Владыки подводных городов

Не знаю, как я наконец решился написать о происходящем. Несмотря на то, что с тех пор минуло больше двадцати лет, каждый раз, когда я вспоминаю события той ночи, мне хочется плотнее закутаться от мокрого ветра, и сбежать как можно дальше от моря. Хотя куда уж дальше Швейцарских Альп, не знаю. Говорят, что если рассказать свою историю, легче станет забыть про нее, может быть, именно поэтому вы держите эту рукопись в своих руках.

Как я уже сказал, дело было двадцать три года назад. В то время я был еще молод, храбр и безрассуден. Так что нет ничего удивительного в том, что я занялся пиратством. В тринадцать лет я поступил юнгой на "Старого Беркута", к капитану Джеймсу. Вскоре я поднялся до матроса, а потом, когда старый беркут (так мы называли Джеймса) умер, ребята предложили мне занять его место. Обстановка в средиземном море, где мы в то время работали, становилась слишком скучной, и мы, вслед за всеми, отправились к Новому Свету. Не буду описывать годы пути, они не имеют отношение к моей истории, скажу лишь, что когда мы добрались до Карибских островов, то остались очень довольны новым домом. Мы поселились на Тортуге и начали понемногу возрождать старую славу "Старого Беркута", как грозы морей. Если бы знали мы тогда, что произойдет с нами через пару месяцев, мы никогда бы не вышли в море.

Но, пребывая в счастливом неведении, мы продолжали грабить и убивать. Для нас не было друзей. Англичанин, Голландец, Испанец - все, кого мы встречали на морских просторах, вскоре шли ко дну, оставляя в наших трюмах золото и драгоценности. Мы действительно стали грозой морей. Когда мы возвращались на Тортугу, все смотрели на нас с уважением и завистью. А мы, презрительно игнорируя эти взгляды, растрачивали трофеи в игорных домах и на девушек. Уже не девушек, хех. Так мы и жили не слишком спокойно, но счастливо, еще два года.

А потом произошло Это...

Как сейчас помню, в тот день солнце не показалось нам даже на пять минут. Черные тучи, казалось, собирались и преследовали наш корабль, а потом, устав от погони, разразились сильным ливнем. Однако грозы не было. Не было ни молний, ни огней святого Эльма, сопровождающих всех моряков в дождливые ночи. Неожиданно задул промозглый западный ветер. Все моряки, кто не требовался на палубе, давно запрятались в трюм, и лишь я остался на палубе, вглядываясь в кромешную тьму.

Ничего не было видно. Даже, если вокруг были берега островов или другие корабли, они были скрыты за плотной стеной дождя. Несколько раз мне слышался странный вой, но это лишь скрипели под ударами ветра мачты. Тьма сгущалась. Поднялись волны, и корабль начало трясти. Вдалеке раздался гром, но никаких вспышек и отблесков все также не было видно. Неожиданно ветер резко изменил свое направление. Теперь он дул в спину, и корабль, все так же раскачиваясь, поплыл вперед.

Вскоре "Старого Беркута" вынесло на ровную, гладкую воду. Затих ветер, и даже стена дождя осталась позади. Несколько людей из моей команды рискнули выйти на палубу. Над нами мерцало немногочисленными звездами темное, безлунное небо. Корабельные фонари осветили небольшой круг чистой воды, за которым со всех сторон вновь вставала плотная стена дождя. Мы попали в око бури.

Неожиданно, ослепив нас на секунду, вспыхнула молния. Когда белые пятна покинули наши глаза, мы увидели, что буквально в десяти метрах от нас стоит каравелла. Флаг на мачте был испанский, а судя по осадке судна на море, трюмы его были сильно нагружены. И разорви меня морской черт, если в них были лишь пшено да вода. "Не иначе, буря отбила судно от конвоя, а команда, сраженная паникой и морской болезнью, заперлась в трюмах" - подумал я с усмешкой. Суда слабо несло друг к другу, в центр ока, и вскоре наш нос уже царапнул бок каравеллы.

