Ситуация в Китае

По мере приближения окончания второй мировой войны, все более актуальной становилась проблема Китая, и английская дипломатия начала активные действия по утверждению своего доминирующего положения в стране. Здесь сложилась сложная ситуация, где противоборствовали Гоминдан во главе с Чан Кай-ши, японцы вместе с созданным им государством Манчжоу-Го, китайские милитаристы и китайские коммунисты, базой которых служил так называемый Особый район Китая. Под японским контролем находилось также правительство в Нанкине во главе с Ван Цзин-вэем.

Политической платформой Гоминдана, принятой в 1924 г., объединившей различные слои населения в едином фронте, являлись "три народных принципа", которые включали:

- национализм, означавший борьбу с империализмом и милитаризмом;

- суверенную демократическую республику;

- народное благоденствие, включавшее ограничение крупного капитала в городе, выкуп земли у помещиков и распределение среди крестьян, подъем жизненного уровня населения.

Под контролем Гоминдана находились южные провинции Китая, столица гоминдановского государства находилась в Чунцине. Это было несостоявшееся государство, бесформенное и бессильное. Оно было ненавистно народу. Солдат насильно затаскивали в армию, ведя под конвоем на веревочной связке.

Положение усугубилось летом 1943 г., когда Китай поразила невиданная засуха. К конце 1943 г. в зонах, охваченных голодом, умерло до 30 млн. человек. Повсюду лежали трупы, которые никто и не думал хоронить. Крестьяне обдирали кору с деревьев, которую тут же ели. В стране началось людоедство. Во всех южных провинциях свирепствовали эпидемии. Положение усугублялось бесконечными поборами властей, вымогательством чиновников, невыносимым гнетом военной администрации. Но Чан Кай-ши все это мало трогало. Он стал ненавистен народу. Американские советники характеризовали его "упрямым", "невежественным", открыто возмущались его политикой и низостью его поступков. В то же время его считали единственным верным союзником США и основную ставку в будущей политике по установлению своего контроля над Китаем делали на него. Возможно, именно этим и объяснялось отношение к нему Рузвельта. Его роль в американской политике была проста - вся помощь по ленд-лизу шла ему, а он должен был поставлять им солдат для борьбы с японцами. Чан Кай-ши поставлял солдат, а США заботились о их вооружении и подготовке. Это вполне устраивало обе стороны. Львиная доля ленд-лиза шла на обогащение собственно семьи Чан Кай-ши.

Возможно, американцы и ошибались, делая главную ставку на Чан Кай-ши. Он не собирался играть роль вечного послушного приказчика интересов США на Дальнем Востоке. Его идеология в корне отличалась от Сунь Ят-сена. Она была проникнута духом желтого расизма и ханьского шовинизма. Его политические взгляды совпадали с идеологией японцев о "Великой Восточной Азии". Зондировалось сотрудничество с японцами на основе идеи расовой общности. Нельзя забывать, что высшее военное образование он получил в Токийской военной академии и был близко знаком со многими японскими военачальниками и политическими деятелями, и не проявлял особенного рвения к борьбе с японцами.

Японцы воспользовались слабостью режима Чан Кай-ши и в марте 1944 г. начали наступление на районы, контролируемые чанкайшистами. Как и ожидалось, китайские войска не оказывали сопротивления и большей частью разбежались при первом контакте с японцами. Всего за восемь месяцев оккупанты овладели значительной частью юга Китая. Под их контролем оказались провинции Хэнань, Хунань, Гуанси, Гуандун, Фузян. Японцы захватили также ряд американских аэродромов с находившимися там самолетами. Гоминдановский фронт был разгромлен.

В военных действиях на стороне японцев участвовали всего 20 пехотных дивизий, тогда как у Гоминдана было в распоряжении 309, т.е. соотношение сил было 1 к 15. Наиболее крупное поражение потерпели гоминдановцы 22 мая в провинции Хэнанб, где было уничтожено и взято в плен до полумиллиона гоминдановских солдат. В истреблении китайских войск приняло участие даже местное население, доведенное до отчаяния разбоем воинских частей гоминдановцев и небывалым голодом.

