Воспоминания. 
- Я так и знал, что нельзя было тебя слушать


- Я так и знал, что нельзя было тебя слушать! Один раз мы уже пошли туда, куда ты решила, и вот - пожалуйста!



Гермиона и Драко стояли в тупике. Почему-то в последнее время так происходило все чаще и чаще - они упирались в стену, потом возвращались, но не могли понять, откуда и в какую сторону шли изначально. Гермиона высказала догадку, что коридоры меняются каждый раз, и обоим от этой мысли стало неуютно.



- Ты можешь помолчать?! У меня от твоего постоянного нытья голова раскалывается! Откуда я знала, что здесь будет тупик...



- Если не знала, то и спорить не надо было! Давай, пошли обратно...



- Малфой, не надо во всем обвинять меня! Если бы не я, ты бы вообще остался там блуждать, возле того синего шара...



- Ну и что, - пробормотал Малфой неприязненно.



- Ну и то, - назидательно сказала Гермиона, - что ты бы не перешел на этот... уровень.



- Уровень?



Гермиона поняла, что любые аллегории с компьютерными играми бесполезны. Ну, еще бы.



- Следующий этап.



- И на что мне, по-твоему, сдался этот этап? Теперь тут еще и тупики появились! Грейнджер, очнись, мы с тобой только еще сильнее в этом Лабиринте запутываемся...



Гермиона не могла не признать, что в рассуждениях Малфоя была определенная логика. И даже вполне здравая. Действительно, ей и самой казалось, что с каждым шагом они углубляются все дальше и дальше в эти дебри, все ближе к центру Лабиринта и все дальше от выхода.



«А что если выход в центре», - подумала Гермиона. Это же не обычный Лабиринт, в конце концов, и логика подсказывает, что нужно всегда идти к источнику. А что, вполне может быть. Как тогда, на Трехмудром турнире... Воспоминания о пережитом Гарри ужасе заставили Гермиону вздрогнуть. Возможно, отчасти в этом была вина Лабиринта, подсунувшего девушке мираж Вольдеморта не так давно.



По внутренним часам Гермионы, они бродили по Лабиринту вот уже два часа. За это время вспыльчивость Малфоя успела порядком поднадоесть ей, а она - ему своим “занудством”, как он выражался. Постоянные придирки друг к другу накаляли атмосферу еще больше. Приблизительно каждые пять минут кто-то из них обязательно возвращался к такой мысли:



“Дернул меня боггарт сегодня вообще прийти сюда! Было же, было такое чувство, что не надо ходить! Родителям что, обязательно надо было заставить меня-таки притащиться в этот парк? Чтобы что - поиздеваться надо мной? Их даже не волнует, что я тут торчу уже два часа... Да еще и с кем - посмотрите все, какая у меня компания! Если бы мои друзья меня только сейчас видеть могли... Это ж надо было наткнуться на него/нее! Напрочь отсутствуют мозги, высокомерные замашки, абсолютно не соответствующие статусу, самомнение так и прет из всех щелей... тьфу, терпеть это больше не могу”.



И, тем не менее, они продолжали вместе исследовать Лабиринт, нетерпеливо ожидая, когда тот выкинет еще какой-нибудь фортель.



- О чем, собственно, ты так беспокоишься? - устало спросила Гермиона, на ходу ведя рукой по уже привычному прохладному бетону. - От нас все равно ничего не зависит. Куда бы мы ни пошли. Я даже не сомневаюсь, что Лабиринт нас сам направляет.



- Ты не можешь быть в этом уверена, - мрачно возразил Драко. - Может быть, мы просто должны найти следующий “портал” - или как там его еще назвать можно - который расположен в одном из этих коридоров.



- Малфой, - твердо сказала Гермона, - поверь мне. Женская интуиция, если можно так выразиться, хотя мне это выражение совсем не нравится. Я не просто чувствую, я знаю - Лабиринт живой. Он обладает сознанием. Причем явно сознанием, схожим с человеческим. Это значит, что...



Малфой застонал.



- Опять начинаешь толкать свои лекции? Какая, черт побери, разница, какое у него сознание? Мне вполне достаточно того, что оно у него есть, - сказал Малфой сердито и добавил, чуть миролюбивей. - К тому же я в это не верю. И не поверю, пока не получу доказательств.



Сказав это, Малфой ощутимо напрягся, словно ожидая, что в него вот-вот ударит какая-нибудь молния или все вокруг вспыхнет синим пламенем. Однако ничего не произошло, и Малфой снисходительно посмотрел на Гермиону с кривой улыбкой:



- Вот видишь. Это все ерунда.



