Глава 1 Рядовой Кирия 8 страница

В отряде, в котором все, и мужчины и женщины, использовали такие выражения, от которых у любой монахини случился бы сердечный приступ, Хендрикс был единственным человеком, не произнесшим ни одного крепкого словца. Сначала он относился к Рите как к младшей сестричке – к ее тихому ужасу. Она бы никогда не призналась, но со временем это стало ей нравиться.

Рита прослужила в отряде около полугода, когда угодила во временную петлю, которая с тех пор определяла ритм ее жизни. Сражение, которое в конечном счете превратило Риту Вратаски в Валькирию, было особой операцией даже по стандартам ВСН США. Приближались президентские выборы, глава государства во что бы то ни стало хотел остаться у власти, и ему была нужна военная победа, чтобы обеспечить себе победу политическую.

Несмотря на возражения генералов и СМИ, все силы он бросил на эту операцию, каждый танк на ходу, каждый военный вертолет, способный держаться в воздухе, – и больше десяти тысяч взводов солдат в Доспехах. Их целью было вернуть США контроль над полуостровом Флорида. Это был самый опасный, безрассудный и тяжелый бой из всех, которые довелось видеть Рите.

В активном словаре отрядов ВСН хватало самых разных слов на букву «С», но понятие «страх» в нем отсутствовало. Но, даже несмотря на это, потребовался далеко не один отряд, чтобы переломить ход безнадежной войны с превосходящими силами противника. Доспех дарил солдату сверхчеловеческую силу, но само по себе это не превращает людей в супергероев. Во время Второй мировой Эрих Хартман подбил триста пятьдесят два самолета на Восточном фронте, однако войну Германия все равно проиграла. И если в планах командования стоит недостижимая цель, миссия обречена на провал. Все просто.

После боя полуостров Флорида был весь усеян Доспехами. Их разбитые, раздробленные корпуса стали гробами для запертых внутри тел.

Рита Вратаски сумела каким-то чудом удержаться на тонкой как струна грани, которая змеей вилась между жизнью и смертью. Молот-пробойник сначала погнулся, затем и вовсе потерялся. Патроны заканчивались. Она так крепко сжимала двадцатимиллиметровую винтовку, что казалось, та приварена к руке. С трудом борясь с тошнотой, она сдирала батареи с тел погибших друзей. И баюкала винтовку на руках.

– Судя по твоему виду, день не задался.

Это был Хендрикс. Он устроился рядом с Ритой, которая сидела на корточках в углублении в земле, и посмотрел на небо, словно пытался разглядеть что-то в облаках. Прямо перед ними в землю с пронзительным визгом воткнулось копье. Густой черный дым повалил из кратера. Перед глазами Риты стояли образы Питтсфилда, объятого пожарами, на фоне алого неба.

Хендрикс знал, что нужно вернуть Риту в реальность, где бы сейчас ни блуждали ее мысли.

– Мать однажды рассказывала мне, что в некоторых регионах Китая в чай добавляют кровь животных.

Рита не могла говорить. Горло словно превратилось в наждачную бумагу, и она сомневалась, что сможет даже сглотнуть.

– Кочевники там все умеют ездить верхом, – между тем продолжил Хендрикс. – Мужчины, женщины, даже дети. В Средневековье именно такая мобильность помогла им завоевать большую часть Евразии. Досталось даже Европе. Они хлынули с Востока, прошли по территории одной страны, потом другой – дикие чужаки, которые пили кровь из маленьких чашечек, подходили все ближе и ближе. Этого было более чем достаточно, чтобы начать видеть кошмары. Некоторые считают, что именно эти китайские кочевники легли в основу легенд о вампирах, в которых верили в Восточной Европе.

– Лейтенант?..

– Моя сказочка тебя утомила?

– Все в порядке, лейтенант. Простите меня. Этого больше не повторится.

– Эй, нам всем время от времени нужен отдых. Особенно в таком марафоне. Осталось немного, скоро мы все уже разойдемся по душевым. Обещаю. – Договорив, он двинулся к следующему солдату.

Рита вернулась в мясорубку.

И тогда она увидела его. Одного мимика, отличавшегося от остальных. С виду он был точно такой же, как другие – еще один раздутый лягушачий труп в море разбухших от воды амфибий. Но в нем было что-то, сделавшее его не похожим на остальных. Возможно, постоянная пляска со смертью обострила чувства, о существовании которых Рита сама и не догадывалась, указала ей на тайны, скрытые от обычных глаз.

