Любить – значит страдать 27 страница

– Прости меня. – У нее из глаз брызнули слезы. – Прости меня, я виновата.

Не обращая внимания на мамины причитания, я изо всех сил пыталась ее успокоить.

– А теперь давай посмотрим, сможешь ли ты встать. – Я взяла маму под руку и помогла подняться.

Когда мы дошли до машины, она уже рыдала навзрыд. Теперь самое главное было сохранить хладнокровие и вспомнить, где находится больница.

– Все хорошо, – пробормотала я себе под нос. – Все будет хорошо. – Затем скосила глаза на плачущую маму и сказала чуть громче, специально для нее: – Все будет хорошо.

Она немного успокоилась и уже не плакала, а только судорожно всхлипывала.

– Ну, ты как? – Я боялась отвести взгляд от дороги и вела машину, вцепившись обеими руками в руль.

– Прости меня, – снова прохрипела она.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь.

– Думаю, все будет нормально, – прошептала она, вытирая рукавом кровь с лица.

– Кто этот парень? – рискнула спросить я, заметив, что она уже пришла в себя. Но она лишь молча покачала головой. Тогда я повторила свой вопрос уже более настойчиво: – Рейчел, кто этот парень?

Она шумно сглотнула и с тяжелым вздохом сказала:

– Я должна ему деньги.

– За что? – нахмурилась я.

Она не ответила, а я не стала настаивать.

На всякий случай, если меня вдруг спросят в полиции, я попыталась припомнить, как выглядел тот громила. Здоровущий и явно скользкий тип, но вот его лица я не запомнила. А потом до меня вдруг дошло. Имелось единственно возможное объяснение того, почему мама задолжала ему деньги.

– Это твой дилер, – громко произнесла я. Рейчел упорно отмалчивалась. Я стиснула зубы, чтобы побороть душивший меня гнев. – Дай мне свой телефон, – потребовала я, когда мы наконец подъехали к отделению неотложной помощи.

– Что? Зачем? – удивилась она.

– Позвоню Шарон, попрошу забрать тебя, – звенящим от еле сдерживаемой ярости голосом произнесла я. – Тебе, возможно, придется какое-то время пожить у нее, пока не утрясешь свои дела.

– Эмили! – взмолилась она. – Пожалуйста, не уходи!

– Нет, здесь я не останусь, – не глядя на нее, отрезала я. – Пожалуй, съезжу домой, соберу тебе сумку. Оставлю ее на крыльце. Пусть Шарон потом возьмет.

– Только не надо… – заскулила она. – Только не надо никому говорить! Хорошо?

Я повернула к маме перекошенное от отвращения лицо. И у нее еще хватает наглости просить меня врать! Я решительно покачала головой.

– Ну пожалуйста, – жалобно произнесла она. – Собираюсь сказать им, что меня ограбили, но лица налетчика разглядеть не успела.

Один глаз у мамы уже практически заплыл, у крыльев носа запеклась кровь. Она дышала со свистом, из уцелевшего глаза непрерывным потоком текли слезы. Словом, краше в гроб кладут. Но мне было совершенно не жаль ее. Я презирала эту омерзительную женщину, которая пресмыкалась передо мной, выпрашивая подачку в виде лжи во спасение.

– Можешь не волноваться, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Я не расскажу в полиции, что твой наркодилер избил тебя за то, что ты задолжала ему денег. Это не мое дело. Поняла?

Она в очередной раз судорожно всхлипнула и, оставив телефон на сиденье, выползла из машины. Едва дождавшись, чтобы она закрыла за собой дверь, я нажала на газ и рванула с места.

И только когда я выехала на главную дорогу, до меня вдруг со всей очевидностью дошло, что на самом деле произошло. Я плотно сжала дрожащие губы, на глазах выступили слезы злости, меня трясло от негодования.

Припарковавшись на улице, я дрожащей рукой взяла ее телефон. И едва успела отправить сообщение Шарон, как зазвонил мой мобильник.

– Эмма? – услышала я голос Джонатана. – С тобой все в порядке? Ты где?

Я закрыла глаза и сморщилась, точно от боли. Он был на моем футбольном матче.

