Читайте также:
|
Писателя, есть чужеродность в ли-
Тературе. И такие писатели-дикта-
торы – чужаки в мире творческого
Процесса, не имеющие морального
права называться писателями ».
(авт.)
Был сто раз он прав – Сергей Есенин, –
Прав, что бил по рожам чужаков,
Ведь они – проныры – чёрной тенью
Влезть могли в сознание легко.
И тогда творец, как зомби, сдуру
Наплетёт альбомы жалкой лжи.
А кому нужна литература,
Где вранья немеряно? Скажи?!
Он вовек закрытых тем не тронет,
Но всегда старается везде
И во всём подпеть владыке трона,
Кто б на том на троне ни сидел.
Да вот слог его – пустой, бесцветный!
О таких писаках говорят:
Поднесёт, подаст, поддакнет где-то
И, глядишь, – уже лауреат».
Вон и книг у них по доброй стопке
(Чуть не все при бархате они),
Только жаль, не топчут люди тропку,
Хоть убей, тропы не топчут к ним!
---- 18 ----
Снимок 37-го
Он вчера – в пурпуре, нынче – в белом.
И, скажи, случалось ли когда,
Чтобы тварь продажная сумела
Что-нибудь духовное создать?
Чужаки, – чиновничье отродье,
Кто во всём прислуживаться рад!
Только им в писательской природе
Ни за что не выйти в мастера!..
Потому, когда шакальей тенью
Пригрозит писателю беда,
Буду бить, как бил Сергей Есенин,
Рожи всем, кто губит Божий дар!
Г.
---- 31 ----
Юрий Арестов
Д У Р А К
Не суди дурака,
Он, в отличье от нас,
Видит всё без прикрас,
Его мысль высока.
Он ведь с Богом на «ты»
И с природой в родне,
И умней нас вдвойне,
Он – посланник святых.
Что на свете и как,
Где от тайны ключи,
Умный глупо смолчит,
Но ответит дурак.
Посчитаю за честь
Вывод смелый такой:
Лишь среди дураков
В мире гении есть.
1980 г.
---- 30 ----
Снимок 37-го
* * *
Славы я не хочу,
Слава – враг, к сожаленью,
Мне б покоя чуть-чуть
От людей в отдаленьи.
Мне б берёз и осин,
Где грибные просторы,
Где останусь один
В этой музыки море!
Здесь душа оживёт
И залечит ей раны
Рос живительный мёд
Летней ласковой ранью.
Это всё, что хочу,
В чём открылось мне счастье.
Мне б покоя чуть-чуть
Да с людьми не встречаться!..
1984 г.
---- 19 ----
Юрий Арестов
Баллада о двух советских мальчиках
Со всех концов села нагнал фашист народу…
А паренёк с открытым вызовом в глазах
Стоял избитый весь, измученный, но гордый
С петлёй на шее и с табличкой – «Партизан».
Его враги приговорили к страшной смерти.
А партизану и тринадцати-то нет.
И на исходе переломный сорок третий,
И крепче вера, что вот-вот конец войне.
О, сколько ненависти в людях разгоралось! –
Её, казалось, даже страхом не унять.
Но это только лишь на первый взгляд казалось,
Ведь каждый думал: «Слава Богу, не меня!..»
Тридцать седьмой… НКВД… Глухой подвальчик.
Под ногти – иглы. Измывается палач.
А мальчик терпит, зубы сжав. Нет, он не плачет,
Он знает: жалости не будет, плачь не плачь!
Двенадцать лет ему, а он уже «матёрый
Шпион германский и японский, и…» Не зря ж
Уже полгода по «лубянским» коридорам
Его таскают, не бросая в лагеря.
Отец мальчишки был известным генералом,
Советской власти никогда не изменял.
…Когда его энкэвэдисты забирали,
Сосед крестился: «Слава Богу, не меня!..»
Теперь у мальчика «признанья» выбивали:
Тянули жилы и прутом железным жгли,
Но ни огнём, ни инквизиторскою сталью
«Признанья нужного» добиться не смогли.