С этих пор Китай потрясали военные катастрофы. Фронты рассыпались. На сторону японцев переходили целые воинские подразделения во главе со своими офицерами. Семь лет войны подорвали и без того слабую экономику Китая. Военные успехи Японии в Китае в значительной мере компенсировали ее островные потери в Тихом океане. Захватив транскитайскую железную дорогу, Япония получила возможность беспрепятственно вывозить из континентальной Азии ценнейшее промышленное сырье и продукты питания. Железнодорожные составы с награбленной продукцией мчались через весь Китай, Манчжурию и Корею. Япония укрепляла свои позиции в этом регионе.

Разуверившись в способности Чан Кай-ши противостоять японской армии, американцы берут руководство гоминдановской армией в свои руки. Начальником штаба гоминдановских войск становится бывший военный атташе генерал Стилуэлл и в Китае формируется американский воздушный флот под командованием генерала Ченнолта. Но ничего не могло остановить стремительно наступающие японские войска. Тогда американское руководство решило установить контакты с Мао Цзе-дуном и в ноябре 1944 г. в Особый район Китая была направлена американская миссия во главе с военным атташе генералом Хэрли, который должен был выяснить возможности коммунистов и наладить связи между ними и Чан Кай-ши. Он привез неутешительную информацию. Судьба Китая, писал он в докладной записке Рузвельту, не в руках Чан Кай-ши, а в руках коммунистов. Если он не достигнет взаимопонимания с коммунистами и втянется в гражданскую войну, он обречен на поражение.⁵⁹

Особый район Китая располагался на севере страны и включал в себя провинции Шэньси, Ганьсу, Нинса. С1936 г. центром Особого района являлся Яньнань. Здесь была своя радиостанция, имевшая постоянную связь с Москвой. В Особом районе имелся свой банк и были в обороте свои денежные банкноты - бяньби. В 1940 г. японцы разбомбили Яньнань и поэтому он представлял собой груду развалин. Жители вырыли на холмах сотни пещер и жили в них. В одной из них жил и Мао Цзе-дун.

Особый район Китая со всех сторон был обложен милитаристскими группами. На северо-западе район был блокирован милитаристскими генералами, братьями Ма, которые никому не подчинялись и занимались снабжением японской армии продовольствием. Со стороны провинции Шэньси Особый район был обложен войсками милитаристского маршала Ян Си-шаня, формально подчинявшегося Гоминдану. Он умудрился собрать налоги с народа за 32 года вперед. А далее, везде, где японцы не соприкасались с частями 8-й армии, Особый район был плотно блокирован гоминдановскими дивизиями.

Самую большую опасность для Особого района представляло марионеточное государство Манчжоу-Го, созданное японцами в Манчжурии под эгидой японского командования. Во главе государства был поставлен император Кан Дэ - последний представитель манчжурской династии. Кан Дэ еще малолетним ребенком занимал императорский трон Китая. Тогда он носил имя Пу И. А до него в Манчжурии господствовал известный милитарист Чжан Цзо Лин и его сын Сюэ Лян. Население Манчжоу-Го насчитывало 42 млн. человек. Здесь концентрировались крупные металлургические комбинаты, автосборочные и горнодобывающие пердприятия. Он был превращен в мощный военный арсенал Квантунской армии.