– Хм… Мне надо было забрать форму, – попыталась я объяснить ситуацию.

– Что случилось? – взволнованно спросил он. – Эмма, ты где?

– Пришлось отвезти Рейчел в больницу, – стараясь сохранять спокойствие, ответила я. – Джонатан… – начала я.

На меня снова накатил приступ неконтролируемой ярости, и я принялась дышать носом, чтобы остановить слезы.

– Так ты в порядке?

– Угу, – пробормотала я и, сделав глубокий вдох, добавила: – Там был какой-то парень. Пришел к ней за деньгами. И он здорово ее отделал.

– Что?! – заорал Джонатан. – Скажи, он тебя бил?

– Нет, у меня все нормально. Но она в жутком состоянии, – закусив губу, ответила я.

– Ты сейчас где? – спросил он. – Я возвращаюсь в Уэслин. Ты где?

– Еду к ней домой, – ответила я. – Надо собрать ее вещи, чтобы она могла пожить у Шарон.

– Эмма, мне кажется, тебе не стоит туда возвращаться.

– Он ушел, – вытирая слезы, сказала я.

– Ладно, тогда дождись меня. Не вздумай одна входить в дом, – строго предупредил меня Джонатан и отключился.

Я снова выехала на шоссе и попыталась успокоиться, по привычке отметая весь негатив. И когда свернула на подъездную дорожку, то уже вполне держала себя в руках, хотя и чувствовала странное оцепенение. После нашего поспешного отъезда входная дверь так и осталась распахнутой настежь. Джонатана пока не было. Я оглядела улицу на предмет незнакомых машин, но ничего подозрительного не обнаружила. Значит, дилер решил не возвращаться.

Подняв защитный экран, я остановилась в прихожей и прислушалась. Тихо. Затем осторожно поднялась по лестнице. И уже собралась было войти в ее комнату, когда услышала какой-то скрип. Резко развернулась, но на лестнице никого не оказалось.

Облегченно вздохнув, я направилась в ее спальню. И тут краем глаза заметила открытую дверь в свою комнату и застыла на месте. Что-то явно было не так. С отчаянно бьющимся сердцем повернулась в сторону открытой двери. На полу посреди комнаты валялась синяя бархатная коробочка. Коробочка, в которой я хранила кулон, подаренный Эваном. Коробочка, которая должна была лежать под бельем в верхнем ящике комода.

Выходит, он все-таки вернулся.

Выкрикивая: «Нет! Нет! Нет!», я кинулась назад и врезалась прямо ему в грудь. Отскочив, осторожно попятилась. Он как раз выходил из моей комнаты. На его лице играла мерзкая ухмылка. И мне показалось, что он сейчас ударит меня, как до того ударил мою маму. Страх сжал горло, я приготовилась бежать. И в этот момент я увидела у него в руке свой кулон.

– Ой, нет! – Совсем потеряв голову, я кинулась на него и потянулась за кулоном.

Но он перехватил мою руку и отшвырнул меня в сторону.

– Зря ты не послушалась! – зарычал он, его тяжелый взгляд леденил кровь.

Я поняла, что мне конец. И инстинктивно попыталась прикрыть лицо, но мощный удар повалил меня на пол. Подбородок пронзила дикая боль, перед глазами запрыгали черные мушки.

С трудом поднявшись на ноги, я попробовала сфокусироваться. Мне нужно было добраться до него, пока он не начал спускаться по лестнице, и я вцепилась ему в руку. Он резко развернулся и воскликнул:

– Ах ты, маленькая сучка! Какого хрена ты себе позволяешь?!

– Это мое! – крикнула я. – Ну пожалуйста! Я вам заплачу. Но только не отнимайте это у меня!

Он хрипло рассмеялся и снова замахнулся. Я отлетела к стене и застонала.

– Кем, черт подери, ты себя вообразила?! – ухмыльнулся он.

И со всей силы врезал мне так, что я сразу оказалась на четвереньках. Голова буквально раскалывалась, но усилием воли я заставила себя подняться. Не дав выпрямиться, он саданул ногой в тяжелом ботинке мне под ребра.

Я закричала и скорчилась на полу, от невыносимой боли перехватило дыхание.