Оставив на судне десять вооруженных ребят, я, вместе с остальной командой, отправился на "Темную Чайку", как, судя по надписи на носу, называлась эта каравелла. Палуба, заваленная порядком подгнившими водорослями, создавала ощущение заброшенности. Дверь в трюм была открыта. Аккуратно светя вперед факелом, я начал оглядывать боковые комнаты, и прямо присвистнул от удивления. Весь корабль был завален странными каменными статуями неизвестных языческих богов, украшенными рубинами и изумрудами. Перетащить все это на мой корабль было невозможно, оставалось только захватить каравеллу, и пригнать ее с собой на Тортугу. Однако сперва надо было осмотреть верхний этаж. Судя по внутреннему убранству кают и столовой, это судно явно принадлежало богатым господам. Продолжая обыск, я подошел к каюте капитана. Приготовив на всякий случай пистолет, я аккуратно приоткрыл дверь.

В каюте, конечно же, никого не было, однако факел осветил странные знаки на полу. Я пригляделся. По центру каюты была ровно высыпана каким-то странным порошком обведенная в круг пятиконечная звезда, пентаграмма, знак Дьявола. На конце каждого из лучей звезды был нарисован странный символ. Не знаю почему, но меня от этого зрелища бросило в дрожь. Тут мое внимание привлекло поблескивание алого пятна на полу... Это была кровь!

Конечно, кровью меня, матерого морского волка, не напугаешь, даже несмотря на то, что этому пятну было не больше двух минут. Капля за каплей, кровь просачивалась меж досок потолка, заливая линии пентаграммы и рисуя на полу причудливые деревья из подтеков. Когда ветка такого дерева касалась одного из знаков, он начинал светиться потусторонним светом. В ужасе от этого зрелища, я сделал шаг назад, но споткнулся об порог и выронил факел. На мое удивление, судно не загорелось, огонь застыл в одной точке пола. Очевидно, провидению не была угодна сегодня гибель "Темной Чайки" Однако, стоило пламени коснуться крови, как оно со страшным шипением начало растекаться по ней. Вскоре вся пентаграмма уже пылала зеленым огнем, а в центре ее из воздуха начала появляться странная фигура. В панике, бросив все, что было у меня в руках, я побежал на палубу, и в этот момент услышал крик...

-Кракен! - кричал один из моих матросов. И действительно, за дверным проемом впереди виднелись силуэты развивающихся щупалец.

Конечно, все мы слышали легенду о древнем чудовище Кракене, о Спящем В Пучине, но одно дело это слышать байки пьяного бродяги в таверне, а совсем другое - почувствовать, как палуба под ногами взлетает в небо, поднятая могучими щупальцами. Падая, я увидел, как в другом конце коридора через дверь проходит мрачное существо в черном плаще и с клювообразной маской на верхней половине лица. Казалось, выхода уже нет. Я услышал треск, и в метре от меня из потолка вырвалось щупальце. Впрочем, тварь учуяла не меня. Щупальце потянулось в тот конец коридора, к демону. Собрав последние силы, я на четвереньках пополз к выходу.

Наконец я выбрался на палубу и прижался к стене. Какое-то предчувствие заставило меня оглядеться...

Бури вокруг уже не было. Не было, впрочем, и океана. Корабль стоял, прислоненный к древней пирамиде, на каменной поверхности гигантского острова. Всюду, насколько простирался взор, можно было видеть лишь фантастические древние храмы, покрытые узорами древней резьбы. Из дверных проемов выступали щупальца, протягиваясь к кораблю. Моряки в панике спрыгивали за борт, и я последовал их примеру.

Поверхность острова под кораблем была мягкой от водорослей, и мне удалось отделаться легким ушибом. Я встал, и в последний момент успел дернуться в сторону, за корабль. Щупальце, промчавшись мимо меня, схватило спрыгнувшего рулевого. Раздался хруст костей, и вокруг небольшим дождем разлетелись капли крови. "Кровь. Как ее много в последнее время..." - подумал я.

Теперь, из своего укрытия, я мог рассмотреть здание, выросшее под нами. Это была высокая ступенчатая конструкция. С боковой стороны виднелись огромные ворота входа. Я вжимался в стену, молясь, чтобы твари, обитающие в этом городе, не почувствовали меня, когда рядом появился клювоголовый. Впрочем, он прошел мимо меня. Щупальца явно куда-то исчезли, и я рискнул последовать за ним. Мне казалось, что я делаю это незаметно, пока в какой-то момент тварь не обернулась и не кивнула мне. После этого, как бы я не хотел, я не мог покинуть этого демона. Я был заворожен... Не знаю, чем.

