В.В. КУДРЯШОВ

ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИИ

Кудряшов В.В., кандидат исторических наук, референт Правового департамента Министерства финансов РФ.

Статья посвящена зарубежным подходам к определению понятия international financial law (международное финансовое право). Выявлено отличие от российского подхода, определяемое отношением к предмету и методу регулирования.

В частности, согласно российской правовой доктрине международное финансовое право - это межгосударственное, публичное право, в то время как international financial law представляет собой комплексную отрасль права, включающую частноправовой и публично-правовой компоненты и охватывающую в качестве предмета регулирования весь спектр финансовых правоотношений, выходящих за рамки одного государства.

Отмечено, что основным методом регулирования международных финансовых отношений является мягкое право - кодексы, стандарты, руководящие инструкции, лучшая практика и пр., не имеющие обязательной юридической силы и поэтому не считающиеся "правом" в российской доктрине. Однако на практике эти правила широко внедряются российскими регуляторами в сферу внутреннего финансового регулирования.

Ключевые слова: международное финансовое право, финансовое регулирование, методы регулирования, мягкое право.

Реформа регулирования международных финансовых отношений стала одним из важнейших направлений политики развитых стран - не только основных поставщиков финансовых услуг и держателей валютных ресурсов, но и мировых законодателей. Они нацелены на создание таких правил игры, которые обеспечивали бы безопасность и устойчивость финансовых систем и рынков (в первую очередь своих).

Так, на частноправовом уровне в международной финансовой сфере получила дальнейшее развитие идея расширения применения английского и американского контрактного права, а на публично-правовом уровне активно продвигались мягко-правовые формы регулирования - всевозможные стандарты и кодексы, разработанные специализированными международными организациями, находящимися под фактическим контролем тех же развитых стран.

В основе этих правил заложен не только дух, но и буква западного нормотворчества, что следует из специфического наполнения правовых категорий и понятий, международного финансового регулирования, составляющих international financial law (IFL).

В российской юридической литературе этот термин обычно переводят как "международное финансовое право", и наоборот, что ведет к нивелированию разницы в правовом наполнении этих понятий.

International financial law можно считать "международным финансовым правом" лишь условно. То, что российские специалисты понимают под международным финансовым правом, в англоязычной литературе с различной степенью полноты описывается в работах, посвященных international financial law, banking & financial law, law of international finance, international finance: law and regulation, monetary and financial law, international financial architecture, law and structure of international financial system, structure of financial regulation и др.

Это показывает, насколько широко зарубежные авторы понимают международные финансовые отношения как предмет регулирования <1>.

--------------------------------

<1> В этом контексте хотелось бы отметить, что перевод термина public international law в названии работы Я. Броунли "Principles of public international law" как "международное право" адекватно отражает соотношение данных понятий в зарубежной и российской правовых доктринах. То же можно сказать и о книге П.-М. Годме "Finances Publiques", именуемой в русском переводе "Финансовое право".

Российские авторы, критикуя широкую трактовку "международного финансового права", ссылаются в основном на работы В. Эбке "Международное валютное право" (1997), Д. Карро и П. Жюйара "Международное экономическое право" (1998, перев. 2001), Р. Рендела "Международное финансовое право" (1980), К. Шмиттгоффа "Экспорт: право и практика международной торговли" (1990, перев. 1993), П.-М. Годме "Финансовое право" (перев. 1978), а также Г. Шермана <2>, Р. Смита <3> и ряда других авторов.

И хотя многие идеи этих авторов по-прежнему актуальны, финансовые реалии за последние двадцать и особенно десять лет принципиально изменились. Представляется утратившей актуальность критика позиции зарубежных исследователей относительно того, что "международное экономическое право" включает все нормы, регулирующие любые экономические операции, которые выходят за пределы одного государства, в том числе и частноправовые сделки <4>, что оно распространяет свое действие на все субъекты права, участвующие в коммерческих отношениях, выходящих за пределы одного государства <5>.

Аналогичной критике подвергается сегодня позиция зарубежных авторов по IFL, его отраслевой смешанности, охвату как частноправовых, так и публично-правовых аспектов. В российской правовой науке эти подходы именуются доктриной "смешанной природы" международных финансовых отношений <6>. По мнению некоторых российских исследователей, чрезмерное расширение предмета правового регулирования не позволяет его точно идентифицировать и определиться с субъектами и методами регулирования <7>.