– Эмма! – послышалось откуда-то снизу.

Но у меня не было сил крикнуть, чтобы предупредить Джонатана об опасности. Я лежала на полу, сжавшись в комок, как слепой котенок, и только слышала какую-то возню и стоны. С трудом разогнувшись, увидела, что Джонатан, прижав парня к стенке, методично бьет его кулаком в живот.

Я трудом встала на ноги и, держась за ушибленный бок, прислонилась к дверному косяку. Мне хотелось закричать, но я лишь открывала и закрывала рот, словно выброшенная на сушу рыба. Я полезла в карман за телефоном и не нашла его. Пошарила глазами по полу – ничего.

И неожиданно заметила прямо возле ног свой бриллиант. Подняла его и так крепко стиснула в кулаке, что камень врезался в ладонь.

Джонатан двинул кулаком парню прямо в лицо, и тот пошатнулся. Не дав ему выпрямиться, Джонатан применил апперкот, и громила тяжело осел на пол. Джонатан схватил его за рубашку, слегка приподнял и послал в нокаут. Парень обмяк, руки беспомощно вытянулись вдоль тела, но Джонатан продолжал безжалостно избивать его.

– Джонатан! – увидев окровавленное лицо парня, крикнула я.

У Джонатана напряглись жилы на шее. Он буквально месил кулаками лицо парня, превратив его в кусок мяса. И был страшен в своем гневе.

На дрожащих ногах я приблизилась к Джонатану и схватила его за руку.

– Джонатан!

Джонатан резко вскинул голову. Его глаза стали черными от слепой ярости. Его лицо напоминало маску ненависти, рот перекошен в злобной усмешке. И я отшатнулась в страхе.

Джонатан поднял на меня глаза, и взгляд его сразу смягчился. Слишком поздно. Я стояла разинув от ужаса рот. Лицо Джонатана болезненно задергалось.

Он медленно опустил парня на пол и выпрямился, не сводя с меня глаз.

– Эмма, – сипло выдохнул он, но я покачала головой, не в силах осознать увиденное.

Я попятилась и посмотрела на окровавленное тело наркодилера, который не подавал признаков жизни. Его лицо было настолько изуродовано, что в нем не осталось ничего человеческого.

– Эмма, посмотри на меня! Не смотри на него. Смотри на меня, – уже более спокойно приказал Джонатан. Я с трудом оторвала взгляд от безжизненного тела и перевела взгляд на Джонатана. – Эмма, продолжай смотреть на меня. Ты в порядке? Твое лицо. – И он протянул окровавленную руку, чтобы дотронуться до моей щеки.

Я резко отшатнулась и в ужасе закрыла рот ладонью, меня передернуло от отвращения. А когда убрала руку, то обнаружила, что пальцы в крови. Сперва мне показалось, что кровь не моя, но, почувствовав кислый привкус во рту, провела языком по внутренней поверхности губы и обнаружила, что поранила ее зубами.

Однако я была в таком шоке, что не чувствовала боли. Все было как в замедленной съемке. Я не могла думать. Не могла дышать. Просто стояла столбом и смотрела на забрызганное кровью лицо Джонатана.

– Он что… – прохрипела я, не в силах закончить фразу. Мои глаза были прикованы к темно-красной луже на полу.

– Не смотри на него. – Джонатан загородил от меня обезображенное тело и стал осторожно подталкивать в сторону лестницы.

– Что ты наделал?! Ты выглядел таким… злым.

– Жаль, что тебе пришлось все это увидеть. Но он тебя ударил. А я никому не позволю тебя обижать. – В его голосе звучала спокойная уверенность. – Присядь, пожалуйста. Хорошо?

Схватившись за перила, я тяжело опустилась на верхнюю ступеньку. Голова была абсолютно пустой, я так и не смогла сбросить с себя оцепенение. Перед глазами стояло изуродованное лицо того парня, мне казалось, что я вся в его крови. Но больше всего пугал Джонатан, открывшийся с совершенно другой стороны. Его холодная ярость приводила в ужас. Почувствовав на щеке запекшуюся кровь, я вытерла ее ребром ладони.

