ГЛАВА 27. Часть 1

После памятной битвы с Мабайей уже никто, казалось бы, не угрожал Симбе. И после этого события уже довольно многим стало ясно, что в резко возросшем прайде Короля начала складываться весьма красивая пара. Та битва сблизила между собой Мэйтату и Витани, и они оба это прекрасно понимали. И лев, и львица ещё до нападения врагов испытывали друг к другу симпатию, которая сейчас переросла уже в нечто большее. Теперь молодого льва можно было редко увидеть без Витани. На следующий день после битвы, когда уже все пришли в себя, пришёл в гости к Симбе Адиса. Львы познакомились друг с другом. Узнав, что произошло у Абига и Симбы за это время, Адиса заметно разволновался.

– По-моему, это не закончится так быстро, – покачал лев головой, когда Симба закончил рассказ. – Если Мабайя не лгал насчёт отца, значит, тот может сам прийти сюда. Или же придумать ещё один способ, как отомстить за смерть сына.

– Верно мне сказал Мэйтата, – сообщил после нескольких секунд молчания Симба. – Эти нападения явно имели для них обоих какой-то смысл. Зачем же нападать с таким упорством?

– Да он просто тупой! – вступил в разговор молчавший до сих пор Кову. – Ему же сказали – убираться, так нет! Не убрался. Вот и получил за всё!

– А что, если он действовал по чьей-то воле? – спросил Абиг.

Симба повернулся к нему.

– Мабайя перед смертью упомянул о Зире. Сказал, что она будет отомщена. И мы с того дня все задались вопросом – откуда ему известно о ней?

– Возможно, от его отца, Симба, – ответил Абиг. – Что, если этот лев, отец Мабайи, имени которого мы, правда, не знаем, и стоит за этим? Для такой мести он должен хорошо знать Зиру.

– Видно, знает всё же, – фыркнул Адиса.

Несколько минут львы обсуждали проблему. При разговоре присутствовали Мэйтата и Витани. Они сидели рядом друг с другом. Молодую львицу тоже тревожила обсуждаемая тема, и Витани также задавалась вопросом – откуда Мабайя знал их с Кову мать?

В стороне, неподалёку от Симбы, сидели Джамбази с Хайати. В течение разговора белый лев хмурился, и они с матерью, переглядываясь, о чём-то шептались. И буквально каждую минуту Хайати не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть на Витани. С ним уже давно начинало происходить что-то странное – каждый раз, когда молодой лев слышал её голос или видел где-нибудь, его сердце начинало бешено стучать в груди. За ту неделю после битвы с Мабайей он привык видеть её на Скале неподалёку от себя, но его начинало раздражать, что довольно часто с ней оказывается Мэйтата. Сама же Витани также заговаривала с Хайати и видела его улыбку, улыбаясь ему в ответ. От этого белому льву становилось так хорошо на душе, а сердце мигом пускалось в галоп. Хайати понимал, что молодая львица ему сильно понравилась, и с каждым днём это понимание в нём крепло всё сильнее. Лев знал о том, что Мэйтата и остальные львы с львицами пришли из далёких земель, и надеялся на то, что молодой лев скоро уйдёт отсюда, и они с Витани останутся в прайде – без чужеземцев. При этой мысли лицо Хайати озаряла самодовольная улыбка.

– Что это ты улыбаешься, Хайати? – раздался неподалёку голос львицы.

Белый лев поднял голову и увидел Витани. Грудь начало наполнять знакомое сердцебиение – львица с весёлой улыбкой смотрела ему прямо в глаза.

– Так просто, – пробормотал Хайати, смотря на Витани. – Ты так красиво улыбаешься...

Львица усмехнулась и поднялась на Скалу. Хайати провожал её долгим взглядом, мысленно моля её обернуться. Он никак не хотел, чтобы она уходила. Белый лев даже сделал шаг за ней, но увидел, что на него из-под выступа Скалы подозрительно смотрит Мэйтата. Хайати ответил ему довольно злым взглядом и, развернувшись, пошёл за Скалу.