Так мы прошли к воротом этого странного здания. Из щелей по бокам дверных створок высунулось несколько щупалец, и потянулось к нам. Мой странный попутчик не стал с ними церемониться. На руке его неожиданно появились длинные алые когти, рассекшие эти щупальца в мелкие клочья. В тот же миг ворота отворились. У меня появилось впечатление, что мой спутник и я только-что прошли какое-то странное испытание, и теперь допущены внутрь. Мой попутчик, не обращая на меня никакого внимания, пошел вперед. Я хотел уйти, но, подчиненный все той же неведомой мне силой, пошел за ним. Мы долго шли сначала по коридорам, стены которых покрывали жуткие орнаменты и фрески, потом по лабиринту мостов над бездной, и везде помещения храма (не знаю почему, но я решил, что это именно храм) пронизывало мистическое зелено-голубое свечение. В конце концов, мы вошли в огромный зал, посреди которого стоял огромный алтарь, увенчанный гигантской ни то вазой, ни то чашей. Я не стал проверять что в ней, это было и так ясно. Кровь... Она начала медленно стекать через края чаши и заливать алтарь, светящийся все тем же мистическим светом. Вскоре в глубине зала я заметил какое-то движение. Мне показалось, что оттуда ползет гигантская гора, но, как вскоре оказалось, это было человекообразное существо. Короткие ноги его вместо стоп и пальцев увенчивали щупальца, такие же щупальца росли и на месте рук. Рыбья голова выдвигалась вперед на уровне груди. От тяжелых его шагов сотрясалась земля, но мой проводник даже не шевельнулся. Между ними завязался "разговор", или чем еще могла быть эта какофония бессвязных звуков, еле различимых человеческим ухом. Что самое страшное, где-то на уровне подсознания я воспринимал их разговор. Неожиданно оцепенение спало. Я почувствовал их внимание, обращенное на меня. Они не источали угрозы, лишь внимание, но мне стало настолько не по себе, что я в панике рванулся к выходу. Не помню, каким чудом я преодолел все лабиринты подземного храма, как выжил на острове и построил лодку. Я не помню, как меня нашли в океане - истощенного, измученного и совершенно седого. Не помню, как я оказался в Европе, в одной из колоний на берегу Средиземного моря. Я помню лишь диалог тех двух существ. И теперь, написав эту рукопись, я понял, кем я был для них. Я избран править в подводных городах. Сейчас, когда я это понимаю, мне все трудней держать перо. Пальцы мои удлиняются, превращаясь в длинные, удобные щупальца, голова опускается. Мне нужна вода. Мне необходимо добраться до моря, иначе я погибну. Эту рукопись я оставлю на столе, чтобы, если меня будут искать мои друзья, они поняли, что надо оставить поиски... Меня бесполезно искать. Я ушел в свой новый, настоящий дом...

Стрела

Однажды путь занес меня в болотистые долины Альментры, где бескрайние заросли дремучих лесов чередовались с не меньшими по размеру болотами. Край этот свалится прежде всего своими месторождениями природного газа, и это - едва ли не единственное, что может заманить людей в эти мрачные земли. Наверное, уже неделю непрерывно шел дождь. Я жаждал отдохнуть, выспаться и упорядочить свои записи, кое-как дающиеся мне в немногие часы отдыха. Но нигде не найти было мне нормального постоялого двора, лишь малые деревеньки и хутора изредка встречались мне по дороге. И я не был удивлен. С трудом представлялось мне, что в земли эти может занести обычного путника, торговца или искателя приключений. Да и закончилась уже эпоха свободных странствий.

В тот день дождь лил особенно сильно. Занималась гроза. Капли жестко хлестали мой плащ, отяжелевший от влаги. Лошадь из последних сил боролась с ветром, дувшим, казалось, со всех сторон с такой силой, что я думаю, он мог бы унести и лошадь, и меня, и всю эту богом забытую землю. Тучи нависали так низко, что даже не видны были кроны деревьев окрестного леса, так что казалось, что я нахожусь в огромном зале, наподобие катакомб Энхерта, стены которого скрываются где-то вдалеке, за рядом колонн. Накануне я промок и простыл, а поскольку животворных таблеток, которые я в достаточной мере закупил в столице, почти уже не оставалось в моей сумке, мне срочно нужно было укрытие от ненастья и очаг.

