Весной 1899 года в связи с обострением болезни он вновь посещает Англию

А вернувшись в Принстон, испытывает обычное для него разочарование. К 1900 году Вильсон настолько отчаялся в своем будущем, что серьезно обдумывал мысль о том, чтобы посвятить остаток своей жизни литературной работе. Игнорируя обещание не покидать Принстон, он попросил совет попечителей университета предоставить ему годовой отпуск для подготовки материала к монументальному тому "Философия политики", написание которого заставляет его отказаться от преподавательской работы. Его чувства к Весту становятся враждебными. И когда в 1901 году Веста избрали деканом отделения аспирантуры, Вильсон начал относиться к нему как к отцовскому представителю, на которого можно было частично направить поток враждебности, питаемой к своему действительному отцу.

Вест поставил себя в откровенную оппозицию к президенту Пэттону. Вероятно, Вильсон питал к Пэт-тону более жгучую ненависть, чем любой другой сотрудник Принстонского университета, но Пэттон и не подозревал этого. Когда профессор Мэги и декан Вест сделали дальнейшее пребывание Пэттона на своем посту невозможным, именно презираемый Вильсоном Пэттон предложил избрать его своим преемником - президентом Принстона. Избрание Веста раскололо бы университетскую жизнь на враждебные группировки. Вест знал, что Вильсон в действительности относится враждебно к системе Пэттона, но не знал о его личной неприязни к нему. Поэтому он отказался от собственных чаяний и не противодействовал избранию Вильсона. 9 июня 1902 года, в возрасте 45 лет, Вильсон был избран президентом Принстона. "Я чувствую себя как премьер-министр, собирающийся обратиться с речью к своим избирателям", - писал он своей жене. Наконец-то он стал Гладстоном! Наконец-то поток его либидо, связанный с активностью по отношению к отцу, мог найти выход посредством отождествления, установленного им 25 лет тому назад.

Открытие этого давно желанного выхода для его агрессивности по отношению к отцу плюс удовлетворение от избрания его президентом Принстона, полученное его Супер-Эго и его нарциссизмом, сразу же ослабили его недовольство. Он писал жене: "Я считаю... что мое избрание на пост президента очень благоприятно отразилось на мне. Оно устроило мое будущее и дало мне чувство веса и определенные, реальные задачи, которые устранят из моей души метание и беспокойство". Слово "метание" является столь женским в данном контексте, что не каждый мужчина станет применять его для описания своего состояния; но так как Вильсон использовал его и даже подчеркнул, мы можем заметить, что оно великолепно его характеризует. Большую часть своей жизни он провел в метании.

X

Три месяца спустя после торжественного вступления Вильсона на пост президента Принстона умер его отец. Вся его жизнь определялась отношением к отцу. Поэтому его потеря неизбежно вызвала значительную перестройку выходов для его либидо. В обычной для себя манере он заменил умершего отца собой и с этих пор в своем бессознательном был больше, чем когда-либо, преподобным Джозефом Раг-лесом Вильсоном. Так он нашел новый выход для своей агрессивности по отношению к отцу, который добавился к недавно открывшемуся оттоку агрессивности в результате отождествления себя с Гладстоном. По-видимому, до конца жизни его либидинозная активность к отцу обладала адекватными выходами; но смерть отца лишила Вильсона главных выходов для пассивности. Он не мог более находить разрядку для этого гипертрофированного заряда либидо посредством подчинения отцу или играя по отношению к нему роль заботливой жены.

А именно эти два выхода были основными для его пассивности. Он также не нашел выхода для своей пассивности путем подчинения заместителю отца. Но после смерти отца его пристрастие к риторике, которое и до этого было чрезмерным, выросло до фантастических размеров; его желание найти друга для переноса на него своей любви стало императивной потребностью. Очевидно, что потеря основных выходов для его пассивности к отцу вызвала большую нагрузку на побочные выходы и увеличила разрядку либидо через произнесение речей, страстную дружбу, подчинение Богу и отождествление себя с Христом.