Однако Гермиона не была так уверена на этот счет.

Даже не интуиция, а элементарная логика подсказывали ей, что ими кто-то управляет, направляя то туда, то сюда, в зависимости от желания. Эта мысль сразу вызвала ассоциацию - лабораторные крысы. Кто-то ставит над ними эксперимент. Он ждет, наблюдает, передвигает их, как пешек по шахматной доске; Он заманивает их и изучает пристально, должно быть, в лупу; Он испытывает их, их мысли, чувства, эмоции - все открыто перед Ним, и Он читает их, как книгу.

"Мы - лабораторные крысы. Что ж, по крайней мере, нас не будут пытаться убить", - подумала девушка с содроганием. Зачем убивать лабораторных крыс? Они ценный материал. "Ну да, - горько усмехнулась Гермиона, - конечно, крыс можно использовать до тех пор, пока они не сдохнут. От голода, болезни, тоски. От чего-нибудь да помрут." Не хотелось бы, конечно, кончить так, особенно после всего пережитого на войне и всех опасностей, которые буквально по пятам ходили за ее лучшим другом, Гарри, и за ними. Кто не знает имя Гарри Поттера? Мальчика-Который-Выжил-Дважды? "И выжить во второй раз помогли ему мы, - подумала Гермиона. - Я вообще все время с ним была, пока он гонялся то за крестражами, то за Дарами Смерти. Я столько раз спасалась от смерти, что страшно себе представить. И я выжила. И что, только для того, чтобы медленно умереть от безысходности в этих каменных стенах? Ну, уж нет. Если здесь есть хоть одна щелка, куда можно выскользнуть, хоть один выход, пусть даже и не предусмотренный правилами игры, я его найду", - пообещала себе Гермиона. Найду и выберусь. Может, даже Малфоя с собой заодно вытащу. Малфоя... м-да.



После этого мысли ее пошли по накатанной стезе уничижения Малфоя в уме. 



"Если я еще хотя бы часик здесь поблуждаю, я свихнусь, - поняла Гермиона. - Пожалуйста, пусть уже хоть что-нибудь произойдет..."

Она слегка повернула голову, и на глаза упал луч отраженного синего света, мелькнувшего где-то вдали. Где-то в затуманенном конце того коридора...



- Грейнджер!



- Малфой!



Оба выкрика раздались одновременно. Драко и Гермиона ускорили шаг.



Их ждало следующее испытание.



***



Темно, прохладно - но на этот раз это воспринимается уже иначе. Чувствуешь, что находишься под землей. Сырой, затхлый воздух пробирает до дрожи. И везде снова они - синие и голубые отблески... этот цвет начинает медленно сводить с ума.



Гермиона и Драко находились в огромной пещере - не было видно ни потолка, ни дальних стен. На первый взгляд, тьма была однородной и непроницаемой, но, присмотревшись, можно было заметить на стенах и земле колонии голубых кристаллов, которые и создавали слабое мерцающее сияние со всех сторон.



- Как думаешь, что это может значить? - тихо спросила Гермиона, и ее голос было трудно разобрать из-за гулкости отраженных звуков.



Малфой молча покачал головой и посмотрел наверх. Такие огромные пещеры он видел впервые в жизни. 



- Похоже на грот, который я видела в детстве, на Сардинии, - сказала Гермиона, делая шаг вперед и осматриваясь, - только намного, намного больше.



Последнее ее слово потонуло в низком, зловещем звуке, от которого завибрировал пол под ногами.



- Это еще что за... - начал было Малфой, но не успел договорить. За их спинами - как им показалось, в нескольких шагах от них - раздался взрыв. Мощный, оглушающий, ослепляюще яркий, он легко поднял Гермиону и Драко в воздух, и им показалось, что в невероятный момент ужаса и восторга они увидели где-то далеко наверху кусочек голубого неба...



Все погрузилось в темноту.



Тишина. Кажется, идиотка Грейнджер все-таки умудрилась нас обоих убить. Ну и хорошо, наверное. Я больше не увижу отца. Не увижу, как он растоптан, как его гордость уничтожена... мама будет плакать. Ее будет жаль меня... ненавижу чужую жалость. Ненавижу, когда они смотрят на отца с жалостью, они все так на него смотрят... кое-кто с ненавистью, но ненависть во сто крат лучше жалости. Жалость делает человека слабым. Жалость нужна для слабых людей. Мой отец не слаб, и никогда не будет. Они не смогут его сломать. Мама будет расстроена... она переживет. Должно быть, загробная жизнь все-таки существует. Наверное, я попаду в ад, ну и Мерлин с ним. Какая разница - раз я все равно мертв?! 