Когда она убила этого мимика, началась временная петля.

* * *

В самом сердце колонии мимиков всегда находится один – своего рода королева или матка. Внешне он ничем не отличается от других. Точно так же все свиньи с виду одинаковы для человека, который не занимается их разведением. Вот и разницу между этим мимиком и остальными смогла заметить только Рита. Каким-то образом, сражаясь и убивая бесчисленных тварей, она начала различать их. Это происходило на подсознательном уровне, почти инстинктивно. Она не смогла бы объяснить, в чем разница, даже если бы попыталась.

Легче всего спрятать дерево в лесу.

Легче всего спрятать офицера среди рядовых.

Главный мимик в каждой группе прятался прямо на виду у всех. Он был своего рода сервером в этой сети.

Если уничтожить этот сервер, сеть мимиков испускает особый сигнал. Ученые позже определят его как импульс тахионов – или каких-то других частиц, способных путешествовать сквозь время, – но Рита в этом совершенно не разбиралась. Важным было другое – сигнал, подаваемый мимиками, потерявшими свой сервер, отправлялся в прошлое, чтобы предупредить их о неотвратимой опасности, которая будет им угрожать.

Опасность эта появлялась в прошлом, прямо в памяти мимиков – как знамение, окно в будущее. Существа, получившие это видение, могли изменить свои действия так, чтобы уклониться от нависшей над ним угрозы. И это лишь одна из многочисленных технологий, открытых высокоразвитой расой с далекой звезды. Описанный механизм, встроенный в основную программу машин-яслей, служил системой оповещения, необходимой для предотвращения нелепых случайностей, которые могли бы поставить под угрозу весь план ксеноформирования, на разработку и осуществление которого ушло столько времени.

Но эти сигналы могли оказаться полезными не только для мимиков. Убей сервер-мимика, вступив с ним в электрический контакт, – и ты тоже получишь дар предвидения, который предназначался для их колонии. Тахионный импульс, поступающий в прошлое, не делал различий между мимиками и людьми – и люди воспринимали знамение как удивительно реалистичный сон, который оказывался правдивым в каждой мелочи.

Для того чтобы по-настоящему победить мимиков, нужно сначала уничтожить всю их сеть и все резервные копии, а уже затем убить сервер-мимика. В противном случае сколько бы разных стратегий вы ни испробовали, мимики всегда разработают контрстратегию, которая поможет им выжить.

* * *

1. Уничтожить антенну.

2. Убить каждого мимика, который используется в качестве носителя резервной копии сети.

3. Как только возможность передачи импульса в прошлое будет уничтожена, разрушить сервер.

Три простых шага, необходимые для побега в будущее. Рите пришлось пройти через временную петлю двести одиннадцать раз, чтобы их вычислить.

Никто из тех, с кем Рита пыталась поговорить, ей не верил. Армия привыкла работать с конкретными фактами. Никому не было дела до неправдоподобных историй про временные петли. Наконец вырвавшись из петли и попав в будущее, Рита узнала о том, что Артур Хендрикс погиб. Он был одним из двадцати восьми тысяч человек, убитых в бою.

Через два дня, которые провела в бесконечных сражениях, Рита сумела более полно изучить историю войны, обработать все те немногочисленные сведения о мимиках, которые уже были им доступны, и заставить растяпу-инженера сделать для нее боевой топор. Она также сумела вырваться из петли, изменить свое будущее, но теперь рядом с именем Хендрикса значилось «убит в бою».

Рита наконец поняла. Вот что такое война на самом деле. Каждый солдат, погибший в сражении, – всего лишь еще одна цифра в подсчете понесенных потерь. Их тяготы, радости и страхи не учитываются в этом уравнении. Некоторые выживут, другие погибнут. Все зависело от беспристрастного бога смерти, имя которому – случай. Благодаря своему опыту, полученному во временной петле, Рита сможет изменить соотношение сил и спасти некоторых людей в будущем. Но всегда будут и те, кому она не сможет помочь. Люди, у которых тоже есть отцы, матери, друзья, может, даже братья, сестры, жены, мужья, дети. Если бы она только могла снова пройти двести одиннадцатую петлю, то, возможно, нашла бы способ спасти Хендрикса – но какой ценой? Во временной петле оказалась одна Рита Вратаски, и чтобы она могла из нее выбраться, кто-то другой должен был умереть.

