Греческая философия под ред. Моники Канто-Спербер.

Пифагор, загадочный мыслитель, современник Анаксиман­дра, родился на острове Самос. В тридцатилетием возрасте он перебрался на юг Италии; там он занимался философией и политикой, сперва в Кротоне, а потом в Метапонте, где и умер. В пашем распоряжении целые россыпи свидетельств о его жизни и учениях, но, увы, драгоценные камни в этой со­кровищнице по большей части сработаны из стекла. Лич­ность Пифагора очень рано обросла легендами. Впоследствии пифагорейская тра­диция была ассимилирована платонизмом, и обширная лите­ратура, порожденная этой традицией, на самом деле затмила личность и мировоззрение учителя, которого она стремилась прославить.

Пифагор был исследователем и ученым: в почти что при­жизненном свидетельстве, высмеивающем его многознание, сообщается, что он «больше всех людей на свете занимался изысканиями» (Гераклит, фр. 129; Диоген Лаэртский. О жизни философов VIII, 6; DK 22 В 129). Гераклит не рассказывает нам, в чем состояли эти изыскания, но у Порфирия, в тексте, напи­санном в эпоху весьма отдаленную от эпохи Пифагора, мы на­ходим очень осторожное суммарное изложение:

«Что говорил он своим ученикам, никто не может сказать с уверен­ностью, ибо у них было принято соблюдать строгое молчание. Од­нако из его учений наибольшую известность получили следующие: прежде всего, что душа, по его словам, бессмертна; затем, что она переходит в другие виды животных; далее, что всё некогда про­исшедшее через определенные промежутки времени происходит опять, нового же вообще ничего не бывает, и, наконец, что все живые существа надо считать родственными друг другу. Очевид­но, эти учения впервые принес в Элладу Пифагор» (Порфирий. Жизнь Пифагора, ig; DK14 А 8 a; Dumont, 117-118).

Отметим, что Порфирий не усматривает у Пифагора ника­кого интереса к природе — Пифагор не был physikos, по край­ней мере в строгом смысле слова. Не упоминает Порфирий и математических наук, хотя пифагорейская традиция в даль­нейшем оказалась тесно связанной с этими дисциплинами. Ни одно заслуживающее доверия свидетельство не позволяет нам утверждать, что Пифагор был математиком; во всяком слу­чае, установлено, что теорема, называемая «теоремой Пифа­гора», не была открыта философом, под именем которого она известна.

В то же время Порфирий подчеркивает, что Пифагора ин­тересовала душа. Душа бессмертна, она поочередно вселяется в разные тела, в целую череду тел, человеческих и животных. На это второе учение (учение о метемпсихозе, или переселе­нии души) намекают стихи Ксенофана:

Как-то в пути увидав, что кто-то щенка обижает,

Он, пожалевши щенка, молвил такие слова:

"Полно бить, перестань! живет в нем душа дорогого Друга: по вою щенка я ее разом признал».

(Диоген Лаэртский. О жизни философов VIII, 36)

По каким причинам Пифагор принял теорию метемпсихо­за и насколько подробно он ее разработал? Этого мы не зна­ем. Но он, несомненно, отстаивал ее, и после него теорию метемпсихоза ожидало в греческой философии долгое и славное будущее. Теория, по которой люди и животные образуют единый род, связана с представлением о метемпсихозе: если душа мо­его покойного друга может жить в теле собаки, выходит, что различия между людьми и собаками не так глубоки. Должно быть, отсюда — правила вегетарианской диеты, принятые у пифагорейцев.

Третье учение, о котором сообщает Порфирий, — это уче­ние о «вечном возвращении»:

«А если поверить пифагорейцам, что-де <повторится> снова то же самое нумерически, то и я буду рассказывать вам с палочкой в ру­ках, как сегодня,> и вы будете сидеть вот так, и все остальное бу­дет точно таким же» (Евдем, у Симпликия, Комментарий к «Физи­ке» Аристотеля, 732, 30-37; DK58 В 34).

Сейчас ты читаешь эту страницу: в какой-то момент в будущем (момент, к счастью, довольно отдаленный) ты же перечтешь туже самую страницу... Добавим, что ты уже читал ее много раз и что это может воспроизводиться беско­нечно.

Теория вечного возвращения, возможно, выглядит чистей­шей выдумкой, фантазией, лишенной какого-либо научно­го основания. Однако она благосклонно рассматривалась по­следующими философами, в особенности стоиками. Относил ли сам Пифагор идею о вечном возвращении к об­ласти физики — как постулат, который может быть подтверж­ден наблюдениями или научными доказательствами? Или же, напротив, в отличие от своих собратьев из Милета, он был ми­стиком, чья теория — всего лишь мечтание, поведанное узко­му кругу избранных учеников? Теории, о которых нам сообща­ет Порфирий, кажутся в известном смысле систематизирован­ными, в их совокупности есть последовательность и единство. Бессмертие души, возможно, равнозначное бессмертию лич­ности, осуществляется посредством метемпсихоза. Метем­психоз же наводит на мысль о единородности всех видов жи­вых существ и является частью более общей теории — теории вечного возвращения. С другой стороны, ни одно свидетель­ство не дает нам уверенности, что Пифагор пытался основать свои теории на доказательствах и хотел представить их в дока­зательной форме. Но если мышление самого Пифагора в этом отношении окутано тайной, то среди его первых учеников бы­ли и настоящие physikoi.

[1] Точнее об этом: Ямвлих. Жизнь Пифагора, 72-73; сперва три года испытаний, потом пять лет ученичества в молчании и из-за занавеси, потом доступ к эзотерическому учению.

[2] Культ Аполлона Гиперборейского – наиболее мистический из культов Аполлона.

[3] Т. е. открыл зависимость изменения высоты тона от длины колеблющейся струны (монохорд – малоупотребительный инструмент с одной струной).

[4] Примирение этого рассказа о гекатомбе (жертве в 100 быков) и традиционного пифагорейского вегетарианства см. у Порфирия, 36, и ниже, VIII 53.

[5] устное предписание.

[6] В большинстве источников – наоборот, "по торным тропам не ходить".

Дата добавления: 2015-08-03