Немецкая классическая философия

Германия второй половины XVIII — начала XIX в. в своем развитии отставала от Англии и Франции. Немецкая буржуазия в силу ряда причин была слаба и не думала об открытой борьбе с феодализмом. Она боялась активности народных масс. Однако, с другой стороны, буржуазия желала избавиться от пут феодализма. Эта двойственность в поведении буржуазии нашла свое отражение в немецкой философии, обусловив ее двойственность — сочетание консервативных и прогрессивных моментов. Философия этого периода в Германии во многом была сходна с французской философией XVIII в. В ее основе — критика абсолютизма, сословных привилегий, обоснование гражданских прав членов общества и т. п. Но если во Франции философы сознательно выступали от имени третьего сословия, то в Германии философы «дедуцируют» буржуазно-демократические требования из абстрактных принципов «чистого», т. е. безличного, общечеловеческого разума.

Начало немецкой классической философии положил Иммануил Кант (1724 — 1804).

Иммануил Кант родился в Кенигсберге, большом торговом городе, крупном культурном центре (с населением более 50 тыс. жителей). Отец Канта — ремесленник-шорник. В 1732 г. Кант начал учиться в латинской гимназии. Увлекался древними языками, философией, логикой. Родители прочили Иммануила в пасторы, но он испытывал интерес к науке и философии. После окончания гимназии в 1740 г. Кант поступил в Кёнигсбергский университет. Но из-за нужды он не смог его окончить и в течение нескольких лет работал учителем и воспитателем в богатых помещичьих усадьбах. Работая учителем, Кант много читал. Характерно, что он не участвовал в богослужениях, говоря, что в церкви не нуждается. Кант не вступал в брак, боясь утратить независимость, но обществом женщин не пренебрегал. Накопив некоторые средства, Кант вернулся в университет и в 1755 г., защитив две диссертации, стал приват-доцентом.

Защитив затем диссертацию «Философская монадология», Кант претендовал на должность ординарного профессора, но безуспешно; профессором он стал лишь спустя 15 лет. В одной из первых значительных работ, «Всеобщая естественная история и теория неба», Кант выдвинул гипотезу об историческом происхождении Вселенной.

В университете Кант читал ежегодно от 4 до 6 курсов: логика, метафизика, моральная философия, антропология, математика, физика, физическая география, механика, минералогия, военное искусство. На некоторых его лекциях собиралось до 100 слушателей.— огромная цифра по тем временам. Однажды он сказал: «Я читаю не для гениев, но и не для посредственности, а для тех, кто стоит посередине и хочет овладеть своей будущей профессией». Кант преподавал около 40 лет.

В 1781 г. была издана знаменитая «Критика чистого разума», затем «Пролегомены ко всякой будущей метафизике» (1783), «Основы метафизики нравственности» (1785), «Критика практического разума» (1788), «Критика способности суждения» (1790), «Религия в пределах только разума» (1793), «К вечному миру» (1795). Известность Канта становится все шире. В 1786 г. он избирается членом прусской королевской Академии наук, в 1794 г. — почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук, в 1798 г. — членом Академии в Сиене (Италия), был представлен в члены Парижской академии наук, но до избрания не дожил.

Когда Кант стал ректором университета (1786 г.), он сократил количество читаемых лекционных курсов и углубился в исследовательскую работу. После смерти Фридриха II новый король Фридрих-Вильгельм II резко ограничил свободу печати в Пруссии. Взгляды Канта на религию привели к тому, что сам король назвал труды Канта вреднейшими. Ему угрожали; он был отстранен от работы ректора. Кант умер от сердечного удара.

На формирование взглядов Канта большое влияние оказали Локк и Лейбниц, французское и немецкое Просвещение. Кант поддерживает девиз Просвещения — «Имей мужество пользоваться собственным умом!» Он подчеркивал значение самостоятельного мышления как важнейшей характеристики личности. В условиях немецкой действительности, абсолютистской и бюрократической опеки над наукой, литературой, философией деятели культуры, и в их числе Кант, не способные что-либо изменить в своей стране, сочувствовали французской революции (но избегали открытой критики порядков в своей стране).