Джонатан сел рядом и обтер мое лицо мокрым полотенцем. Я тупо смотрела на него, ничего не соображая. Он выглядел собранным и абсолютно спокойным. Однако он продолжал напряженно смотреть на меня, словно боялся, что я рассыплюсь прямо у него на глазах.

А когда мокрая ткань коснулась разбитой губы, я невольно отшатнулась.

– Надо будет потом приложить лед, – сказал он, и я поймала на себе нежный взгляд его карих глаз. – Оставайся здесь и не оглядывайся.

Я молча кивнула. Казалось, что все это происходит не со мной. Что все это просто дурной сон. Я не могла пошевелиться. Во рту до сих пор стоял вкус крови. Бок жутко болел, щека горячо пульсировала.

Затем я услышала, как Джонатан тащит куда-то безжизненное тело наркодилера. Звякнули ключи. А когда Джонатан протискивался мимо, я в ужасе закрыла глаза. Каждый вдох причинял неимоверные страдания, я корчилась от боли и ужаса. Больше всего на свете мне хотелось сейчас обрести твердую почву под ногами.

– Эмма! – окликнул меня Джонатан, тотчас же вернув в ужасную реальность. Я открыла глаза и увидела, что он рядом. – Я хочу, чтобы ты села в машину. Поедешь за мной. Хорошо?

Я посмотрела на его бесстрастное лицо и забеспокоилась.

– Куда мы едем?

– Ни о чем не волнуйся. Просто поезжай за мной. – Его взгляд словно говорил: доверься мне. И я кивнула. Потом с трудом встала на ноги. – Ты в порядке? – встревоженно спросил Джонатан, поддерживая меня под руку. – Ты не ранена?

– У меня все нормально, – выдохнула я и, отстранившись от него, стала потихоньку спускаться по лестнице.

Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался. Меня до смерти напугал приступ его неконтролируемой ярости.

Моей машины на подъездной дорожке почему-то не оказалось. Там стояли пикап Джонатана и темно-синий «додж-чарджер». Я с удивлением оглядела улицу и, обнаружив свою «хонду» ближе к углу соседнего дома, поплелась к ней. Завела мотор и стала ждать, уставившись прямо перед собой. И вот наконец «додж» тронулся с места.

Я следовала за ним, словно в глубоком трансе, сосредоточившись на белом номерном знаке. Правую руку я прижимала к ушибленному боку, крепко зажав в ладони бриллиант. Мы остановились на парковке возле бара, откуда в свое время забирали пьяную Рейчел. И даже в разгар дня грязная парковка была практически пустой.

Джонатан вышел из «доджа», аккуратно протер ручку двери и сел ко мне в машину.

– Поехали, – бросил он.

Я рванула с места и выехала обратно на шоссе.

Когда бар остался далеко позади, Джонатан сказал, что может сесть за руль. Но я покачала головой, поскольку после всего случившегося мне необходимо было хоть на чем-то сосредоточиться. До дома мы ехали в гробовом молчании. Я выключила мотор, но осталась сидеть в машине.

– Джонатан, он что, умер? – шепотом спросила я.

– Нет, – решительно ответил Джонатан. – Ему, конечно, надо в больницу, но он не умер. Кто-нибудь обязательно его найдет.

– А он не вернется, чтобы отомстить?

– Нет. Можешь о нем забыть. Обещаю. – В его глазах я прочла железную уверенность и поняла, что он не сомневается в своих словах. В отличие от меня.

Я вышла из машины. Джонатан пошел следом за мной. Он хотел поднять защитный экран, но я заметила, что костяшки пальцев у него все в крови, и остановила его.

– Твоя рука, – выдохнула я.

– Не волнуйся об этом, – отмахнулся он. – А вот тебе надо срочно приложить лед к лицу, чтобы убрать опухоль.

– Нет, сперва надо перевязать твою руку. Думаю, в ванной что-нибудь найдется.

Я поднялась по лестнице и прошла мимо бурой лужи на полу прямо в ванную комнату, Джонатан шел сзади. Он принялся смывать кровь, а я, порывшись в шкафчике, нашла мазь и бинты.