Впереди по дороге забрезжил свет, и я поспешил к нему, в надежде наконец передохнуть хотя-бы на очередном хуторке. Мои ожидания более чем оправдались. Буквально спустя десять минут я выехал к достаточно большой, по местным меркам, деревне - десяти домам, стоявшим вокруг перекрестка. Невдалеке, почти заглушаемые шумом дождя урчали машины, добывающие болотный газ. Над одним из домов горел фонарь. В его двери я и постучался.

Спустя секунд пятнадцать дверь приоткрылась. В ней стоял тощий старичок, одетый в достаточно простую крестьянскую одежду, аккуратную, опрятную и недавно поглаженную. Я видел таких уже не первый раз в этих краях. Личная прислуга, наподобие городских лакеев.

–Чего надо? - недружелюбно буркнул слуга, меря меня презрительным, и в то же время несколько опасливым взглядом.

–Я простой путник, уставший от ненастья и желающий переночевать под крышей в тепле и уюте. Завтра я вас покину.

–Пошел вон! Знаем мы вас, бродяг. - каждое слово слуги просто било ненавистью и презрением. Не иначе в качестве дополнительного аргумента, он достал откуда-то самодельный мушкет и начал тыкать им мне в нос. Я с любопытством оглядел оружие. Давно устаревшая конструкция, к тому же не заряжен. Хотя поднять такую и выстрелить он бы все равно не успел. Лежащий у меня в кармане шестизарядный "Magner & Cort" был куда удобнее и быстрее. Но я не хотел конфликта, а потому просто взглянул ему в глаза, и повторил со всем спокойствием, как только мог.

–Я простой путник. Не желаю никому вреда. Мне нужно передохнуть с пути и согреться. Завтра я вас покину.

Слуга, немного опешив от такой решительности, и в то же время спокойствия, явно замешкался. В это время из глубины дома послышались шаги, и к двери подошел, судя по всему, сам хозяин - довольно полный мужчина с умными глазами и добрым, хотя и сильно изможденным лицом. Он внимательно посмотрел на меня, затем кивнул своим мыслям, жестом отозвал слугу и подошел сам.

–Простите пожалуйста моего помощника - он говорил очень спокойно, и это сразу расслабляло, успокаивало. Однако я пока не был уверен, стоит ли ему доверять. - Он просто на взводе. Недавно мы буквально за руку поймали вора и совсем не уверены, что его подельники не явятся за ним в ближайшее время. Однако я вижу, что Вы человек честный и благородный, и никак не собираетесь вмешиваться в наши дела. - После последней фразы он многозначительно посмотрел на меня, и затем протянул руку. - Алевес Кханц.

–В случае нападения разбойников незаряженные мушкеты не сильно помогут. - я пожал протянутую руку. - Но Ваши дела могут меня заинтересовать. Я хорошо знаю людей и хочу узнать их еще лучше.

–Вы не назвали свое имя.

–Имя? Оно Вам ничего не даст. Куда лучше меня характеризует прозвище, данное мне людьми. Называйте меня Летописцем.

–Летописцем так Летописцем. - Алевес не стал вдаваться в подробности. В конце концов, у любого могут быть поводы скрывать свое имя. - Но что же мы на холоде стоим? Пойдемте в дом.

Дом внутри оказался не слишком просторным, но в тоже время весь очень уютным, что я сразу почувствовал после ливня. Ярко светящий камин наполнял его прямо таки волшебным светом и теплом, которое, казалось, пронизывало всю комнату, и струилось по телу вместе с кровью, понемногу согревая и растапливая одревеневшие от холода и дождя мышцы. Слуга, встретивший меня на пороге, уже хлопотал вокруг стола, накладывая туда еще один сервиз.

–Спасибо Вам большое. Уже две ночи ночуя в палатке под дождем и не встречая по пути жилья, я уже порядком истосковался по домашнему уюту, и огню камина. - сказал я, снимая плащ и проходя к столу.