В творческой деятельности Канта различают два периода. В работах первого, докритического, Кант выступает как продолжатель естественнонаучных традиций XVIII в. Он выдвигает ряд новых, передовых для своего времени научных идей: гипотезу о возникновении Солнечной системы из диффузных твердых частиц, гипотезу о приливном трении, догадку о существовании системы внешних галактик; развивает идею относительности движения и покоя. В его философских взглядах — материалистические мотивы: «Дайте мне материю, и я построю из нее мир. То есть дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен возникнуть мир». В докритический период интерес Канта направлен главным образом на изучение природы.

Во второй период своего творчества, примерно после 1770 г., Кант создает так называемую критическую философию, которая должна преодолеть недостатки старой философии. В основе всех работ, написанных Кантом в «критический» период, лежит убеждение, что разработке проблем философии должно предшествовать критическое исследование познавательных способностей. На первый план выдвигается теория познания.

Основная проблема критической философии распадается на вопросы: 1) что такое познание; 2) является ли познание фактом; 3) как этот факт возможен?

Отвечая на первый вопрос, Кант говорит, что всякое познание есть суждение, — такое соединение двух представлений, в котором одно из них высказывается утвердительно или отрицательно. Но не всякое суждение есть познание.

Когда два представления соединены в форме суждения, возможны два варианта: одно заключается в содержании другого (предикат заключается в субъекте) или, напротив, одно не содержится в другом. Например, в понятии тела заключается признак протяженности. Поэтому суждение: «Тело протяженно» возникает посредством простого расчленения понятия тела. Это суждение аналитическое. Другое суждение: «Тело обладает тяжестью» иного типа, поскольку можно иметь представление о теле без представления о тяжести (например, математическое понятие тела). Такое суждение — синтетическое.

Все суждения делятся на аналитические и синтетические. Аналитические суждения не расширяют наши знания, они их только уточняют. Синтетические же суждения расширяют наши знания, соединяя различные представления, т. е. прибавляя к субъекту в виде предиката нечто, чего в нем не содержалось. Познание заключается именно в расширении знаний. Поэтому познание состоит из синтетических суждений.

Возможно такое сочетание различных представлений, которое имеет случайное и частное значение. Истинное познавательное суждение должно быть не только синтетическим, но еще таковым, чтобы оно имело значение во всех случаях и для всякого человека. Такое суждение не может быть получено опытным путем так как опыт всегда дает единичное. Такое суждение должно быть «данным a priori» помимо всякого опыта, и предшествовать ему. Итак, ответ на первый вопрос: истинное познание состоит из «синтетических суждений a priori».

Второй вопрос теперь следует сформулировать так: существуют ли «синтетические суждения a priori? Для ответа на этот вопрос следует обратиться к существующим наукам — математике, физике и метафизике.

Рассмотрим одно из основных положений геометрии: «Прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками». Это положение сохраняет свое значение независимо от всякого опыта, оно есть суждение a priori. Но является ли оно синтетическим? Да, отвечает Кант. «Положение: прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками — синтетическое положение. В самом деле, мое понятие прямой содержит только качество, но ничего не говорит о количестве» В понятии прямой линии, как его ни расчленять, не содержится понятия кратчайшего пути.

Возьмем арифметическое положение: 7 + 5 = 12. Немыслимо, чтобы сумма 7 + 5 давала что-то иное, нежели 12. Это суждение a priori. И это суждение — не аналитическое. Из понятия «7 + 5» аналитическим путем нельзя получить понятия «12». Субъект суждения («7 + 5») говорит: сложи два числа, а предикат говорит, что сложение произведено. Субъект есть задача, предикат — решение. В задаче самой по себе нет ее решения, иначе не было бы потребности в счете. Поэтому данное суждение синтетическое.

Таким образом, мы констатируем, что математика содержит априорные синтетические суждения.

Перейдем к физике. Рассмотрим одно из основных положений физики: всякое изменение в природе имеет свою причину. Физику, говорит Кант, не придет в голову ставить это положение в зависимость от опыта. Это суждение a priori. Вместе с тем в нем говорится, что два различных факта необходимо соприкасаются, что второй необходимо следует за первым; поэтому данное суждение синтетично. Аналогичная ситуация со следующими суждениями: «При всех изменениях телесного мира количество материи остается неизменным или при всякой передаче движения действие и противодействие всегда должны быть равны друг другу. В обоих этих суждениях очевидны не только необходимость, стало быть, априорное происхождение их, но и их синтетический характер». Так, в самом понятии материи не мыслится постоянство, а имеется в виду «только ее присутствие в пространстве через наполнение его».