Он насухо вытер руку, я положила его ладонь на свой сжатый кулак, чтобы проверить, сильно ли содрана кожа, и уже собралась было втереть мазь, но он вдруг отдернул руку.

– Не надо. Я в порядке.

– Джонатан, – взмолилась я, но неожиданно замолчала, так как поняла, что мы стоим практически вплотную друг к другу.

Джонатан буквально пожирал меня глазами. И я вдруг застыла, не в силах пошевелиться. Он медленно поднял руку и осторожно провел кончиками пальцев по моему разбитому лицу. Я невольно вздрогнула. Он медленно наклонился ко мне – и я словно утонула в его глазах. Зажмурилась и почувствовала ласковое прикосновение его губ.

И тут я невольно чуть сильнее сжала кулак. Камень больно врезался в ладонь. Я резко отстранилась и покачала головой. Джонатан недоуменно нахмурил брови. А я пулей выскочила из ванной.

– Эмма! – крикнул он мне вслед, когда я кубарем скатилась с лестницы. – Эмма! – с надрывом в голосе повторил он.

Но я уже закрывала за собой входную дверь.

Глава 39

Дышать за меня

– Эван! – Я толкнула дверь и принялась лихорадочно обшаривать глазами кухню. – Эван! – позвала я снова и вышла в холл.

– Эмма? – Он посмотрел на меня в замешательстве. Я вышла из тени, и у него от ужаса расширились глаза. – Эмма! Что с тобой стряслось?!

В его взгляде была такая боль, что невозможно передать. И это меня просто убило. Я судорожно ловила ртом воздух, не в силах найти нужные слова. А потом у меня подкосились ноги – и я упала на колени, держась за ушибленный бок.

Почувствовав на плечах руки Эвана, я прижалась к его груди. Я не могла плакать. Я не могла говорить. Я могла только хрипло и отрывисто дышать. Он прижался щекой к моему виску и стал тихонько укачивать меня.

– Ох, Эмма! Что же с тобой приключилось? – приговаривал он, но я молчала.

Перед глазами до сих пор стояло изувеченное тело на полу и жесткий взгляд Джонатана, продолжавшего бить лежачего. Слепая ярость в его глазах, растерянное выражение его лица, когда он увидел мою реакцию. Холодные пальцы на моей щеке, горячие губы на моих губах.

Мне казалось, что голова вот-вот разорвется, и я, всхлипнув, прижалась к Эвану.

– Эмма! – Он пристально посмотрел на меня. – Все, тебя больше никто не посмеет обидеть!

Я кивнула, у меня задрожал подбородок. Глаза слезились, дыхание неровными толчками вырывалось из груди. Я не плакала. На слезы просто не осталось сил. Все силы ушли на то, чтобы хоть как-то держаться.

– Встать можешь? – спросил Эван, продолжая обнимать меня за плечи. Я покачала головой. Как приятно лежать на его груди, прислушиваясь к ударам сердца! – Эм, ты вся дрожишь. Ну пожалуйста, расскажи, что случилось.

Но я была не в состоянии говорить. Казалось, что я камнем иду на дно. Я ткнулась носом в рубашку Эвана, чтобы вдохнуть его чистый запах, словно это могло помочь выплыть на поверхность.

– Эван? – послышался удивленный голос Вивьен. – Почему ты… Эмили? Что случилось?

– Не знаю, – коротко бросил Эван.

Я почувствовала на щеке прохладную мягкую руку, открыла глаза и встретила ее сострадательный взгляд.

– Мы позаботимся о тебе, – сказала она, и я сжала губы, чтобы не застонать от боли.

Потом я снова закрыла глаза, а Эван, бережно поддерживая мою голову, прижал меня к себе. Я услышала цоканье каблучков и голос Вивьен:

– Думаю, на сегодня достаточно. Аналайз, спасибо за помощь. Если можешь, позвони своей маме и скажи, что мы переносим встречу на другой день.

Эван слегка отстранился и осторожно взял меня за подбородок, чтобы посмотреть, что с моим лицом. Я неохотно подняла голову. Вид у Эвана был крайне озабоченным.

– Пожалуй, пойду принесу лед, – сказал он и повернулся, чтобы выйти, но я вцепилась ему в руку:

– Нет, не уходи! Потом принесешь.

