История пятая: Петя и голодные игры.

«Ненависть. Ненависть! cковала Петино лицо, до боли сжала его кулаки и наполнила лицо желваками. Они убили его, шептал Петя весь в испарине, Они убили его спокойно и безжалостно, теперь его больше НЕТ. Ты справишься, Петя, ты должен, ты не можешь им уступить. Стоит дать слабину один разок, и все, все будет кончено – а ты не можешь подвести людей!

Петя закрыл лицо трясущимися руками, промокнул рукавом слюни на подбородке, и замер так, словно изваяние воплощенного горя и гнева… Через двадцать минут он очнулся, и во взгляде его не было ни искры слабости, ни тени сомнений. Только суровая уверенность в том, что он покарает мерзавцев. Во что бы то ни стало, настигнет и покарает их всех! Их жизнь закончилась сегодня: они не знали еще – но уже.»

Петя Карелин с трудом оторвался от монитора, в котором перечитывал свой недописанный, ну то есть, только что начатый роман. В животе громко заурчало. Утерев краешком платочка влажные глаза, он тяжело вздохнул (бумажки на столе взметнулись в воздух и оседали, плавно кружась). Смеркалось. Новых заказов на порнографические картинки не было, остатки старых он уже проел, поэтому на душе было не вполне беззаботно и легко. А Петя, в силу своего веса в обществе (145 кг), относился к той категории людей, которые если не беззаботны, то моментально впадают в глубокую депрессию.

Его одинокая жизнь состояла из череды депрессий и беззаботных порханий по продуктовым супермаркетам. Однако в ней было место и высокому – например, роману, который Петя от безысходности писал, мечтая прославиться.

Сейчас, правда, роман не писался, картинки не рисовались, а денег осталось только на ближайший ларек. Текст романа обрывался на самом интересном месте, и очень хотелось узнать, что будет дальше – а еще больше хотелось съесть что-нибудь вкусненькое!.. Но в холодильнике была только килька в томатном соусе и черствый, слегка заплесневелый черный хлеб. Поэтому, тяжело вздохнув, Петя закрыл файл, и грустно посмотрел на название:

«ПЕТЯ ПРОТИВ ТОТАЛИТАРНОЙ ТИРАНИИ»

От созерцания черных глубин собственного «Я» его отвлек звонок в дверь.

– Кто там? – спросил Петя, с присущей ему параноидальной ловкостью выглядывая из-за угла: чтобы если в дверь пойдет автоматная очередь, успеть отдернуть голову, а в туловище ничего не попало. Никто не выстрелил, и в следующую секунду Петя сообразил, что звонок в его дверь звучит: «Дзиинннь!», а сейчас оттуда донеслось: «Дилинь-Дилинь-Дон»!

– Здравствуйте, вас беспокоит уполномоченный секретарь Правительства Объединенных Политических Акругов, – дружелюбно ответил девичий голосок.

– Да ну? – спросил Петя, сразу вспомнив предыдущий розыгрыш, жертвой которого стал. – Опять издеваться приехали?

– Хм, – ответила женщина, – в моей папке не зарегистрировано более ранних обращений к вам, Петр Эдуардович.

Петя, тщательно скрывавший свое отчество (а какому парню понравится, что твоего отца звали «Слышь ты, Эдик»!), удивленно хмыкнул, и, пожав плечами, открыл дверь.

На пороге стояла миниатюрная девушка лет девятнадцати. С милыми туфельками из замши, с белыми гольфами, голыми коленками, выше – в строгой, но клетчатой мини-юбке, затем в строгом, не менее клетчатом пиджачке, и только потом с огромными изумрудными глазами на очаровательном лице. Волосы у нее были ярко-розовые, с тонкими зелеными косичками.

– А… я, – нашелся Петя, – Вы…

– Ксандра, можно просто Ксюша, – уполномоченная секретарша сделала шаг и жизнерадостно уперлась в Петино пузо. – Приятно познакомиться!

Ее изумрудные глазищи сверкали оптимизмом прямо напротив Петиного тройного подборока, но смотрели не на него!, не на него! – а наверх, прямо Пете в душу.

– В-входите… Так вы по какому?.. Поводу?

