Учебной и научной литературы 21 страница. Те, которые необходимы

Те, которые необходимы. Дело в том, что задача законов, которые являются лишь установленными верховной властью правилами, состоит не в том, чтобы удержать людей от всяких произвольных действий, а в том, чтобы дать такое направление их движению, при котором они не повредили бы самим себе своими собственными необузданными желаниями, опрометчивостью и неосторожностью, подобно тому как изгороди поставлены не для того, чтобы остановить путешественников, а для того, чтобы не дать им сбиться с дороги. Поэтому ненужный закон плох, ибо он не выполняет своей истинной задачи. Можно было бы думать, что закон хорош, когда он выгоден суверену, хотя бы он не был нужен народу, но это неверно. Ибо нельзя отделить благо суверена от блага народа. Слаб тот суверен, который имеет слабых подданных, и слаб тот народ, суверен которого не имеет власти, чтобы управлять им по своей воле.

Ненужные законы суть не хорошие законы, а ловушки в целях сбора денег, излишние там, где права суверенной власти признаны, и недостаточные для защиты народа там, где эти права не признаны.

Те, которые понятны. Понятность закона зависит не столько от изложения самого закона, сколько от объявления причин и мотивов его издания. Именно это показывает нам намерение законодателя, а когда намерение известно, тогда легче понять закон, изложенный кратко, а не многословно. Ибо все слова двусмысленны, поэтому умножение слов есть также умножение двусмысленности. Многословный закон, кроме того, дает повод к ошибочному предположению, будто стоит лишь старательно обойти букву закона, чтобы не подпасть под его действие. И это является причиной многих ненужных процессов. Ибо когда я представляю себе, сколь кратко составлялись законы в древние времена и как они постепенно становятся все более и более многословными, то я как будто вижу перед собой состязание между составителями закона и их защитниками, при котором первые стараются ограничить последних, а последние - обойти ограничения, причем победу одержали защитники законов. Поэтому обязанность законодателя -каковым бывает во всяком государстве верховный представитель, будь то один человек или собрание, - сделать очевидной цель закона, а сам закон сформулировать кратко, по возможности более точно и выразительно.

Наказания. На обязанности суверена лежит также правильное применение наказаний и вознаграждений. Ввиду того что целью наказания являются не месть и излияние гнева а исправление как самого преступника, так и других людей на его примере, то наиболее суровые наказания •должны быть наложены за преступления, наиболее опасные для государства. Таковы, например, преступления, проистекающие из стремления к низвержению установление образа правления; преступления, возникающие из презрения к правосудию; преступления, возбуждающие негодование толпы, и такие преступления, которые, оставались безнаказанными, выдаются за действия, совершенные решения верховной власти, а именно преступления, совершенные сыновьями, слугами или любимцами верховной власти. Ибо вызываемое у людей негодование обращается не только против исполнителей преступлений и подстрекателей, но и против всякой власти, которая может быть заподозрена в том, что она покровительствует им, как, например, в случае с Тарквинием, который за наглый поступок одного из своих сыновей был изгнан из Рима, после чего и сама монархия была свергнута. В отношении же преступлений, проистекающих из слабости, - например, преступления, свершенные в запальчивости и раздражении, в паническом страхе, вследствие большой нужды или незнания, - является ли деяние большим преступлением или нет, во многих случаях может быть сделано снисхождение без всякого вреда для государства. А там, где такое снисхождение может быть сделано, оно диктуется естественным законом. В случае бунта государству может принести пользу в качестве примера наказание лишь главарей и идейных вдохновителей, а не совращенных темных людей. Быть суровым к последним - значит наказывать невежество, в котором в значительной степени виновен суверен, не принявший мер к тому, чтобы люди были лучше просвещены.

