Ищите и обрящете

Обрати мя, Господи, и обращуся. Имиже веси судьбами — спаси мя. Господи, хощу или не хощу, спаси мя!" — так взывают ко Господу души, жаждущие спасения. И Господь слышит сии вопли смиренных душ и устрояет спасение их своими неисповедимыми судьбами. Он Сам сказал: «Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам» (Мф. 7; 7). А какое прошение самое приятное для Господа Бога, если не прошение о спасении грешной души?

За грешников Он пролил Кровь Свою на Кресте, — как же не желать ему спасения грешников? Только бы сам грешник того пожелал, а Господь всегда готов принять Его в отеческие Свои объятия, как сына заблудшего. Он и желание благое поддержит, и путь укажет, и средства ко спасению пошлет. Эти средства благодатные — в Церкви Его Святой, вне которой нет и спасения. Вот почему всех, ищущих спасения, Он прежде вводит к ограде Церкви Православной, и только в этом тихом пристанище соделывает их спасение. Кто на себе испытал таковую милость Божию, того слово бывает убедительней для других, которые хотя искренно желают себе спасения, однако же, еще колеблются и не знают, где вернее могут они найти его. Вот почему предлагаем здесь доброе слово бывшего старообрядца к своим собратиям, остающимся в расколе.

* * *

Братие по Христу! Во-первых, прошу простить мне, если чем-либо оскорблю вас в слове моем. Не буду входить в словопрения с вами, не буду доказывать всей неразумности ваших заблуждений, с которыми я так же, как и вы, бродил по житейской дороге, как в подземной тюрьме без свечи, имея проводниками вождей или слепых, или же разумеющих всю ложь своего учения, но ради мзды и корысти заслоняющих свет истинный. Я скажу вам, как Господь по неисчерпаемому Своему милосердию и по беспредельной Своей любви к нам, грешным, неисповедимыми путями, наказуя и милуя меня, призвал к Себе из мрака к свету. Не подумайте, что именуемые вами никониане прельстили меня какой-либо наградой. Нет. Тому свидетель Бог, ведущий все помышления наши!

Как тогда, когда я был старообрядцем, так и теперь по своей бедности я зачастую ложусь без ужина. Нет, братия, не люди, а за них Сам Бог наградил меня, даровав мне слезы раскаяния, примирив меня с совестью и указав мне путь ко спасению. Всем известно, да я и не скрываю в обличение моей совести, кто я и что я. Воистину, поношение в людиях и покивание главы ко языцех! Я был ревностным старообрядцем, верил слепо и не искал истины, даже закрывал глаза и затыкал уши, что делаете и вы доселе пред голосом истины, зовущим вас к разъяснению вашего учения, а вернее сказать, "тьмы раскола". Но я давно уже колебался, давно душа моя рвалась из мрака к свету. Отец же гордыни, диавол, всеми силами старался удержать меня в богопротивном расколе, указуя искать истины у лжепастырей ваших, Но Господь, воистину милосердый, наказуя меня на пользу, смирил меня бедностью. Я уже готов был впасть в отчаяние, как Господь послал мне милость в лице человека, который поддержал меня, принял в дом и в свою семью как родного, и я вздохнул свободно. Его жена, заменившая мне мать, дала мне Святое Евангелие, которое я читал и читаю днем и ночью.