– Повод просто замечательный, – заверила девушка, и внутри Пети вспыхнула надежда, что может быть не все в его жизни потеряно, что может быть все еще будет хорошо... – Вы выбраны народным трибутом для участия в Голодных Играх 2075 года! Ура!!

Вскинув руки в торжествующем жесте, девушка замерла, давая Пете проникнуться радостным известием.

– Голодные игры? – осторожно спросил тот, прищурившись и явно что-то соображая. – Реалити-шоу такое? Кулинарное? Как «Смак»?

– Догадлив, быстро ориентируется, – Ксандра мигом пометила что-то в своей папочке, и снова уставилась на Петю с ожиданием.

– Там кормят?! Любое блюдо можно приготовить?! Выезжаем!..

Разочарованное личико:

– Зациклен на еде.

– …Ведь я в совершенстве умею пользоваться ложкой, вилкой и ножом, – Петя как бы невзначай выхватил из рукава вилку, метнул ее в дверь так, что она вошла четырьмя лезвиями и мелко, неприятно завибрировала; одновременно с этим он выудил из-за пазухи ложку и в позе цапли почти шарахнул девушке по лбу; и наконец, в поднятой ноге умудрился зажать кухонный нож, угрожающе нависая над хрупкой и беззащитной секретаршей. Только носок был немного дырявый и пованивал… черт …

– Ооо, – Ксандра захлопала в ладошки, – вы непредсказуемы и опасны, как кобра, мистер Петя! Я в восхищении.

Петя церемонно поклонился, как и подобало достойному воину, украдкой переведя дух и утерев потное лицо.

– Так в ваших играх участники дерутся на смерть, и последний выживший становится победителем? Как в рассказах Шекли? – без энтузиазма спросил он.

– Да, как в «Бегущем человеке», как в «Battle Royale», как в «Голодных играх», – заученно произнесла Ксандра. – Мы проводим ежегодную лотерею и отбираем двенадцать счастливчиков, которым суждено стать трибутами и сразиться на Арене.

– И чтобы не довести до революции, лотерею вы проводите среди людей из прошлого, – вздохнул Петя.

– Ну конечно! – просияла девушка. – Зачем убивать своих, когда чужих почти двадцать миллиардов?

– Например, ваша прабабушка, веселая была старушка…

– Работники Капитолия, их родственники, члены их семей, их предки и другие аффилированные с ними лица не имеют права принимать участие в Голодных Играх, – отчеканила девушка. Петя сник, но задней рукой нащупал спасительный половничек, который всегда носил в кармане на случай непредвиденных обстоятельств.

– А если я попытаюсь… – начал было он, но Ксандра щелкнула пальцами, и Петя словно примерз к полу, силовое поле сковало его по рукам и ногам.

– За кого вы нас держите, – удивилась она, – мы ж все-таки из будущего!

Тут Петя совсем сконфузился и даже немного всхлипнул.

– Я думал… – плаксиво заметил он, – …такая милая девушка… с вашим появлением жизнь станет лучше, добрее… А теперь меня убьют ни за что, ни про что? Н-не хочу умирать! Я еще не состоялся как т-твореец!

– И не состоитесь, Петечка! – уверила его Ксандра. – В истории упоминаний о вас нет. Да и лотерея нечестная, просто выбираем, кого хотим, – похоже, девушка решила его добить. – Например, вы, Карелин. Во-первых, жирный: а наблюдать, как жирдяйчики стараются выжить, очень весело. Во-вторых, умный и изворотливый, что делает вашу смерть более долгой, мучительной и интересной! А в-третьих, никто вас не любит, всем пофигу, что вы исчезнете, и никто не будет по вам горевать… – говоря все это, она загибала пальчики с розовыми, блескучими ноготками. – Да вы, Петя, просто идеальный кандидат для Голодных игр!

В животе у идеального кандидата громко, предательски заурчало.

*

– Каков красавчик, – восхищенно прицокнул языком тощий карлик-визажист, обтирая Пете жопу шелковой салфеткой, – вы посмотрите, какой лощеный жирок! Публика будет в восторге! Как он ходит волнами, как отзывчиво вибрирует на шлепок, – и снова пребольно шлепнул по самому мягкому.