Награды. Точно так же лежит на обязанности суверена награждать всегда так, чтобы это имело благодетельные последствия для государства. Ибо в этом заключаются польза и цель награждений. И эта цель достигнута, если люди, хорошо и с минимальными затратами общественных средств послужившие государству, так хорошо награждаются, что этим создается для других стимул честно и верно служить государству и приобретать те знания, которые сделали бы их способными служить еще лучше. Подкуп деньгами или повышение какого-нибудь популярного и честолюбивого подданного, дабы он вел себя мирно и воздерживался от зловредной агитации среди народа, по своему характеру не есть вознаграждение (которое дается не за причиненный в прошлом вред, а за прошлые заслуги) и является знаком не благодарности, а страха, и последствия его для государства не благодетельны, а вредны. Такая борьба с честолюбием напоминает борьбу Геркулеса с гидрой, которая имела много голов, и вместо каждой отсеченной головы у нее вырастали три новых. Точно так же и здесь: стоит утихомирить наградами одного популярного человека, как под влиянием примера появляется много других, совершающих то же самое зло в надежде на подобное благо. Как все отрасли мануфактуры, так и злые умыслы растут при наличии сбыта. Хотя гражданская война иногда и может быть отсрочена такими средствами, опасность ее постепенно растет, а развал государства становится все более неминуемым. Поэтому суверен, которому поручена безопасность государства, поступает против долга, если награждает тех, кто в целях достижения власти нарушает мир своей страны, и если противодействует им не в самом начале их преступной деятельности, когда опасность еще невелика, а позднее, когда она больше.

Советники. Сверх всего сказанного заботе суверена подлежит еще выбор хороших советников. Я разумею таких, советом которых он должен пользоваться при управлении государством. Ибо слово совет (counsel) - по- латыни consilium, искаженное considium имеет широкое значение и охватывает всякое собрание людей, заседающих вместе и не только обсуждающих то, что следует делать в будущем, но и творящих суд над фактами прошлого и решающих, какие законы нужны в настоящем. Я беру это слово здесь лишь в первом значении. В этом смысле не может идти речь о выборе совета ни при демократии, ни при аристократии. Ибо в этого рода государствах советники являются членами того лица, которому советы даются. Поэтому о подборе советников речь может идти лишь в монархии. При этой форме правления суверен не исполняет своего долга как следует, если он не стремится подбирать таких советников, которые наиболее пригодны во всех отношениях. Наиболее пригодными являются те советники, которые меньше всего могут надеяться на получение выгоды от плохого совета и которые наиболее сведущи в вопросах, имеющих отношение к миру и защите государства. Трудно определить, кто именно ждет для себя выгоды от смуты в государстве, однако имеются признаки, дающие повод к основательному подозрению, что это люди, состояние которых недостаточно, чтобы покрыть их обычные расходы, и которые подлаживаются к народу, выражая ему свое сочувствие во всех его неразумных жалобах и непоправимых обидах, что может легко заметить тот, кому это надлежит ведать. Однако определить, кто именно является наиболее сведущим в государственных делах, еще труднее, а тот, кто это умеет, меньше всего нуждается в совете таких людей, ибо, для того чтобы уметь определить того, кто знает правила какого угодно искусства, необходимо обладать в значительной степени знанием самого искусства, так как никто не может быть уверен в истинности правил другого, если он сам не научился сначала понимать их. Но лучше " всего свидетельствует о знании какого-нибудь искусства долголетнее занятие им с неизменным успехом. Способность давать хороший совет не приобретается жребием или по наследству, поэтому ждать хорошего совета в делах государства от богатого или знатного человека можно не с большим основанием, чем при составлении плана крепости, разве только мы будем думать, что для изучения политики не требуется никакого метода (как это требуется при изучении геометрии), а достаточно быть зрителем, что, однако, неверно, ибо из указанных нами двух наук политика более трудная. Если в этой части Европы стало правом определенных лиц по наследству занимать место в высшем совете государства, то это перешло к нам из эпохи завоеваний германцев, когда многие самостоятельные владетели объединились вместе, чтобы завоевать другие народы. А они не вступили бы в конфедерацию без таких привилегий, которые в последующее время должны были бы отличать их потомство от потомства их подданных. Так как эти привилегии несовместимы с правами верховной власти, то указанные лица могут удержать их лишь в качестве особой милости суверена. Но если бы они стали настаивать на этих привилегиях как на своем праве, то они неминуемо должны были бы постепенно потерять их и в конце концов иметь лишь те отличия, на которые дают им право их способности.

