Освобождение духовенства

Освобождение духовенства от крепостной зависимости началось почти одновременно с дворянством, но происходило медленнее. Уже при Петре I сначала священники и дьяконы, состоявшие в штате, и их дети, а затем и штатные причетники (после того как Синоду в 1722 г. удалось отстоять их принадлежность к духовному званию) были освобождены, как и дворянство, от подушной подати и рекрутской повинности, что в то время считалось важнейшими признаками социальной привилегированности. К середине XVIII в. духовенство освобождается от всех натуральных повинностей (по­жарной, караульной, постойной и т. п.). В 1764 г. с клириков был отменен оброк, или «епископское тягло». В 1767 г. Синод запретил духовному на­чальству употреблять телесные наказания по отношению к священникам, в 1771 г. запрещение распространилось на дьяконов, в 1811 г. — на монахов. От телесных наказаний по приговорам светских судов священники и дьяко­ны были избавлены в 1801 г., их жены и вдовы — в 1808 г., их дети — в 1835 г. Церковнослужители (дьячки, пономари и другие второстепенные слу­жители культа) и их дети были освобождены от телесных наказаний по ду­ховному и светскому суду лишь в 1862 г. В 1797 г. Павел I пожаловал мо­нахам и священникам право получать все ордена, кроме Св. Станислава, что открыло путь к получению потомственного дворянства по ордену и, сле­довательно, к приобретению имения с крепостными. В 1849 г. духовенству была предоставлена свобода от обязательного обучения.

Таким образом, к концу XVIII в. белое духовенство избавилось от всех признаков «подлого» состояния, кроме телесного наказания для церковно­служителей, и освободилось от государственного и корпоративного крепост­ничества. По своим правам в начале XIX в. священников и дьяконов можно сравнить с личными дворянами, свидетельством чего может служить тот факт, что их вдовы пользовались правами личного дворянства.

Освобождению духовенства в решающей степени способствовало то, что с начала XVIII в. правительство стало смотреть на духовных лиц как на свою социальную и идеологическую опору в обществе, призванную распро­странять идеи самодержавия и православия. Но для того чтобы духовенство могло справиться с этой задачей, необходимо было дать ему образование, упорядочить его службу, поднять социальный престиж, словом, превратить в привилегированное сословие. Эта идея была симпатична духовенству.

Однако духовенство оставалось уязвимым в материальном отношении: его благосостояние сильно отставало от его по­требностей и не соответствовало его образованию и привилегированному социальному статусу. Это обстоятельство травмировало духовенство и пре­пятствовало ему в полной мере воспользоваться теми благами, которые тео­ретически давали личные права.

В течение 1700—1917 гг. духовенство не имело права заниматься какой-либо предпринимательской деятельностью и владеть фабриками, за­водами и другими средствами производства. Длительное ограничение прав на недвижимую собственность, отсутствие сколько-нибудь значительной собственности в любых ее видах служили важным фактором бедности при­ходского духовенства и порождали его зависимость от государства даже по­сле его эмансипации.

По­теряв собственность, церковь попала в зависимость от государства и вынуж­дена была проявлять в отношении к нему гораздо больше лояльности, чем ей того хотелось. Иначе сложилось дело в Западной Европе. В католических странах Европы церковь отстояла свое имущество перед натиском государ­ства, что помогло ей сохранить большую автономию в государстве сравни­тельно с православной русской церковью.

Дата добавления: 2015-08-03