Беты: |Chaos Theory|, Deine kleine Billy 1 страница

Хрустальный мальчик.

Автор: Кондратова Татьяна (*КТ*)

Беты: |Chaos Theory|, Deine kleine Billy

Разбились все слова,

Развеяны мечты.

Поблекли краски в высоте небес.

Раскрылись в рай врата

Великие отцы

Мне даровали в наказанье тяжкий крест.

Я тот, кто словно тень

Белесый, как зима.

Меня однажды звали сатаной

Меня скрывает день

А ночью я – луна.

Я обхожу людей за мили стороной.

Близки мне и любовь,

И горести, и страх

Но я никто. Сливаюсь с белой мглой.

Во мне все та же кровь,

И если сжечь – я прах.

Но я никто. И в мире я чужой. ©

Затянутое ледяной изморозью автобусное окно открывало усеянный огнями сумеречный город. Унылый и слишком будничный днем, вечерами он становился праздничным, будто повсюду раскидали цветные гирлянды, играючи перемигивающиеся с летящими с небес пушистыми снежными хлопьями. Стоять в пробке утомительно, а порой, и довольно холодно. Общественный транспорт не всегда обогревается в необходимой пассажирам степени, и спустя час пометрового движения автобуса, люди начинают жаловаться на затекшие и замерзшие конечности. В таком случае самым лучшим вариантом остается выйти из давки маршрутного авто и добраться до пункта назначения на своих двоих. Возможно, не всем такой выход из положения по душе, но нашему герою он показался наиболее привлекательным.

Плотнее закутав шарф на шее и поправив сползающую на глаза шапку, юноша двинулся в свой не столь далекий путь. До ледового катка, где он любил проводить практически каждый свободный зимний вечер, оставалось не более двух кварталов. Не такой длинный путь для молодого парня.

Он не спешил. С каждым шагом юноша наслаждался благодатной погодой, вдыхая свежий морозный воздух. В городских джунглях глупо говорить о чистоте оного, но Тому казалось, что этот воздух самый

!Предупреждение! Этот рассказ содержит описание эротических сцен между людьми одного пола. Лицам, не достигшим 18 лет и не приемлющим гомосексуальных отношений, читать не рекомендуется. Предупреждение было дано!

чистый и благоухающий. Снег звучно скрежетал под ногами, а плавно летящие снежинки напоминали множество белоснежных мотыльков.

Том давно сам окрестил себя неисправимым романтиком. Конечно, все еще могло поменяться в его мировосприятии, но сейчас, когда тебе семнадцать, незачем спешить становиться очерствевшим и обремененным проблемами человеком. Эти годы самые сладкие. В семнадцать лет случается великое множество различных вещей, наполняя уже сформировавшееся, но еще неполное мировоззрение новыми эмоциями и впечатлениями. Так и сейчас. Томас никогда раньше не замечал, что снежинки похожи на мотыльков, а кряхтящий от шагов снег на сверкающий хрусталь.

Пребывая в приятных лиричных размышлениях, парень не заметил, как путь его подошел к концу. Забежав на крыльцо полностью остекленного здания, Том встрепенулся, отряхивая с курточки налипшие снежные кристаллики. Повернулся, еще раз окинул взглядом сверкающий город и улыбнувшись своей беспечности, проследовал внутрь здания.

***

-Фух! Тренировка не началась еще?

-Ты будто от стада разъяренных быков убегал. Куда спешил-то?- буркнул светловолосый мальчишка в ответ маленькому ураганчику по имени Том.

-Ну, успеть хотел. В пробке долго протащился…Елисей еще не здесь? – рухнул на скамейку рядом с собеседником.

-Неа…

-Где черти носят этого «русского медведя»?! – Том засмеялся. Они часто называли так тренера между собой.

-Угу. Ты б кричал погромче, чтобы этот русский пришел и надавал тебе по шее своей медвежьей лапой! – подхватил забаву друга Невин.

-Не утрируй, Нев… - скривился парень.

-О-о-о! Да какие ты слова-то знаешь! – не унимался.

-Я сейчас обижусь…

-Да ладно…слушай, Том, я спросить давно хотел…

-Тащи?

-Вот приходишь на каждую тренировку, а с нами не занимаешься. Посмотришь, и только как мы уйдем, кататься начинаешь. Тебе не взападлу столько времени впустую тратить?

-Я не люблю, когда мной командуют… - фыркнул Томас. – Я и сам со всем справляюсь. Не хуже тебя катаюсь, кстати.