Как бы ни были способны советчики в каком-нибудь деле, они приносят больше пользы тогда, когда каждый из них в отдельности, а не ораторствуя в собрании, дает свой совет и указывает его основания, а также тогда, когда они предварительно обдумывают свой совет, а не говорят экспромтом, - в обоих этих случаях они имеют больше времени предусмотреть последствия обсуждаемого действия и меньше влекомы к противоречию завистью, соперничеством и другими страстями, проистекающими из различия мнений.

Лучший совет в делах, касающихся не других народов, а лишь тех удобств и благ, которые подданные могут получить благодаря законам, регулирующим внутренние отношения государства, может быть почерпнут из обычных сообщений и жалоб людей каждой провинции, которые лучше всего знакомы с собственными нуждами и требования которых поэтому, если только они не клонятся к умалению прав верховной власти, должны быть серьезно приняты во внимание, ибо без этих существенных прав (как я уже часто говорил раньше) государство вообще не может существовать.

Командиры. Если командующий армией непопулярен, то армия не будет любить и бояться его, и, следовательно, он не сможет с успехом выполнять свои обязанности. Поэтому он должен быть умным, храбрым, приветливым, щедрым и удачливым, чтобы в армии о нем составилось мнение как о человеке, соответствующем своему назначению и любящем своих солдат. Это и есть популярность, она порождает у солдат мужество и желание заслужить благосклонность генерала и позволяет ему проявить суровость в случае необходимости при наказании мятежных или нерадивых солдат. Но эта любовь солдат при отсутствии залога верности командира опасна для верховной власти, особенно когда она находится в руках непопулярного собрания. Безопасность народа требует поэтому, чтобы те, кому суверен поручает свои армии, были одновременно хорошими полководцами и верными подданными.

Если же суверен сам популярен, т. е. пользуется уважением и любовью своего народа, тогда популярность какого-нибудь подданного не представляет никакой опасности. Ибо солдаты никогда не бывают настолько несправедливы, чтобы принять сторону своего командира, хотя они иногда и выступают против своего суверена, когда любят не только самого командира, но и его дело. Поэтому тот, кто когда-либо насильственно свергал власть своего законного суверена, старался, прежде чем сесть на его место, сочинить для себя какие-нибудь права на это, чтобы народу не совестно было принять его. Иметь заведомое право на верховную власть - настолько популярное качество, что тому, кто обладает им, для завоевания сердец своих подданных требуется лишь немногое: чтобы подданные убедились в его способности управлять своей семьей, а в отношении врагов - в его способности разбить их армии. Ибо наибольшая и самая активная часть человеческого рода никогда не была до сих пор довольна настоящим.

ГЛАВА XXXI

О ЦАРСТВЕ БОГА ПРИ ПОСРЕДСТВЕ ПРИРОДЫ

Обзор следующих глав. В предыдущей части я доказал, что естественное состояние, т. е. состояние абсолютной свободы, в каковом пребывают люди, не являющиеся ни суверенами, ни подданными, есть анархия и состояние войны; что правила, которыми люди руководствуются для избежания этого состояния, суть естественные законы; что государство без верховной власти есть слово без содержания и не может существовать; что подданные обязаны своим суверенам безусловным повиновением во всем, в чем оно не противоречит законам Бога. Для полного познания гражданского долга остается лишь выяснить, каковы законы Бога. Ибо без этого человек, когда гражданская власть ему приказывает что-нибудь, не знает, противоречит ли это приказание божественному закону или нет, и, таким образом, или оскорбляет величие Бога слишком далеко идущим гражданским повиновением, или из боязни оскорбить Бога нарушает постановления государства. Чтобы избежать этих подводных камней, необходимо знать, каковы законы Бога. Ввиду того что знание всякого закона зависит от знания верховной власти, я в следующем разделе скажу кое-что о Царстве Божием.