Практически все руководство Особым районом было в руках председателя Коммунистической партии Китая (КПК) Мао Цзе-дуна (1893-1976 гг.). Он родился в крестьянской семье в провинции Хунань и обучался в местной школе Чааша. Работая в библиотеке Пекинского университета, он познакомился с марксистским учением и стремился приспособить марксизм к китайским условиям, т.е. создать неомарксизм, ведущей силой которого являлся бы не пролетариат, а крестьянские массы. Мао Цзе-дун был одним из создателей КПК и принимал активное участие в работе ее первого съезда в 1921 г. в Шанхае. В период первой гражданской войны 1924-1927 гг. он руководил созданием первой революционной базы в Хунани. В этот период были созданы два вооруженных революционных отряда, одним командовал Мао Цзе-дун, другим - Чжу Дэ. В 1927 г. они объединились в Народную армию, получившую название 4-го корпуса Красной Армии. Командующим стал Чжу Дэ, политкомиссаром Мао Цзе-дун. Он был близок от заветной цели - к власти, пусть небольшой и слабой, но уже влиятельной. В январе 1929 г. корпус пробился в провинцию Цзянси, где была создана Центральная революционная база. В 1934 г. Мао Цзе-дун был избран председателем КПК. Он достиг своей цели. В его руках оказалась сильная организация, пользовавшаяся поддержкой Коминтерна, мирового коммунистического и рабочего движения. На пути к власти стояли японцы и Гоминдан.

В 1935 г. Красная Армия прорывается на северо-запад Китая, где на территориях, занятых прежде войсками маршала Чжан Сюе-ляна и местных милитаристов, образовался Особый район Китая с центром в Яньани. В распоряжении Мао Цзе-дуна теперь была армия, партия и довольно значительная территория с населением в 36 млн. человек. Армия непрерывно пополнялась за счет местного населения, в подавляющем преимуществе из крестьян.

В Китае сложились два политических центра с двумя лидерами - Мао Цзе-дуном и Чан Кай-ши. Оба горели жаждой власти и оба добивались ее упорно и безжалостно. Мао Цзе-дун не был ни коммунистом, ни марксистом и, если пользовался марксистской классификацией, то скорее являлся троцкистом с ультралевацкими наклонностями.

Марксизм и революция имели для него ценность лишь в достижении власти. Весь смысл его жизни воплощала власть. Все прах, кроме власти. Его увлекали гиганты прошлого именно безраздельностью и безграничностью своей власти. Он калечил марксизм в соответствии с собственными амбициями. Его стихия - демагогия. По его концепции, марксизм это стихийное эклектическое учение миллионов безграмотных и некультурных крестьян, которые должны слепо повиноваться своему вождю. Он превратил КПК в свою вотчину, обратившуюся под его руководством в полуанархическую полушовинистическую организацию.

Его философия представляла "марксизм реальности" и состояла из философии нищеты, национализма, моральной скудости и гипертрофированных мировых амбиций. КПК превратилась в придаток его политики, в орудие достижения его личных амбиций. У него не было позитивных программ относительно будущего Китая. К практическим проблемам социализма он не проявлял интереса и китайские коммунисты так и не знали, какое общество они будут строить после победы революции. Он много цитировал Маркса и Ленина, но вкладывал в них свой смысл, который совершенно отличался от духа марксизма. Впрочем таковой была вся идеология национального марксизма, выраставшего на азиатской почве. Но у Китая, кроме того, были и свои особенности. Здесь испокон веков, с древнейших времен доминировал великодержавный шовинизм, национальная самоуверенность, презрение к Европе, культ конфуцианства. Высочайшая древняя цивилизация создала у китайцев представление о Китае как о центре мировой цивилизации.

Конфуцианство в сознании китайцев отождествлялось с культом верховного правителя и утверждения превосходства Китая над остальными народами, которые считались варварами. Эта религиозно-философская система категорична, агрессивна и догматична и всегда служила утверждению императорской власти в стране. Мао Цзе-дун глубоко знал конфуцианство и это возвышало его над остальными руководителями КПК.

Как и 99 % китайцев, он не знал ни одного иностранного языка и не стремился их изучать, даже русский. Зато был начитан в древней китайской литературе. Он был уверен, что является талантливым историком, поэтом и писателем. Практически не выходил из своей резиденции и вел одинокую затворническую жизнь.

"Наша древняя культура - тысячи томов, - говорил Мао. - Около десяти веков до нашей эры у нас появилась Книга песен, представлявшая сложнейшую и тончайшую поэзию". Вывод - Запад должен учиться у Востока. Эта идея являлась сутью идеологической концепции руководителя КПК. Национальная гордость, переросшая в национальное чванство и расовое высокомерие сделали маоцзедунизм националистической карикатурой на марксизм.

