Учебной и научной литературы 23 страница. Псалтырь. Псалмы были написаны по большей части Давидом для хорового исполнения

Псалтырь. Псалмы были написаны по большей части Давидом для хорового исполнения. К ним прибавлены некоторые песни Моисея и других святых, а некоторые из них, например 137-й и 126-й псалмы, добавлены по возвращении из плена, из чего также видно, что Псалтырь был составлен и приобрел ту форму, которую он сейчас имеет, по возвращении евреев из Вавилона.

Притчи. О притчах, представляющих собой собрание мудрых и благочестивых изречений частью Соломона, частью Агура, сына Иакеева, а частью матери царя Лемуила, можно с одинаковой вероятностью предположить, что они были собраны Соломоном, как и то, что они были собраны Агуром или матерью Лемуила, а также и то, что хотя авторами этих изречений являются указанные лица, однако они были собраны и объединены в одну книгу каким-нибудь благочестивым человеком, живших после них всех.

Книги Екклесиаста и "Песнь песней". Книги Екклесиаста и "Песнь песней" принадлежат целиком Соломону, за исключением заглавий. Ибо заглавия "Слова проповедника сына Давида, цари в Иерусалиме", а также "Песнь песней Соломона" были, по-видимому, сочинены ради различения тогда, когда книги Писания были собраны в один кодекс закона, с тем чтобы люди могли знать не только учение, но и авторов.

Книги пророков. Из пророков наиболее древними являются Софоний, Иона, Амос, Осия, Исаия и Михей, жившие в царствование Амазии, Азарии или Озии, царей иудейских. Однако книга Ионы является не записью его пророчества (ибо это пророчество содержится в немногих словах: Еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена), а историей, или рассказом, о его неповиновении Богу, или о его оспариваний поведений Бога. Таким образом, маловероятно, чтобы он был автором книги, ввиду того что он является ее действующим лицом. Книга же Амоса содержит пророчества последнего.

Иеремия, Авдий, Наум и Аввакум пророчествовали в царствование Иосии.

Иезекииль, Даниил, Аггей и Захария жили в эпоху плена.

Когда пророчествовали Иоиль и Малахия, нельзя установить из их книг, но из заглавий этих книг достаточно очевидно, что весь Ветхий завет получил ту законченную форму, в которой он имеется у нас, после возвращения евреев из вавилонского плена и до эпохи Птолемея Филадельфа, который предпринял перевод его на греческий язык с помощью тех семидесяти человек, которые были посланы ему для этой цели из Иудеи. И если апокрифические книги (которые рекомендованы нам церковью если не как канонические, то все же как поучительные) заслуживают в этом отношении доверия, то Ветхий завет был приведен в ту законченную форму, в которой мы его имеем, Ездрой, как это также явствует из того, что он сам говорит в III книге, 21, 22 и дальше, где, обращаясь к Богу, он говорит следующее: Закон Твой сожжен, и оттого никто не знает, что соделано Тобою или что должно им делать. Но если я приобрел милость у Тебя, ниспошли на меня Духа Святого, чтобы я написал все, что было сделано в мире от начала, что было написано в законе Твоем, дабы люди могли найти стезю и дабы те, которые захотят жить в последние времена, могли жить. И стих 45 (и далее): И когда исполнилось сорок дней. Всевышний сказал: первые, которые ты написал, положи открыто, чтобы могли читать и достойные и недостойные, но последние семьдесят сбереги, чтобы передать их мудрым из народа. Этим мы заканчиваем наши соображения насчет времени составления книг Ветхого завета.