– Ладно, – согласился он, заняв исходное положение.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила возникшая за его спиной Вивьен.

– Пакетики со льдом, – ответил Эван.

– Может, все же стоит отвезти ее в больницу? – неуверенно произнесла Вивьен.

– Не знаю. С тех пор как Эмма здесь, она и двух слов не сказала.

– Эмма? – ласково позвала меня Вивьен, и я сразу открыла глаза, ведь она еще никогда меня так не называла. – Эмма, дорогая, что с тобой произошло?

Я поймала на себе взгляд ее проницательных голубых глаз.

– Он пытался отнять это, – едва слышно произнесла я дрожащим голосом.

– Отнять что? – не поняла она.

Эван осторожно меня отпустил, я вытянула руку, разжала пальцы и показала кулон. Увидев запекшуюся на ладони кровь, Вивьен слабо охнула. Похоже, я так крепко сжимала бриллиант, что чуть ли не до мяса содрала кожу. Не обращая внимания на боль, я снова сжала руку в кулак.

– Кто это был? – уже более настойчиво спросила Вивьен.

– Не знаю. Когда я приехала домой, он шарил у меня в комнате.

– Я звоню в полицию, – заявила она.

– Нет! – повернувшись к Вивьен, умоляюще произнесла я и сразу же согнулась пополам от резкой боли в боку.

– Эмма! – подхватил меня Эван. – Куда еще он тебя бил?

Я пыталась отдышаться, по лицу ручьем текли слезы.

– Эмма, мы должны посмотреть, что там у тебя. Хорошо?

Я медленно села и задрала футболку. Бок, куда двинул ногой тот тип, был фиолетово-багровым. Эван вздрогнул и схватил меня за руку. И чтобы не видеть его болезненной реакции, я поспешно отвернулась.

– Не хочу в больницу, – жалобно сказала я.

– Тогда я позвоню Мишель. Мы поедем в ее офис и там встретимся с полицией, – заявила Вивьен, и я поняла, что спорить бесполезно. Она ласково погладила меня по лицу. – Эмма, позволь нам позаботиться о тебе.

Когда я вышла из душа, то не сразу рискнула посмотреть на себя в запотевшее зеркало. Подбородок с правой стороны был темно-красного цвета. Нижняя губа вздулась и выглядела так, словно во рту марлевый тампон, хотя я выбросила его, как только прекратилось кровотечение. А там, где я прикусила губу зубами, образовалась глубокая ранка.

Я старательно втерла в поврежденные места очищающий гель, приятно холодивший кожу. И с интересом повертела в руках тюбик гомеопатического средства, которое, если верить доктору Вассар, способствовало исчезновению кровоподтеков. Ведь о том, чтобы в таком виде появиться в школе или вообще на людях, не могло быть и речи.

Когда я подняла руки, чтобы натянуть футболку Эвана, то сразу задохнулась от нестерпимой боли. От четырех до шести недель. Именно столько времени понадобится, чтобы зажили два сломанных ребра. Оставалось только надеяться, что боль постепенно притупится, ведь сейчас каждый вдох давался с огромным трудом. Я чувствовала себя совершенно разбитой, что было недалеко от действительности.

С трудом одевшись, я прошла в гостевую спальню, где, к своему удивлению, застала Эвана. Погруженный в глубокую задумчивость, он нервно мерил шагами комнату. Весь день он держался молодцом: успокаивал меня, внимательно слушал рекомендации доктора Вассар во время осмотра, помогал отвечать на вопросы полицейских. Да, он постоянно был рядом – такой сильный и такой надежный. Правда, за все время он практически не произнес ни слова.

Но, похоже, Эван сломался. Он нервно теребил пальцы и тяжело дышал. Потом поднял голову, резко остановился, посмотрел на меня остекленевшим взглядом и зажмурился, чтобы вернуть самообладание, но у него только еще сильнее напряглась шея и выступили желваки на скулах.

– Эван? – прошептала я, не решаясь подойти к нему.

Он сразу открыл глаза. В них было столько душевной муки, что словами не передать. Между бровей залегла тонкая морщинка. Какое-то время мы стояли молча. Его страдания буквально разрывали сердце.