Более того, после смерти отца возросло его желание переделать мир, усилилась необоснованная ненависть к видным политическим деятелям, с которыми он был в чем-то не согласен. Как мы уже указывали, Эго неизменно использует реактивное образование для помощи в вытеснении сильного влечения. То количество пассивности Вильсона к отцу, которое приходилось вытеснять после его смерти, было слишком велико, и для его подавления требовалось огромной силы реактивное образование. Это реактивное образование находило выход через его попытки перестроить мир и через враждебные действия против отцовских представителей.

Первоначальным источником всех этих черт характера была, конечно, пассивность маленького Томми Вильсона к своему "несравненному отцу". Преподобный Джозеф Раглес Вильсон, которого ни в каком отношении нельзя рекомендовать в качестве образца для отцов, сделал любовь своего сына к нему столь глубокой и смиренной, что возбужденный им поток пассивности не мог быть удовлетворен каким-либо другим мужчиной или какой-либо деятельностью. Нахождение выхода для такого потока пассивности было нелегким делом для человека, Супер-Эго которого требовало, чтобы он был целиком мужественным: самим Богом.

Экстраординарный профессор риторики и мертвый продолжал подавлять своего сына

Став президентом Принстона, Вильсон активно взялся за дело: уволил нескольких профессоров, увеличил сложные экзамены, ввел более строгую дисциплину, резко выступал против попыток отмены обязательного дневного посещения церкви и полностью реорганизовал процесс обучения. В своих действиях он был не одинок. Большинство преподавателей и студентов поддерживали его. Самым страстным поборником нововведений Вильсона стал профессор Джон Гриэр Гиббен, к которому после смерти отца Вильсон привязался еще сильнее. Ясно, что посредством отождествления Гиббена с собой как с ребенком он ухитрялся проявлять по отношению к себе ту любовь, которую хотел и не мог более получать от отца.

Несмотря на свободный поток активности через руководящие действия и на то удовлетворение, которое давала ему дружба с Гиббеном, его здоровье вновь ухудшается, и в конце учебного (1903) года он ищет отдохновения в Европе. Однако вскоре Европа ему надоедает, и он возвращается в Америку. К январю 1905 года болезнь снова обостряется. Врачи находят у него грыжу. В феврале 1905 года была сделана операция, после которой он отправился на отдых во Флориду.

Он вернулся из Флориды, полный решимости немедленно осуществить проект реформации Принстона. Проявленная им энергичность очень напоминает ту, которая последовала после болезни в 1896 году, когда он возвратился из Англии с твердым намерением занять руководящий пост. Он затратил громадное количество энергии на ведение кампании за наставническую систему обучения, столь активно содействуя продвижению проекта, что, несмотря на его дорогостоимость, добился осенью этого же года от совета попечителей его формального одобрения. То, что он мог найти такое громадное количество энергии в своем слабом теле, указывает на объем его либидинозных влечений, наполнявших реактивное образование, которое было направлено на борьбу с пассивными устремлениями по отношению к отцу. Проводимая им кампания за наставническую систему давала этому реактивному образованию выход.

Состояние рассудка Вильсона в течение зимы 1906 - 1907 годов превосходно описывается его личным биографом Реем Стэннардом Бейкером: "Новая наставническая система действовала чрезвычайно гладко и успешно. Была открыта аспирантура в Мервике, поступали деньги для строительства новых зданий, но все это внезапно стало его беспокоить... В работе университета не ощущалось "должного подъема", проблемы решались недостаточно быстро... Внешне прогресс казался изумительным, успех - громадным, но все это не приносило удовлетворения ненасытному духу нового президента. Всякий раз, когда Вильсон начинал сомневаться, спрашивать себя, все ли он сделал для того, чтобы приблизить желанную цель, которая была для него также и тяжкой ношей, он брался за работу еще усерднее, чем прежде... Как и во всех предыдущих кризисах в его жизни, этот кризис, по-видимому, также имел религиозную основу. Зимой и весной этого года он многократно выступал перед собраниями верующих...

В одном из таких выступлений Вильсон обратился к аудитории со следующим вопросом: "Что сделал бы Христос в наши дни, на нашем месте, с нашими возможностями"". 3 февраля 1906 года на одном из приемов полковник Джордж Гарви, демократ, предложил избрать Вильсона кандидатом от демократической партии на пост президента Соединенных Штатов.