Молодой лев, лежа на траве под выступом, провожал белого льва недовольным взглядом. Это уже был не первый случай, когда он видит Хайати, идущим за Витани – это происходило уже через три дня после последнего нападения Мабайи. Когда Хайати, становящийся Мэйтате уже в какой-то мере враждебным, скрылся за каменной громадой, Мэйтата задумался. «Что ему надо от Витани, и почему он тащится за ней, словно хвост? Уж не клеится ли?» – прыгали в голове сына Мвеная вопросы.

Сидевший в это время за Скалой Хайати задавался немного иными вопросами. Почему Витани, которая ему нравится, отдаёт предпочтение другому льву, который пришёл чёрт знает откуда? К тому же Хайати слышал, что все эти гости бежали, спасаясь от врагов. Что, если враги придут сюда благодаря им? Кто тогда защитит Витани и мать? Ответ – Хайати. Чем он не достойнее какого-то там чужака? Он фактически член прайда, его мать родилась и жила здесь.

Невесёлые и неприятные мысли бродили в головах двух молодых львов, любящих одну и ту же львицу. Правда, сам Хайати несколько раз видел, что на него смотрит ещё одна львица, и тоже из чужаков. На следующий вечер после битвы Хайати, увидев её внимательный взгляд, спросил у проходившего мимо Мэйтаты:

– Слышишь, Мэйтата, кто эта львица, на меня таким взором пялится?

Лев посмотрел в сторону, куда указывал взглядом Хайати, и мирно ответил:

– Это Экин, моя сестра, а что?

– Да так... – поморщился белый лев. – Ничего…

Мэйтата пошёл дальше, и через несколько секунд Хайати услышал его голос:

– Витани, пойдём, прогуляемся?

Через минуту белый лев с тяжёлым сердцем смотрел, как красивая и сильная львица идёт бок о бок рядом с могучим чужаком. Хайати опустил голову и тяжело вздохнул, затем повернулся. Экин по-прежнему смотрела на него. Увидев, что Хайати удостоил её взглядом, она слегка улыбнулась ему. Сам же белый лев выдавил некое подобие улыбки, которая могла бы показаться кому-либо другому похожей на гримасу.

Приняв улыбку Хайати за искреннюю, Экин почувствовала, как в её груди начинает бешено колотиться сердце. С того дня, как она впервые увидела Хайати, этот лев почти не выходил из её головы, поскольку молодой и сильный сын Джамбази понравился ей сразу. Сестра Мэйтаты видела довольно привлекательных львов, но сильнее брата и отца не встречала никого. И вот теперь похожий лев встретился на её пути. Дыхание у Экин перехватило, когда она увидела Хайати впервые – такой же крупный и сильный, как и брат, лев с великолепной белоснежной шерстью и такого же цвета роскошной гривой, ни малейшего тёмного пятнышка на мускулистом теле не наблюдалось. Этот лев был просто прекрасен для неё, но сам же Хайати только в этот день обратил внимание на Экин. Она же не знала, что он думает о Витани, и поэтому можно представить, какой восторг она испытала, увидев улыбавшегося её белого льва. Но тут Хайати, тяжело вздохнув, повернулся к Экин мощной спиной и пошёл на Скалу. Погрустневшая сестра Мэйтаты долго смотрела ему вслед.

Так прошло три дня. Мало кто замечал, что между львами и львицами завязался сложный и запутанный узел, который вскоре придётся не распутывать, а разрывать.

Через три дня Мэйтата снова шёл с Витани по равнине.

– Лишь бы ничего не случилось ещё после нападений Мабайи, – с небольшим волнением сказал молодой лев.

– Мэйтата, не напоминай, пожалуйста, – тряхнула головой Витани. – У меня не предчувствие, а уверенность, что это ещё не конец.