Для Мао не существовало моральных норм. Он стоял над народом, законами, и народ должен был переносить страдания и лишения ради него лично. Понятия добра и зла для Мао преломлялись в понятие целесообразности для него лично.

Национализм рекламировался под видом творческой самостоятельности в марксизме. Марксистская фразеология в сочетании с национализмом и конфуцианской морально-этической философией являлись теми основами, на которых основывался маоцзедунизм как китайский вариант марксизма. Сохраняя всегда свою непроницаемую монументальность Будды, он свои речи и выступления засыпал цитатами из Маркса к месту и не к месту.

С 1934 г., когда стал председателем КПК, он последовательно и систематически дискредитировал, изгонял из партии своих оппонентов. Мао сумел сплотить вокруг себя много политических карьеристов, отличавшихся личной преданностью ему. В партии утверждался догматизм. Периодические чистки в партии (чженфын) помогли ему избавиться от ненужных ему кадров и утвердить единоличную власть. КПК оказалась полностью под властью Мао. Политбюро партии наделило его "неограниченными полномочиями". Решающее слово было за ним.

Мао Цзе-дун рассматривал СССР в качестве попутчика в мировой политике, категорически отказавшись от идейных связей с СССР и Коминтерном. В 1941 г., когда советское правительство отказало Мао Цзе-дуну в предоставлении оружия, т.к., по договоренности, основная военная помощь должна была идти через Чан Кай-ши, Мао затаил злобу. В его политике антисоветизм стал обязательным элементом. Он уничтожал всех, кто когда-либо учился в Москве (Ван Мин), называл догматиками симпатизирующих Советскому Союзу и добивался их исключения из партии. В результате в руководстве КПК стала господствовать скрытая враждебность к первому социалистическому государству, хотя все хорошо понимали, что без его поддержки КПК не добьется успеха в борьбе за власть. Поэтому в отношениях между КПК и советским руководством сложились сложные противоречивые отношения. Китайское руководство улыбалось, выражало симпатии к Советскому Союзу и в то же время таило глубокое недоверие и вражду к нему. В Советском руководстве об этом очень хорошо знали. Связной Коминтерна П.Владимиров постоянно докладывал руководству Коминтерна и Советского государства об этом. Он находился в Яньнани с 1942 по 1945 гг. и был хорошо осведомлен о тайных и явных делах Мао Цзе-дуна и руководства КПК.⁶⁰ Да и руководство Коминтерна и Советского государства не очень жаловали Мао Цзе-дуна вниманием. Симпатий в Москве он не вызывал. Ни в газетах, ни в книгах, ни в докладах руководства его имя не упоминалось вплоть до конца второй мировой войны. Обе стороны настороженно и подозрительно относились друг к другу. Во всяком случае, не было братских симпатий и интернациональных привязанностей.

В 1944 г. у Мао формируется мысль о необходимости добиться поддержки США. Он убедил американских журналистов, находившихся в Яньнани, что по мере роста военных успехов СССР будет расти для США угроза нового соперника. Рузвельт решил установить контакт с Мао Цзе-дуном.

2 июля 1944 г. в Яньнань прибыла американская военная делегация во главе с военным атташе в Чунцине, генералом Хэрли. Мао потребовал дать ему оружие на оснащение четырех полноценных дивизий. В качестве гарантии он обещал готовность сотрудничать с США сейчас и после войны. Он явно шантажировал США мифом об агрессивности СССР, который якобы стремился поглотить Китай, в первую очередь, Манчжурию. Но он слишком плохо знал американцев, которые брезговали от одной мысли делать его своим союзником. К тому же Мао показался Хэрли слишком мелким политиком, чтобы иметь с ним дело. Хотя США в этот период искали замены Гоминдану, Мао, по их мнению, не был той фигурой, чтобы на него можно было рассчитывать. Его национализм поверг в изумление американских дипломатов. К тому же он показался им смешным в своем стремлении походить на китайских императоров, подражая им в чопорности, величавости и медлительности. Хэрли категорически не советовал Рузвельту принимать его всерьез в качестве союзника.