Хендрикс сделал последний телефонный звонок перед боем. Он только-только стал отцом и расстроился, что фотография малыша, которую он распечатал и приклеил к Доспеху изнутри, запачкалась. Он хотел поехать домой, но долг и свою миссию всегда ставил на первое место. Рита слышала этот разговор двести одиннадцать раз. Она знала его наизусть.

Рита получила награду за боевые заслуги – орден Валькирии, который теперь давали солдатам, убившим в течение одного сражения больше сотни мимиков. Эта награда была учреждена специально для нее. А почему бы и нет? Единственным солдатом во всем мире, способным убить столько мимиков за один-единственный бой, была Рита Вратаски.

Прикалывая к груди Риты блестящий орден, президент отметил ее храбрость, назвал ангелом возмездия на поле боя и объявил гордостью нации. Она заплатила за эту награду кровью своих братьев и сестер.

Рита не пролила ни слезинки. Ангелы не плачут.

Риту перебросили в другой регион. Прозвище Стальная Сука и благоговейный трепет, который оно вселяло, были знакомы всем без исключения. Создали сверхсекретное объединение ученых, которые должны были изучить феномен временной петли. Взяв все возможные пробы и анализы и проверив все, что только можно было проверить, лабораторные гении быстренько состряпали отчет, в котором утверждалось, что петля могла повлиять на мозг Риты и это стало причиной мучивших ее головных болей, а также содержалось с полдюжины других утверждений, не дававших никаких ответов на вопросы. Но Рита не возражала. Пусть космические штучки мимиков хоть надвое расколют ей череп, если только это поможет стереть их с лица земли.

Президент дал Рите право действовать на поле боя по ее усмотрению. Она все меньше и меньше общалась с другими членами отряда. В Нью-Йорке Рита арендовала сейфовую ячейку и хранила там награды, которых становилось все больше.

Риту перевели в Европу. Война продолжалась.

Северная Африка.

Когда Рита услышала, что свое следующее задание ей придется выполнять на каких-то островах на Дальнем Востоке, она даже обрадовалась. Трупы азиатов будут приятной переменой после ставших привычными черных и белых тел, сражавшихся на Западном фронте. И разумеется, сколько бы сырой рыбы они там ни ели, когда Доспех, а следом и человека пронзает копье мимика, хлещет все такая же красная кровь… Когда все будет сказано и сделано, ей, наверное, надоест смотреть и на них.

Рите была знакома рыбалка с бакланами – традиционный японский способ ловли. Рыбак перевязывает шею специально обученного баклана у основания – достаточно туго, чтобы тот не смог проглотить крупную рыбу, – а затем стравливает поводок, чтобы птица могла нырять и ловить рыбу. Как только зоб у баклана набивается, рыбак вытягивает его в лодку и заставляет выплюнуть улов. Рита начала чувствовать, что ее отношение к армии во многом похоже на отношение баклана к рыбаку.

Она оставалась в армии, потому что этим зарабатывала себе на жизнь. Ее работой было выходить на поле боя, убивать мимиков и приносить их трупы своим хозяевам. Взамен они обеспечивали ее всем необходимым для жизни и заботились об устранении мелких неприятностях, которые могут произойти с каждым, до того, как Рита успевала даже их заметить. Это были отношения, построенные по принципу «ты – мне, я – тебе». По ее мнению, расклад был честным.

Рита не испытывала ни малейшего удовольствия от своей роли спасительницы Земли, но если этого хочет армия, пусть будет так. В смутные времена миру нужен символ, за которым люди готовы будут пойти, который сплотит их.

Карантинная линия в Японии была на грани краха. Если бы враг сумел прорваться на Котоюси, то мимики наводнили бы промышленный комплекс на главном острове. Потеряв суперсовременные заводы и технологии, которые поставляла Япония, мир столкнулся бы с серьезной проблемой: эффективность Доспехов, необходимых для ведения войны, снизилась бы на тридцать процентов. И последствия ощущались бы во всех войсках Единой обороны.

Если кто-нибудь не прервет выбросы тахионов, сражение никогда не закончится. Теоретически было возможно заставить мимиков отступить, продемонстрировав существенный перевес в силе. После нескольких петель они сообразят, что победить не получится, и уйдут, стараясь сохранить как можно больше собратьев. Но это далеко не то же самое, что разбить их. Они просто вернутся в океан, где люди не смогут до них добраться, и будут собираться с силами. И после того как в их распоряжении окажется несокрушимое войско, они снова пойдут на приступ, и во второй раз остановить их уже не получится.