Новый завет. Все авторы Нового завета жили после вознесения Христа меньше чем столетие, и все они видели нашего Спасителя или были его учениками, за исключением апостола Павла и евангелиста Луки, и, следовательно, все, что они писали, так же древне, как эпоха апостолов. Но время, когда книги Нового завета были приняты и признаны церковью как писания апостолов, не такое уж отдаленное. Ибо, подобно тому как книги Ветхого завета перешли к нам из эпохи не более отдаленной, чем время Ездры, который под руководством Духа Божиего восстановил их, когда они были потеряны, точно так же и книги Нового завета, которые имелись в немногих списках, не могли быть все в руках одного человека и могли перейти к нам со времени не более отдаленного, чем то, когда правители церкви собрали, одобрили и рекомендовали их нам в качестве творения тех апостолов и учеников, под именем которых они обращаются. Первое перечисление всех книг как Ветхого, так и Нового завета имеется в канонах апостолов, которые, как предполагается, были собраны первым (после апостола Петра) римским епископом Климентом I. Но это лишь предполагается и многими поставлено под вопрос, достоверно же известно лишь то, что впервые рекомендовал Библию всем тогдашним христианским церквам в качестве творений пророков и апостолов Лаодикейский собор и что этот собор заседал в 364 г., после вознесения Христа. И хотя в это время честолюбие так обуяло великих учителей церкви, что они считали уже императоров, даже христианских, не пастырями народа, а овцами, императоров же нехристиан объявили волками; хотя свои учения они старались провести не как совет и сообщение, исходящие от проповедников, а как законы, исходящие от абсолютных правителей, и хотя они зашли так далеко, что считали всякий обман благочестивым делом, если только этот обман имел своей целью сделать народ более послушным христианскому учению, тем не менее убежден, что они не фальсифицировали Писания, хотя копии книг Нового завета были в руках исключительно церковников. Ибо, если бы они имели намерение это сделать, они, наверное, сделали бы эти книги более подходящими, чем они есть, для своей власти над христианскими монархами и над гражданской верховной властью. Я поэтому не вижу никакого основания сомневаться в том, что как Ветхий, так и Новый завет в той редакции, в которой мы их имеем, являются верными записями того, что было сделано и сказано пророками и апостолами. Таковыми, может быть, являются и некоторые из тех книг, которые называются апокрифическими, если они не вошли в канон не из-за несоответствия их учения остальным книгам Священного писания, а лишь потому, что не были найдены на древнееврейском языке. Ибо после завоевания Азии Александром Великим было очень мало образованных евреев, которые не владели бы в совершенстве греческим языком. Все 70 толкователей, которые перевели Библию на греческий язык, были евреями, и мы имеем труды двух евреев, Филояа и Иосифа, написанные на прекрасном греческом языке.

Их цель. Однако канонической делает книгу не автор, а авторитет церкви. И хотя эти книги написаны разными людьми, однако все авторы, очевидно, были проникнуты одним и тем же духом и содействовали одной и той же цели, именно возвеличению власти Царства Божия, Отца, Сына и Святого Духа. Ибо книга Бытия содержит генеалогию избранного Богом народа от сотворения мира до переселения в Египет. Остальные четыре книги Моисея содержат историю избрания этим народом Бога своим царем и законы, предписанные Богом для управления им. Книги Иисуса Навина, Судей, Руфи и Самуила до воцарения Саула описывают деяния избранного народа до того момента, когда он сбросил иго Бога и потребовал себе царя по образцу соседних ему народов. Остальная историческая часть Ветхого завета описывает последовательную смену поколений в роде Давида до плена, из какового рода должен был произойти восстановитель Царства Божиего, именно наш святой Спаситель, Бог-Сын, чье пришествие было предсказано в книгах пророков; затем евангелисты описали его жизнь и его деяния и его притязание на царство, пока он жил на земле. И наконец, деяния и послания апостолов объявляют о пришествии Бога, Святого Духа и о возложенной на апостолов и на их преемников миссии наставлять евреев и призывать язычников к исповеданию веры Христа. Короче говоря, исторические описания и пророчества Ветхого завета и Евангелия и послания Нового завета имеют одну и ту же цель, а именно побудить людей к повиновению Богу: 1) в лице Моисея и священников; 2) в лице Христа-человека; 3) в лице апостолов и преемников их апостольской власти. Ибо эти три категории людей в разные времена представляли лицо Бога: Моисей и его преемники, первосвященники и цари иудейские - в эпоху Ветхого завета; сам Христос - во время его земной жизни, а апостолы и их преемники - с Троицына дня (когда на них снизошел Святой Дух) до наших дней.

Вопрос о том, на чем основан авторитет Писания. Много споров возбуждал среди различных сект христианской религии вопрос о том, на чем основан авторитет Писания. Иногда он формулировался следующим образом: откуда мы таем, что Писание является Словом Божиим, или почему мы верим, что оно является таковым? Трудность решения этого вопроса проистекает главным образом из неточности его формулировки. Ибо все веруют, что первым и первоначальным вдохновителем книг Писания является Бог, и, следовательно, спорность вопроса не в этом. Очевидно, кроме того, что знать о том, что они являются Словом Божиим никто не может (хотя все истинные христиане верят этому), за исключением тех, кому Бог открыл это сверхъестественным путем, и поэтому неправильно ставить вопрос о нашем знании этого. И наконец, если вопрос ставится о нашей вере, то, так как одних побуждают верить одни основания, других - другие, общего ответа на этот вопрос вообще не может быть. Правильно сформулированный вопрос такой: чьей властью Писание было сделано законом?