Кто является подданным Царства Божиего. Господь царствует; да радуется земля (Пс. 97, 1), - говорит псалмопевец, и дальше (Пс. 99, I):-Господь царствует, да трепещут народы! Он восседает на Херувимах; да трясется земля! Хотят этого люди или нет, но они всегда вынуждены подчиняться божественной власти. Отрицанием существования или промысла Бога люди могут погубить свое душевное спокойствие, но не могут сбросить свое ярмо. Но называть царствованием эту власть Бога, которая простирается не только на человека, но и на животных, растения и неодушевленные предметы, можно, лишь метафорически употребляя это слово. Ибо о царствовании в настоящем смысле слова можно говорить лишь в отношении того, кто управляет своими подданными при помощи слов и обещания награды тем, кто повинуется, и угрозы наказания тем, кто не повинуется. Поэтому подданными Царства Божиего не являются ни неодушевленные тела, ни неразумные существа, так как они не понимают никаких правил; подданными этого царства не могут быть также атеисты и люди, полагающие, что Бог не заботится о человеческих действиях, ибо они не признают какого-либо слова Божьим Словом, не надеются на Его вознаграждение и не боятся Его угроз. Подданными Бога являются поэтому лишь те, кто верует, что существует Бог, который управляет миром, дал правила и установил награды и наказания для человеческого рода. Всех остальных надо считать врагами Бога.

Три вида слов Божьих: разум, откровение, пророчество. Чтобы управлять при помощи слов, требуется объявлять их в ясной форме, без чего они не могут быть законами, ибо существенным свойством закона является его должное и ясное обнародование, такое, которое отняло бы всякую возможность оправдываться его незнанием. В отношении человеческих законов такое обнародование может совершаться лишь в одной определенной форме, а именно в форме провозглашения человеческим голосом. Господь же объявляет свои законы тремя путями: внушением естественного разума, откровением и голосом какого-нибудь человека, верить которому Бог заставляет остальных людей путем совершения чудес. Отсюда три вида слов Божьих: разумное, чувственное и пророческое, которым соответствует троякого рода слух: истинный разум, сверхъестественное чувство и вера. Что касается сверхъестественного чувства, заключающегося в откровении и вдохновении, то универсальные законы не были даны этим путем, ибо в такой форме Бог говорит лишь отдельным людям, причем разным людям разное.

Двоякая форма Царства Божиего: естественная и пророческая. Соответственно различию между двумя другими видами Слова Божьего - разумным и пророческим - Богу может быть приписана двоякая форма царства - естественная и пророческая. Естественная, при которой он управляет теми представителями человеческого рода, которые признают его провидение в силу внушений истинного разума, и пророческая, при которой он, избрав своими подданными определенный народ (евреев), управляет им, и только им, не только при помощи естественного разума, но также посредством положительных законов, данных этому народу устами его святых пророков. О естественном Царстве Бога я намерен говорить в этой главе.

Право Бога на верховную власть проистекает из его всемогущества. Естественное право, при помощи которого Бог царствует над людьми и наказывает тех, кто нарушает Его законы, должно быть произведено не из факта сотворения людей Богом, как если бы Бог требовал повиновения в качестве благодарности за Его благодеяния, а из Его непреодолимого могущества. Я показал раньше, как верховная власть возникает из соглашения. Для того чтобы показать, как такая власть может возникнуть из природы, остается только рассмотреть, в каком случае эта власть никогда не прекращается. Мы видим, что люди от природы имели право на все, следовательно, каждый из них имел право царствовать над всеми остальными. Но так как это право могло быть осуществлено только силой, то безопасность каждого требовала, чтобы люди отказались от этого права и общим соглашением всех поставили над собой людей, облеченных верховной властью, которые управляли бы ими и защищали их. Однако если бы среди них оказался человек непреодолимой силы, то не было бы никакого основания к тому, чтобы этот человек благодаря своей силе не управлял ими и не защищал как себя, так и их по собственному усмотрению. Поэтому тем, чья сила непреодолима, власть над всеми людьми присуща от природы благодаря превосходству их силы, и, следовательно, именно этой силой обусловлено то обстоятельство, что царствование над людьми и право сокрушать людей по своему произволу принадлежат всемогущему Богу не как творцу и милосердному, а именно как всемогущему. И хотя лишь за грех человек должен был бы подвергнуться наказанию, так как под наказанием подразумевается причинение страдания за грех, право причинять страдание часто имеет своей основой не человеческий грех, а могущество Господа.

