Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 42 Kapota-Jataka.

Перевод Б.А. Захарьина.

Со слов: "Кто друга наставлений не приемлет..." – Учитель – он жил тогда в Джетаване – начал повествование о жадном и завистливом монахе. О том, как выказывал этот монах свой нрав, мы узнаем из Джатаки о вороне, которая содержится в Девятой книге, а пока скажем лишь, что Учитель однажды обратился к этому жадному, завистливому бхиккху: "Брат мой, правду ли говорят, что ты жаден и завистлив?" "Правду, почтенный", – ответил монах. "О бхиккху, – молвил Учитель, – ведь и прежде ты был жаден и завистлив, тем и погубил себя, мудрые же по твоей вине лишились крова!" И Учитель поведал о том, что было в прежней жизни.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва родился в облике голубя. В ту пору бенаресцы, в стремлении творить добро, развешивали повсюду сплетённые из соломы птичьи домики, дабы птицы могли спокойно вить свои гнёзда. Повесил такой домик у себя на кухне и повар одного бенаресского торговца. Там и поселился бодхисаттва. На заре вылетал искать корм, с наступлением вечера возвращался. Так и жил.

Однажды некий ворон, пролетая над кухней, учуял запах рыбы и мяса, которые готовились там с острыми приправами. Позарился на них ворон и подумал: "Как бы отведать мне рыбы и мяса?" И, размышляя так, сел на землю неподалёку и просидел до вечера, пока не вернулся бодхисаттва, летавший на поиски корма. И когда он влетел в кухню, подумал ворон: "Вот этот голубь и поможет мне отведать мясо и рыбу".

Едва настало утро, ворон снова прилетел на то же место. Увидел бодхисаттву, который, как обычно, отправлялся на поиски корма, и последовал за ним, летя так близко, что бодхисаттва у него спросил: "Зачем ты, друг, преследуешь меня?" "Господин, – ответил ворон, – меня влечёт сиянье твоей славы, я везде и всегда хочу следовать за тобой". "Но, друг, – ответил бодхисаттва, – ты ешь одно, я ем другое, и следовать тебе за мной не надо". Но ворон стал просить: "О господин, ты будешь есть своё, а я – своё. Позволь мне только рядом быть с тобой". "Что ж, – согласился бодхисаттва, – лети, но помни, ворон: ты должен довольствоваться малым". Дав такое наставление ворону, бодхисаттва опустился на землю и принялся искать зёрнышки. Пока бодхисаттва насыщался, ворон шёл за ним и выклёвывал из-под коровьих лепёшек жуков и ко-зявок. Набив живыми тварями брюхо, ворон приблизился к бодхисаттве и сказал ему: "Уж сколько времени ты насыщаешься, о господин! Есть лищнее – негоже!" К вечеру бодхисаттва насытился и вернулся в кухню, где жил; вместе с ним прилетел и ворон. Повар увидел его и сказал: "Наш голубь привёл с собой какую-то птицу". Сказав так, повар подвесил ещё один соломенный домик – для ворона. С той поры обе птицы стали жить вместе на кухне.

Однажды торговец, у которого служил повар, закупил много рыбы. Повар взял рыбу и развесил её на кухне. Ворон смотрел на рыбу жадными глазами и думал: "Завтра непременно останусь дома и уж тогда наемся вволю". Всю ночь ворон не спал, мучаясь от жадности. Утром бодхисаттва снова собрался лететь на поиски корма и сказал ворону: "Полетели, дружище!" Но ворон ответил: "Лети, господин, без меня, а я не могу: животом маюсь". "Вот уж, друг, – отвечал бодхисаттва, – никогда не слышал, чтобы ворон животом маялся. Что слабость одолевает ворона в одну из ночных страж – про это слышал! Но стоит ему фитиль проглотить – и слабость как рукой снимет. Может, тебе охота полакомиться рыбой, что тут развешана? Так ведь рыба для людей лакомство, а не для тебя. Полетим-ка лучше вместе искать корм". "Не могу, господин", – отвечал ворон. "Что ж, – сказал бодхисаттва, – посмотрим потом, правду ты говоришь или нет. Об одном лишь прошу: не поддавайся соблазну, довольствуйся малым". Сказал так бодхисаттва и улетел.

Повар тем временем нарезал рыбу. Потом приоткрыл крышки горшков, чтобы еда, которая варилась, не выкипала, на один из горшков положил сито, вышел на улицу и стал вытирать пот. Ворон, сидевший в домике, тотчас же высунул голову, оглядел кухню и, убедившись, что повара нет, подумал: "Наконец-то исполнится моё заветное желание, и я полакомлюсь! Не знаю только, за что лучше приняться: за целую рыбу или за ту, что нарезана?" Ворон подумал-подумал и решил: "Нарезанной рыбой будешь долго набивать брюхо, утащу-ка я лучше целую рыбину к себе в домик и там, не торопясь, съем". Решил так ворон, вылетел из своего домика и сел прямо на сито. Раздался грохот. На шум прибежал повар и спросил: "Что ещё там стряслось?" – и тут увидел ворона. "А, – воскликнул повар, – этот злодей хочет сожрать рыбу, которую я приготовил для хозяина! А кто, спрашивается, меня кормит: хозяин или этот глупец? Да что проку от этого ворона?" С этими словами повар запер кухню, поймал ворона, повыдергивал у него все перья, растолок в миске имбирь, добавил тмина и других пряностей, насыпал соли и, перемешав всё это со скисшим пахтаньем, густо намазал этим месивом ощипанного ворона, а потом забросил его в соломенный домик. Там ворон и валялся, мучаясь от нестерпимой боли.

Вечером прилетел домой бодхисаттва, увидел ворона в столь бедственном положении и воскликнул: "О алчный! Не послушался ты меня и терпишь ныне из-за своей жадности великие муки!" И он спел такую гатху:

Кто друга наставлении не приемлет,

Словам заботы дружеской не внемлет,

Поплатится, как ворон, что советам

Не внял – и горько пожалел об этом.

И, добавив к этому: "Отныне и я не могу оставаться здесь!" – бодхисаттва улетел прочь, а ворона на кухне настигла смерть. Повар выкинул его вместе с соломенным домиком в помойную яму".

И Учитель повторил: "Не только ныне, бхиккху, жаден ты и завистлив, прежде ты был таким же, и ещё тогда из-за твоей жадности и завистливости мудрые принуждены были покинуть своё жилище!"

И, наставив слушателей в дхамме, Учитель разъяснил им суть четырёх благородных истин, после чего бхиккху сделался "невозвращающимся". Учитель же, связывая прошлую жизнь с нынешней, так истолковал джатаку: "Вороном в ту пору был жадный и завистливый бхиккху, голубем – я сам".

Дата добавления: 2015-08-10