Его авторитет и толкование. Поскольку Писание не отличается от естественных законов, то не приходится сомневаться, что оно является законом Бога и на себе самом несет печать своего авторитета, ясного для всякого, кто обладает естественным разумом, но такой авторитет имеют в все другие моральные учения, согласные с разумом, предписания которого являются законами не установленными, а вечными.

Если сам Бог сделал заповеди Библии законами, то они имеют характер писаных законов, которые являются законами лишь для тех, кому Бог их настолько ясно возвестил, что никто из них не может оправдываться, говоря, что не знал, что они исходят от Бога.

Поэтому, кому Бог не объявил путем сверхъестественного откровения, что это Его законы или что это Он послал возвещающего их, того не может обязать к повиновению им никакой иной авторитет, кроме авторитета того, чьи постановления уже имеют силу закона, т. е. никакой "ной авторитет, кроме авторитета государства, воплощенного в суверене, который один обладает законодательной властью. Опять-таки если книгам Священного писания придает силу закона не законодательная власть государства, то это делает авторитет какого-то другого частного лица или публично-правового института. Если это авторитет одного частного лица, то он может обязать лишь того, кому Бог дал частное откровение. Ибо если всякий человек был бы обязан принимать за закон Бога то, что отдельные лица, претендующие на частное вдохновение или откровение, стали бы ему навязывать (если учесть число людей, которые вследствие гордости и невежества принимают за свидетельства Божественного Духа собственные сновидения, экстравагантные фантазии и сумасшествия или из честолюбия лживо и против собственной совести утверждают, что имели знамение от Бога), то исключалась бы возможность признания хотя бы одного божественного закона. Если же это авторитет какого-нибудь публично-правового института, то это может быть авторитет или государства, или церкви. Но если церковь есть единая личность, то она совпадает с государством христиан, которое называется государством, потому что оно состоит из людей, объединенных в одном месте, в лице своего суверена, и называется церковью, потому что состоит из людей-христиан, объединенных в лице суверена-христианина. Если же церковь не является единым лицом, то она не имеет никакого авторитета: она не может ни приказывать, ни совершать какого-либо деяния и не способна иметь какую-нибудь власть или право на что-нибудь, а также не имеет ни воли, ни разума, ни голоса, ибо все эти качества суть качества лица. А посему если вся совокупность христиан не заключена в одном государстве, то они не суть одно лицо и нет универсальной церкви, которая имела бы власть над всеми христианами, и, следовательно. Писание не могло быть сделано законом универсальной церковью. Если же имеется такое единое государство, тогда все христианские монархи и государства являются частными лицами и могут быть судимы, низложены и наказываемы универсальным сувереном всего христианства. Таким образом, вопрос об авторитете Писания сводится к следующему: являются ли христианские короли и верховные собрания христианских государств абсолютными суверенами в пределах своих собственных территорий, непосредственно ответственными перед Богом, или же они подвластны какому-то наместнику Христа, поставленному над универсальной церковью, так что они могут быть судимы, осуждены, низложены и подвергнуты смертной казни, если только этот наместник Христа сочтет это целесообразным или необходимым в целях общего блага?

Этот вопрос не может быть разрешен без более детального рассмотрения вопроса о Царстве Божием, после чего мы сможем судить и о том, кто компетентен истолковывать Писание. Ибо тот, кто имеет законную власть сделать какое-нибудь сочинение законом, имеет также власть разрешать или запрещать его толкование.

ГЛАВА XXXIV

О ЗНАЧЕНИИ СЛОВ "ДУХ", "АНГЕЛ" И "ВДОХНОВЕНИЕ" В КНИГАХ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ

Об употреблении слов "тело" и "дух" в Писании. Ввиду того что основой всякого правильного рассуждения является устойчивое значение слов, которое в нижеизложенном нашем учении зависит не от желания авторов, как в естественных науках, и не от общераспространенного словоупотребления, как в простом разговоре, а от того смысла, который слова имеют в Писании, то, прежде чем идти дальше, мне необходимо определить на основании Библии значение таких слов, которые своей двусмысленностью могли бы сделать мои выводы нелепыми и спорными. Я начну со слов "тело" и "дух", которые на языке схоластов называются субстанциями - телесной и бестелесной.