Вести войну с мимиками – все равно что играть с ребенком. Они решили, что выиграют, еще до того, как началась игра, и не сдадутся до тех пор, пока действительно не одержат победу. Потихоньку, понемногу человечество сдает позиции.

Длительность временных петель, создаваемых мимиками, составляла приблизительно тридцать часов. Рита повторяла каждую петлю только один раз. В первый раз во время сражения она оценивала потери, понесенные ее отрядом, во второй раз неизменно побеждала. За первый проход она узнавала, какова стратегия и кто погибнет. Но жизни ее друзей все равно оставались в безжалостных руках судьбы. И этого Рита не могла изменить.

Перед каждым боем она стремилась остаться в одиночестве, чтобы привести в порядок мысли, очистить их. Одной из ее привилегий было наличие собственной комнаты, куда никому не разрешалось заходить.

Отряд Риты понимал, что последние тридцать часов перед боем были для нее особым временем. Среднестатистический солдат в отряде ничего не знал о временной петле, но зато все чувствовали, что у Риты есть причины ни с кем не разговаривать перед очередным сражением. Они держали дистанцию из уважения к ней. Именно это и было нужно Рите – и вместе с тем она чувствовала себя одиноко.

* * *

Рита восхищалась сияющими водами Тихого океана из Небесной Гостиной. Единственным зданием на базе «Цветочная дорога», которое по высоте обошло эту башню, была радиовышка. Небесная Гостиная прямо-таки напрашивалась на роль основной мишени, когда мимики выходили на берег из глубин. Можно было только посмеяться над смелостью этого замысла – расположить офицерскую казарму в таком уязвимом строении. В этом и заключалась главная проблема стран, которые еще не были захвачены.

Японии, по большей части, удавалось избежать свойственных войне разрушений. Если бы остров располагался чуть дальше от Азии, он давным-давно превратился бы в пустыню. Будь он хоть немного ближе, мимики вторглись бы сюда, прежде чем двинуться на континент. Миром, которым наслаждались японцы, они были обязаны удаче.

Территория базы, не считая этой офицерской казармы, была слишком большой и практически пустынной. Вид, открывавшийся отсюда на океан, сделал бы честь пятизвездочному отелю. По контрасту с ним тяжелая кровать с рамой из алюминиевых труб, стоявшая в центре комнаты, казалась неудачной шуткой.

Рита нажала на кнопку. Жидкий кристалл, замурованный во взрывостойкое стекло, помутнел, скрывая вид. В качестве своей комнаты Рита выбрала приемную для офицеров, потому что сюда вряд ли решились бы зайти ребята из ее отряда. Операционные системы, словно вживленные в умы ее товарищей, были запрограммированы на ведение войны. Они бы ни за что не переступили порог здания, которое представляло собой такую прекрасную мишень. Самой же Рите до этого не было особого дела.

Стремясь успокоить ее опасения, японский инженер объяснил, что стекло было пронизано углеволокном, которое придало ему прочность, сравнимую с корпусом Доспеха. Рита невольно задумалась, почему в таком случае броня так паршиво работает на передовой. Однако здесь она, по крайней мере, могла побыть одна. Уже завтра, возможно, ей придется увидеть, как умирает кто-то из ее друзей. Она не хотела смотреть им в глаза.

Тихий стук в дверь отвлек Риту от размышлений. Стекло, закрывавшее дверь, также было снабжено жидким кристаллом. И сейчас он, как и остальные, был настроен на непрозрачность.

– Я не люблю, когда меня беспокоят за тридцать часов до начала. Уходите.

Ответа не последовало. Рита ощутила чье-то присутствие по другую сторону двери. Словно там ждало маленькое животное, загнанное стаей волков… или женщина, которую кто-то преследует в темном переулке. Это могла быть только Шаста.

Она нажала на кнопку. Муть рассеялась, и Рита увидела миниатюрную женщину, принадлежавшую к одному из коренных народов Америки. Первый лейтенант Шаста Рэйл была старше Риты и фактически выше по званию, однако Валькирия была не обязана лезть из кожи вон ради одного из инженеров. И все-таки Рите нравились неизменное уважение и вежливость Шасты.