Тишина. Может, я умерла? Нет, я мыслю - значит, существую... ведь я мыслю же? Что со мной произошло? Малфой? Ты меня слышишь? Стоп, он меня не может слышать - я же не говорю вслух. У меня есть еще губы? Где мои руки? Надо же, забавно, я не чувствую ни рук, ни губ. Ни ног, если уж на то пошло. Да, ну и повезло же мне - ввязаться во все это. Это что, тоже испытание очередное? Испытание... испытание... кажется, я слышу... я вспоминаю... он сказал - “понять и оценить всю суть человеческой души”. Тот человек, в тапках. Он так сказал. Понять и оценить. Как я могу оценить суть души, если я мертва? Значит, я жива.



Какая-то тень как будто пролетела над ними, хотя они и не увидели ее, они почувствовали ее легкость.



Какие-то голоса.... постепенно становятся громче. Можно разобрать отдельные слова....



МАЛФОЙ-МЭНОР, 5 ИЮНЯ 1985 ГОДА, 16:47, ВОСТОЧНОЕ КРЫЛО.



- Мистер Малфой, мистер Малфой! Скорее бегите сюда! - игриво позвала няня маленького Драко. - У нас с вами много дел. Вы ведь хотите выглядеть лучше всех сегодня на балу? 



И маленький Драко, осторожно ставя колдографию отца и матери обратно на тумбочку, со всех ног бежит в ванную. У самой двери он, резко остановившись, заглядывает туда - так и есть: няня, добавляющая Блистательно Волшебную Пену в воду, не заметила его неподобающе быстрого передвижения по дому. Отдышавшись и надменно скривив лицо, чтобы быть больше похожим на того человека, которого рассматривал минуту назад на колдографии, он медленно и вальяжно вошел.



- Мистер Малфой, какой вы сегодня важный! - улыбается женщина, поворачиваясь. - Раздевайтесь, да побыстрее. Ваш отец будет недоволен, если вы опоздаете.



Для Драко это был самый счастливый день в его жизни. Он официально будет представлен отцу! Он и подумать не мог. В пять лет он впервые увидит своего отца...



- Залижите мне назад волосы, - попросил Драко, - пожалуйста. Мне так больше нравится.



- Да зачем вам это нужно, мистер Малфой? Естественными они смотрятся намного лучше, - проворковала няня, осторожно расчесывая практически белые волосы мальчика серебряным гребнем. - Посмотрите на себя в зеркало. Вы прекрасны!



Драко поднял взгляд на свое отражение в огромном, во всю стену, зеркале. Он нахмурился - ему совершенно не нравился мальчик, который смотрел на него из отражения. Он был не похож на отца.



- Я хочу, чтобы вы мне прилизали волосы, - упрямо сказал он, уже более властным тоном, - иначе я рассержусь.



Няня украдкой улыбнулась, продолжая расчесывать его волосы.



- Мистер Малфой, - нежно сказала она. - Драко.



Женщина положила расческу и осторожно развернула к себе мальчика за хрупкие плечи. Тот пораженно на нее уставился. Это был первый раз, когда она назвала его по имени. 



- Драко, ты красив. Поверь мне, ты очень красив. Тебе вовсе не обязательно быть похожим на своего отца, - няня наклонилась к Драко, чтобы их глаза были на одном уровне. - Когда-нибудь, поверь мне, и ты станешь мистером Малфоем-старшим, но ты будешь намного более честным, благородным и прекрасным хозяином для всех нас.



Драко слушал ее, удивленно хлопая по-девичьи длинными ресницами.



- Ну, вот и все. А теперь - бегом одеваться!

Меньше чем через три минуты Драко был полностью готов. Няня аккуратно приколола к его воротнику брошку в виде маленькой змейки.



В дверь постучали.



- Да-да, - отозвалась няня, - входите.



В комнату вошла Нарцисса Малфой.



Безупречно стройная, худая, в облегающем темно-зеленом платье с серебром, на шпильках и с собранными в высокую прическу золотистыми волосами она была невыразимо прекрасна. Драко всегда знал, что его мать - самая красивая женщина в мире, но теперь это особенно бросилось ему в глаза. Он еще не осознавал, что такое женская красота, но подсознательно понимал, какое совершенство перед ним стоит. От этого у мальчика захватило дух.