Метафизика умозрительно судит о субстанции мира, существовании Бога, ду ши и т. п. Ясно, что ее суждения не почерпнуты из опыта. Но если я о какой-либо мыслимой вещи говорю, что она существует, то я расширяю содержание субъекта через предикат, т. е. сужу синтетически.

Таким образом, установлено, что математика, физика и метафизика содержат синтетические суждения a priori. Далее возникает вопрос: как возможны такие суждения? Отвечая на этот вопрос, Кант говорит о необходимости выявить условия, при которых возможны эти суждения, или, иначе говоря, при каких условиях возможно познание.

Обратимся снова к математике. Математика, по Канту, заключает в себе геометрию, арифметику и механику. Предмет геометрии — величины и их отношения в пространстве, поэтому пространство есть основное условие геометрии. Предмет арифметики — числа. Числа возникают через счет, т. е. последовательное прибавление единицы к единице. Последовательность есть следование во времени, поэтому время — основное условие арифметики. Предмет механики — движение, которое есть не что иное, как последовательность времени в пространстве. Таким образом, пространство и время — основные условия математики.

То, что у нас есть представления пространства и времени, — это несомненно. Вопрос в том, откуда они у нас. Обычно считается, что они абстрагируются от наших восприятий, что они — эмпирические представления. Кант с этим не согласен. Представления пространства и времени не выведены из опыта, а предшествуют опыту и лежат в его основе. Так, «время не есть эмпирическое понятие, выводимое изкакого-нибудь опыта. В самом деле, одновременность или последовательность даже не воспринимались бы, если бы в основе не лежало априорное представление о времени. Только при этом условии можно представить себе, что события происходят в одно и то же время (вместе) или в различное время (последовательно)».

Пространство и время — условия ощущений, чистые формы чувственности. Мы и меем чувственность, способность восприятия. Чувственность — условие всяких ощущений и впечатлений. Способность восприятия, чувственность еще не ecть ощущение, она — предпосылка ощущения. Пространство и время, по Канту, формы нашей чувственности, формальные условия всякого ощущения. Извне производятся впечатления, мы созерцаем их, приводим в порядок в пространстве и времени.

Кроме чувственности как способности впечатления существует рассудок как мыслящая способность. «Посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся». Чувственность создает созерцания, рассудок — понятия. Рассудок мыслит посредством понятий содержание, доставляемое ему чувственностью. Теперь необходимо выяснить условия существования рассудка.

Существуют априорные категории рассудка. Эти категории — формы, посредством которых чувственно данное связывается в определенные структуры. Так, например, мы воспринимаем такие факты, как нагревание камня и освещен камня солнцем. Рассудок связывает воспринятые факты в суждение. Но чтобы этих восприятий возникло суждение, необходима категория причины. В рассудке чувственные впечатления как бы подстраиваются под априорные формы мысли, категории. «Сами по себе категории вовсе не знания, а только формы мышления, для того, чтобы из данных созерцаний порождать знания». Категории — формы синтеза, сочетающие данные чувственности с деятельностью рассудка.

На уровне рассудка содержание чувственных восприятий упорядочивается категориальным каркасом. Кант называет 12 категорий рассудка, сгруппированных по три: категории количества (единство (мера), множественность (величина), целокупность (целое)), качества (реальность, отрицание, ограничение), отношения (субстанция, причина, взаимодействие) и модальности (возможность, существование, необходимость).

Чтобы рассудок мог быть применен к данным чувственности, необходима связь между рассудком и чувственностью. Такая связь существует — это сила воображения. Благодаря силе воображения возможно применение категорий рассудка к явлениям; она представляет категории образно, делает их вследствие этого однородными с явлениями.

Кант говорит, что достоверное знание может быть только синтезом чувственности и рассудка. Ощущения сами по себе, без понятий рассудка, слепы, а понятия рассудка сами по себе, без ощущений — пусты.

Истина или заблуждение присущи суждениям рассудка. «Чувства не ошибаются, однако не потому, что они всегда правильно судят, а потому, что они вообще не судят». «В знании, полностью согласующемся с законами рассудка, не бывает никакого заблуждения». «В согласии с законами рассудка и заключается формальная сторона всякой истины». Но откуда же берутся заблуждения? Они возникают вследствие «незаметного влияния чувственности на рассудок».