Вильсон сделал вид, что не принял это предложение всерьез

Но ввиду его крайнего желания стать государственным деятелем совершенно очевидно, что слова Гарви глубоко его затронули. Настоящая государственная деятельность давала лучший выход для его отождествления себя с Гладстоном, чем его "малая государственная деятельность" в сфере образования. Более того, никакая "малая государственная деятельность" не могла удовлетворить его Супер-Эго. Оно требовало большего размаха: президент Соединенных Штатов, "президент мира" и "президент Неба".

Об истинном впечатлении, которое произвели слова Гарви на Вильсона, можно, вероятно, судить по тому факту, что они заставили его в корне изменить свое прежнее, крайне неприязненное отношение к Джефферсону и начать восхищаться им. Джефферсон боготворился демократами, и нельзя было добиться избрания кандидатом на пост президента Соединенных Штатов от их партии без словесных заявлений о своем восхищении автором "Декларации независимости".

Таким образом, Вильсону ничего не оставалось, как постараться найти положительные качества у этого государственного деятеля, у которого ранее он находил одни лишь недостатки. По словам самого Вильсона, он "подготовил не менее четырех вариантов" своей речи о Джефферсоне, которую произнес 16 апреля 1906 года перед аудиторией демократов.

На всем протяжении этой зимы Вильсон много выступал, что не могло не отразиться на его здоровье: усилились головные боли и желудочная болезнь, а также появились боли в руках и ногах.

В мае 1906 года он ослеп на левый глаз

Последовательность событий, начиная от триумфального установления им наставнической системы в октябре до упадка сил в мае, представляет собой явную картину невротической уступки конфликту в его бессознательном. Давайте попытаемся определить точную природу этого конфликта. Тот факт, что за триумфом, достигнутым осенью, последовали не удовлетворение и довольство, какие испытывал бы нормальный человек, а крайняя неудовлетворенность, является первым симптомом, который мы должны рассмотреть. Неудовлетворенность, следующая за исполнением желания, не была чем-то новым в жизни Вильсона. Даже в первые месяцы после вступления в брак и во время его профессиональных успехов в Брин-Море, когда почти любой другой мужчина был бы на вершине счастья, он чувствовал себя очень несчастным.

Читатель может вспомнить, что неделю спустя после принятия в печать книги "Конфессиональное правление" его счастье сменилось мрачным и подавленным настроением. Тогда мы связали это с чрезмерными требованиями его Супер-Эго, которое стремилось к божественным достижениям и не могло удовлетвориться никаким реальным достижением.

Мы отмечали, что решимость немедленно ввести в действие наставническую систему в Принстоне проистекала от его реактивного образования против пассивности к отцу, что энергия, затраченная им на выполнение этой задачи, была огромной и что величина этой энергии указывает на то количество его либидо, которое начало заряжать это реактивное образование. Задача была выполнена. Его вытесненная пассивность к отцу снова требовала выхода. И снова реактивное образование получило стимул к реактивной деятельности.

У него не было какой-либо немедленной задачи, на выполнение которой он мог бы направить поток своей мужественной деятельности. Таким образом, установление наставнической системы не смогло удовлетворить ненасытные требования его Супер-Эго и также не смогло, по окончании борьбы за осуществление этой задачи, дать длительный выход для его реактивного образования против пассивности по отношению к отцу. Его пассивность требовала выхода, его Супер-Эго требовало, чтобы он стал Богом. Его Эго стало ареной борьбы: с одной стороны стояла его подавленная пассивность к отцу, требующая, чтобы он был целиком женственным; с другой стороны - его активность по отношению к отцу, требующая, чтобы он был всецело деятельным и мужественным.

Таким образом, мы видим, что конфликт, послуживший причиной его неудовлетворенности, болезни и лихорадочных выступлений зимой 1905 - 1906 годов, был все тем же старым конфликтом между его активностью и пассивностью по отношению к отцу, который его Эго никогда не было в состоянии разрешить. Он до сих пор не разрешил основную дилемму Эдипова комплекса. И его неудовлетворенность усилилась вследствие чрезмерных требований со стороны Супер-Эго.

Дата добавления: 2015-08-10