На дифференциацию подходов к определению IFL обращали внимание еще в 1960-х гг. В частности, венгерский исследователь И. Саси (I. Szaszy) писал, что одни считают его частью публичного международного права, другие - частью административного права, третьи - частью международного частного права <8>.

Некоторые авторы ограничивают действие IFL сферой международного налогового права (Е. Изай <9>, М. Кретьен <10>), другие, например Дж. Липперт, утверждают, что "все правовые нормы, регулирующие финансово-правовые отношения между государствами, относятся к сфере international financial law" <11>. Л. Тротаба вообще избегает конкретного определения IFL, но относит к сфере его действия проблемы функционирования международных организаций, а также финансовые вопросы отношений между государствами <12>.

Венгерский исследователь Т. Надь относит к концептуальной сфере IFL нормы (rules) международного публичного права, регулирующие международные отношения, связывающие финансовые системы государств, а также нормы международного публичного права, регулирующие управление финансами ООН и других межгосударственных организаций, и финансовые отношения, существующие между этими организациями и государствами <13>.

--------------------------------

И. Мезнерич также понимает IFL широко, включив в него, кроме международных норм налогового и таможенного права, правовые нормы, регулирующие деятельность международных финансовых организаций и сотрудничество в валютной сфере, а также правовые нормы, касающиеся обменных курсов, и право международных платежей <14>.

--------------------------------

По мнению И. Саси, литература по IFL того периода - самая бедная и малочисленная среди работ в области международных аспектов различных отраслей права (на 1968 г. - Прим. автора) <15>.

Однако отсутствие у иностранных авторов дифференциации по признаку "частное - публичное" нисколько не препятствует им анализировать действующее международно-правовое финансовое регулирование и разрабатывать новое.

В целом для позиций "западников" характерно следующее:

- IFL считают самостоятельной отраслью, хотя ряд авторов рассматривают его как отрасль финансового права;

- IFL рассматривается как комплексная отрасль права с большим или меньшим акцентом на частноправовую либо публично-правовую составляющие;

- сторонники частноправовой интерпретации IFL склонны включать в него также и коллизионные нормы;

- относительно метода регулирования превалируют два подхода - мягко-правовой и административно-правовой.

Подходы к международному финансово-правовому регулированию отражают работы таких авторов, как К. Брамер (Ch. Brummer), К. Бэмфорд (C. Bamford), Ф. Вуд (Ph. Wood), М. Джованоли и Д. Девос (M. Giovanoli, D. Devos), Й. Дальхьюзен (J. Dulhuisen), Р. Ластра (R. Lastra), Ф.А. Манн (F. Mann), Э. Макнайт (A. McKnight), Р. Ренделл (R. Randell), Х. Скотт (H. Scott), П. Себастьянутти (P. Sebastinutti), Б. Симмонс (B. Simmons), Дж. Фридланд (J. Friedland) и других.

При этом основная масса работ носит больше практический, чем теоретико-правовой характер. Так, Ф. Ловенфельд отмечает, что "...дискуссия о правилах, практике и институтах ведется в книге без отсылки к праву вообще" <16>.

В связи с этим представляется важным обратить внимание российского юридического сообщества на наиболее значимые работы по затрагиваемой проблематике.

Например, Э. Пан рассматривает проблематику IFL в рамках financial law (финансового права), то есть не считает IFL самостоятельной отраслью права: общее финансово-правовое регулирование включает международный аспект <17>. По его мнению, в сферу financial law входят координация и согласование правил и стандартов в области бухгалтерского учета, ценных бумаг и достаточности капитала, а также пруденциальный надзор за трансграничными финансовыми учреждениями и регулирование системных рисков <18>.

--------------------------------

К. Бэмфорд также исповедует широкий взгляд относительно сферы действия financial law, которое поглощает IFL, law of financial transactions (право финансовых трансакций) и находится в тесной связи с international private law (международное частное право). Его работа предназначена, как пишет сам автор, для практикующих адвокатов, специализирующихся в области financial law <19>. Как он считает, financial law сейчас имеет транснациональную природу, поэтому international private law (международное частное право) должно стать основной сферой внимания финансового юриста <20>.