Кант говорит, что признание истинности суждения проходит три ступени: мнение, вера и знание. «Мнение есть сознательное признание чего-то истинным, Достаточное как с субъективной, так и с объективной стороны. Если признание истинности суждения имеет достаточное основание с субъективной стороны и в то же время считается объективно недостаточным, то оно называется верой. Наконец, и субъективно и объективно достаточное признание истинности суждения есть знание. Субъективная достаточность называется убеждением (для меня самого), а объективная достаточность — достоверностью (для каждого)».

По Канту, чувства дают нам многообразие созерцаний (наглядных представлений), а рассудок вносит в это многообразие единство, подводя его под свои категории. Но чтобы рассудок мог составлять синтетические знания из понятий, обходимо условие возможности синтезов рассудка. Таким условием является разум.

Разум возвышается над рассудком. Если рассудок относится к наглядным представлениям, то разум относится только к понятиям рассудка. Разум «не создает никаких понятий (об объектах), а только упорядочивает их и дает им... единство». Разум стремится систематизировать познание, давая принципы для рассудка.

Разум направлен на создание правил для деятельности рассудка. Разум создает идеи и идеалы. Это идея «о форме знания как целого, которое предшествует определенному знанию частей» и «содержит в себе условия для априорного определения места всякой части и отношения ее к другим частям». Это идеалы, такие как чистая вода, чистый воздух и т. п., которые необходимы в науке. «Хотя и нельзя допустить объективной реальности (существования) этих идеалов, тем не менее нельзя на этом основании считать их химерами: они дают необходимое мерило разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде совершенно, чтобы по нему оценивать и измерять степень и недостатки несовершенного». Разум, создавая идеи и идеалы, «доводит синтез до степени, превышающей всякий возможный опыт». Понятия разума — трансцендентальные идеи, они — «вещь в себе» («сама по себе»).

Здесь нужно пояснить, что понятие «вещь в себе» у Канта имеет несколько значений. Во-первых, это то, чем являются предметы сами по себе, независимо от познания, вне познания. Предмет как «вещь в себе» — внешний возбудитель ощущений. В этом плане нужно отличать предмет как явление и как предмет сам по себе. «Предикаты явления» нельзя приписывать объекту самому по себе. «Явление есть то, что вовсе не находится в объекте самом по се бе, а всегда встречается в его отношении к субъекту и неотделимо от представления о нем».

Во-вторых, «вещь в себе» — это некоторые «умопостигаемые вещи», находящиеся вне опыта (мир как целое, Бог, душа). В-третьих, это идеи и идеалы разума, к которым следует стремиться, но которые остаются навсегда недостижимыми.

Обращаясь к «вещам в себе» во втором аспекте этого понятия, Кант говорит, что существуют три «трансцендентные идеи» разума: космологическая (мир как целое), психологическая (душа как безусловное единство всех душевных явлений и процессов) и теологическая (идея о Боге как о безусловной причине всего сущего и мыслимого вообще).

Когда разум ставит вопрос о мире в целом, возникают антиномии (антиномия состоит в том, что одновременно доказываются два противоречащих суждения: А и не-А). Приведем краткую формулировку этих антиномий: «Вечен ли мир, или он имеет начало; наполнено ли мировое пространство существами на бесконечном протяжении или оно заключено в определенные границы; есть ли где-нибудь в мире нечто простое или же все должно делиться до бесконечности; возникает ли и создается ли что-то свободно или же все связано цепью естественного порядка; наконец, существует ли совершенно безусловная и сама по себе необходимая сущность или существование всего обусловлено и, стало быть, все зависимо от чего-то внешнего и носит случайный характер». Кант приводит доказательства антиномичных суждений. Естественно, что эти доказательства не опираются на опыт. И Кант говорит, что единственное средство устранения антиномических утверждений — признание их ложными.

«Вещь в себе»: Чувства никогда и ни в каком отношении не дают нам познания вешей самих по себе, а позволяют нам по­знавать только их явления.

И. Кант

Что касается психологической идеи, то Кант показывает, что при попытках доказательства субстанциальности и бессмертия души были допущены логические ошибки. Попытка опытным путем доказать бессмертие души невыполнима. Опыт возможен только в пределах жизни человека. «Следовательно, можно заключить о постоянстве души лишь в жизни, так как смерть человека есть конец всяко опыта, а потому и конец души как предмета опыта, если только не будет доказано противное, в чем как раз и заключается вопрос».