– Ты не бойся, – повернулся к ней молодой лев. – Мы справимся, Витани!

Львица подошла к Мэйтате и, ласково коснувшись носом его густой гривы, прошептала:

– Мне нечего и некого с тобой бояться, Мэйтата.

Молодой лев в ответ лизнул львицу в щеку. Никто из них не заметил, что их травы за ними следила пара внимательных глаз. Через несколько мгновений к Скале быстро двигалось большое белое пятно. Это был изрядно уставший от того, что постоянно видит Витани и чужака вместе, Хайати.

В это время на обход границ собрался Кову – у Симбы ещё недостаточно зажила покалеченная Мабайей лапа. Спускаясь с выступа вниз, черногривый лев увидел, что к Скале быстро направляется Хайати. Кову заметил, что его белое лицо словно пышет злостью.

– Хайати, в чём дело? – спросил у него Кову.

Белый лев, только отмахнувшись, прорычал:

– Отстань, Кову! Всё потом!

С этими словами лев снова ушёл за Скалу. Кову посмотрел ему вслед и отправился дальше.

Вернувшись после обхода, принц увидел под выступом прайд Абига и разговаривавших неподалёку Мэйтату и Витани. Оба лежали на боках друг перед другом, передние лапы Мэйтаты касались передних лап Витани. Зять Симбы направился за Скалу и увидел свернувшегося клубочком огромного белого льва. Судя по всему, Хайати не был настроен общаться сейчас. Только Кову прекрасно понимал причину плохого настроения Хайати и решил с ним поговорить. Молодой лев уже не раз видел свою сестру рядом с Мэйтатой. И не раз видел вполне красноречивый взгляд товарища по прайду, которым он награждал обоих. Но, в отличие от Хайати, принц ничего против Мэйтаты не имел.

– Кову, сразу предупреждаю, что у меня настроение на нуле, и общаться я не хочу ни с кем, – сразу выпустил когти Хайати.

– Если ты будешь носить всё это в себе, тебе не станет легче, – попробовал разговорить его зять Симбы. – Выскажись – и ты увидишь...

– Что увижу!? – внезапно вскочив, взревел Хайати. – Увижу, как она бросит этого чужака? Или его сестра в меня влюбится?

– Ты про кого? – удивился Кову и тут же догадался, о ком говорит Хайати. Таким злобным тоном он мог говорить лишь об одном льве. А кого полюбил Мэйтата – это Кову понял следом.

– А, вот ты о ком, – пробормотал лев и подошёл ближе к Хайати. – Успокойся, Хайати, прошу тебя, и расскажи, что тебя мучает. Я чем-нибудь помогу. Хотя я и так уже догадался, в чём дело.

– Да неужели? – саркастически фыркнул белый лев.

– Нет, правда, – вскинул голову Кову. – Прости, Хайати, но я уже не в первый раз вижу, как ты смотришь на Мэйтату и Витани. И понимаю, что ты чувствуешь к ней, то же, что и Мэйтата – любовь, и весьма сильную.

Белый лев лишь шумно вздохнул и опустил голову. Затем тихо спросил:

– Почему именно на него она запала? Чем я хуже?

– Это ей виднее, Хайати, – ответил Кову. – Я понимаю, что ты скажешь сейчас – что Мэйтата чужак, что фактически наше Королевство – твой родной дом.

– Если бы только это, – вздохнул белый лев. – Но она даже и не догадывается о моих чувствах к ней.

– А ты сам попробуй поговорить с ней, – посоветовал Кову.

– Если только этот Мэйтата не увидит, – проворчал Хайати.

– Просто постарайся подобрать нужный момент, когда она останется одна.