Все затрагиваемые Бэмфордом темы (деньги, личные и имущественные права, платежи, природа и возникновение фидуциарных обязательств и пр.) рассматриваются в коллизионном ключе <21>.

Такой же позиции придерживается Р. Теннекоон, который, рассматривая правовые аспекты различных инструментов международного финансирования, в частности синдицированных займов через выпуск евробондов, а также рынка коммерческих евробумаг, считает международные финансы комплексной сферой права (a complex area of the law) <22>.

Эта комплексность происходит из того, что сделки могут регулироваться разными системами права, основными из которых являются право США и английское право <23>.

Сербские исследователи С. Бунчич и М. Филипович определяют IFL как специальную юридическую дисциплину, которая включает различные специальные субъекты (subjects), а также операции и правовые отношения, возникающие из наднациональных операций и контрактов <24>.

Таким образом, можно констатировать наличие разных взглядов на комплексность IFL: с одной стороны, оно понимается как отрасль права, регулирующая частно- и публично-правовые аспекты международных финансовых отношений, с другой - как совокупность норм национального финансового права, включающих коллизионные нормы.

В новейшей зарубежной юридической и финансовой литературе немного научных работ, имеющих наименование International Financial Law. Это прежде всего работы П. Себастьянутти, Й. Дальхьюзена и Р. Ренделла, тяготеющих к частноправовой трактовке IFL.

П. Себастьянутти квалифицирует IFL как частноправовую отрасль со своей отличной и автономной методологией, представляющей из себя идентифицируемый комплекс правил, "право, наиболее подходящее для международных финансовых трансакций" <25>. По его убеждению, IFL имеет особую природу. Как сфера научного изучения и профессионального интереса его предмет отличается от предмета внутреннего финансового права, нефинансового международного права, а также родственных дисциплин - коллизионного права и сравнительного правоведения <26>.

Й. Дальхьюзен не дает определения IFL, однако включает его наравне с торговым правом (trade law) в состав коммерческого права (commercial law), которое, по его мнению, является частным правом, из чего следует частноправовой подход автора к идентификации IFL, что подтверждается также и содержанием самой работы <27>.

Р. Ренделлу приписывают определение международного финансового права как "совокупности частноправовых и публично-правовых отношений по поводу международного движения капитала, существенную роль в которых играют международные валютно-финансовые и кредитные организации и институты" <28>. Однако в коллективной монографии, редактором которой он является <29> и на которую ссылаются многие российские авторы <30>, именно такой дефиниции нет.

Кроме того, сам Р. Ренделл специализируется на более узких вопросах, о чем свидетельствует название написанной им лично главы - "Международное проектное финансирование".

Тем не менее характер глав монографии действительно отражает идею о комплексном частно-публичном характере IFL. Как отмечает в предисловии к книге бывший судья Международного суда справедливости, профессор права Гарвардского университета Ричард Р. Бакстер (Richard R. Baxter), работы, представленные в монографии, подчеркивают, что международные финансы и инвестиции регулируются механизмами, включающими внутренние и международные элементы, а режим (ordering) международных фискальных отношений (international fiscal relations) - частично публичный, а частично - частный <31>.

Называя международное финансовое право "международным фискальным правом" (international fiscal law), Бакстер указывает, что оно так или иначе, но непременно затрагивает национальное право [государств. - Авт.], касающееся банковского регулирования, сферы ценных бумаг, валютного обращения, коммерческого, налогового, торгового права, страхования, антимонопольного регулирования, бухучета, борьбы с коррупцией <32>.

Сторонником частноправовой интерпретации понятия IFL является Э. Макнайт, фундаментальный труд которого посвящен анализу международных частноправовых финансовых сделок различного характера (контракты международного кредитования, гарантии, право, применимое к контрактам, коллизионное право, банкротство финансовых институтов, рассмотрение споров и др.) <33>.

Среди приверженцев публично-правового подхода к идентификации IFL можно назвать М. Джованоли и Д. Девоса, которые выпустили содержательную монографию по правовому регулированию международных финансовых отношений <34>. Джованоли, в частности, использует термин international financial law применительно к сфере действия международных финансовых стандартов <35> (которые относятся к мягкому праву. - Авт.).