Теологическая идея — идея разумного творца мира. Теология берет на себя задачу доказать бытие Бога. Кант рассматривает имеющиеся доказательства бытия Бога (онтологическое, космологическое и телеологическое) и отвергает их как несостоятельные. Недоказуемо как утверждение, так и отрицание существования Бога. «Действительно, откуда же так называемый вольнодумец может заимствовать, например, свое знание, что высшей сущности нет? Это положение лежит вне сферы возможного опыта и потому также за пределами всякого человеческого познания».

Итак, идеи старой метафизики о мировой целостности, душе, Боге оказываются идеями «вещей в себе». Непознаваемость «вещей в себе» — принципиальная, непреодолимая никаким прогрессом научного и философского познания. Познание должно быть связано с чувственностью; оно впадает в противоречия, если лишается опоры на чувственные созерцания. Появление антиномий свидетельствует о том, что разум впадает в заблуждение, когда пытается перейти от явлений к познанию «вещей в себе».

Кант говорит, что разум ставит три основных вопроса.

1. Что я могу знать? На этот вопрос отвечает критика чистого разума (метафизика).

2. Что мне надлежит делать? Ответ дает учение о нравственности.

3. На что я смею надеяться? Ответ дает учение о вере.

Метафизика природы и метафизика нравов. Критика чистого разума опровергала познаваемость «вещей в себе», обосновывая в то же время возможность познания явлений. Мир явлений включает материальные изменения и человеческие поступки. Таким образом, перед философией ставится задача построения метафизики природы и метафизики нравов (этики). Кант образно говорит: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». «Философия природы имеет дело со всем, что есть, а нравственная — только с тем, что должно быть».

Многие предшественники и современники Канта считали, что основа морали — в религии; нравственный закон дан или сообщен людям Богом. Кант же утверждает «автономность», или независимость морали от религии; нравственный закон не выводим из религиозных заповедей. Мораль свободна и в том смысле, что если у животных связь между чувственным стимулом и поведением имеет необходимый характер, то у человека это совсем не так. У последнего чувственный стимул вызывает лишь некоторое желание.

Мораль не создается наукой о морали, иначе моральными были бы только теоретики морали. У человека есть моральное чувство, возникающее помимо этической философии. Мы называем поступок хорошим, если он отвечает нашему нравственному чувству, если мы нравственно одобряем его.

Кант считает, что нравственные регуляторы должны быть независимы от внешних оснований, сам разум в своем практическом применении устанавливает нравственный закон. Человек как разумное существо имеет волю, способность поступать определенным образом. Воля определяет некоторые правила действия. Нравственная воля содержит максимы и императивы.

«Максима есть субъективный принцип воления». Максима — это желание, намерение субъекта поступать определенным образом. Максима — субъективное правило, которое рассматривается субъектом как значимое только для его воли В отличие от них императивы имеют общезначимый смысл, они имеют значение для воли каждого разумного существа. Императивы выражены как долженствование», они говорят, что поступать таким-то образом — хорошо.

Категорический императив. Императивы бывают двух видов: гипотетический и категорический. Гипотетический императив предписывает поступок, который является хорошим средством для чего-то другого. Главный закон нравственности, «практического разума» — категорический императив. Кант дает следующие формулировки категорического императива: «Я всегда должен поступать только так, чтобы я также мог желать превращения моей максимы во всеобщий закон». «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства». Эта формула дополняется требованием поступать так, «чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Категорический императив — универсальное правило для оценки человеческих действий. Как проверить, морален ли поступок? Если его максима такова, что она не может стать всеобщим законом, что сам человек не может желать превращения своей максимы в закон, то поступок не морален. Например, эгоизм аморален, ибо ни один эгоист не желает, чтобы эгоизм стал всеобщим законом. Если бы все стали эгоистами, то не было бы эгоизма вообще. Обратимся к проблеме самоубийства. Человек испытал всевозможные несчастья, и ему надоела жизнь. Оправдано ли самоубийство? Если бы любой человек поступал таким образом, общество не могло бы существовать. Намерение самоубийства противоречит высшему нравственному закону.