Тут-то и было начало моего вразумения: я обратился к Богу и Пресвятой Матери Божией и умолял простить мне заблуждение, просветить меня светом Евангелия, наставить меня на стезю заповедей Божиих и научить меня творить волю Его Святую. Душа моя просила облегчения и очищения грехов в Таинстве Покаяния и общения со Христом в Таинстве Причащения Тела и Крови Его, и я молил Бога открыть мне путь ко спасению, куда мне идти: к наемнику ли австрийского священства, или к пастырю Церкви Христовой? Я решился, было, писать ко владыке, епископу Гурию, но, как древле Гедеон, осмелился я, многогрешный, вопросить человеколюбивого Бога, прося показать мне жребием волю Свою. Написал два билета, первый — "обратись вспять и останься в старообрядчестве", второй — пиши (то есть ко владыке, епископу Гурию) и с верою приступи ко Христу", а на обороте обоих — "Господи, призри на мя и помилуй мя". Положил эти билеты на ночь во Святое Евангелие, на то место, где сказано: «грядущаго ко Мне не иждену вон». Помолившись, я положил Святое Евангелие пред иконой Пресвятой Богородицы. Утром, после молитвы, вложил я оба билета в картонку и, закрыв тщательно, помешал и вынул, глядя на образ Богоматери с молитвой: К Тебе прибегаю и спасения требую. И что же? Вынул номер второй — "пиши и с верою приступи ко Христу!" И вот, не зная как приступить к делу, не зная доступа и не надеясь на прием, в восемь часов вечера в тот же день я стоял пред владыкой, епископом Гурием...

И не хочу таить от вас, старообрядцы, получил я от него награду. Он наградил меня взглядом, в котором ясно я прочитал, что он не гнушается мной и радуется за меня пред Богом. Он наградил меня еще тем, что троекратно благословил на доброе дело и послал, по желанию моему, в единоверческую, так называемую "благословенную церковь", и не только ничего не сказал против двуперстного креста, а напротив, благословил меня молиться тем крестом, какой я издавна привык слагать.

И вот я, по милости Божией, присоединился к Святой Церкви, поговел и удостоился принять Тела и Крови Христа Спасителя, и это был первый радостный день на 32-м году моей жизни! Знаю, вы скажете, что я погрешил и погубил свою душу. Тогда пусть пастыри и учители ваши ответят за мою душу пред Богом, ибо их обязанность была наставить меня, утвердить во истине и доказать пред всеми, тем более пред никонианами, что они правы, а я заблуждаюсь. Но так ли поступали они, эти ваши пастыри? Нет. Еще за два года до своего обращения в лоно матери нашей, Православной Церкви, я перестал посещать австрийский дом молитвы, не бывал на исповеди и не принимал хотя бы подобия Телу и Крови Христовых. Хотя я нередко виделся с ними, и особенно часто с своим лжепастырем, но все они, зная, что с меня взять нечего, бежали от меня, как наемники, оставляя чужую для них овцу на произвол судьбы. Но какой же это пастырь добрый, который видит заблудшую овцу и не радит о ней? Как наемники поступают лжепастыри и лжеучители ваши и теперь. Они боятся публично отстаивать свои убеждения и, как мыши, прячутся в свои норы. Как бы о них сказал Господь: Всяк делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть (Ин. 3; 20).

Не так шли первые христианские пастыри к распространению веры Христовой и утверждению в ней детей своих духовных. Они слагали головы свои под мечом и гибли на кострах, а ваши лжепастыри не хотят и слова вымолвить в защиту своей мнимой истины пред православными учителями. Не лучше ли всем вам покаяться, уверовать во Евангелие и прийти к Церкви Христовой, которая одна обладает правдой, миром и радостию о Духе Святем. Иначе горе вам, по слову Христову: «Горе миру от соблазн: нужда бо есть приити соблазном: обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит» (Мф. 18; 7).

Если ты пастырь истинный, то зачем бежишь? Иди пред стадом и не заботься о том, что сказать, ибо писано: «не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете. Не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголай в вас» (Мф. 10; 19-20). Увы, вы боитесь обличения темных деяний ваших! Итак, братие по Христу, молю вас: «познайте истину, ибо где нет Церкви, нет свящества, нет Таинств, нет Тела и Крови Христа, — там нет спасения. Тако глаголет Господь: аминь, аминь глаголю вам, аще не спеете Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе... Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6; 53,56). Но кто вам даст Тело и Кровь Христа? Подумайте! Может ли простой человек совершать столь великое Таинство? Взять же Тела и Крови Христа, кроме Церкви, негде, и посему в ваши уста не внидет жизнь от Источника бессмертия. Служение ваших лжепастырей есть токмо кощунство, за которое вы будете тартару в радость.

(Из "Самарских епархиальных ведомостей")

Дата добавления: 2015-08-10