Бабах.

Она звучно врезалась лбом в стекло. Когда оно стало прозрачным, Шаста решила, будто дверь открыта, и попыталась пройти сквозь него. Она прижала к голове руку, в которой что-то было зажато, а затем присела на корточки, дрожа как осиновый лист. Было трудно поверить, что разум, таившийся в этой голове, просто гениален. Но опять-таки, возможно, такими были все гении. Некоторые называли Риту военным гением, а она на самом деле ничем не отличалась от остальных. Единственное, что действительно выделяло ее на фоне окружающих, – это редкостная способность сосредотачиваться. Мысли Шасты, по всей вероятности, полностью занимала вещь, которую она держала в руке – что бы то ни было. Точно так же, как мысли самой Риты были сосредоточены на предстоящем бое.

Валькирия приоткрыла дверь. Очки Шасты были сбиты набок после удара о стекло. Она выпрямилась и поправила их.

– Прошу прощения за беспокойство. Но я просто обязана была тебе это показать. Мне правда очень, очень жаль, – Шаста склонила голову и снова ударилась о дверь, загораживающую часть прохода. На сей раз она врезалась прямо в угол.

Бабах.

– Ой… – Шаста снова оказалась на полу.

– Не стоит извиняться. Вам здесь всегда рады, лейтенант. Не будь вас, кто бы присматривал за моим Доспехом?

– Ты снова назвала меня «лейтенант»! Пожалуйста, зови меня просто Шаста.

– Но, лейтенант…

– Шаста! Я хочу, чтобы все разговаривали со мной как с самым обычным человеком.

– Ладно. Шаста.

– Так куда лучше.

Рита улыбнулась.

– Так что ты хотела мне показать?

– Да, точно, – произнесла Шаста. – Взгляни. Ты просто не поверишь своим глазам.

Шаста разжала пальцы. Рита пригляделась к странному предмету, лежавшему в ее узкой ладошке. Чуть больше пули десятимиллиметрового патрона, он был причудливой формы и выкрашен в ярко-красный цвет. Рита слышала о людях, красивших кончики снарядов в определенный цвет, чтобы не путать патроны, но не всю же оболочку…

Она подняла неизвестный предмет. По форме он повторял контуры человеческого тела.

– Но это будет наш секрет, хорошо? – зачастила Шаста. – Кое-кто на базе рассказал мне о них. Я ездила за ним в Татеяму. На то, чтобы его выиграть, ушли почти все деньги, которые у меня с собой были.

– Выиграть?

– Да, кладешь монетку в автомат, вертишь ручку, и оттуда в пластиковом шарике выпадает одна из таких фигурок.

– Так это просто игрушка?

– Нет, они довольно ценные, их многие собирают. Самые редкие могут стоить больше ста долларов за штуку.

– Сто долларов вот за это?!

– Верно, – серьезно кивнула Шаста.

Рита подняла крохотную фигурку повыше, чтобы на нее упал белый свет ламп. При более внимательном рассмотрении стало ясно, что она, по всей видимости, должна была напоминать солдата в Доспехе. И судя по тому, что Доспех был выкрашен в красный цвет и оснащен боевым топором, он мог принадлежать только Рите.

– Неплохая работа. Даже «плавники» совсем как настоящие. Видно, военные тайны в наше время уже не соблюдаются так строго.

– Они обращаются к профессиональным разработчикам моделей. Тем достаточно хотя бы раз увидеть оригинал, чтобы воссоздать его в деталях. В Японии делают лучшие модели. На аукционах они могут стоить кушу денег.

– Какая глупость – растрачивать талант по мелочам! – Рита перевернула фигурку вверх ногами. На ступнях была надпись: «Сделано в Китае». – У китайцев до сих пор есть время на то, чтобы делать игрушки? Я слышала, они не справляются даже с изготовлением управляющих чипов для Доспехов.

– У них достаточно рабочих, чтобы успевать везде. Помнишь того сенатора, который был вынужден уйти в отставку после заявления о том, что Китай может позволить себе потерять столько же людей, сколько живет в США, и при этом у них останется еще больше миллиарда? Они действительно потеряли миллионы людей на юге, но у них хватает человеческих ресурсов, чтобы производство не простаивало.

– Сложно поверить, что мы живем на одной планете.

– Америка воюет, но у нас находится время снимать эти мерзкие фильмы.