Подчиненность поступков человека категорическому императиву — долг чело века. Кант различает легальность и моральность. Бывает, что человек совершает поступки, совпадающие с категорическим императивом, не из сознательного следования ему, а из простого чувства склонности к таким поступкам. Это действия легальные, но не моральные. Поступок морален только в том случае, если он совершается из долга, сознательного следования категорическому императиву. «Человек живет лишь из чувства долга, а не потому, что находит какое-то удовольствие в жизни. Таков истинный мотив чистого практического разума». Этика здесь приобретает какой-то аскетический, ригористический характер.

Но понимание долга еще не ведет к нравственным поступкам. Поступки также должны быть нравственными. Мы здоровы морально только тогда, когда господствуем над собой, и мы нездоровы, когда нас ведут аффекты и страсти. К нравственным добродетелям Кант относил правдивость, честность, искренность, чувство собственного достоинства. Пороки — это высокомерие, злословие, издевательство.

Нужно заботиться о своем здоровье и своей жизни. Плохо, когда человек подрывает здоровье пьянством и обжорством.

Взгляд Канта на человека в общем окрашен в пессимистические тона. Он не разделяет мнения Руссо о доброте человека, говорит об эгоизме человека, выделяя три вида эгоизма:

-логический эгоист — всегда уверен в правильности своего суждения;

- эстетический — удовлетворен собственным вкусом;

- моральный — пользу видит только в том, что полезно ему.

Неразвитый нравственно человек невосприимчив к морально доброму. Такой человек «...нуждается в господине. Дело в том, что он обязательно злоупотребляет свободой в отношении своих ближних, и хотя он как разумное существо желает иметь закон, который определил бы границы свободы для всех, но его корыстолюбивая животная склонность побуждает его, где это ему нужно, делать для самого себя исключение. Следовательно, он нуждается в господине, который сломил бы его собственную волю и заставил его подчиняться общепризнанной воле, при которой каждый может пользоваться свободой». Собственное моральное совершенствование индивида начинается с того времени, когда для него становится естественной оценка на основе нравственного закона, когда он осознает свободу поступка, совершенного из чувства долга.

Кант указывает на возможность перехода от морали к религии. Дело в том, что есть стремление к соответствию воли с моральным законом. «Полное же соответствие воли с моральным законом есть святость — совершенство, недоступное ни одному разумному существу в чувственно воспринимаемом мире ни в какой момент его существования. А так как оно тем не менее требуется как практически: необходимое, то оно может иметь место только в прогрессе, идущем в бесконеч ность к этому полному соответствию... Но этот бесконечный прогресс возможен, только если допустить продолжающееся до бесконечности существование и личности разумного существа (такое существование и называют бессмертием души). Следовательно, высшее благо практически возможно только при допущении бессмертия души». Человек может сказать: «Я хочу, чтобы был Бог, чтобы мое cyществование в этом мире имело свое продолжение... чтобы мое существование было бесконечным; я настаиваю на этом и не позволю отнять у себя этой веры».

Кант в принципе негативно относился к суевериям, предрассудкам, иллюзиям. В «Критике чистого разума» он показал недоказуемость существования Бога, бессмертия души. Но, недоказуемые теоретически, они принимаются «практическим разумом». Религиозная вера допустима; слабым людям она помогает не отступать от требований морального закона, «они укрепляются в морали только благодаря религиозной вере». В работе «Критика практического разума» Кант пишет о том, что если при помощи разума нельзя познать мир, душу и Бога, то в практической жизни следует верить в них.

В 1790 г. вышла в свет «Критика способности суждения». Кант говорит, что есть три способности души:

♦ познавательная способность, рассудок;

♦ чувство удовольствия и неудовольствия, способность суждения;

♦ способность желания, разум.

Способность суждения. Познавательная способность (рассудок) применима к природе, способность суждения (чувство удовольствия и неудовольствия) применима к искусству, способность желания (разум) применима к нравственности (свободе). Способность суждения — среднее звено между рассудком и разумом, она должна соединять теоретический и практический разум. Способность суждения включает в себя два аспекта: эстетическую способность суждения на основании чувства удовольствия и неудовольствия и телеологическую способность суждения — о реальной целесообразности природы на основании рассудка и разума.

Кант приводит интересное сопоставление рассудка, способности суждения и разума. «Для слуги или для чиновника, выполняющего определенные распоряжения, достаточно иметь только рассудок. Офицер, которому для порученного ему дела приписано лишь общее правило и который должен сам решить, как ему поступать в том или ином случае, должен обладать способностью суждения; генерал которому следует рассмотреть все возможные случаи и придумать для них правила, должен иметь разум». Способность суждения связана с подведением особенного под общее. Кант замечает, что обычно способность суждения понимается как здравый смысл.