Слово тело в наиболее общем употреблении обозначает то, что заполняет и занимает определенное пространство или воображаемое место и не зависит от воображения, а является реальной частью того, что мы называем универсумом. Так как универсум есть совокупность всех тел, то нет такой реальной части его, которая не была бы также телом. Точно так же ничто не может быть телом в собственном смысле этого слова, не будучи одновременно частью этой совокупности всех тел - универсума. Так как, далее, тела подвержены изменению, т. е. могут в разнообразных видах представляться чувствам живых существ, то они называются субстанцией, т. е. тем, что подлежит разнообразным акциденциям; иногда они бывают в движении, а иногда в покое, иногда кажутся нашим ощущениям горячими, иногда холодными, иногда имеющими один цвет, запах, вкус, иногда другой. И это разнообразие кажимости. Произведенное разнообразными действиями тел на наши органы чувств, мы принимаем за изменения действующих нас тел и называем их акциденциями. В соответствии с этим значением слова субстанция и тело означают одно и то же, поэтому бестелесная субстанция суть слова, которые при соединении взаимоуничтожают друг друга, как если бы человек сказал: бестелесное тело.

Однако в понимании простых людей не весь универсум называется телом, а лишь те его части, которые различаются осязанием, когда они противостоят силе людей, или глазами, когда заслоняют им дальнейшую перспективу. Поэтому на языке простых людей воздух и воздушные субстанции обычно называются не телами, а (каждый раз, когда люди чувствуют их действия) ветром, или дыханием, или (так как это последнее называется по-латыни spiritus) духами. Например, ту воздушную субстанцию, которая дает телу всякого живого существа жизнь и движение, они называют жизненными (vital), или животными (animal), духами. Что же касается тех фантастических призраков (idols of the brain), которые представляют нам тела там, где их нет, как в зеркале, во сне или в больном мозгу в бодрствующем состоянии, то, как говорит апостол о всех призраках вообще, они ничто; они абсолютное ничто, говорю я, там, где они нам представляются имеющими бытие; и в самом мозгу они существуют лишь в виде волнения, происходящего или от действия объектов, или от беспорядочного раздражения наших органов чувств. И вот люди, слишком занятые всякими другими делами, чтобы иметь время исследовать их причины, не знают сами, как называть их, и по внушению тех, чьи знания они высоко ценят, одни называют их телами и считают сделанными из воздуха, уплотненного сверхъестественной силой, ибо зрению они представляются телесными; другие же называют их духами, ибо осязание не ощущает в том месте, где они представляются, никакого сопротивления пальцам. Так что точное значение слова дух в обиходной речи есть или утонченное, текучее и невидимое тело, или привидение, или другой призрак, или фантом воображения. В метафорическом же смысле слово "дух" имеет много значений. Иногда оно употребляется в смысле расположения или склонности ума; так, склонность критиковать высказывания других мы называем духом противоречия, склонность к нравственной нечистоплотности - нечистым духом, склонность к злобе - злым духом, склонность к угрюмости - мрачным духом, а расположение к благочестию и служению Богу - Божьим духом. Иногда же мы этим словом обозначаем какую-нибудь выдающуюся способность, или необычайную страсть, или душевную болезнь, например, когда мы великую мудрость называем духом мудрости, а о сумасшедших людях говорим, что они одержимы духом.

Иного значения слова дух я нигде не нахожу, и там, где ни одно из этих значений не подходит под смысл этого слова в Писании, соответствующее место недоступно человеческому пониманию, и наша вера в этом случае состоит не в нашем мнении, а в нашей покорности. Таковы, например, все те места, где говорится, что Бог есть дух, или где под Духом Божиим подразумевается сам Бог. Ибо природа Бога непостижима, т. е. мы абсолютно не понимаем, каков Он есть, а лишь понимаем, что Он есть. И поэтому значение атрибутов, которые мы Ему приписываем, состоит не в том, что мы при их помощи сообщаем друг другу, каков Он есть, или обозначаем наше мнение о Его природе, а лишь в том, что мы ими выражаем наше желание славить Его такими именами, которые мы считаем наиболее почетными среди нас самих.