С этим Рита поспорить не могла.

«И силы Единой обороны существуют для того, чтобы защищать мир, помешанный на создании ничего не стоящей ерунды», – подумала она. Просто поразительно, как люди могут вкладывать сердце и душу в такие мелочи. Не то чтобы это действительно было плохо… Никто не мог оценить их старания лучше Риты, умевшей только убивать.

– У меня куша других, – объявила Шаста, извлекая пригоршню фигурок из кармана комбинезона.

– А это что? То ли свинья, то ли лягушка с темных и неведомых просторов Амазонки?

– Это же мимик!

– Толку с этих профессиональных разработчиков…

– Ну, их ведь так в фильмах изображают. Так что для обывателя он вполне себе похож на настоящего. Поверь, таких показывают в фильмах. Точная копия, до последней складочки.

– А это что такое?

– Тебе виднее. Это же Рита Вратаски, это ты.

Фигурка была стройной, с преувеличенными округлостями и кудрявыми светлыми волосами. Было сложно найти хотя бы одну черту, которая действительно напоминала бы Риту. Так уж вышло, что она как-то раз встретилась с актрисой, которая играла ее в фильмах. Валькирия не могла заявить, что та совершенно не годится на роль оператора Доспеха, ведь то же самое можно было сказать и о ней самой. Но женщина, которую выбрали для съемок, была слишком эффектной и ухоженной для солдата, сражающегося на передовой.

Рита сравнила свою фигурку с мини-мимиком. Внезапно тот показался не таким уж далеким от реальности.

– Ты не против, если я оставлю ее себе? – Рита снова подняла игрушечную Стальную Суку, которая ничем не напоминала ее саму.

– Что?

– Тебе же она не очень нужна?

В этот момент Шаста напомнила ей одновременно кошку, которую пинком выгнали из самого уютного местечка на кровати, и пятилетнего ребенка, которому тетушка не дала последнюю шоколадную конфету с австралийским орехом и карамелью, потому что решила съесть ее сама. Выражение лица инженера могло бы многократно увеличить число абитуриентов Массачусетского технологического института, если бы предполагаемые студенты узнали, что это лучшая выпускница курса.

Рита решила отказаться от своей просьбы. Люди вроде Шасты, поступавшие в самые престижные университеты страны и оканчивавшие их с отличием, были подвержены внезапным срывам, если им казалось, что кто-то давит на них.

– Прости, плохая шутка. Не надо было тебя дразнить.

– Да нет, это я должна извиниться, – произнесла Шаста. – Просто это очень, очень редкая штука. Я хочу сказать… Я купила все шарики, какие были в автомате, и такая там оказалась всего одна.

– Не волнуйся. Мне бы и в голову не пришло на самом деле оставить ее себе.

– Спасибо за понимание. Мне правда очень жаль. Слушай, возьми-ка лучше вот эту? Она тоже не так часто встречается.

– А кто это?

– По фильму, это инженер, приписанный к отряду Риты. То есть фактически я.

Фигурка объединяла в себе худшие стереотипы, которые только можно вспомнить, говоря о женщине-инженере. Тощая как жердь, лицо в веснушках, с чертами, которые вряд ли способна создать природа. Если бы мог существовать неисправимый перфекционист ростом в сантиметр, который ни разу даже винтик криво не прикрутил, это был бы он. А настоящая девушка-инженер, с которой теоретически был списан этот образ, по два раза в день билась лбом о собственный шкафчик. Еще одно доказательство того, что не все в этом мире такое, каким кажется.

Шаста с беспокойством взглянула на Риту:

– Тебе не нравится?

– Совершенно на тебя не похожа.

– Твоя на тебя тоже.

Они взглянули друг на друга.

– Все равно спасибо. Оставлю ее себе. На удачу.

Шаста взяла в руки следующую фигурку, когда вошел Ральф Мёрдок – с неизменным фотоаппаратом, как всегда висевшим на толстой шее.

– Доброе утро, дамы.

Рита недовольно изогнула одну бровь цвета ржавчины при виде незваного гостя. Ее лицо мгновенно стало жестким, на нем застыло непроницаемое выражение. Столь внезапная перемена удивила и испугала Шасту, которая никак не могла решить, чего ей больше хочется – спрятаться от Валькирии за тушей журналиста или наоборот. Через несколько томительных мгновений она, наконец определившись, предпочла отойти под защиту Риты.