-Не льсти себе! Ты со мной рядом на льду не стоял. Как выдам тебе тройной тулуп…прифигеешь – Невин принялся зашнуровывать «фигурки».

-Ой-ей-ей! Выучил одно слово и доволен… - отбил «подачу» Невина Том.- А чего так задерживают-то?

-Да вон, катается один. Уже больше трех часов тут торчит. Мне охранник сказал. – ответил блондин на вопросительный взгляд, мол: «А ты за ним следишь что ли?».

-А кто такой? Больше на «какую» похож – хохотнул Томас.

-Смейся, смейся. Неуч ты. Он на всю Вену известен, золотой призер, а ты «Кто такой?».

-Нев… - серьезно. –…Я мальчиками не интересуюсь.

-Ну-ну – саркастически заметил Невин, расплываясь в шкодливой улыбке - Смотри, что вытворяет! Нам до такой техники расти и расти! Даже под чутким руководством Елисея.

-Как зовут-то это чудо на коньках?

-Вильгельм Элгрэй…

Том перевел взгляд на ледяную гладь катка, по которой скользил изящный парень. Его белоснежные волосы взлетали в прыжке, красиво развиваясь и падая обратно на плечи. Зрелище было завораживающим. То, как танцевал Элгрэй, а по-другому его движения и не назовешь, было пределом мечтаний для Тома. Освоить такие тонкости в технике фигурного катания нереально, исключительно наблюдая. Этому нужно учиться. Долго и прилежно. Вот только, Том не выносил назидательства. Если им принимался кто-то помыкать, мальчишка становился совершенно неуправляемым, резким и острым на язык. В конце концов, обучение ничего не давало ни ученику, ни преподавателю, кроме измотанных нервов того и другого.

-Чего? Понравился? – шепнул Невин – «Медведь» уже идет... – кивнул головой в сторону приближающегося тренера. – Смотри и завидуй!

Невин вышел на лед и заскользил в направлении тренера. Объехав кругом последнего вместе с Вильгельмом, которые о чем-то договаривались, Нев оценивающе окинул взглядом высокого юношу и подал Тому одобряющий знак.

-Мне-то что…- хмыкнул брюнет, следя, как друг кривляется, катаясь вокруг беседующей пары.

Мужчины чему-то кивнули и разъехались в разные стороны: Елисей к своим ученикам, по пути всыпав оплеуху неугомонному Невину, а Элгрэй к выходу с катка.

Том продолжал стоять и нагло пялиться на приближающегося парня. У того была странная внешность: волосы белые-белые; кожа нежного персикового оттенка казалась прозрачной; и точно на чистом холсте раскрошившаяся черная пастель вырисовывала контур глаз. Увлеченный разглядыванием, Том не обратил внимания, как объект его пристального интереса поравнялся с ним. Да так, что юноша мог видеть его глаза. Не менее странные, как и все в Элгрэе. Глаза были светло-голубыми, с четкой синей радужкой по краю. Вкупе с черным макияжем, взгляд казался угрожающим и пронзительным. Рентгеновским.

Билл, ощутивший на себе заинтересованный взгляд еще будучи на катке, решил немного поиграть с нахалом. Невежливо так откровенно разглядывать незнакомого человека.

Он встал напротив Тома, смотря тому прямо в глаза, хищно насмешливо улыбаясь. Они стояли так какие-то мгновения, пока Томас не пришел в себя, прорываясь в реальность сквозь поток своих размышлений по поводу человека перед ним. Перед ним! Поняв положение вещей, парень стушевался. Да еще этот взгляд…

-Ты, может, познакомиться хотел? – удивленно приподняв бровь, осведомился Билл. И Том только сейчас заметил, что брови тоже были белые.

-Нет…

-Нет?!

-То есть да. Мне понравилось, как ты…Вы катались. – сбился Том от непонятно откуда взявшегося стыда. По-юношески припухлые щеки заалели.

-Неужели? - -продолжал свою игру Билл. Для чего она ему только? Именно сейчас?

-Угу…я тоже бы так хотел, как вы… – выпалил Томас, поправив на плече спортивную сумку.

-Не все потеряно…твои сверстники уже занимаются. Стоя здесь и ничего не делая, ты ничему не научишься.

-Да я умею…я после всех катаюсь просто…

-Не нравится тренер?

-Можно и так сказать… - пожал плечами Том. Он находился в недоумении, почему с ним вообще заговорил этот Элгрэй?