Грех не является причиной всех бедствий. Много споров вызывал у древних вопрос: почему порочные люди часто преуспевают, а праведные терпят невзгоды? Вопрос этот совпадает с нашим: по какому принципу Бог распределяет блага и невзгоды земной жизни? Вопрос этот настолько труден, что он поколебал веру в божественное провидение не только у простых людей, но и у философов, более того, даже у святых. Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцам - говорит Давид.- А я - едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои, я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых (Пс. 72, 3). А как горько упрекает Бога Иов за обрушившиеся на него многочисленные несчастья, несмотря на его непорочность. В случае с Иовом Бог сам решает этот вопрос, руководствуясь не грехом Иова, а своим собственным могуществом. Ибо, после того как друзья Иова из факта его страданий заключили о его грехе, а он защищался, сознавая свою непорочность, Бог сам вмешался в спор и оправдывал обрушенные на голову Иова несчастья такими доводами своего могущества, как (Иов 38, 4): где ты был, когда Я полагал основания земли?, и подобными, признав этим как непорочность Иова, так и ошибочность учения его друзей. Этому учению соответствуют слова нашего Спасителя, сказанные в отношении человека, слепого от рождения: "Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божьи". И хотя говорится, что "смерть пришла в мир через грех", и под этим подразумевается, что, если бы Адам не согрешил, он не умер бы, т. е. его душа никогда бы не страдала и не покидала его тело, но из этого не следует, что Бог не мог бы по праву сокрушить его, если бы он и не согрешил, как Он сокрушает другие живые существа, которые не могут грешить.

Божественные законы. После того как мы сказали о суверенности Бога, что она зиждится на одной природе, мы должны в первую очередь рассмотреть, что представляют собой божественные законы, или внушения естественного разума, каковые касаются естественных обязанностей одного человека по отношению к другому или того почитания, которое мы естественно обязаны оказывать нашему божественному суверену. Первые суть те самые естественные законы, о которых я говорил уже в XIV и XV главах этого трактата, а именно: нелицеприятие, справедливость, милосердие, смирение и другие нравственные качества. Нам остается поэтому рассмотреть, какие правила диктуются людям одним только их естественным разумом без другого Слова Божьего в отношении почитания великого Бога и поклонения Ему.

Что такое почитание и поклонение. Почитание состоит, во внутренней мысли и во мнении о силе и доброте другого, соответственно этому почитать Бога - значит, быть самого высокого мнения о Его силе и доброте. Внешние признаки этого мнения, выраженные в словах и действиях людей, взрываются поклонением, которое составляет часть того, Это латиняне подразумевали под словом cultus, ибо cultus Во своему точному и твердому смыслу означает труд, который человек прилагает к какой-нибудь вещи в целях получения какой-то выгоды для себя. Вещи же, из которых •ч извлекаем выгоду, или подвластны нам, и выгода, которую они нам предоставляют, следует за примененным к ним трудом как естественное следствие, или они не подвластны нам и воздают нам за труд так, как это им самим желательно. В первом смысле труд, примененный к земле, называется культурой, а воспитание детей называется культурой их ума. Во втором смысле, когда воли людей должны быть обработаны в наших целях не силой, а угодливостью, это слово означает то же, что ухаживание, т. е. завоевание благорасположения добрыми услугами, например похвалами, признанием силы и всем тем, что может нравиться людям, от которых мы ждем выгоды. Это и есть поклонение в собственном смысле слова. И в этом смысле под publicola подразумевается тот, кто поклоняется народу, а под cultus Dei - поклонение Богу.