Слова "Дух Божий" употребляются в Писании иногда в смысле "ветер" или "дыхание". В книге Бытия (1, 2) сказано: Дух Божий носился над водою. Если здесь под Духом Божиим подразумевается сам Бог, тогда Богу приписывается движение и, следовательно, место, что имеет смысл лишь в отношении тел, но не в отношении бестелесных субстанций, и, таким образом, это место Писания превышает силы нашего разума, который не может представить себе, чтобы что-либо двигалось, не меняя места и не имея измерения, а все, что имеет измерение, есть тело. Однако смысл этих слов лучше всего раскрывает нам аналогичное место книги Бытия (8, 1), где сказано, что когда земля была покрыта водой, как вначале, то Бог, намереваясь спустить воду и дать снова выступить сухой земле, употребляет подобные слова: Я навел дух мой на землю, и воды убавились. В данном месте под духом подразумевается ветер (т. е. воздух, движущийся дух), который может быть назван Духом Божьим, так как он дело рук Бога.

Во-вторых, в смысле необычайных Божьих даров, заключающихся в наделении разумением. В книге Бытия (41, 38) фараон называет мудрость Иосифа Духом Божьим. - Ибо, после того как Иосиф посоветовал ему высмотреть разумного и мудрого и поставить его над землей египетской, фараон говорит так: Найдем ли мы такого, как он, Человека, в котором был бы Дух Божий? И в книге Исхода (28, 3) Бог говорит: И скажи всем мудрым сердцем, которых Я исполнил духа премудрости, [и смышления], чтобы они сделали Аарону [священные] одежды для посвящения его, где необычайное разумение, хотя бы лишь в изготовлении одежды, как дар Бога, называется Духом Божьим. В этом же смысле мы находим данное слово в книге Исхода (31, 3-6, и 35, 31), а также в книге Исайи (11, 2, 3), где пророк говорит о будущем мессии: И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости и страхом Господним исполнится, и где явно подразумеваются не разные духи, а разные необычайные качества, которыми Бог наделит его.

В-третьих, в смысле необычайных душевных свойств. В книге Судей называются Духом Божьим необычайная ревность и храбрость, проявленные в защите народа Божьего. Например, когда говорится, что этот дух побудил Гофониила, Гедеона, Иеффая и Самсона освободить евреев от рабства: книга Судей 3, 10; 4, 34; 11, 29; 13, 25; 14, 6, 19. И о Сауле, когда до него дошла весть о наглости аммонитян против жителей Иависа Галаадского, сказано (1 Цар. 11, б): И сошел Дух Божий на Саула... и сильно воспламенился гнев его (или, как сказано по-латыни, "его ярость"). Здесь явно подразумевается не Дух, а необычайное рвение наказать жестокость аммонитян. Точно так же под Духом Божьим, сошедшим на Саула, когда он находился среди пророков, славивших Господа пением и музыкой (1 Цар. 19, 20), следует понимать не Дух, а неожиданный и внезапный порыв присоединиться к ним в совершении дел благочестия.

В-четвертых, в смысле дара предсказания с помощью слов или видений. Лжепророк Седекия говорит Михею (3 Цар. 22, 24): Неужели от меня отошел Дух Господень, чтобы говорить в тебе? Здесь не может подразумеваться Дух, ибо Михей предсказывал царям израильскому и иудейскому исход сражения на основании видения, а не слов говорящего в нем Духа.

В отношении книг пророков нам также кажется, что хотя пророки говорили в силу Духа Божьего, т. е. в силу особой благодати пророчества, однако их знание будущего было обусловлено не наличием какого-то духа внутри их, а каким-нибудь сверхъестественным сном или видением.

В-пятых, в смысле жизни. В книге Бытия (2, 7) сказано: И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. Здесь дыхание жизни, вдунутое Богом, означает лишь, что Бог дал человеку жизнь. И (Иов. 27, 3) доколе еще... дух Божий в ноздрях моих означает лишь доколе я жив. Так, в книге пророка Иезекииля дух жизни был в колесах равнозначно словам "колеса были живы". И (Иез. 2, 2) вошел в меня дух и поставил меня на ноги мои означает: мои жизненные силы были снова восстановлены, а не то, что в него вошел и овладел его телом какой-то дух или бестелесная субстанция.