-Я могу тебя потренировать. Если ты хочешь, конечно. – вот теперь Билл точно не понимал, зачем ему этот мальчишка. Но слова сами летели с языка, а губы их покорно выпускали.

-Ээм… - Том тоже ничего не понимал. Но поспешил согласиться, вопреки особенности своего восприятия обучающего процесса. - Ладно. А когда можно приходить?

-Ты во сколько здесь бываешь?

-Ну, вот, как сегодня…

-Тогда завтра, в это же время. И не опаздывай, я не люблю ждать…

-Х-хорошо… - Том усиленно старался не уронить челюсть на пол. Но она так и норовила отвалиться и глухо клацнуть о бетонные плиты.

Заметив реакцию мальчика на свое предложение, собственно, пребывая практически в таком же состоянии, Билл все же решил добить незапланированную сделку.

-Так ты еще хочешь познакомиться?

-Ну, да…

-Билл

-…а я Том…

-Ну, приятно познакомиться, Том. До завтра.

-До свидания… - кинул мальчик уходящему Биллу.

«Сходил, блин, на тренировку».

***

Дождавшись окончания занятия, Том отправился в раздевалку вылавливать друга. Возвращаться домой одному не хотелось, особенно после того, что произошло. Желание надевать коньки тоже испарилось, тем более, завтра у него будет полноценная тренировка. Осознание чего юношу ничуть не воодушевляло.

Друзья брели по вечерней Вене, как всегда болтая ни о чем. О всякой ерунде. Но Тому не давал покоя один вопрос.

-Слушай, Нев, а че этот Элгрэй такой странный?

-В каком смысле? По-моему странный сейчас ты, Том. – пнул мыском ботинка подвернувшийся снежный комок.

-Ну, он белый весь какой-то…

-А, это! Так он альбинос.

-Кто?!

-Ну, альбинос. Это те, у кого в организме какого-то пигмента не хватает, который дает цвет коже там, волосам. Типа болезни врожденной. Дефицит…как его?… – Невин щелкал пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить нужное ему слово - …меланина! Во! Дефицит меланина. Понял?

-Как бы – буркнул Том.

-Но, подожди. А глаза-то у него голубые…с синей полоской такие. Это как так, раз мелинина нет?

-Ме-ла-ни-на, дятел. Я ж говорю, не отсутствие, а дефицит! А ты это когда успел его глаза разглядеть? – подтрунивая над другом, произнес Невин… - А говорил: «Я мальчиками не интересуюсь».

-Замолчи, а?! Я не о том вообще.

-А о чем?

- Я к нему завтра не тренировку иду.

-Вот те раз! Томас! Вернись! Я тебя не узнаю совсем. Ты не заболел? – блондин дотронулся до лба Тома, шутливо проверяя наличие высокой температуры.

-Думаю, у тебя жар – заключил «доктор».

-А ты не думай! Корни почернеют! – Том раздраженно сбросил руку Невина со своего лба.

-Я натуральный. Там нечему чернеть!

-Да иди ты… - огрызнулся парень.

-Том, да ладно тебе. Я ж пошутить хотел.

-Пошутил? Вот и успокойся.

-У тебя точно жар – пробубнил Невин в ответ. Этот «чертенок» не мог оставить последнее слово за кем-то. Все перепалки кончались его репликами.

До дома парни дошли уже молча. Том дулся на Невина, а тот просто не хотел накручивать друга, который, было видно, не в лучшем настроении.

-Ну, я пошел? – Томас уже стоял у своего подъезда. Невину же предстояло пройти еще несколько домов.

-Ага. Пока.

«Завтра все равно узнаю, что с ним такое приключилось».

***

Билл ненавидел снег. Всё его существо противилось зиме и всем вытекающим последствиям этого времени года. Только лед он возвышал в своих мыслях. Холодный, жесткий и выскальзывающий из рук, если подхватить кусочек пальцами. Вильгельм стремился быть таким же. Не поддаваться никаким чувствам, которые бы смогли разломить его сердце, точно тонкую ледяную корочку на озерной глади.

С самых ранних лет Билл привык к изучающим и испуганным взглядам. Для него не явилось открытием то, как Том рассматривал его. Но, к слову сказать, Томас стал первым, кто отважился заглянуть Элгрэю в глаза. Многие не выносили пристального взора двух «холодных чаш». Билл владел им так, что единой поволокой леденеющего взгляда мог заставить кого угодно подписать себе смертный приговор.