Различные знаки почитания. Из внутреннего почитания, состоящего в мнении о силе и доброте, возникают три страсти: любовь, имеющая отношение к доброте, надежда а страх, имеющие отношение к силе, а также три внешние формы поклонения: восхваление, превознесение и благословение. Объектом восхваления является доброта, а объектом превознесения и благословения - сила и ее следствие - счастье. Восхваление и превознесение выражаются как словами, так и действием: словами, когда мы говорим, что человек добр или велик; действиями, когда мы благодарим его за его благость и повинуемся его власти. Мнение же о счастье другого может быть выражено лишь словами.

Естественные и произвольные формы поклонения Некоторые знаки почитания, выраженные как атрибутами, так и действиями, являются таковыми по своей природе, например атрибуты добрый, справедливый, щедрый и т. п., а из действий - молитвы, благодарности и повиновение. Другие же являются такими знаками вследствие установления или в силу людского обычая, и в одни времена и в одних местах они считаются знаками уважения, в другие времена и в других местах - знаками неуважения, а еще в иные времена и в иных местах они нейтральны. Так, например, жесты при приветствиях, просьбах и выражениях благодарности бывают различны в разные времена и в разных местах. Первые являются естественными, вторые - произвольными формами поклонения.

Поклонение предписанное и добровольное. Произвольные формы поклонения бывают двоякого рода: иногда это предписанная, иногда же добровольная форма поклонения. Предписанная - когда этой формы требует тот, кому поклоняются; свободная - когда поклоняющийся выбирает ее по своему усмотрению. Если она предписана, то поклонение заключается не в словах или жестах, а в самом акте повиновения; если же поклонение свободно, то его форма зависит от мнения зрителя. Ибо если зрителям кажутся смешными и оскорбительными слова и действия, при помощи которых мы намерены оказать уважение, то эти слова и действия не выражают поклонения, так как не являются знаками уважения. А знаками уважения они не являются потому, что знак есть знак не для того, кто его делает, а для того, кому он делается, т. е. для зрителя.

Поклонение государственное и частное. Поклонение может быть, кроме того, государственным и частным. Государственным является поклонение, совершаемое государством как единым лицом, частное - совершаемое частным лицом. Государственное поклонение является свободным в отношении государства в целом, но не отдельных лиц. Частное свободно лишь тогда, когда оно происходит втайне. Если же оно происходит на глазах толпы, оно всегда подчиняется некоторым ограничениям, налагаемым на него или законами, или общественным мнением, что несовместимо с природой свободы.

Цель поклонения. Поклонение среди людей имеет своей целью власть. Ибо когда человек видит, что другому воздаются почести, то он считает его могущественным и охотнее подчиняется ему, что увеличивает власть последнего. Но у Бога нет таких целей: поклонение ему диктуется нашим долгом, а в выборе форм этого поклонения мы руководствуемся нашим пониманием тех правил воздаяния почестей, которые разум диктует слабым людям, чествующим более сильных в надежде получить от них какую-нибудь выгоду, из боязни вреда или в благодарность за уже полученное от них благодеяние.

Атрибуты почитания Бога. Для того чтобы мы могли знать, какого рода поклонение Богу диктует нам естественный разум, я начну с его атрибутов. Прежде всего очевидно, что мы должны приписать Богу существование, ибо никто не может иметь намерения воздать почести тому, кого он считает несуществующим.

Во-вторых, недостойно говорили о Боге и отрицали Его существование те философы, которые утверждали, что мир или душа мира есть Бог. Ибо под Богом мы понимаем Причину мира, а сказать, что мир есть Бог, - значит, сказать, что мир не имеет причины, т. е. что Бога нет.

В-третьих, сказать, что мир не был создан, а существует Извечно, - значит, отрицать существование Бога, ибо то, Что извечно, не имеет причин.