– Я поклялся, что никто и никогда не посмеет тебя больше обидеть. – Голос его звучал на удивление спокойно.

– Что?! – недоуменно покачала я головой.

Эван стоял неподвижно, он был в таком напряжении, будто каждое слово причиняло ему физическую боль.

– Той ночью, когда ты лежала изувеченная и едва живая, я дал клятву. Я поклялся всегда любить тебя и больше никогда и никому не давать в обиду.

Я хотела ответить и не смогла: что-то сжимало горло. Подошла к кровати, осторожно присела на край и уставилась невидящими глазами себе под ноги. И, разлепив дрожащие губы, сказала первое, что пришло в голову:

– Что же я с тобой сделала?!

Эван опустился передо мной на колени. Я вдруг почувствовала, что из меня будто выпустили весь воздух.

– Значит, ты был там? – В свое время я решительно отказывалась говорить о том, что произошло со мной в доме Кэрол. А он так и не сказал мне.

Эван тяжело сглотнул и медленно кивнул:

– Я знал, что ты не согласишься со мной уехать, поэтому решил остаться. Караулил в машине. Но все-таки заснул, а когда проснулся, она была уже там.

– Боже мой! – До меня не сразу дошел смысл сказанного. – Нет!

– Джордж пытался ее от тебя оторвать – и не смог. Я оттолкнул его, отшвырнул ее в сторону, но… – Эван замолчал и закрыл глаза. Его грудь тяжело вздымалась. Я хотела его остановить, так как не желала ничего слышать. Он не должен был попасть туда, в мой кошмар. Однако у меня не хватило духу попросить его замолчать. Я смотрела, как шевелятся его губы. – Это ужасно, что она с тобой сделала! Ты была прикована наручниками к кровати, рот заклеен липкой лентой. Ты плакала, слезы текли у тебя по лицу. И ты… не дышала.

– Эван! – Я погладила его по щеке и с трудом выдавила: – Ты не должен был это видеть.

– Эмма, я должен был тебя защитить. И не справился. – Эван отчаянно пытался найти нужные слова.

У меня по щеке скатилась слеза. Выходит, случившееся прошлым летом до сих пор занозой сидело у него в сердце.

– Ты была смертельно бледной и вообще не шевелилась, – продолжил Эван. Наши глаза встретились, и он прошептал: – Я дышал за тебя.

– Ты? – Его признание буквально повергло меня в шок.

– Да, я дышал за тебя и с каждым вдохом умолял тебя дышать. Снова и снова. А потом… потом ты действительно начала дышать. – Он сморгнул непрошеную слезу. – Я обещал…

– Эван, – перебила я его. – Ты ни в чем не виноват.

Невозможно даже представить, что пришлось ему пережить в ту страшную ночь. Пришлось увидеть. Пришлось совершить. А потом целый год хранить в душе эту тайну.

– Прости меня, – заплакала я.

– Эмма, не надо. Тебе не за что извиняться.

– Но ты… – запинаясь, начала я. – Ты не должен был…

Я не могла найти нужных слов, чтобы объяснить, почему ему не следовало находиться в доме Кэрол. Ведь я сама решила остаться. И всему виной моя скрытность, отрицание очевидного и дикое упрямство. Ведь именно поэтому мы оба и оказались там в ту роковую ночь.

– Чего я не должен был? – с вызовом спросил Эван. – Я должен был вызвать полицию или сообщить хоть кому-нибудь задолго до того. Теперь-то я точно знаю. А сейчас приходится с этим жить. Но я хочу защищать тебя, любить тебя… Ведь я сам тебя выбрал. И это навсегда.

Его слова острым ножом пронзили сердце. Я закрыла глаза и дала волю слезам. Эван положил голову мне на колени и обнял за талию. И чтобы хоть немного утешить его, я ласково взъерошила ему волосы.

У меня ведь тогда и в мыслях не было обидеть Эвана. Причинить ему боль. Но я это сделала. И вот опять мое неверное решение оказалось губительным для него – ведь его глаза не лгали.

Дата добавления: 2015-08-10