–Да уж, представляю. Сам в молодости любил попутешествовать. Я один из первооткрывателей этого месторождения, по сути основатель деревни. - похвастался он - А что Вас занесло в наши края? Да еще в такое время года...

–Я объезжаю весь мир в поиске новых сюжетов. И непогода меня не останавливает, а, наоборот, интригует.

–Так Вы, значит, писатель? - Алевес посмотрел на меня с любопытством. - И о чем пишете?

–О людях.

–У Вас есть с собой какие-нибудь произведения? Иногда бывает интересно почитать о самом себе.

–Люди из моих книг не всегда нравятся себе настоящим. Впрочем, про Вас я не могу пока ничего написать, кроме того, что Вы очень спокойный и сдержанный человек.

Алевес улыбнулся:

–Ладно, давайте приступим к нашей скромной трапезе.

На столе уже возлежал жареный поросенок, и за которого застенчиво выглядывали куриные ножки и миска с салатом. Сбоку стояли бутылка вина и поднос с перцем и огурцами - к закуске. Трапеза была довольно скромной - по городским меркам, но после недели, прожитой на вяленой рыбе и маринованном мясе ужин показался мне шикарным.

Разговор за трапезой велся не спеша, всегда оставалось время пережевать положенный в рот кусочек. Я рассказывал Алевесу столичные новости, он, в свою очередь, рассказывал мне о местных нравах и последних событиях. Понемногу я почувствовал, что мой желудок изо всех сил сопротивляется столь массовой атаке пищи, и скоро начнет бунтовать. Еще некоторое время я пообщался с хозяином, а потом попросил показать мне этого вора. Вор был расквартирован на другом конце дома, помещенный в средних размеров чулан. Чулан, судя по всему, был специально для него расчищен, и некоторые вещи были в беспорядке свалены на полки окрестных шкафов. Мы зашли в чулан. Вор сидел в углу на табуретке, уткнувшись лицом в колени, и, судя по всему либо спал, либо плакал.

Едва взглянув на этого парня, я понял, что мушкеты, заряженные или нет, здесь не понадобятся. Подельники, если они у него и были, будут рады от него избавиться, а скорее всего, они просто использовали его, и подставили под удар, спасая свои шкуры. Я не слишком понимал, почему мальчишка (а по-другому его было и не назвать) до сих пор не бросился плача в колени хозяина, и не заплакал, извиняясь. Хозяин, все-таки, человек не злой, простил бы... И даже мог бы пристроить среди слуг, на какую-нибудь низшую должность.

Однако в этот момент парень поднял голову, и я понял, почему он не сделал это до сих пор. Его лицо, действительно немного заплаканное, источало все, кроме покорности. Злость. Жажду мести. Наглость. Не обошлось, конечно, без обиды и страха, да и нервы явно уже не выдерживали, но покорность в нем не проявилась ни на миг.

–Зачем еще вы пришли!? - видно было, что он изо всех сил старался говорить спокойно, хотя и с вызовом, но явно не мог больше себя держать, и потому получались писклявые выкрики. - Я уже понял, что меня завтра повесят! Дайте мне хоть сейчас отдохнуть от вас и ваших допросов!

Тут он заметил меня.

–А это еще кто? Палач? Новый обычай - знакомиться с палачом заранее? Или еще один узник?

Я глянул ему в глаза тем самым взглядом, который способен увидеть душу человека и вытащить ее наружу, как бы глубоко она не была спрятана. Парень сразу успокоился и обмяк. Я попросил хозяина оставить нас одних.

–Кто Вы такой? - спросил он уже спокойно - Я уже готов вам верить, но все же хотел бы узнать, кто вы такой.

–Я писатель, который интересуется интересными людьми. Имя свое не люблю, и предпочитаю, когда меня зовут Летописцем.

–В отношении к имени мы похожи. Стрела. - он пожал протянутую руку.

–Хорошо управляешься с луком?

–Да. И сам быстр и всегда достигаю цель.

–Стрелы не всегда летят хорошо. Все зависит от лука... и лучника. Но если ты всегда достигаешь цель, то как ты тогда сюда попал?