Белый лев вздохнул и ничего не увидел. В последующие несколько дней он видел любимую львицу в компании Мэйтаты, которого Хайати уже начал ненавидеть по понятной только ему причине. А Витани он так и не застал в одиночестве. Одинокой была лишь одна львица – молодая сестра Мэйтаты, которая только вздыхала, глядя на мощную фигуру молодого льва. С того дня, как Экин впервые его увидела, он не выходил из её мыслей, она думала лишь о нём. Последние дни Хайати снился молодой львице, но сон был довольно печальный и каждый раз заканчивался одинаково – Экин только подходила к образу дорогого льва, который сидел, смотря в сторону. Не успевала она подойти к нему, как он разворачивался и уходил, даже не удостоив её взглядом. Через несколько мгновений Хайати исчезал, и Экин сразу же просыпалась. И почти так же всё происходило наяву – несчастная львица и Хайати при встречах лишь раскланивались друг с другом, но дальше дело не доходило.

Молодая львица была отнюдь не глупой, она уже понимала, что Хайати нравится Витани и что он видит перед собой лишь её одну. Ей казалось, что белый лев только отстраняется от неё, и чем дальше это шло, тем сильнее Экин чувствовала, что уже полюбила Хайати. Несколько раз она пыталась заговорить с ним, но белый лев, криво улыбаясь, отделывался какой-нибудь шуткой и уходил. В такие моменты на глаза Экин начинали наворачиваться слёзы, а переполненное пламенным чувством сердце начинало бунтовать так сильно, что грозилось вот-вот выскочить из грудной клетки. Ей хотелось, чтобы этот молодой и сильный лев был рядом с ней всегда. Но она прекрасно понимала, что Хайати просто избегает её. В один день Экин подошла к нему, когда он возвращался с охоты с матерью и львицами. Белый лев, увидев Экин, спросил:

– Что-то случилось?

Его равнодушный голос пробудил в душе молодой львицы очередной всплеск чувств. Львица почувствовала, как начинает бешено колотиться сердце, а в ушах начался странный шум. И голос Хайати прозвучал словно издалека:

– Экин, ты хорошо себя чувствуешь?

Львица потрясла головой и прошептала, смотря на Хайати:

– Я хотела поговорить с тобой, Хайати... На минутку можно тебя?

Лев слабо улыбнулся и произнёс:

– Ой, Экин, давай, пожалуйста, не сейчас. Я только после охоты и устал. Давай лучше...

Дальше львица его уже не слушала. Круто развернувшись, она под изумлённым взглядом львиц и Джамбази с Хайати бросилась бежать прочь от Скалы. Экин не выдержала, что Хайати постоянно избегает её, и теперь все её чувства, всё её отчаяние, все мысли о Хайати хлынули прозрачным солёным потоком из ярко блестящих глаз. Белый лев удивлённо смотрел вслед убегавшей сестре Мэйтаты. Джамбази через несколько секунд произнесла:

– Хайати, ну, зачем ты так ответил? Может, она хотела с тобой поговорить о чём-то важном.

Лев посмотрел на мать и встретился с её укоризненным взглядом. Тут Хайати почувствовал, как что-то похожее на раскаяние начинает вползать в его душу. Ему стало неудобно от того, что он так резко поговорил с ней.

– Ладно, я сегодня поговорю с ней, – вздохнул Хайати.

Экин тем временем продолжала золотистой ракетой нестись в сторону границы. Глаза её застилали слёзы, которые струились по её лицу, и из-за этого она видела перед собой всё словно в тумане. В какой-то момент Экин не заметила по пути валявшегося камня и споткнулась об него. Львица упала в траву, но боли от удара не почувствовала – душевная боль была сильнее. Оказавшись на земле, Экин не выдержала и расплакалась уже в голос.

«Ну почему он не обращает на меня внимания?» – спрашивала себя безутешная сестра Мэйтаты. Она не понимала, чем заслужила такое отношение к себе. Ничего себе в утешение она не смогла придумать, да и не хотела. Ей казалось, что её сердце просто разорвётся, если она не выплеснет всего того, что накопилось внутри. Чувствуя в груди словно туго натянутый узел, Экин уронила голову на лапы и затряслась в рыданиях.

