Вл. И. Немировичу-Данченко. Дорогой Владимир Иванович, вчера после каждого акта Турандот мне звонили по

8 апреля 1922 г.

Дорогой Владимир Иванович, вчера после каждого акта "Турандот" мне звонили по телефону и сообщали, как Вы принимаете спектакль. После Вашей беседы с учениками, ночью, четверо из них пришли ко мне и подробно рассказали мне, что Вы говорили. Я был взволнован вместе со Студией чрезвычайно.

Сейчас приносят от Вас сверток. Ваша карточка с такой надписью...

Что я могу сказать! Мне жалко, что я очень слаб и болен и не могу сейчас же приехать к Вам и благодарить Вас за радость, мне жаль, что мне трудно писать и я не могу собрать мысли, чтобы сказать все, чем я сейчас полон.

В январе прошлого года исполнилось ровно 10 лет самому большому событию моей жизни: я был принят Вами в Художественный театр {Вахтангов был принят в Художественный театр не в январе, а в марте 1911 года.}. "Что Вы хотите нам дать и что хотите получить от нас?" -- спросили Вы при первом разговоре. "Я хочу учиться",-- ответил я.

И с того дня до сих пор я учусь. У Вас и Константина Сергеевича. Вы не знаете, с какой жадностью я впитывал все, что Вы говорили на репетициях "Гамлета", "Мысли", "Росмерсхольма", на общих беседах. Я научился понимать разницу чувствования театра Вами и Константином Сергеевичем. Я учился соединять Ваше и Константина Сергеевича. Вы раскрыли для меня понятия "театрально", "мастерство актера". Я видел, что, помимо "переживания" (Вам этот термин не нравился), Вы требовали от актера еще кое-чего. Я научился понимать, что значит "говорить о чувстве" на сцене и что значит чувствовать. И многому, многому, о чем я однажды, очень кратко, говорил Вам.

Благодарность моя глубока и невыразима. Ваша надпись на карточке для меня акт признания -- и не может быть для меня большей радости, ибо в искусстве признание -- единственное, чего добивается художник.

Быть признанным Вами и Константином Сергеевичем, если бы даже другие не признавали, вершина достижения. У меня сейчас страх перед будущем: а вдруг следующей своей работой я не оправдаю того, что мне подарено!

Благодарю, благодарю за все, что Вы, сами не зная, может быть, сделали для меня, за то, что Вы дали мне в эти дни такую радость.

Хочу, чтобы Вы взяли на себя труд посмотреть в "Габиме" "Дибук". Эта работа стоила мне здоровья. Надо было театрально и современно разрешить быт на сцене, во-первых, а во-вторых, надо было "делать актеров". Всю пьесу, все роли, до мельчайших подробностей, вплоть до жеста, интонаций и тембра голоса, мне пришлось играть самому. Пришлось делать каждую фразу, так как состав "Габимы" в актерском смысле, в смысле мастерства очень был слаб. Надо было организовать специальные, отдельные занятия. Не ругайте меня, если Вам не понравится: это опыт, это искание формы, это нащупывание, это материал для будущих работ, если мне суждено еще работать.

Простите за большое письмо. Я очень волнуюсь и сдерживаю себя.

Вчерашний день -- один из самых больших праздников моей жизни, я его никогда не забуду, дорогой Владимир Иванович. С чувством величайшей благодарности кланяюсь Вам низко.

Прошу передать доброй Екатерине Николаевне, так сердечно и тепло обласкавшей меня, мой почтительный привет.

С уважением к Вам, глубоким и искренним

Евг. Вахтангов.

Прошу простить мне карандаш -- лежу, а чернилами писать лежа -- не удалось.

Е. В.

Дата добавления: 2015-08-20