Китайские специалисты К.-Дж. Лью и Ш.-Ч. Жанг также рассматривают IFL как публично-правовую отрасль права, ответственную за регулирование мировой финансовой системы, предотвращение кризисов и борьбу с ними <36>.

Публично-правовой подход к идентификации IFL характерен для трудов специалистов Международного валютного фонда и Всемирного банка, а также документов различных международных организаций и форумов, таких как Базельский комитет по банковскому надзору, ИОСКО, ФАТФ, Группа 20, Совет по финансовой стабильности и др., что, впрочем, является закономерным, поскольку отражает их компетенцию.

Отметим, что исключительно публично-правовым вопросам международного финансового регулирования посвящены работы, имеющие наименование international financial regulation (IFR). При этом IFR гораздо более глубоко разработано зарубежными авторами именно в трактовке "международного публичного финансового права".

Анализу действия financial regulation (финансового регулирования) как охватывающего и международное финансовое регулирование посвящены работы таких авторов, как Ф. Вуд, Э. Хеллейнер и С. Пальяр, а также Р. Бисмут <37>, Э. Пан <38>, Э.У. Ло <39>, А.М. Матеус <40>, Ч.К. Уайтхед <41>, Д. Морли и Р. Романо <42>, а также многочисленные документы МВФ, ОЭСР и международных финансовых регуляторов.

Ввиду ограниченного объема настоящей работы, скажем только, что, например, Ф. Вуд отличает обычное право от финансового регулирования и придает правовое значение - применительно к международному регулированию финансовых отношений - термину international finance regulation (регулирование международных финансов) <43>.

Э. Хеллейнер и С. Пальяр понимают IFR как международное, в первую очередь пруденциальное, финансовое регулирование <44>.

Немало и сторонников более узкого понимания IFL. Так, по мнению Б. Симмонс, предмет регулирования IFL исчерпывается "public international law of money", или, как она его еще именует, - "international monetary law" (международное публичное валютное право/международное валютное право) <45>. Ее подход частично совпадает с подходом В. Эбке, который писал, что международное валютное право ("Internationales Devisenrecht") служит правовым инструментом реализации межгосударственного сотрудничества в валютной сфере <46>. Но В. Эбке отводил международному финансовому праву роль некоего конгломерата международного частного валютного права и международного публичного валютного права. Первое в его понимании регулирует конструкции частных сделок, второе выступает в качестве институционного права по отношению к IFL <47>.

Как утверждают специалисты из Американской ассоциации международного права (American Society or International Law), содержанием international financial law является рассмотрение роли центральных банков в международных экономических отношениях, вопросы экономической и валютной политики, а также международные финансовые рынки и рынки ценных бумаг <48>.

В целом охват частно- и публично-правовых аспектов международных финансовых отношений в предмете IFL как отрасли права прослеживается по всему массиву зарубежных исследований. Так, несмотря на частноправовой акцент работ Ф. Вуда, Й. Дальхьюзена, Э. Макнайта, Р. Ренделла, П. Себастьянутти, Х. Скотта и др., среди них нет таких, где бы не рассматривались также и вопросы, относящиеся к сфере публично-правового регулирования (финансовый суверенитет, суверенные долги, финансово-правовое регулирование валютных союзов (Х. Скотт), борьба с терроризмом (Й. Дальхьюзен, Х. Скотт), правовые основы международной финансовой архитектуры (Й. Дальхьюзен, М. Джованоли, Д. Фридланд, Й. Акуйз) и др.).

Для зарубежной системы образования и средств массовой информации характерен частноправовой подход к идентификации IFL с включением коллизионных норм внутреннего права.

Так, в подавляющем большинстве учебных программ в высших юридических школах Европы и США, а также международных учебных центрах дисциплины, рассматривающие тему регулирования международных финансовых отношений, именуются Legal aspects of international finance ("Правовые аспекты международных финансов"), International banking and financial law ("Международное банковское и финансовое право"), International finance: law and regulation ("Международные финансы: право и регулирование"), The laws and practice of international banking and finance ("Право и практика международного банковского и финансового дела"), Introduction to international financial law and regulation ("Введение в международное финансовое право и регулирование") и др.