НО США придавали огромное значение своим будущим отношениям с Китаем. Хэрли говорил: "Наши отношения с Китаем после войны - это вопрос войны и сира для США". Китай был для них главным призом за вторую мировую войну. Американское руководство решило на всякий случай связать Чан Кай-ши и Мао Цзе-дуна крепкими узами, вплоть до создания единства между гоминдановскими и коммунистическими силами. Хэрли добился в Яньнане подписания соглашения между КПК и представителями Гоминдана. Оно предусматривало создание единого правительства, свободное сосуществование на всей территории Китая КПК и Гоминдана, создание объединенного совета всех антияпонских сил. Оружие и боеприпасы распределялись пропорционально вкладу в общею борьбу. Американские дипломаты рассчитывали путем такого соглашения вбить клин между Москвой и Яньнанем и сделать КПК прислугой в их борьбе за Китай.

После того, как американцы отвергли "дружбу" Мао Цзе-дуна, он круто поменял ориентацию. Теперь он попытался заручиться "дружбой" Советского Союза, решив использовать его в борьбе за власть и против Чан Кай-ши. Срок действия советско-японского договора о нейтралитете истекал в апреле 1945 г. и Мао рассчитывал, что Советский Союз после этого срока может выступить против Японии, и Особому району в военных операциях будет отведена определенная роль, которая поможет вооружить довольно значительное число дивизий. Поднималось стратегическое значение Яньнаня. Происходит полная замена политических лозунгов и вновь все они пишутся по одному стандарту: "СССР - друг, брат и надежда всех угнетенных народов". Это был новый тактический маневр, смысл которого заключался в двойной игре между США и СССР. Своим коллегам по Политбюро Мао Цзе-дун неоднократно говорил: "слова китайца это одно, а его дела - совершенно другое".

Помогать Особому району военным снаряжением Советский Союз не мог, т.к. это означало бы нарушение договора с Чан Кай-ши и привело бы к распаду единого антияпонского фронта, созданного с таким трудом в 1935 г. Такие военные поставки рассматривались бы как вмешательство во внутренние дела Китая, вызвали бы разрыв между Москвой и Чунцином и серьезно осложнили бы отношения между великими державами. Соглашение между Сталиным и Рузвельтом в Ялте внесло некоторую ясность в решение проблемы и развязало руки советскому руководителю. Но была еще неясность - как поведет себя Мао Цзе-дун после прихода к власти. Сталин через представителя Коминтерна в Яньнане знал, что попытка Мао наладить деловое сотрудничество с американцами не дала результатов, знал он также, что они никогда и ни при каких условиях не будут поддерживать Мао и китайских коммунистов, т.к. Чан Кай-ши был их главной надеждой в будущем Китае. В этих условиях Сталин полагал, что рано или поздно Мао Цзе-дун вынужден будет просить помощи у Советского Союза.

Был еще аргумент в поддержку Мао Цзе-дуна. Мао не удалось преодолеть негативного отношения китайского народа к американцам и европейцам. Они вызывали раздражение у китайцев. Еще были живы в памяти примеры из недавней истории и наглое обращение англичан и американцев с китайцами. Это презрительное прозвище "желтый" или многочисленные ограничения вроде "кварталов для белых", постоянное униженное положение перед этими "гостями" из-за океана, нищета китайского народа и чудовищное богатство белых, нажитое в результате эксплуатации страны могли в будущем стать мощными импульсами в развитии революционного сознания китайского народа. Только Советский Союз мог стать союзником и помощником в будущей антиколониальной войне китайского народа против иностранных империалистических держав и их ставленников. Сталин рассчитывал, что в результате победы Мао в борьбе против Чан Кай-ши и поисков путей строительства нового Китая такие настроения могут повлиять на руководство КПК. Факты показывали, что он ошибался. Мао, победив Чан Кай-ши с помощью Советского Союза и завладев властью, чуть было не довел Китай до конфликта с Советским Союзом.

Дата добавления: 2015-08-10