Живущая по соседству старуха, завидев белокурого юношу, частенько шептала себе под нос какие-то молитвы. Она сторонилась его и шарахалась как от огня, хотя Билл никогда не давал повода, чтобы та вела себя подобным образом. Он не пылал дикой любовью к людям, скорее, был асоциален. Но чтобы каким-либо образом досаждать другим? Билл не имел такой привычки. Не считая излюбленных им игр, которые Вильгельм, порой, устраивал, когда становилось совершенно нечем занять свои мысли. Сегодня как раз началась одна из таких забав. Случайно. Элгрэй пока не знал, по какой схеме станет себя вести с этим мальчиком. Но, что время окажется потраченным не зря, теперь он был уверен на все сто процентов.

Устав жечь бензин попусту, юноша опасно вырулил из еле движущегося потока машин на встречную полосу, разворачиваясь, устремился в обратном направлении от дома. Точного маршрута, куда поехать, у Билла не было. Зато был азарт.

«Одинокая квартира и сумасшедшая старуха подождут».

***

Втянуть сизый дым, вдыхая полной грудью. И теплая никотиновая патока растекается в легких. Разомкнув губы, выпустить мутное облачко, прищурившись, взглянуть сквозь него на проходящих мимо людей.

«Меня все равно никто не знает» - утешался этой мыслью Томас, стоя у подъезда и с наслаждением выкуривая редкую в его жизни сигарету. Будь воля мальчишки, он бы «пыхтел» каждые пять минут. Ему не нравился вкус никотина на губах, он не любил, приходя домой, тут же мчаться в душ, чтобы смыть с себя компрометирующий запах. Тома напрягало то, что сигареты имеют свойство заканчиваться, а на новую пачку, порой, было жалко денег. Ведь средства, потраченные подобным образом, являлись выброшенными на воздух, в прямом смысле этого слова. Но ко всему прочему, брюнет не мог отказать себе в согревающем изнутри мягком сигаретном дыме. Не мог прекратить курить, потому что ему до щекотливых мурашек нравилось наблюдать за движением белесого никотинового тумана в воздухе, когда он выдыхал его. Том старался курить как можно реже, но он не мог остановиться, когда процесс уже был запущен. Юноша мог долго следить за тем, как растворяется в морозном воздухе красивый дым, иногда заботливо окутывающий собой пролетавшие мимо снежинки.

Дотлевшая до фильтра сигарета больно ожгла пальцы. Том шикнул и резко отбросил виновника своей неожиданной боли в сугроб. Прижав пораненный палец к губам, парень дотронулся до ранки языком, слизывая неприятное жжение. Отстранил руку от губ и взглянул на ожог, вырисовывавшийся на белой от холода коже красноватым пятном. Влажно облизнул губы, устраняя горький никотиновый вкус. Чертыхнувшись, вновь глянул на сугроб, куда отправил окурок. Дело было не в боли. Последняя была незначительной. Но вот яркий ожог...

«У отца глазищи, как у орла. Заметит».

Не дожидаясь, пока истечет время, отведенное на предоставление самому себе, покуда отец на работе, Томас скрылся в недрах многоэтажного дома.

Неподалеку от курившего подростка стоял черный Porsche Cayenne. Картинка того, как влажный язык прошелся по порозовевшим губам, застыла в ледяном взгляде водителя, который стал намеренным свидетелем разворачивавшегося «преступления».

«Курить вредно для здоровья. Для моего».

***

Зачем он вернулся? Зачем прождал целый час, пока не выйдет этот «нахал»? Каким местом он думал, когда поехал за подростками, чтобы выяснить, где живет тот, кому предстояло быть его развлечением на ближайшую неделю?

«Определенно, не головой!»

Как простой взгляд, даже неосмысленный, может настолько сильно задеть? Ведь никто раньше этого не мог. Не мог и секунды выдержать «гляделок» с ним. Билл помнил, как однажды играл в эту игру в детском саду. В тот день разъяренная мамаша своего чада, вдоль и поперек костерила несносного Билла, что он обидел ее сынишку. Мальчик расхныкался и убежал. Слишком не по-детски на него смотрели странные глубокие и зловещие глаза малыша Элгрэя. Мама «обидчика» лишь покорно выслушивала все нападки родительницы, даже не пытаясь отразить их, чтобы хоть как-то защитить своего сына. Биллу было пять лет, когда он осознал, что кардинально отличался от многих детей в своем окружении. И дело было не только во внешности мальчика.