- Драко, - голос женщины был сильный, низкий и мелодичный, - ты готов?



- Да, конечно, миссис Малфой, - ответила за него няня. Нарцисса даже не посмотрела в ее сторону.



- Что это на твоем воротнике?



- Брошь, миссис Малфой. Это я купила ее Драко на память. На память обо мне, - тихо сказала женщина.



Нарцисса смерила ее высокомерным взглядом.



- Удивительная безвкусица, но если Драко хочет так, то... пойдем, милый.



В последний раз няня посмотрела на мальчика, оправила его воротничок, проверила брошку. Все в порядке, можно идти.



- Удачи, - шепотом сказала она Драко и улыбнулась. Нарцисса развернулась и вышла, мальчик пошел вслед за ней.

По коридорам и галереям мать и сын шли в полном молчании. Нарцисса, казалось, была погружена в свои мысли, а Драко был слишком взволнован, чтобы что-то сказать.



- Драко, - сказала женщина, вдруг резко останавливаясь, - постой.



- В чем дело?



Нарцисса вздохнула.



- Тебе объясняли, как ты должен себя вести? - чуть помедлив, спросила она.



- Да, конечно, двести тысяч раз, - пренебрежительно протянул Драко. - Это все ерунда. Я справлюсь.



- Драко, все очень серьезно, - женщина снова тяжело вздохнула. - Что бы ты ни делал, Драко, чтобы ты ни говорил... ради всего святого, только не разозли его. Если ты что-то сделаешь не по этикету, это не страшно, он поймет. Но я прошу тебя, прошу, ничего... безрассудного.



- Тебе вовсе не обязательно мне об этом говорить, - сказал Драко, несмотря на свой маленький рост ухитряясь смотреть на мать свысока. - У меня все пройдет отлично.



Тем не менее, коленки неконтролируемо тряслись, когда двери открылись перед ним, и он ступил в огромный, яркий, полный народа бальный зал.



Все гости при приближении юного Малфоя почтительно замолкали и расступались. Многие смотрели на него с интересом, некоторые даже с откровенным восторгом, но все без исключения - с уважением.



Наследник Малфоев уверенно шел по стремительно освобождавшемуся проходу, чувствуя на себе все эти взгляды. Гостям казалось, что прекрасный светловолосый мальчик шел не по ковру, а по облакам - настолько легкой, грациозной и совершенной была его походка.



А в конце этого “живого коридора” Драко уже ждали. Увидев, наконец, того, к кому шел, Драко чуть не потерял равновесия, глупо споткнувшись на ровном месте, но удержался. “Соберись, - сердито сказал он сам себе, - ты должен перед отцом выглядеть в лучшем свете”.



За Драко шла Нарцисса. Несмотря на приветливую улыбку, голубые глаза ее были холодны, и лишь на самом их дне внимательный наблюдатель мог бы заметить тревогу.

Люциус Малфой смотрел на сына внимательно, бесстрастно, но правый уголок его губ чуть приподнялся вверх. Это означало, что он доволен. 



Отец и сын сделали последние несколько шагов навстречу друг другу. Затем Малфой-младший, повинуясь этикету, склонил голову в поклоне.



“Поклон... поклон, опустить глаза... опустить...” - рваными клочьями мелькали мысли у него в голове. Но он не мог опустить глаз. Как завороженный, смотрел Драко в идеальное, прекрасное лицо своего отца. В ореоле люстры, висящей за спиной Малфоя-старшего, он походил на бога - бессмертного и всесильного. Каждая черточка лица была безупречна; каждая прядь ослепительных волос лежала на своем месте. Но больше всего Драко приковывали глаза отца - яркие, глубокие, жестокие.



Он знал, знал, что должен опустить глаза перед отцом, что вот так вот пялиться на него - явный знак неуважения. Как будто он был равен своему отцу. Но ясно сознавая все это, Драко все равно не мог с собой совладать - этот человек был так похож на того, на колдографии... так похож, но только намного ярче и прекрасней. Это был человек, которого мальчик разглядывал каждую ночь перед тем, как заснуть. Это был его отец. 

По рядам людей прошел взволнованный шепоток. Поведение Драко было неожиданным и, мягко говоря, неприятным явлением.