– Пфф! – злобно буркнул Петя. – Это не я красавчик, а у тебя и твоей публики донельзя извращенный вкус.

– Робеешь, – понимающе кивнул карлик, – а ведь красота, это в первую очередь яркость и выразительность образа. Какой толк с пятисотой Афродиты или дцатого Аполллона, мы на них насмотрелись. Они все гибнут одинаково, как и жили... А в тебе сокрыта вызывающая, нетривиальная красота. Если ты, например, взорвешься – то жиром забрызгает всех!

Конечно, Петя всегда и так считал, глубоко внутри себя; но сейчас все же решил, что карлик немного преувеличивает.

– Ты еще не понял своей силы, юный толстован. Ничего, Циник из тебя сделает хит сезона.

– Что за Циник?

– Лучший стилист Капитолия. А вот и он.

В белоснежный кабинет уверенным шагом вошел стройный, но мускулистый, идеально одетый и причесанный, уравновешенный, интеллигентный, умный, понимающий и адекватный человек, в общем, очевидный гей.

– Петя, – сказал он глубоким, влиятельным голосом (так волнующе имя Пети еще никто не произносил). – Чтобы дать тебе шанс выжить и победить в Тридцать Пятых Голодных Играх, мы должны раскрыть твое сокровенное благо, выявить точку гармонии твоих Инь и Ян.

– Чтобы зрители прониклись ко мне сочувствием и уважением? – слабо спросил будущий чемпион.

– Чтобы зритель следил за тобой, как за самим собой; чтобы спонсоров рвало желанием помочь, а добрые самаритяне дрались за право повлиять на твою судьбу в Игре. Чтобы мир прожил твое путешествие и вышел из него немного лучше, чем был… независимо от того, преуспеешь ты или нет.

– Значит, вы против этих Игр, – понимающе кивнул Петя. – Хотите, чтобы сила искусства повлияла на зажравшихся и упивающихся своей властью граждан Капитолия. Хотите с моей помощью рассказать им такую историю, от которой их вывернет наизнанку, и что-то человеческое забрезжит в их сердцах?

Циник молча кивнул.

– Итак, – задумчиво спросил он, легкими пальцами касаясь петиного живота, – в чем же твоя ультимативная благодетель, трибут?

*

– Знакомьтесь, трибуты! – крикнул Мальвин, бессменный ведущий Капитолий-шоу, гермафродит с голубыми волосами (пытливый читатель уже догадался, что практически все жители Капитолия отъявленные дегенераты). С голов участников подняли непроницаемо-черные сферы; в первое мгновение их взоры и слух заполонили овации и вспышки камер (да, в будущем всегда снимают на громоздкие камеры и фото со вспышками и квадратными объективами, вместо того чтобы писать все 360 градусов панорамы бесшумно и без помех с помощью рассеянных в воздухе нано-линз). Лихорадочно озираясь, трибуты пытались осмотреть друг друга и сверкающий шоу-зал.

– Перед вами лучшие из лучших, жемчужины мирового генофонда… Но лишь один из них оставит потомство! – объявил знаменитый ведущий. – Итак…

– Иван Грозный, трибут от древних славян! – Царь всея Руси безумным взглядом из-под патлатых бровей обвел притихшую залу, заломил шапку, усыпанную драгоценными камнями, и злобно двинул посохом об пол. – Убил сына, держал всю Русь в страхе!

– Дочь Нефертити! – толстая, прыщавая и некрасивая девушка с густо подведенными глазами испуганно подпрыгнула в своих двух креслах и слабо взвизгнула. – Тупая, уродливая, неприятная. Самый выдающийся в истории пример того, что на детях гениев природа отдыхает.

– Конан из Гипербореи! – огромная грязная глыба шевельнулась, и среди черных волос блеснули пронзительно-синие глаза. – Ученые до сих пор терзаются вопросом, чего он больше: убил или трахнул?!

После каждого имени шли титанические взрывы оваций: видно, с каждым из кандидатов зрители были знакомы давно и хорошо, еще по тизерам.

– Невеста! – блондинка в желтом трико с черными полосочками и катаной за спиной повела бровями, и Петино сердце ушло в пятки, а жирок по всему телу затрясся от ужаса. Он хорошо помнил, как Невеста кромсала толпы якудза, оставляя за собой след из отрубленных рук, ног, лиц и голов.