Тем временем недалеко от Скалы, с другой стороны, лежали на траве рядом друг с другом Мэйтата и Витани. Лев видел в последнее время происходившую с его сестрой перемену – прежде весёлая и улыбчивая, Экин замкнулась в себе. Сегодня ей было особенно тяжело на душе, и даже на вопрос брата: «Сестрёнка, с тобой всё хорошо?» – Экин не ответила. О том, что молодая львица испытывала в этот момент, лев не догадывался.

– Мэйтата, ты в порядке? – вернул его к действительности голос лежавшей рядом с ним Витани.

– Да, Витани, порядок, – повернул к ней голову лев. – Просто я сейчас думал о сестре. Экин в последнее время стала сама не своя почему-то. Загрустила...

– Может, скучает по дому? – предположила Витани. – Как и ты.

Молодой лев тяжело вздохнул.

– Да, я тоже скучаю по дому. Поскорее бы вернуться туда, если бы не эти дожди. – Мэйтата закрыл глаза.

Витани придвинулась к нему ближе.

– Тянет тебя домой, чувствую, – прошептала она. – Там нуждаются в твоей помощи. А насчёт дождей – верно, не поохотиться нормально.

Помолчав с минуту, Витани спросила:

– А как там у тебя дома? Такая же красота, как и здесь?

– О, честно говоря, здесь тоже красиво, – вздохнул Мэйтата, – но дома лучше. Знаешь, какой у нас дом? Такая огромная скала, и весьма интересной формы. Вокруг такая красивая местность, живности у нас – не счесть просто. Охоться – не хочу!

– А Скала у тебя большая? Больше нашей? – спросила Витани.

– Однозначно, – кивнул молодой лев. – И в ширину, и в высоту. Такая панорама открывается с выступа, а если ещё выше забраться, на самый верх... У меня, когда я был маленьким, закружилась голова, когда я посмотрел оттуда вниз. Отец тогда взял меня с собой...

Вспомнив отца, Мэйтата тяжело вздохнул. С того события, которое разыгралось у него на глазах, прошёл ровно месяц. Месяц, как он скитается по далёким землям, в то время как враги живут в землях, по праву принадлежащих ему, Мэйтате.

– Долго ты так живёшь, находясь вдали от дома? – сочувственно поинтересовалась Витани.

Молодой лев как раз думал именно об этом, поэтому ответил молодой львице с грустью:

– Уже месяц. Месяц, как моего отца убили... И месяц, как я не могу вернуться домой...

Витани повернулась на бок к Мэйтате и ласково лизнула его в щеку.

– Не переживай, Мэйтата. Ты обязательно вернёшься туда и станешь Королём.

Через несколько секунд львица прошептала:

– А я уже признаю тебя своим Королём.

Лев засмеялся.

– Вот это да! Тогда поклянись служить мне верой и правдой!

– Я серьёзно, Мэйтата, – произнесла Витани, и через несколько секунд молодой лев услышал её чарующий голос: – Возьми меня с собой. Прошу тебя, возьми...

– Ты знаешь, что происходит на западе, Витани, – решительно сказал Мэйтата. – И знаешь, насколько это всё опасно, поскольку нас ждут одни битвы.

– Мне всё равно, – выдохнула львица. – Я хочу быть только с тобой, Мэйтата.

С этими словами львица уткнулась носом в его густую гриву. Несколько минут они так и лежали, наслаждаясь обществом друг друга. Никто из них так и не заметил притаившуюся неподалёку фигуру большого белого льва, который следил за парой.