– Как ты сюда попал? – Валькирия даже не попыталась скрыть презрение.

– Я ведь официально состою у тебя в штате. Кто бы стал меня останавливать?

– Ты состоишь в штате исключительно у себя самого, и мы оба это знаем. Можешь проваливать.

Риту не особенно заботило, что думает о ней этот человек, чьи чистенькие, блестящие ботинки никогда не видели грязи на поле боя. Люди вроде него и Шасты могли разговаривать с кем угодно когда угодно, ничего не опасаясь, как только в голову взбредет. Его слова никогда не выражали затаенного ужаса, вызванного уверенностью в том, что в следующем сражении ты увидишь смерть своих друзей. Именно этот ужас, эта уверенность и заставляли Риту отдаляться от боевых товарищей, единственной семьи, которая у нее еще оставалась. Ничего подобного этому напыщенному идиоту никогда не доведется испытать.

– Было бы жаль просто так уходить после такого подъема, – отозвался Мёрдок. – Я тут узнал занятную новость, подумал, стоит с тобой поделиться…

– Отправь ее в «Нью-Йорк таймс». С удовольствием прочитаю.

– Поверь мне, ты захочешь это услышать.

– Меня не интересует ничего из того, что ты можешь счесть достойным своего внимания.

– Японских солдат сегодня будут гонять на физподготовке. В наказание за вчерашние беспорядки.

– Я просила тебя уйти. Перед боем у меня всегда плохое настроение.

– А тебе не интересно посмотреть? Они там будут делать какие-то самурайские упражнения. Хотелось бы услышать, что Валькирия готова принять в этом участие.

– Твоя мама наверняка была страшно расстроена, когда ей делали аборт, но убить смогли только твою совесть.

– Какие грубости от такой милой, славной девочки.

– В следующий раз я скажу то же самое. Меня это не интересует.

– Что? Повторишь?

– Поверь мне, я предпочла бы этого не делать.

Мёрдок иронично изогнул бровь.

– Ладно, хочешь нести бессмысленную чушь – пожалуйста. Двое на одного.

– Наверное, это заразно.

– Ладно. Итак, у меня нет совести, и я отправлюсь прямиком в ад. Ты мне нечто подобное уже говорила в Индонезии, когда я фотографировал плачущего ребенка, убегающего от стаи мимиков.

– Ад для тебя – слишком теплое местечко. Ты наверняка найдешь способ сфотографировать сатану и с помощью снимка уговоришь его выпустить тебя через черный ход.

– Буду считать это комплиментом.

По губам Валькирии скользнула улыбка. Та самая, которая появлялась на ее лице в самые жестокие моменты боя, но там, по крайней мере, она была надежно скрыта под шлемом. Шаста невольно напряглась всем телом. Мёрдок, сам того не сознавая, сделал шаг назад.

– Что ж, – произнесла Стальная Сука, – я скоро сама сойду в ад. И до тех пор я не хочу видеть твою рожу.

В конечном счете Рита все-таки отправилась посмотреть на физподготовку японцев. Шаста к ней не присоединилась. Единственным человеком, ошивавшимся поблизости, был этот проклятый Мёрдок. Остальные ребята из ее отряда держались на расстоянии.

Вот когда Рита получила негласный вызов с поля – встретилась с взглядом, таким тяжелым, словно на плечах этого человека лежал вес целого мира. Что-то в незнакомом парне пришлось ей по душе. Она направилась к нему.

Она шла целеустремленно, каждый шаг – идеальный, ровный, четкий. Это было необходимо для того, чтобы с максимальной эффективностью управлять Доспехом во время боя. Она шла по плацу быстро, легко и беззвучно. Чтобы извлечь максимум из Доспеха, солдат должен уметь пройти по комнате, на полу которой ровным слоем разложены яйца, и не разбить ни одного. А это означало, что при каждом шаге он обязан идеально распределять вес тела.

Солдат по-прежнему пристально смотрел на Риту. Она шла прямо к нему, затем резко развернулась на девяносто градусов и двинулась к навесу, под которым сидел бригадный генерал. Рита дежурно отдала честь, как было предписано правилами. Генерал с сомнением покосился на нее. Рита была сержант-майором, но при этом служила в войсках США, поэтому реальное соотношение их рангов определить было не так легко.

Дата добавления: 2015-08-20