Руки Нарциссы сжались в кулаки, когда она увидела, как уголок губ на лице Люциуса опустился, а между бровей залегла еле заметная вертикальная складка. Она поняла, что сейчас произойдет.



- Драко, - зашептала она. - Драко, пожалуйста...



Но Драко ее не слышал, да и не мог услышать. Он был пленен глазами отца, он еле дышал, сердце его билось быстро, но вместе с тем с как-то ощутимо тяжело.



- Драко... - все еще шептала мать, пытаясь вернуть его к реальности.



Взгляд Люциуса стал ледяным, и он слегка повернул голову набок.



- Сын, - сказал он, - кто занимался твоим воспитанием?



Глаза Малфоя скользнули по Нарциссе. Драко затрясло. Он понял, что натворил - и поспешно опустил глаза. Шум в толпе нарастал. 



Люциус все тем же ледяным взглядом скользнул по толпе. Все голоса мгновенно смолкли.



- Ты отвратительно воспитан, - произнес Люциус, вновь опуская глаза на Драко, а в следующую секунду Малфой-старший размахнулся и с силой ударил сына по лицу.



Кровь хлынула из носа Драко, он негромко вскрикнул и упал на ковер, по которому только что так грациозно вышагивал. Его серебряная змейка отлетела куда-то, и почти сразу мальчик услышал, как брошь трещит под чьим-то каблуком. Он не успел осознать это и почувствовать горечь от испорченного подарка, как отец наклонился, взял его за воротник и слегка приподнял голову.



- Никогда больше такого не делай, - сказал Люциус с холодной ненавистью в лице и отпустил ворот рубашки мальчика, - отнесите его куда-нибудь. Он не заслужил чести быть здесь.



Люциус отвернулся, и никто не заметил, что в глубине его серых глаз промелькнула боль. Всего лишь промелькнула. Он умел скрывать свои чувства, когда хотел. Когда надо было всего лишь работать на публику.

Кто-то схватил Драко за подмышки и бесцеремонно поволок к двери.



Это был самый ужасный день в жизни Драко Малфоя. 




***



- Драко? Ты в порядке? - голос Гермионы где-то рядом, но ее саму не видно, потому что все вокруг скрыто синим мраком.



- Да, - еле слышно ответил Драко дрожащим голосом. Он не хотел плакать, ему просто было невыносимо больно. Снова вспоминать то унижение… Воочию все это видеть... понимать, и очень хорошо понимать, что с тех пор отношение и признание со стороны Люциуса уже никогда не могли быть такими, как ему хотелось бы. Люциус - не забывал. И не прощал оплошностей.



- Не плачь, - взволнованно прошептала Гермиона. Глупая грязнокровка... ей не понять.



- Я не плачу, - шепотом ответил Малфой, закрывая глаза.



***



- Драко? Ты в порядке? - кажется, я только что назвала его по имени, пораженно подумала Гермиона. Малфоя. По имени. Это не укладывалось в голове. Более того, она не понимала, почему ее волнует Малфой. Почему ей сердце болезненно сжалось, когда хрупкое тело светловолосого мальчика так неуклюже упало в ковер? Почему ей захотелось подойти к Люциусу и тоже как следует ударить его по аристократичной физиономии? "Наверное, я просто сострадаю ему", - решила Гермиона.



- Да, - голос Малфоя был слабым и срывающимся. Если бы только она могла нащупать его руку в этой бесконечной синей темноте... Гермионе захотелось обнять Малфоя, чтобы тот не чувствовал себя так одиноко. Это осознание пришло внезапно и было очень... странным для нее. "Материнский инстинкт, наверное, - догадалась Гермиона. -После того, как я увидела, что собственный отец избивал его, когда он был еще маленьким мальчиком, мне хочется помочь. Это естественно."



- Не плачь, - прошептала Гермиона, чтобы хоть как-то утешить его.



- Я не плачу, - в ответ прошептал Малфой, почти равнодушно. Он опять скрывает эмоции. Он не хочет никого впускать в свой мир, потому что боится, что ему сделают больно. Как тогда, когда он глядел на отца с немым обожанием, а получил за это кулаком в лицо. Он просто боялся тепла. И одновременно - ненавидел свое одиночество. Все это пронеслось в голове Гермионы так ясно, что она поразилась, что никогда раньше не понимала, не замечала этого. Это же было так очевидно, что Малфой не был, да и не мог быть, плохим человеком...



Гермиона почувствовала, что ее снова куда-то уносит....


Глаза закрылись сами собой.

Дата добавления: 2015-08-02