Основная категория эстетической способности суждения — категория прекрасного. Прекрасное — это соотнесение представлений субъекта с симпатией и благожелательной оценкой. При этом нужно различать прекрасное и приятное. Чувство приятного возбуждает желание обладать предметами, вызывающими это чувство. Это желание является предпосылкой для формирования эстетического отношения. Эстетическое отношение человека к предмету становится возможным, когда удовлетворены основные потребности человека. Если «приятное» нацеливает на обладание предметами, то в эстетическом суждении этого нет. Вкус есть способность судить о предмете или о способе представления на основании удовольствия или неудовольствия, свободного от всякого интереса. «Искусство» — «свободная игра представлений».

Категория прекрасного относится к форме предмета, его соразмерности. Другая эстетическая категория — возвышенное — вызвана количественной несоизмеримостью, безграничностью. Огромный водопад, бескрайние водные просторы, высокие снежные вершины не только привлекают нас, но и могут вызывать негативное отношение. Эстетические категории имеют общезначимый характер. «Прекрасное есть то, что... представляется как объект всеобщего удовольствия». Эстетическая способность суждения связана с общей культурой человека. Только культурный человек способен эстетически наслаждаться прекрасным в природе и искусстве.

У Канта есть интересная мысль о связи переживаний субъекта с материалом произведений искусства. Он говорит, что белый цвет вызывает идею невинности, красный — возвышенности, оранжевый — смелости, желтый — прямодушия, зеленый — приветливости, голубой — скромности, синий — непоколебимости, фиолетовый — нежности.

Кант говорит, что способность суждения вносит телеологические мотивы врассмотрение природы. Но нужно различать каузальность естественных законов природы и каузальность целей. «Конечная цель есть лишь понятие нашего практического разума и не может вытекать из каких-либо данных опыта для теоретического суждения о природе и иметь отношение к ее познанию». О целесообразности мира можно судить, только представляя ее как «продукт разумной причины Бога)». Мы приходим к выводу о том, что целесообразность мира — как следствие бытия Бога — предмет веры.

Последние два десятилетия своей жизни Кант много размышлял над социально-политическими проблемами. Он развивает идею приоритета рода над видом. Человеческий род устойчив, а индивиды меняются и преобразуются в интересах рода.

Движущие силы истории — антагонизм людей и государств. Но через этот антагонизм общество идет к оптимальному состоянию. Апофеоз истории — формирование гармоничного, всесторонне развитого человека, формирование свободы. Канту присущ исторический оптимизм. Его идеал — общество, построенное на принципах высокой морали. «После некоторых преобразовательных революций осуществляется наконец то, что природа наметила своей высшей целью, а именно всеобщее всемирно-гражданское состояние, как лоно, в котором разовьются первоначальные задатки человеческого рода». Развитие истории приведет к установлению вечного мира.

И.Кант Критика чистого разума. Предисловие ко второму изданию

Я полагал бы, что пример математики и естествознания, которые благодаря быстро совершившейся в них революции стали тем, что они есть в настоящее время, достаточно замечателен, чтобы поразмыслить над сущностью той перемены в способе мышления, которая оказалась для них столь благоприятной, и чтобы по крайней мере попытаться подражать им, поскольку это позволяет их сходство с метафизикой как основанных на разуме знаний. До сих пор считали, что всякие наши знания должны согласовываться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей все попытки через понятия что-то априорно установить относительно предметов, что расширяло бы наше знание о них. Поэтому следовало бы попытаться выяснить, не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно, если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием, - а это лучше согласуется с требованием возможности априорного знания о них, которое должно установить нечто о предметах раньше, чем они нам даны. Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движения небесных тел, то он попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии покоя. Подобную же попытку можно предпринять в метафизике, когда речь идет о созерцании предметов. Если бы созерцание должно было согласовываться со свойствами предметов, то мне не понятно каким образом можно было бы знать что-либо a priori об этих свойствах; наоборот, если предметы (как объекты чувств) согласуются с нашей способностью к созерцанию, то я вполне представляю себе возможность априорного знания».

Дата добавления: 2015-08-02