–Вы же сами говорили. Про лук и... - он замялся.

–Эх, мальчишка... Ребята тебя кинули, а ты все еще преклоняешься перед их авторитетом. Прекрати!.. У тебя еще может быть шанс начать новую жизнь.

–Кем? Лакеем? Поломойщиком? Мальчиком на побегушках? Спасибо конечно, но... Нет уж!

–Ты знаешь, что гордыня - один из грехов, за которые человека отправляют прямиком в ад. Не пытайся сразу метить высоко, начни снизу. Иначе погубишь и жизнь, и душу. Знаешь, чем я занимался в твоем возрасте? Работал разносчиком газет. Потом начал писать короткие истории для тех же газет, заработал денег, поступил в университет. И вот сейчас я писатель. Я не всегда был такой. И ты начни с малого. А потом уже найдешь себя.

–Я не смогу. Быть лакеем, мелким слугой. Это будет позор!

–А ты недолго. Накопишь денег и уедешь в город.

–Знаю я это недолго. Ты на этого посмотри. Он махнул рукой в сторону двери, видимо имея в виду слугу. Сто лет в ожидании великого будущего...- он усмехнулся.

–Так он и не желал большего. Не стремился. А у тебя сил хватит.

–А может, Вы возьмете меня с собой? Я могу помогать вам, а сопровождать странника - не такой ущерб гордости, как быть лакеем. А когда я узнаю о жизни достаточно, в каком-нибудь городе я постараюсь сам сделать карьеру.

–Я бы может и взял, - Я решил во что бы то не стало смирить гордыню этого парня, понимая, что она не позволит ему дальше жить в этом мире. - но зачем ты мне? Я не странствующий рыцарь, которому нужен оруженосец, и не купец, которому нужен счетовод. Побудь лакеем, покажи хозяину, что способен на большее... И отправляйся в город, имея на руках деньги и рекомендацию. Начни жизнь сначала, в твоем возрасте это еще можно сделать. Подумай. У тебя еще есть время до утра. - с этими словами я вышел из комнаты.

Алевес все еще сидел за столом, не иначе ожидая меня.

–Ну как вам мальчишка? - спросил он.

–Я бы на вашем месте дал ему шанс. Предложите ему побыть у вас лакеем. Вы же понимаете, что он не станет убегать.

–Я думал об этом. Но вы же сами видели - он не согласится. Он слишком горд для такой работы. А так он наверняка был бы хорошим слугой. Верным и исполнительным.

–Но вы предложите. Сам-то он не попросит, Вы же видите. А согласится вполне может.

–Хорошо, я подумаю. А почему бы Вам не взять его с собой.

–Я не привык к попутчикам.

–Короткий и исчерпывающий ответ. Пойдемте спать. - сказал он с зевком.

Слуга проводил меня до гостевой спальни. Там стояла роскошная и очень мягкая кровать, которая так и манила ко сну. Однако я долго не мог заснуть. Я думал о том, сделал ли я для мальчишки все, что мог. Смирил ли я его гордыню?Решится ли он начать жизнь сначала? Понял ли он меня? Может ли стрела понять, что сейчас не война, и отдать свой наконечник на переплавку для домашних дел? "Да что вообще за прозвище такое у парня? - вдруг подумал я. - Стрелу запускают один раз, и оставляют на поле боя, у цели, в руках врага. Назвавшись так, мальчишка обрекает себя на подчинение, и амбиции разбиваются об неуверенность." Быть может, надо было решить эту его проблему? Я не знал.

Наконец я заснул, а когда проснулся, был уже полдень. За завтраком я осведомился у Алевеса, как там парень.

–А его уже повесили - ответил он - у нас вешают на рассвете, чтобы не смущать народ муками и конвульсиями.

И Алевес перевел разговор на другую тему. Спустя еще несколько часов я уже собрался и поехал дальше, благо дорога была одна.

Уже отъехав от деревни, я огляделся. Мрачнели стволы вековых лесов, кроны которых скрывались под облаками. Сквозь туман чернели силуэты газодобывающих машин, среди которых временами вспыхивали болотные огоньки. За моей спиной покачивалось на дереве тело повешенного вора.

Дата добавления: 2015-08-10