---- 20 ----
Снимок 37-го
Его – бесчувственного – сбросили со стула
(Видать, и изверги решили: всё, – предел…),
К сырой стене, избитой пулями, толкнули,
А следом выстрел пистолетный прогремел…
И мне пришлось познать советского правленья,
Коснуться страшного «октябрьского» огня
Так, что ещё со школьных лет при слове «Ленин»
Берут и дрожь, и ужас до сих пор меня.
Фашист пытал и жёг, и вешал. Но ведь это
Был чужеземец, он – агрессор, значит, – враг.
Но чтоб свои – своих в родной стране Советов!!! –
Такого я, ну, не могу понять никак!
В расцвет «застоя» диссидентов не стреляли,
Их по «психушкам» рассылали, а ещё
Гноили тысячами на лесоповале. –
А вообще-то им давно потерян счёт.
Ну, почему, хоть гласность грянула с размахом,
И нет тревожных ожиданием ночей,
Мы чтим замучанных фашистами, но в страхе
Молчим о жертвах большевистских палачей?!
А потому, что в нас наследственность гнилая!
И будет так, и нет причины обвинять
Весь мир, пока в себе мы не переломаем
Суть нашу подленькую:
«Только б
не меня!!! …».
1985 г.
---- 29 ----
Юрий Арестов
О Ч И Щ Е Н И Е
Распахну я окна,
Изгоняя скверну:
Будь ты трижды проклят,
Подлый прах геенный!
Ты внесён был сбродом
Тварей разных в хату,
Враг людского рода,
Гнусный чёрт рогатый!
Нет тебе здесь места,
Больше нет и воли!
И родится песня
Над былою болью!
И взгляну другими
Я уже глазами
В угол со святыми
В рамах Образами.
Захлебнётся рокот
Дьяволистской кодлы.
Будь ты трижды проклят,
Мир
вчерашний,
подлый!
1984 г.
---- 28 ----
Снимок 37-го
П О С Л Е
Отворю я окошко без стука
В омут самых больных своих дней,
Взвоет где-то облезлая сука
О кончине бесславной своей.
Может, вспомнится ей, я не знаю,
Как, порой оставаясь без сна,
Кобелей похотливые стаи
За собою водила она.
Что ж, мир праху её. Околеет…
Дай ей, Боже, скончаться без мук.
Удивляюсь: зачем я жалею
Боль и подлость рождающих сук?
Постою я у дома немножко
И уйду, в темноту не входя,
Лишь прикрою тихонько окошко
От осенней прохлады дождя.
И, страницы былого листая,
Вновь – опять же – спешу повторить:
Бог, прости ей, коль я не прощаю,
Потому что не в силах простить.
1984 г.
---- 21 ----
Юрий Арестов
* * *
Толпа, о, как она страшна! –
Страшней наркотиков, вина,
Страшней, чем грозная война,
Ведь как безжалостна она!
1979 г.
---- 22 ----
Снимок 37-го
ДИЛЕММА
В объятьях плотного кольца
Немецкой силы,
Бежав из плена, два бойца
К своим спешили.
Один лишь только знает Бог
Их путь тернистый,
Как шли солдаты на восток
В тылу фашистов.
Им несказанно повезло:
Дорогой страшной
Дойти! А вон за тем селом
Траншеи наших.
А за траншеями – зима
Стеною встала.
И ждёт бойцов там Колыма
С лесоповалом.
А могут сразу же – в «расход»
Свои, под дуло.
И, значит, перед тем, как фронт
Пройти, подумай:
Не лучше ли в бою с врагом
В тылу сражаться?
А дальше – как положит Бог.
Что ж, с Богом, братцы!..
Г.
---- 27 ----
Юрий Арестов
П Е Ч А Л Ь Н О Е
Не стой под окнами, печаль,
Не вой январскою тоской,
Когда-нибудь, но не сейчас
Качнёшь наганом над виском.
Ещё в печи горит огонь,
Ещё горяч и крепок чай.
И я прошу: меня не тронь,
Моя последняя печаль!
Вокруг лежат черновики
Моих исканий и побед,
А ты мне нынче – не с руки,
Ко мне тебе дороги нет!..
Когда же пламя отгорит,
Тогда в мой дом откроешь дверь
И скажешь: «Мной он был убит,
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Получишь свободу, получишь невесту, | | | Чтоб стать |