В-шестых, в смысле подчинения авторитету. В 11-й главе книги Чисел (17) говорится: Я... возьму, - говорит Бог, -от Духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, т. е. на семьдесят старейшин. После этого рассказывается, что двое из этих семидесяти стали пророчествовать в стане; некоторые на них жаловались, и Иисус Навин просил Моисея запретить указанным старейшинам пророчествовать, на что Моисей не согласился. Из этого видно, что Иисус Навин не знал, что они были уполномочены на то и пророчествовали согласно духу Моисея, т. е. в силу Духа, или авторитета, подчиненного его собственному.

В том же смысле мы читаем (Втор. 34, 9): Иисус, сын Навин, исполнился духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, т. е. потому что он был предназначен Моисеем продолжать то дело, которое он сам начал (именно привести избранный народ в обетованную землю), но, застигнутый смертью, не мог кончить.

В подобном же смысле говорится (Рим. 13, 9): кто Духа Христова не имеет, тот и не Его, где подразумевается не Дух Христа, а подчинение его учению. Точно так же (1 Иоан. 4, 2)-.Духа Божия... узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, где подразумевается дух непритворного христианства, или признание основного догмата христианской веры, а именно что Иисус есть Христос, что не может быть истолковано как дух.

Точно так же слова (Лук. 4, 1): Иисус, исполненный Духа Святаго (как выражения у Матфея 4, 1 и Марка 1, 12) Могут быть поняты в смысле рвения исполнить то дело, для которого он был послан Богом-Отцом. Если бы мы понимать эти слова буквально, то это значило бы, что сам Бог (ибо живым был наш Спаситель) был исполнен Бога, что было я нелепо и бессмысленно. Я не вхожу здесь в рассмотреть того, почему мы стали переводить слово spirits словом ухи, означающим нечто не существующее ни на небе, ни земле, а являющееся лишь плодом человеческого воображения, но я утверждаю, что слово spirit в тексте Писания означает не это, а или в собственном смысле реальную субстанцию, или в метафорическом смысле какую-либо выдающуюся способность, или свойство души или тела.

В-седьмых, в смысле воздушного тела. Ученики Иисуса, увидев его идущим по морю (Матф. 14, 26 и Марк 6, 49), подумали, что это дух. Под последним здесь подразумевается воздушное тело, а не фантом, ибо сказано, что все его видели, а это не могло бы иметь места, если бы речь шла не о теле, а об обмане чувств (ибо такой обман чувств не может быть у многих людей сразу, как бывает созерцание видимых тел, а лишь у отдельных людей, так как эти обманы зависят от особенностей фантазии). Точно так же следует понимать то место, где говорится (Лук. 24, 37), что те же апостолы, увидев Христа, подумали, будто видят дух. Подобным же образом там, где рассказывается (Деян. 15), что, когда апостол Петр был освобожден из темницы, этому не поверили, но когда служанка объявила, что он стоит у дверей, то находившиеся в доме сказали, что это его ангел, под последним следует разуметь телесную субстанцию, или же мы должны сказать, что сами ученики разделяли общее мнение как евреев, так и язычников о том, что некоторые такие видения являются не воображаемыми, а реальными и такими, которые имеют бытие независимо от представления людей. Такие видения евреи называют духами, или ангелами, добрыми или злыми, как греки называли их демонами. Некоторые такие призраки могут быть реальными и субстанциальными, т. е. утонченными, телами, которые Бог по своему усмотрению может сотворить точно так же, как он сотворил все вещи, и пользоваться ими как служителями или вестниками (т. е. ангелами) необычайным и сверхъестественным образом, чтобы возвещать свою волю и приводить ее в исполнение. Но если Бог создал их таким образом, то они суть субстанции, имеющие измерение и занимающие пространство, и могут двигаться с места на место, что свойственно телам. Поэтому они не являются бестелесными духами, т. е. духами, которые не находятся ни в каком месте, нигде, т. е. такими, которые кажутся чем-то, а на самом деле суть ничто. Но если под телесными, согласно общепринятому смыслу этого слова, понимать субстанции, которые могут быть восприняты нашими внешними чувствами, тогда бестелесная субстанция есть вещь не воображаемая, а реальная, именно тонкая, невидимая субстанция, имеющая, однако, те же измерения, что и более грубые тела.

Что такое ангел. Слово "ангел" означает вообще вестник, и наиболее часто - вестник Бога, а вестником

Бога называется всякая вещь, возвещающая его необычное присутствие, т. е. необычное проявление его власти, что бывает чаще всего путем сил или видения.