– Джеймс Бонд, Агент 007! Не стреляйте, мистер Бонд, не стреляйте!..

– Киднис Эвердин, Двенадцатый дистрикт! – мрачная, но привлекающая взгляд девушка лет пятнадцати стиснула зубы так, что они гулко заскрежетали, усиленные микрофоном, на весь зал. – Недавно мы обнаружили, что семьдесят лет назад была написана провидческая книга про голодные игры! В которой ее тезка стала главной героиней и свергла Капитолий! Посмотрим, как получится у живой Киднис…

– Адольф Гитлер, несправедливо нелюбимый, а на самом деле супер-пусик! Реабилитирован мировым сообществом в 2045 году! Причислен к лику Пусиков в 2052! Дас ист фантастиш! – аудитория в едином порыве вскинула «Хайль!» Гитлер в обтягивающих леггинсах вскочил на стул и начал приплясывать гангдам-стайл.

– Алиса Паркс!, резидент зла из смутных времен Апокалипсиса, когда корпорация «Амбреллус» Артемия Лебедева выпустила на волю смертельный вирус. Алиса спасла человечество, и вот наша благодарность! – трибуны стонут в экстазе.

– Чьен Во Пинг, психованный убийца, на ликвидацию которого были посланы 3 взвода спецназа! Но мы успели за ним раньше, – тощий, покрытый татуировками кореец, словно сошедший с пленки фильмов про кровавую месть, чуть шевельнулся, и из-под грязных спутанных волос тускло заблестели глаза. Кажется, он не особо понимал, где находится.

– Юная добрая и красивая девочка, чья горькая и трогательная смерть является обязательным атрибутом Игр… была здесь, но ее место занял доброволец, незваный спаситель, добрый самаритянин Нед Фландерс. Всю малину испортил, лупоглазый. – Толпа возмущенно загукала.

– Сальвадор Дали, гений живописи и экастраваганзы!

– И как всегда последний по всем, Петя Карелин, выдающийся лузер с планеты Земля!

Толпа орала и рукоплескала Пете не меньше, чем Конану и Дали. Может, не так уж плохо участвовать в этих…

Вдруг стеклянный шар, в котором лежали записки с именами участников, пронзила ярко-оранжевая вспышка, и в ней появилась еще одна записка. В зале наступила мертвая тишина. Ксандра негнущейся рукой выудила записку из шара… раскрыла ее…

– Гарри Поттер, – потрясенно ахнула она.

Мальчик со шрамом на лбу удивленно поднялся с последнего ряда и неуверенно шагнул вперед. Тишина сменилась взрывом гомона, сквозь изумление прорывались яростные крики: «Снова этот выскочка!» «Почему от Англии трое кандидатов вместо двоих?!» «Как он умудрился добавить туда свое имя?!» Впрочем, воздух рядом с Гарри всколыхнулся, из водоворота вынырнула тонкая девичья рука и звонкий голос оттараторил: «Межмириус Локомото!», после чего мальчик дезинтегрировался, ну в смысле диспозировался, а нет, дислексировался... диспропорциро… дисперси… дислоци! а, ну точно, дезавуировался!....... Блядь, короче телепортнулся отсюда с концами.

*

– Ваня, иже еси гридница?

– Аки вжъды, вестимо!

Интервью с участниками Игр началось.

– Дочь Нефертити, какими вы предвкушаете грядущие игры?

Толстая девка жмется, испугавшись камер и прожекторов, под ней расползается темное пятно, начинает капать на пол.

– Ыы… – жалобно воет она, размазывая тушь, – Ыыыы!!

Толпа трогательно охает в едином порыве: какая же милая и беззащитная уродина.

– Конан-варвар, как вам в Капитолии?

– Ай, ручку больно, – пищит в ответ жалобный голосок. Все ахают, но из-под груды мышц показывается розовая челка, моргает изумрудный глаз Ксандры, а под мощной лапой киммерийца камеры обнаруживают ее голое бедро. Нация облегченно выдыхает. Конан склабится, толпа апплодирует.

– Невеста, есть ли смысл убивать кого-нибудь, кроме Билла?