В-четвертых, те, кто приписывает Богу покой, отрицают за Ним заботу о человеческом роде и этим лишают Его уважения, ибо такой взгляд отнимает у Бога человеческую любовь к Нему и страх перед Ним, являющиеся корнем уважения.

В-пятых, сказать о Боге, что Он конечен в тех вещах, которые означают величие и могущество, - значит, не почитать Его. Если мы приписываем Богу меньше, чем можем, а конечное меньше того, что мы можем приписать (ведь к конечному можно легко добавить еще), то это не свидетельствует о нашей воле почитать Бога.

Поэтому приписывать Богу какую-нибудь форму есть неуважение к Нему, ибо всякая форма конечна.

Сказать, что мы представляем себе Бога или имеем о Нем идею в нашем уме, также есть неуважение к Нему, ибо все, что мы себе представляем, конечно.

Нельзя также приписывать Богу свойства части или целого, ибо все это атрибуты конечных вещей.

Нельзя также сказать, что Бог находится в этом или том месте, ибо все, что находится в каком-либо месте, ограниченно и конечно.

Нельзя также говорить о Боге, что он находится в движении или покое, ибо оба этих атрибута приписывают Ему место.

Нельзя также говорить, что имеется более одного Бога, ибо это предполагает, что они все конечны, так как не может быть более одного бесконечного.

Нельзя также приписывать Богу страсти (разве лишь метафорически, разумея не самые страсти, а их эффект), имеющие характер огорчения, как раскаяние, гнев, сострадание, или характер нужды, как наклонность, надежда, желание, или характер пассивной способности, ибо страсть есть сила, ограниченная чем-то другим.

Поэтому приписывая Богу волю, ее следует понимать не по аналогии с человеческой волей как разумную склонность, а лишь как силу, способную произвести все.

Точно так же когда мы приписываем Богу зрение и другие ощущения; равным образом, когда приписываем Ему познание или понимание, ибо в человеке это означает лишь волнение ума, вызванное внешними вещами, давящими на органические части человеческого тела, что неприменимо к Богу, так как вещи, зависящие от естественных причин, не могут быть Ему приписаны.

Всякий, кто хочет приписать Богу лишь то, что оправдывается естественным разумом, должен употреблять или такие негативные атрибуты, как бесконечный, вечный, непостижимый, или превосходную степень, как высочайший, величайший и т.п. или неопределенные слова, как благостный, справедливый, святой, создатель, причем употреблять их не для того, чтобы объявить этим, каков Бог (ибо это значило бы ограничить его рамками нашей фантазии), но чтобы выразить свое благоговение перед Ним и свою готовность повиноваться Ему, что является знаком смирения и желания почитать Его так, как только мы можем. Ибо для обозначения нашего понятия о Его природе существует лишь одно имя, именно аз есмь, а для обозначения Его отношения к нам - лишь имя Бог, в котором содержатся понятия Отец., Царь и Господь.

Действия, означающие богопочитанне. Что касается действий, в которых должно выражаться богопочитание, то они должны свидетельствовать о намерении оказать уважение Богу, и это наиболее общее правило разума. Такими знаками уважения являются прежде всего молитвы, ибо принято думать, что не граверы, делающие изображения богов, делают их богами, а те люди, которые молятся им.

Во-вторых, благодарственные молебны, отличающиеся от молитв лишь тем, что молитвы предшествуют благодеянию, а благодарственные молебны следуют за благодеянием, причем те и другие имеют цель признать Бога виновником всех благодеяний, как прошлых, так и будущих.

В-третьих, дары, т. е. посвящения и жертвоприношения (если они приносятся из наилучшего, что человек имеет), так как они служат выражением благодарности.

В-четвертых, клясться только именем Бога, ибо в этом выражается признание того, что один лишь Бог знает сердце человека и что ни человеческий ум, ни его физическая сила не могут защитить клятвопреступников от мести Бога.

Дата добавления: 2015-08-10