Захария Шварц

Внешность: Высокий, худой 17-летний парень с вечно всклоченными грязно-пепельными патлами, которые свисают жирными сосульками. Редкого цвета красивые зелёно-голубые глаза с чёрными ресницами, соболиные тёмные брови, классической формы нос, бледная кожа с лёгким румянцем. Правильные, в общем- то черты лица. Его можно было бы назвать недурным собой, даже красивым, если бы не жирные волосы и ужасные прокуренные зубы, частично превратившиеся в гнилые коричневые пеньки. У него тонкая шея и изящные длинные пальцы, но с отросшими и грязными ногтями, за которыми он никогда не следит. Захария выглядит на пару лет старше своего возраста, что ещё больше повышает его и без того огромный авторитет в приюте. Обычно лицо парня имеет какое-то задумчивое, или мечтательное выражение, отчего, не зная его, можно подумать, что парень влюблён. Когда он мучает своих жертв, в его глазах чередуются выражения чего-то звериного и такой нежности, что мучимым иногда кажется, что садист и правда смотрит на них с любовью. Иногда к этому прибавляется какая-то почти детская радость, эйфория, отчего лицо Захарии сияет. Поэтому, несмотря на страх перед юным чудовищем, в него влюблены некоторые девочки из приюта с мазохистскими склонностями.

Стиль одежды: Садист настолько погружён в свои кровавые фантазии, что уделяет мало внимания одежде и вообще тому, как он выглядит. Купленный родственниками фирменный пиджак измят, серые джинсы почти стали чёрными, а кроссовки все в липкой грязи. Сердобольная тётушка (которая только жалеет его, почём зря, но кроме жалости ничего не может дать) каждые три месяца водит Захарию в парикмахерскую, но его стильная причёска, сделанная талантливым парикмахером, быстро теряет свой вид. Пожалуй, единственное, на что он обращает внимание в своём облике – это перстень из дорогого сплава с острым, как шило, длиной в небольшой гвоздь шипом. С этим украшением парень не расстаётся даже ночью, постоянно носит его на среднем пальце левой руке. Его перстень – кошмар всего приюта; им он оставляет глубокие царапины на нежной коже воспитанников.

Увлечения: Захария, которого с детства никто не развивал, вырос очень ограниченным человеком. Он слушает самый примитивный рэп, да и то редко, по настроению. Любимая его «музыка» - это записи людских криков (вырезки из триллеров), которые он с наслаждением слушает по вечерам в наушниках. А излюбленные фильмы Захарии – садомазохистские, и он смотрел бы их, если бы ему разрешали воспитательницы в приюте. Но те не дают ему их смотреть, и парню приходится довольствоваться другим «кино» - тем, что он постоянно смотрит у себя в голове, прокручивая чудовищные сцены снова и снова с помощью своего феноменально развитого за годы воображения. Его однобокая, но мощная фантазия работает в одном направлении, придумывая каждую секунду всё новые и новые извращённые пытки и издевательства, которые он всё свободное время воплощает в жизни на невинных приютских детях.

Способности: Природа наделила Захарию хорошей фантазией, отменной памятью и гибким умом. Другое дело, что педагогическая запущенность, ставшая настоящим проклятием парня, не дала в полную меру, развиться таким высоким данным. Единственное, что всегда было его почти единственным развившимся талантом – это фантазия, но всё же больше похожая на кровавый бред сумасшедшего, которым он наслаждается всю сознательную жизнь. Захария мог бы стать одним из лучших учеников в классе, если не в школе, если бы не жил постоянно в добровольном плену своего крошечного кровавого мирка. От отца – интеллигентного, начитанного человека, оказавшимся серийным убийцей, ему досталась грамотная, красивая речь и врождённое достоинство, так что с первого взгляда могло показаться, что этот подросток из хорошей семьи. Но его вдохновенные разговоры о крови в сочетании с почти шекспировским, пафосным языком производят впечатление психически больного, отчего с ним если и разговаривают, то только из страха. В детстве он разрисовывал чужие тетрадки жуткими картинками, каждая из которых уже тогда была настоящим произведением искусства: вампиры, оборотни, людоеды, все в крови убитых ими людей, нарисованные пугающе объёмно, с хорошо переданным чувством кровожадности. Казалось, их нарисовал не 7-летний неразвитый мальчик, а взрослый художник, рисующий в жанре готического реализма. Другие дети плакали от страха при виде его творчества. Но всё же это были проявления таланта, унаследованные от отца – сумасшедшего, но гениального художника и эстета. Кровавого эстета, как выяснилось потом.

Характер: Одна романтичная девушка из благополучной семьи, сходящая с ума по киношным вампирам и злодеям, увидев Захарию и узнав о его «жажде крови», чуть не расплакалась от жалости и умиления, признав в нём Эдварда Каллена из «Сумерек». А когда он похвастался своими рисунками, она со вздохом счастья заявила, что он – копия Ганнибала Лектора. Такой же гениальный, возвышенный и несчастный. И если слово «гениальный» было встречено Захарией с плохо скрытым торжеством, то «возвышенный» его слегка напрягло – он просто не знал, что это такое. А уж слово несчастный, которая девушка сказала нежно и со слезами на глазах, при этом погладив его по руке, привело садиста в неописуемое бешенство, которое он умело скрыл за деланной благодарностью. На следующий день Захария преподнёс своей знакомой мрачный подарок – огромный лист бумаги, на котором была изображена она в полный рост, точно такая же, как в жизни, но вся окровавленная, и с торчащим из груди топором. Сделав такой «подарочек», «Ганнибал» и «Эдвард» в одном лице вежливо и надменно дал ей понять, что так она будет выглядеть, если ещё раз назовёт его несчастным. Её счастье, что он не знал, кто такой ЭдвардJ А в чём-то она была права: Захария на самом деле вылитый вампир по характеру. Только не Каллен, а сам граф Дракула. Он видит смысл жизни только в том, чтобы причинять другим боль и страх. Красоту он понимает по-своему, видит её только в окровавленной плоти. Свой талант художника использует редко и только тогда, когда нет возможности кого-нибудь мучить. Словом, свои болезненные фантазии выплёскивает на ни в чём не повинную бумагу. Он никогда не испытывал в нормальных условиях ни любви, ни нежности. Подчёркиваю: в нормальных. В тот момент, когда Захария изуверски издевается над своей жертвой, он чувствует к ней и страсть, и тепло, и подобие любви. Потому его глаза и наполняются нежностью каждый раз, когда он наслаждается чужой болью.

Дата добавления: 2015-08-20