– Мы не можем допустить, чтобы дочка осталась без мамы, правда? Придется им. – убийственный взгляд блондинки идеально сочетается с блестящим лезвием ее катаны, я уже предвижу на ней свою кровь...

– Джеймс, вооружен и смертельно опасен?

– Хватит болтать, давайте уже встряхивать.

– Киднисс, как настроение перед смертью?

– Ненавижу вас, грязные капитолийские крысы, вы все заслуживаете смерти, бездушные ублюдки, паршивые… – ей отключают микрофон. Я смотрю в ее бледное лицо, но оно не видит ничего, кроме того, что ей ненавистно. Жаль…

– Адольф, вы счастливы вновь оказаться в центре вселенной, внимать стонущей от восторга толпе?

Фюрер вскакивает на стол и продолжает отжигать:

– Айм э гитли-гёрл, ин э юдишь-вооорлд! Оп! Оп-оп! Оп! Гитлер-стайл! – он соскакивает на стул и замирает, взъерошенный, счастливый, такой трогательный, а овации длятся, кажется, целую вечность.

– Алиса Паркс, вы уничтожили легионы зомби и мутантов. Каково вам будет убивать живых людей, которых вы всегда защищали?

– Знаете, в каждом человеке, мне кажется, есть что-то от зомби, – задумчиво говорит красавица, – та же, например, масса и строение, скажем, скелета, пожалуй, похожая походка, достаточно близкие руки, ноги… По моему мнению, люди так же проявляют агрессию, могут кричать, размахивать руками, тоже умеют бегать и даже кусаться, да, бывает такое, что даже кусаться. То есть, по большому счету, люди не особенно отличаются от зомби-мутантов… Знаете, не думаю, что возникнут какие-то особые проблемы… – толпа согласно кивает и поддакивает; еще пять минут Алиса с Мальвино обсуждают различные политические вопросы, включая реформу жилищного здравоохранения. Женщина, способная силой мысли взорвать голову пятиметровому мутанту, по всем вопросам высказывается столь же рассудительно.

– Чьен Во Пинг, вы вообще понимаете, где находитесь и что происходит? – в ответ убийца поднимает ладонь и медленно режет ее ножом, кровь стекает по руке, он любуется на нее, как завороженный. Затем его глаза находят меня, и вдруг озаряются пониманием.

– Даа, – говорит он тихим, хриплым полушепотом. – Я должен убить вот этого трибута… – и меня продирает мороз.

– Нед Фландерс, а какого черта вы здесь делаете?

– Дидли-ду, соседушка, а какого черта мне делать в шоу, которому уже 25 лет, за-дидли-ебало! Пора сменить имиджочек, поучусь у Чьена устраивать кровавый пинг, – и домоседливый Нед достает из карманов складной швейцарский нож, бензопилу, лопату, ломик, наждачный камень и двусторонний скотч. – Я буду молиться за ваши души, покойнички! – жизнерадостно обещает он.

– Сальвадор, как бы вы обрисовали свое отношение к Голодным играм?

Художник вскакивает, подбегает к Чьен Во Пингу, мочит кисточки в его крови, под одобрительный гул аудитории мчится к оператору и разрисовывает кровью прямо объектив камеры. Все хохочут, что за душка этот Сальвадор!

В камере крупным планом видно безумное улыбающееся лицо, с крохотными кровавыми дорожками, стекающими отовсюду.

– А Петю Карелина мы ни о чем не спросим, потому что он лузер и чмо, – толпа гогочет, ах этот Мальвино, всегда знает, где и как пошутить. – Ну ладно, проявим милость. Петя, вы понимаете, какая честь оказаться в одной компании с такими людьми?

– Да, – вежливо отвечает Петя, – быть убитым в такой компании.

*

Мы поднимаемся из-под земли на Арену, каждый заключен в прозрачную трубу, трубы медленно уходят вниз, и мы замираем на своих платформах. Одиннадцать смертников и один будущий Победитель. Кто он? Сумасшедший художник справа от меня?.. Или Невеста с катаной слева?

Огромные голографические буквы отсчитывают секунды до старта тридцать пятых Голодных игр: 59, 58, 57… Любой, кто спрыгнет с платформы раньше официального начала, поскользнется на банановых шкурках, в обилии разбросанных вокруг платформ, и упадет, больно ударившись о землю. Хотя и без банановых шкурок сработают мины – но через 53 секунды они отключатся.