Услышав последние слова Витани, Хайати словно прирос к земле. Этот чужак уже настолько покорил её, что она хочет покинуть свой прайд! Уйди Витани – и молодой лев больше не увидит свою единственную! Хайати, чувства которого к Витани крепли с каждым днём, не смог вынести этого. Нужно было что-то делать, и белый лев, осторожно, чтобы его не заметила влюблённая пара, развернулся и побежал к Скале.

Когда Мэйтата с Витани наслаждались уединением, Хайати прибежал на Скалу и пошёл искать Кову. Найдя его в пещере, он поманил его наружу. Оба льва вышли на выступ и устроились на самом его краю. Хайати сразу сообщил:

– Витани сейчас разговаривала с Мэйтатой.

– Ну, не всё же время им обниматься друг с дружкой, – хмыкнул Кову.

– Я не только об этом, – поморщился Хайати, и голос его окреп в злобе. Дальше он солгал: – Витани просила Мэйтату взять её с собой, и он согласился, представляешь?

Мэйтата и Витани вернулись на Скалу с закатом солнца. Оба остановились неподалёку от выступа. Лежавший под выступом Абиг видел, как Витани, некоторое время переговорив с Мэйтатой, лизнула его в щеку, а лев ответил её тем же. Витани пошла на Скалу, а Мэйтата направился под выступ.

– У тебя, племяшка, вижу, дело уже слажено, – самодовольно улыбаясь, произнёс Абиг. – На Витани ты уже просто запал!

– Ты прав, Абиг, – сразу ответил молодой лев. – Я люблю её, очень люблю. И она меня. Витани вообще хочет уйти со мной, она меня сама просила взять её с собой.

– Это опасно, – сказал Абиг то же, что недавно и Мэйтата. – Сам знаешь, что нас всех ждёт, когда мы вернёмся туда. Так просто к твоему Королевству не пробиться.

– У неё своё мнение на этот счёт, – покачал головой Мэйтата. – И мне кажется, что я её не смогу просто так оставить. Правда, кое-кто надеется на мой уход, – со злостью закончил молодой лев.

– Что такое? – повернул к нему голову Абиг.

Мэйтата рассказал ему о своих подозрениях насчёт Хайати.

– Этот беляк явно влюбился в неё и клеится к ней. А недавно спрашивал про мою сестру. Уж не обеих ли решил охмурить? – произнёс Мэйтата после рассказа.

– Нет, не думаю, – после нескольких секунд молчания ответил Абиг. – Хайати, кажется, настроен серьёзно. Я видел, как он смотрит на Витани и на тебя. В неё влюблён просто безоглядно, и сам ничего и никого вокруг не видит. Но мне не нравится, как он смотрит на тебя, Мэйтата. Вид у него такой, что он готов сразу броситься на тебя и разорвать на части. Ревнует сильно.

– Ну, тут он не на ту замахнулся, – усмехнулся Мэйтата. – Здесь ему ничего не светит.

– Кстати, ты не знаешь, что произошло с Экин? – спросил Абиг. – Она в последнее время стала грустной.

– Я это уже заметил, Абиг, – вздохнул Мэйтата. – Она даже мне ничего не говорит. Но она и вправду о чём-то грустном думает.

– Видно, она думала сегодня о настолько грустном, что пришла вся в слезах недавно, – вздохнул уже Абиг.

– Что? – удивился Мэйтата. – Она плакала? Из-за чего?

– Ой, Мэйтата, не знаю. Она мне вообще ничего не сказала, просто пришла, глаза красные, опухшие... Пришла – и сразу легла, и не говорит ни с кем. Даже не поздравила Фахари с Ангаву.

– А при чём здесь они? – спросил молодой лев.

– Они решили завтра пожениться, – сообщил Абиг, улыбаясь. – Я сегодня подходил к Симбе, он пообещал, что их мандрил, Рафики, проведёт церемонию.

– Абиг, это же здорово! – хлопнул Мэйтата дядю по спине. – Рад за вас! Кстати, где они?

– Не утерпели немного, – хохотнул Абиг. – Развлекаются, детишки!