Интересно, что в учебной программе Лондонского университета указано, что международные финансовые сделки не регулируются никаким "международным финансовым законом" (international financial law), поскольку ООН не выпускает международные финансовые законы (laws). Это же относится ко всем другим международным организациям. На самом деле международные финансовые сделки подчиняются системе национального права. Под термином "правовые аспекты международных финансов" понимается определение правовых рисков, связанных с трансграничными международными контрактами, определение применимого права, подсудность, вопросы валюты и валютного обмена, международного налогообложения, международных регуляционных стандартов, применимых к международным финансовым операциям <49>.

Программы International financial law курсов международного учебного центра Euromoney Legal Training <50> включают исключительно частноправовые темы: английское контрактное право, система общего права, документальное оформление кредита, синдицированный кредит, выпуск облигаций, акций, проектное финансирование, свопы, секьюритизация <51>.

<50> Группа Euromoney создана в 1969 г. и включает в себя более 100 компаний, специализирующихся а области финансовой и банковской тематики: издается несколько журналов, публикуются книги, ежегодно проводятся различные конференции, семинары и тренинги. Читательская аудитория составляет 160 тысяч человек. Штаб-квартира находится в Лондоне, представительства расположены в Нью-Йорке, Токио, Гонконге. Адрес в сети Интернет: http://www.euromoney.com.

Что касается средств массовой информации, то, например, журнал International Financial Law Review <52> публикует материалы практически по всему спектру финансовых отношений, как национальных, так и международных, и позиционирует себя как надежный источник аналитической информации и новостей в области Financial Markets Law (право финансовых рынков). Это частноправовой подход, который также разделяют редакторы электронного СМИ Daily Alert, выпускаемого сетью The Euromoney Institutional Investor Online Network <53>.

Отсылки к образовательным программам и характеру публикаций в СМИ не являются научным аргументом в пользу того или иного подхода к идентификации IFL, но отражают правовой мейнстрим. Через них соответствующие подходы распространяются практически по всему миру.

Таким образом, мы видим, что international financial law не есть "международное финансовое право" в первую очередь по предмету регулирования. IFL является широкой отраслью права, предмет которой, согласно зарубежным подходам, охватывает все финансовые правоотношения, выходящие за пределы одной юрисдикции, - как частные, так и публичные, при этом многие авторы включают сюда также и коллизионные нормы национального права, что означает также и широкий субъектный состав этих правоотношений - от индивидов до суверенных государств.

Что касается методов правового регулирования IFL, то зарубежные авторы склоняются в основном к двум методам регулирования международных финансовых отношений - мягко-правовому и административному.

Сторонниками мягко-правового метода являются Э. Д'Амато, С. Бунчич и М. Филипович, Р. Делонис, Х. Хилгенберг, Т. Мейер, Р. Бисмут, Э. Гузман, Э. Кристианс, К. Эббот и Д. Снидал, К. Брамер и др.

Административно-правового метода регулирования международных финансовых отношений придерживаются Ф. Вуд, Э. Пан, Э. Хеллейнер и С. Пальяри, Э. Авгулеас, М. Брунемейер, Ч. Гутхарт, К. Дэвис, Дж. Итвел, М. Барр, Ж. Миллер, Б. Кингсбери, Н. Криш, Р. Стюарт, Д. Царинг и др.

Первые выступают за расширение сферы действия и применения международных финансовых стандартов, вторые - за создание наднационального финансового органа или организации по типу ВТО. Однако ввиду ограниченности объема их рассмотрение осталось за рамками настоящего материала.

Российская правовая доктрина не признает мягкое право правом, нет определенности в отношении концепции международного административного права и всемирной финансовой организации. Пока, стремясь вступить в ВТО и ОЭСР, Российская Федерация в одностороннем порядке активно внедряет нормы международных финансовых стандартов (например, Базельских стандартов по капиталу, стандартов ФАТФ в области финансового мониторинга и др.), а также нормы финансового права иностранных государств и союзов - США, Великобритании, ЕС, адаптируя свое финансово-правовое регулирование к международным правилам.

Дата добавления: 2015-08-10