В центре Арены находится Рог Изобилия, вокруг которого разбросана еда. Чего там только нет: заварные пирожные с кремом, вяленая оленина, Кока-кола, трюфели, в самом центре поблескивает баночка черной икры. Это – ловушка, ведь вокруг драгоценной еды сразу вспыхнет бойня. Больше половины трибутов в играх погибают не от рук друг друга, а от жажды и голода, дождя с градом или укуса скорпиона. Те, кто закрепятся у Рога Изобилия, получат стратегическое преимущество: по крайней мере, у них будет еда и питье. Их Игры станут не столь Голодными, как у нас, аутсайдеров.

Какие союзы были созданы во время подготовки к играм? Ведь профи достаточно глянуть друг на друга, чтобы решить: сначала устраним слабых, затем разберемся друг с другом. Конан, Невеста, Бонд и Алиса – вот главные претенденты на победу, это очевидно каждому. Они рванут к Рогу, остальным туда соваться – безумие (значит, туда точно двинутся Чьен и Сальвадор Дали). Мы же, нормальные люди, рванем, наоборот, как можно дальше от Рога, в лес, прятаться. А там будь что будет. Другой тактики у нас все равно нет.

Сорок секунд. Тридцать девять. Я успеваю вспомнить всю свою жизнь, прикинуть все возможные стратегии выживания (увы, все они ведут к гибели), и даже немного успокоить лихорадочно трясущиеся руки и ноги.

Двадцать секунд. Девятнадцать. Скоро меня убьют, вонзят отточенную морковку в тело или забьют мороженной кабаньей ногой, может быть, задушат или застрелят горьким луком… Как бессмысленно было жить все эти годы, наедать жирок, радоваться солнышку – чтобы тебя убили одни ничтожества на потеху другим!.. Люди, что же вы делаете, задумайтесь хоть на…

Ноль.

«Тридцать Пятые Голодные Игры объявляются открытыми!» ревет голос Мальвино, усиленный тысячью динамиков, и последние мгновения моей жизни начинают свой отсчет.

Конан совершает гигантский прыжок вперед, Алиса делает тройное сальто, Невеста просто бежит к Рогу с катаной наперевес. Кто-то из трибутов мчится назад, к лесу, кто-то в растерянности колеблется, ведь манящая еда разложена так близко… Я срываюсь с места и пытаюсь бежать назад, в тщетной попытке выжить… Слишком толсто – падаю, неповоротливо поднимаюсь, на меня падает тень, все, это конец, так хочется жить! Расширенными от ужаса глазами я вижу внимательное, сосредоточенное лицо Чьен Во Пинга, и по коже снова проходит мороз от его взгляда.

– Нет! – визжу я сквозь рыдание. – Не надо! За что?! Я не хочу!

Чьен прыгает вперед, глаза его холодны, как ледышки, жилистые руки вцепляются в мой жирок, ну кто-то же, кто-то же должен меня спасти!! Я не верю, что умру прямо сейчас, что погибну так!!... Пожалуйста!!... Чьен как призрак уклоняется от моих слабеющих толстых рук, безмолвно, скользящими ударами оставляет кровавые полосы на плечах, груди, на лбу – мне ничего не видно от слез, слюней и крови. Я снова падаю, лицом в траву, прямо в банановую шкурку, продолжая мычать о помощи. Чьен всаживает острый коготь мне прямо в горло. Это очень странное и неудобное ощущение, ведь с детства привычно, что горло – целое, а теперь оно дырявое, и вместе с воздухом туда и оттуда выбулькивает кровь…

– Мама, – шепчу я, уже слабея, – мамочка… – мне все еще кажется, что случится чудо, что кто-то поможет… пожалеет…

Чьен Во Пинг вытирает мое лицо, чтобы мне хорошенько было видно его застывший, безумный взгляд. Кажется, этот человек мертв изнутри, причем давно, и оживает лишь когда убивает. Вот и сейчас, в его глазах разгорается огонь, он медленно приближается к моему содрогающемуся жирному телу, гладит мои руки, прижатые к горлу, и слизывает кровь с моих пальцев.

