Справедливость и нравственность

Как мы обнаружили ранее, для того, чтобы выявить отличительные черты закона как средства социального контроля, необходимо ввести некоторые элементы, которые невозможно сконструировать с помощью идей приказа (order), наказания, повиновения, обычая (habits) и всеобщности (generality). Слишком многое из того, чем характеризуется закон, искажается при попытке объяснения в этих простых терминах. Таким образом, мы сочли необходимым отличать понятие социального правила от понятия всеобщего обычая и акцентировать внимание на внутреннем аспекте правил, которые при их использовании проявляют себя как руководящие и критические образцы поведения. Далее мы провели среди правил различение между первичными обязывающими правилами и вторичными правилами признания, изменения и присуждения (adjudication). Основная идея этой книги заключается в том, что очень многие отличительные функции закона, а также очень многие понятия, которые составляет структуру правовой мысли, нуждаются для прояснения своего содержания в ссылке на один или оба из этих типов правил, и что их множество (union) справедливо может рассматриваться как «сущность» закона, хотя их и не всегда можно обнаружить вместе при всяком корректном использовании слова «закон». Оправданием тому, что мы отводим центральное место этому множеству первичных и вторичных правил, служит не то, что они при этом будут выполнять роль словаря, а то, что они обладают большой объяснительной силой.

Теперь мы должны обратить внимание на требование, которое, в нескончаемой дискуссии по поводу «сущности», или «природы», или «определения» ("the definition") закона, чаще всего предъявляется простой императивной теории, которую мы нашли неадекватной. Речь идет об обычном споре по поводу того, существует ли между законом и нравственностью связь, которая является в некотором смысле «необходимой» и которую следует взять в качестве центрального пункта при любой попытке проанализировать или прояснить понятие закона. Сторонники того, что эта связь существует, могли бы не касаться обсуждения нашей критики простой императивной теории. Они могли бы даже согласиться, что эта критика важна для дальнейших разработок; и что в качестве исходного пункта для понимания закона множество первичных и вторичных правил действительно играют более важную роль, нежели приказы, подкрепленные угрозой наказания. Однако их возражение заключалось бы в том, что этого недостаточно: что даже эти элементы имеют хотя бы второстепенную важность, и что до тех пор, пока не будет выявлена «необходимая» связь закона с нравственностью и не будет понята исключительная важность этой связи, понятие закона, столь долго остававшееся туманным, невозможно будет прояснить. С этой точки зрения спорными и уязвимыми для критики (challengeable) были бы не только законы примитивных обществ или международный закон, которые, как выяснилось, являются шаткими ввиду отсутствия соответствующей законодательной власти, а также решений судов с обязательной юрисдикцией и централизованных (centrally organized) санкций. Гораздо более спорными с этой точки зрения являются права, истолковываемые как закон, которые даются муниципальным системам, которые имеют в наличии полный комплект juge, gendarme et legislature, но не в состоянии сообразоваться с определенными фундаментальными требованиями справедливости и нравственности. Говоря словами Святого Августина[14]: «Что суть государства без справедливости, как не разросшиеся банды грабителей?»

Положение о том, что между законом и нравственностью существует необходимая связь, высказывалось посредством различных формулировок, причем не все из них отличаются ясностью. Существует множество возможных интерпретаций ключевых терминов «необходимость» и «нравственность», и эти термины не всегда различаются и рассматриваются независимо как сторонниками, так и критиками этой точки зрения. Наиболее ясная – возможно потому, что она наиболее экстремальная – форма выражения этой точки зрения связана с томистской традицией естественного закона. Эта формулировка включает в себя двоякое содержание: во-первых, что существуют определенные принципы истинной нравственности и справедливости, познаваемые человеческим разумом без помощи провидения, хотя и имеющие божественное происхождение; во-вторых, что человеческие законы, противоречащие этим принципам, не являются действительным законом. «Lex iniustra non est lex». В других вариантах этой обобщенной точки зрения предпринимается отличный взгляд и на статус оснований нравственности, и на последствия конфликта между законом и нравственностью. Некоторые воспринимают нравственность не как набор незыблемых принципов поведения или нечто, открывающееся разуму, – а как выражение человеческих взглядов на поведение, которые могут меняться от общества к обществу, или от индивида к индивиду. В таких теориях полагается также, что конфликт между законом и даже самыми фундаментальными требованиями нравственности недостаточен для того, чтобы лишить правило его статуса закона; они интерпретируют «необходимую» связь между законом и нравственностью другим образом. Считается, что для того, чтобы правовая система могла существовать, должно быть широко распространенное, хотя и не необходимо универсальное, признание (recognition) того, что подчинение закону является моральной обязанностью, пусть даже эта обязанность может быть отменена в отдельных случаях более сильной обязанностью не подчиняться отдельным, морально несправедливым законам.

Полный обзор различных вариантов теории, утверждающей необходимую связь между законом и моралью, увело бы нас далеко вглубь философии морали. Однако и с помощью меньших средств можно снабдить любого вдумчивого читателя всем необходимым для того, чтобы у него сформировался разумный взгляд на истинность и важность таких положений. Для этой цели необходимо выделить и установить некоторые чрезвычайно запутанные вопросы, которые мы рассмотрим в этой и следующей главах. Первый из этих вопросов касается различения внутри общей сферы нравственности специфической идеи справедливости и особых свойств, которые объясняют ее исключительно тесную связь с законом. Второй вопрос связан с характеристиками, которые отличают моральные правила и принципы не только от правовых правил (legal rules), но и вообще от всех форм социальных правил или образцов поведения. Эти два вопроса являются темой данной главы; третий – он будет темой следующей главы – касается множества различных смыслов и путей, посредством которых возможно выразить родство между правилами и моралью.

Дата добавления: 2015-08-10