Относительно сотворения ангелов в Писании ничего не сообщается. Часто говорится, что они духи, но словом "дух" обозначаются как в Писании, так и в обиходной речи, как у евреев, так и у язычников иногда тонкие тела, как воздух, ветер, жизненные и животные духи живых создании, а иногда фантастические образы снов и видений, не являющиеся реальными субстанциями и исчезающие одновременно с тем сном или видением, в котором они являются. Но хотя эти образы не реальные субстанции, а лишь акциденции мозга, однако, если Бог вызывает их сверхъестественным путем для возвещения своей воли, они правильно называются Божьими вестниками, т. е. его ангелами.

Язычники обыкновенно принимали образы своего воображения за предметы, имеющие реальное бытие вне их, а не за нечто зависящее от их представления и отсюда образовали свое мнение о демонах, добрых и злых, и называли их субстанциями, представляя их себе реально существующими и бестелесными, так как они не могли осязать их руками. Точно так же и евреи на том же основании (и в Ветхом завете нет ничего, что бы этому противоречило) держались в массе своей, за исключением секты саддукеев, того взгляда, что эти образы - которые Богу угодно было иногда произвести в воображении людей для своих целей и которые поэтому он назвал своими ангелами - являются субстанциями, не зависящими от воображения, и неизменными творениями Бога. Причем тех, которых они считали благосклонными к себе, они называли ангелами Бога, а тех, которые, по их мнению, стремились вредить им, они называли злыми ангелами, или злыми духами. К последним относились ими дух колдуна и духи сумасшедших, лунатиков и эпилептиков, ибо они считали всех страдавших такими болезнями одержимыми бесом.

Однако если мы рассмотрим те места Ветхого завета, в которых упоминается об ангелах, то найдем, что в большинстве случаев под словом "ангел" подразумевается лишь образ, возникший сверхъестественно в воображении, чтобы возвестить присутствие Бога при совершении какого-нибудь сверхъестественного дела. Поэтому мы можем точно таким же образом понять это и там, где природа Ангелов не так ясно выражена.

В самом деле, мы встречаем в книге Бытия (16), что это же самое явление называется не только Ангелом, но и Богом, а именно там (ст. 7), где то, что называется ангелом Господним, в 10-м стихе говорит Агари: умножая, умножу потомство твое, т. е. говорит в лице Бога. Да и явление это предстало перед Агарью не в зримом образе, а в виде голоса. Из этого явствует, что ангел означает здесь не что иное, как самого Бога, который сверхъестественным путем дал возможность Агари услышать голос с неба, или, вернее, не что иное, как сверхъестественный голос, свидетельствующий о специальном присутствии там Бога. Почему нельзя на этом же основании думать, что те ангелы, которые явились Лоту и которые названы (Быт. 19, 12) людьми, к которым, хотя их было два. Лот обращается (ст. 18) как к одному, причем лишь к тому, который есть Бог (ибо таи сказано: Лот сказал им: нет. Владыка!), - почему нельзя думать, что эти ангелы были образами, сверхъестественно возникшими в представлении людей, подобно тому как а предыдущем примере под ангелом подразумевался воображаемый голос? Когда ангел воззвал с неба к Аврааму, требуя, чтобы он не поднимал руки на сына своего Исаака, то перед Авраамом был не зрительный образ, а лишь голос, и тем не менее он совершенно правильно назван вестником, или ангелом. Господним, ибо он сверхъестественным образом возвестил волю Божью; и это избавляет нас от необходимости предположить наличие в данном случае неких бессмертных духов. Те ангелы, которых Иаков видел на лестнице, достигающей неба (Быт. 28, 12), были видением во сне и поэтому лишь воображением и сном. Но так как это были сверхъестественные видения и знамения специального присутствия Бога, то они правильно были названы ангелами. Таким же образом это следует понимать и там (Быт. 31, 11), где Иаков говорит: Ангел Божий сказал мне во сне. Ибо явление, представляющееся человеку во сне, есть то, что все люди называют сном независимо от того, естественный ли это сон или сверхъестественный. И то, что Иаков здесь называет ангелом, был сам Бог, ибо этот же самый ангел говорит (ст. 13): Я Бог, [явившийся тебе} в Вефиле.

Дата добавления: 2015-08-10