В глазах начинает темнеть, я задыхаюсь от собственной крови, содрогаюсь от кашля, и начинаю понимать, что помощи не будет, никто не придет, остались последние секунды моей глупой, бессмысленной жизни. Что я – не главный главный герой этого произведения, а поэтому мне можно умереть в третьей главе. И дальше Голодные Игры будут уже без меня…

Становится холодно и темно. И я умираю.

– Неужели не жалко бедняжку? – зло восклицает Петя, подходя к Чьен Во Пингу, сидящему на жирном трупе Дочери Нефертити. Чьенг улыбается в ответ кровавым ртом. Петя вздыхает:

– Этого точно придется ебнуть, Джеймс, и поскорее. С психами не договоришься.

Слышится два тихих выстрела, и улыбающийся труп падает лицом вниз.

– Итак, все видели, что у нас огнестрел, – кричит Петя. – Убивать никого, кроме психа, мы не собираемся. Давайте покажем жирный хуй зрителям и организаторам этого ебучего шоу, и вообще всему Капитолию, сядем как взрослые люди, пожрем и поговорим. Пустить кровь всегда успеется.

Ему вторит два пушечных выстрела: двое трибутов закончили участие в Играх.

Семь трибутов: Петя, Джеймс Бонд, Нед Фландерс, Невеста, Алиса Йовович, Иван Грозный и Конан усаживаются на пледы для пикника, чтобы преломить багет мира и обсудить свое парадоксальное положение. Смогут ли они обмануть систему?..

Оставшиеся трое: Гитлер, Киднисс Эвердин и Сальвадор затерялись в лесной дали и не знают, что происходит тут, у Рога изобилия.

– Если мы не станем драться, а предпочтем еду и питье, – Петя поднимает бокал с кефиром, – то неплохо насолим режиссеру. Ну уж точно игры не будут такими голодными!

Трибуты задумчиво кивают, пожевывая раскиданные по траве деликатесы, хотя по их лицам видно: готовы к бойне в мгновение любое.

– Вы думаете о том, как хорош и непобедим каждый из вас, – Петя смотрит на профессионалов, – но ведь вас четверо. А выживет только один. Каждый из вас легенда, каждый победил бы в голодных играх любого года, но сегодня вы угодили в них вместе. А значит, трое из четверых неубиваемых героев все же умрут.

В глазах Конана и Невесты можно прочитать согласие. Алиса вообще девушка совершенно мирная. А покерфейс 007 как всегда сложно трактовать. Но в любом случае, кидаться друг на друга никто не торопится. Видимо, Петя прав. А значит, и для аутсайдеров забрезжила надежда на выживание!..

Но организаторы самого жестокого шоу в двенадцати дистриктах готовы к такому повороту событий. И как только трибуты начинают молча есть, поглядывая друг на друга, рассеянные в воздухе нано-роботы (увы, Петино тоталитарное будущее несколько более продвинуто, чем типичный голливудский фильм с его фото-вспышками через 50+ лет) проникают в еду. Первым делом в еду самого неинтересного из героев, которым можно пожертвовать.

– Узрите мощь Капитолия! – кричит Мальвино с небес. – Трибуты не хотели сражаться, хотели воссесть против Голодных игр и заменить кровавую жатву невинной трапезой?! В ответ на эту попытку бунта, вся еда в Роге Изобилия теперь отравлена!

Скаммеры макро-планом показывают, как светящиеся нано-жучки проникают в пищу и смачно заражают ее. Трибуты, видя это, вскакивают и прочищают глотки. Только один из них уже не может этого сделать, так как ноги его подкашиваются, и жизнь покидает затуманенный взор.

– Вот дидли-вашу-мать, Петечка, – хрипит Нед Фландерс, вздуваясь ужасными белесыми пузырями, которые лопаются и брызжут томатным соком, – вздумалось тебе поумничать… хрррр…. Хрррр… ЧПОК.

Лопнувший Фландерс еще не осел кровавым соком на траве и цветах, а в воздухе уже плывет раскатистый набат.

– Третий готов. А игры остаются голодными, Петечка! – смеется Мальвино. – Посмотрим, сколько ты протянешь на диете, наш пухлый… Петя? Ты где?