На Прайдленд Симбы плавно опустилась ночь. Её постоянный спутник сон одолел сейчас всех, кроме одной молодой львицы. Экин ворочалась с боку на бок, но чувствовала, что уснуть просто не сможет. На сердце её давил огромный камень, она не знала, что ей делать. Экин теперь была уверена, что Хайати просто избегает её. Она его просто не интересовала. Всё время до своего возвращения на Скалу она проплакала на одном и том же месте, а когда вернулась, то просто прошла к самому дальнему месту под выступом Скалы, забилась туда и легла, не отвечая на вопросы. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, пусть у многих львов и львиц она могла бы найти поддержку в такой ситуации.

Сейчас, под покровом ночи, Экин лежала на прежнем месте, повернувшись головой к камням. Тяжесть так и давила молодой львице на сердце. Она не удержалась и тяжело вздохнула. Через несколько минут она услышала за спиной тяжёлые шаги, и рядом с львицей опустилось массивное тело.

– Сестрёнка, что стряслось? – тихим и проникновенным голосом спросил Мэйтата.

– Ничего особенного, – пробормотала Экин. – Просто настроения нет.

– Ну да, ну да, – с иронией произнёс молодой лев. – И именно потому, что у тебя нет настроения, ни с кем не разговаривала и полдня проревела.

Тут Экин почувствовала, как к её глазам снова подкатывает горячая влага. Усилием воли она справилась с рыданиями и по возможности ровным голосом произнесла:

– Да уж, вот оно какое – счастье. Одним оно улыбается, а других обходит стороной.

– Эй, ты чего? – спросил брат у сестры. Через мгновение его могучая и одновременно ласковая лапа опустилась Экин на шею. – Ты чего нос опустила к земле, Экин? Почему ты так говоришь?

Молодой львице было уже трудно сдерживать слёзы, и она сдавленно прошептала:

– Вы с Витани нашли своё счастье друг в друге. А я думала, что найду счастье в том, которого уже успела полюбить, но не судьба, видно...

– Кого ты успела уже полюбить, а? – шутливо поинтересовался Мэйтата.

– Мэйтата, я так больше не могу! – зашептала Экин. Больше сдерживаться она не могла, слёзы снова покатились по её щекам. – Я не понимаю, почему Хайати меня избегает? Что такого во мне?

Мэйтата тяжело вздохнул и тихо ответил:

– По всей видимости, дело не в тебе, Экин, а в другом. Вернее, в другой. – Вспомнив о том, как Хайати пытался поговорить с Витани, молодой лев в очередной раз почувствовал злость. Экин слегка подняла голову.

– А что такое? – спросила она.

– Этот беляк влюбился в Витани, а ещё он спрашивал у меня про тебя, – ответил брат.

Экин вроде немного оживилась при этих словах:

– А что он спрашивал?

– Только спросил, кто ты, и всё, – мотнул головой Мэйтата.

Молодая львица сразу сникла.

– Значит, я права. Я ему совсем не интересна, он думает только о Витани. – Экин опустила голову и снова тихо заплакала.

Мэйтата придвинулся поближе к сестре и погладил её по голове. Естественно, ему было её жаль – она такая молодая, сильная и красивая львица, любому льву понравится... А теперь молодой лев злился на Хайати ещё больше – мало того, что тот клеится к Витани, так он ещё и причиняет сильную душевную боль родной сестре Мэйтаты. И молодой лев решил серьёзно поговорить с белым львом.

– Я завтра же поговорю с ним, Экин. Обещаю. А теперь успокойся и постарайся уснуть – у твоего двоюродного брата завтра свадьба, как-никак! – И Мэйтата, усмехнувшись, поднялся с земли и медленно отошёл в сторону. Через несколько минут львица услышала его равномерное сопение, потом и сама отправилась вслед за братом в мир грёз.

Дата добавления: 2015-08-02