Но Пети уже нет на полянке. Он отступил в лес, пока остальные прочищали рты, так как понял, что если отнять у профи перемирие, они методично перебьют всех аутсайдеров, и займутся друг другом. А так как с гибелью Фландерса и бегством Пети, аутсайдер остался только один…

Петя бежит и не видит, как Невеста скользящим движением катаны вскрывает Ивану Грозному горло. Как Джеймс Бонд с первого выстрела попадает ему прямо в лоб. Но Конан уже отрубил эту голову могучим взмахом меча, и она летит, кувыркается, с недоуменным матом, застывшим на устах. Петя не видит, как Алиса Паркс подбирает упавшую с царской лысины шапку, оттороченную мехом, усыпанную драгоценными каменьями, и примеряет ее.

– Проклятый Капитолий, – в ярости пыхтит Петя, обливаясь потом и протискиваясь между стволами деревьев, – в следующий раз не буду апгрейдить City Hall, хватит и 2К голды в день!!11

В середине дня, душевно пообщавшись с бешеными павианами и научив их играть в «сифу» банановой шкуркой, он находит Киднисс в луже грязи. Девушка вымазалась с головы до ног, чтобы избежать укусов лсд-пчел. Но пару укусов все же словила: руки мелко трясутся, в глазах смятение напополам с галлюцинациями.

– Не подходи, Карлсон! – в ужасе кричит она. – Убери пропеллер, гнида!

Петя подваливает к ней, с трудом перебирая ногами.

– Не бойся, малыш, – самым мирным тоном, на какой только способен, говорит он. – Вот, съешь хлеба. Он не отравлен, я затарил его под футболку раньше, чем эти сволочи отравили еду.

Девушка хватает хлеб и с жадностью кусает его, будто она голодала всю жизнь. Впрочем, судя по ее фигуре, так и было. Жизнь в дистриктах сурова, поэтому Киднисс вылитая Дженнифер Лоуренс…

– Ну вот, малыш, – грустно говорит Петя, – ешь хлеб, теперь все будет хорошо. Какое-то время.

– Пита? – Киднисс смотрит на Петю сквозь пелену галлюцинации, и глаза ее расширяются в ужасе. – Что тебя так раздуло?! Что они с тобой сделали?.. Пытали сникерсами? Кормили на убой?

– Да, Киднисс, это я, – соглашается Петя, – только не тот я, который рос с тобой, а тот я, который рос, читая о тебе. Я Пита из прошлого.

Только что ее голое колено ласкало петин взор – и вот уже херачит прямо в лицо!

– Ааа, только не по почкам, Киднисс! – взвыл Петя, пытаясь понять, каких эмоций в нем больше: боли от того, что девка ударила его коленом по лицу, или радости от того, что полуголая девка ударила его коленом по лицу?!

– А ну отвали, жирдюга! Отъелся в своем Капитолии, пока мы в Дистриктах голодаем! Хотел притвориться моим другом?

В ее голосе искренний гнев и пролетарское осуждение; Петя, всегда предпочитавший мирные плотские радости беспокойной классовой борьбе, закатывает глаза и саркастически отвечает:

– Ну конечно, во все ваших проблемах виноваты те, кто любит кушать. Шла бы ты лесом!

– Гейл так и предлагал, – внезапно замерла девушка, – ты тоже считаешь, что нужно было сбежать лесом?

– Я предлагаю хотя бы сейчас свалить отсюда и не производить столько шуму, потому что любой из профи, когда найдет нас, потратит меньше раунда на обоих.

Киднисс смотрела на него тяжелым, безнадежным взглядом, по которому было понятно: доверять кому бы то ни было она жизнью не приучена. Но, как и Петя, она была не убийцей, поэтому вариантов было только два: разбежаться или идти вместе.

Петя не стал ждать, повернулся к ней спиной и зашагал в сторону дымящейся горы. Ему было интересно, что получится, если нарвать каштанов и поджарить их над лавой. Каштаны уже давно болтались у него в штанах, оставалось залезть повыше и проверить.

Киднис нагнала его шагов через десять.

– Ладно, – буркнула она. – Пока союзники. А там разберемся.

Дата добавления: 2015-08-03