Вильгельм был нелюдим. Часто отталкивал стремящихся поиграть с ним детей. Поначалу к нему тянулись, как к диковинке, желая пощупать его белые волосы и потрогать светлую, почти прозрачную кожу. В глазах остальных детей он был очередной куклой, заводной игрушкой, которая ко всему прочему, умела ходить и разговаривать. Но как только «кукла» проявила характер, ее тут же стали избегать.

В школе статус Билла, быть фриком, не изменился. Дети в школьные годы отличаются особенной жестокостью и цинизмом. Кажется, несовместимые вещи, правда? Ребенок и деспот в одном лице? Но вспомните себя. Если же вы не смогли припомнить ничего подобного из лет своего отрочества, поздравляю, вы жили в сказке! А Биллу сказкой жизнь в школе не показалась.

Странно было и то, что, шпыняя и закидывая мальчика грязными словцами, все боялись его. Точно он был злым колдуном или демоном, которому было подвластно покарать за содеянное. Его всегда сторонились. А Билл сторонился их. Не самый плохой вариант.

Детство стремительно пролетело, оставшись в памяти лишь яркой вспышкой разочарования в родителях. Окружающие не волновали Билла. А вот любимые мама и папа оставили глубокий рубец в душе ребенка, не признавая его в полной мере своим. Даже в русской сказке про Снегурочку девочку из снега любили больше, чем Билла, который был из плоти и крови, родным, но таким непохожим.

Миновав все трудности переходного возраста, в шестнадцать лет Вильгельм ощутил свою сексуальность. Точнее, обратил внимание, какими сальными взглядами одаривают его мужчины. Да, да! Именно мужчины первыми дали понять мальчику, что он красивый и желанный! Горько лишь одно, что это была лишь неутоленная похоть извращенного мозга, и ни к чему хорошему такое внимание не привело. «Добрые» дяденьки видели перед собой только смазливого необычного мальчика, опять же – куклу для своих непристойных игрищ. Благодаря небесам, необратимого не свершилось. Кто-то из учителей заметил, как взрослый мужчина недвусмысленно шарил своими руками по тонкому юношескому телу.

И вновь Билла пронзило понимание своей никчемности и ненужности. Его до сих пор воспринимали исключительно как забавную игрушку, которую можно использовать, а потом выкинуть за ненадобностью. На депрессивной ноте и с ненавистью ко всем окружающим Элгрэй окончил школу.

Круговерть сменяющихся друг за другом дней притупила душевную боль и стерла в сердце теплые краски. Билл ожесточился, выстроил вокруг себя непробиваемый кокон и уютно устроился в нем, полагая, что ему в жизни никто и ничто не понадобится. Оказалось иначе. Вместе с холодностью чувств пришла целеустремленность. Вильгельм решил поступить в специализированную школу, выбором которых Вена располагала в более чем необходимой степени. Благодаря этому, он стал тем, кем является сейчас. Красивым талантливым нелюдимым «фриком».

Мой уважаемый читатель наверняка решил, что автор чересчур углубился в прошлое нашего героя. Не судите строго. Ведь обо всем этом вспоминал и сам Билл, сидя на кухне и глотая обжигающий кофе. В своем прошлом, в своих прежних ощущениях он старался найти ту ниточку, ту зацепку, которая бы помогла объяснить, почему Том так привлек его внимание. Вильгельм не считал это каким-то высоким чувством или даром свыше. При рождении его одарили настолько «хорошо», что он достаточно натерпелся от этого подарка. Просто, к брюнету он испытывал больший интерес, чем ко всем прочим своим пассиям. К двадцати одному году Элгрэй сыграл не мало «спектаклей». Всегда разных и всегда захватывающих, но неизменно с единой концовкой, после которой, выбранная жертва переставала быть нужной. Вильгельм отплачивал той же монетой. Считал людей за кукол.

Отряхнувшись от тяжелого груза воспоминаний, Билл поднялся из-за стола и побрел в спальню. Когда окунаешься в глубины своего внутреннего мира, время летит незаметно, совершенно не совпадая с нашим ощущением оного. Уже давным-давно было за полночь, болели мышцы, и противно гудела голова. Накопившаяся за день усталость грузным мешком упала на плечи, подминая под себя, заставляя опуститься на мягкий матрас и заснуть с всплывающей перед глазами картинкой.

«Какие, должно быть, у него мягкие губы».

***

«Итак, что мы имеем? В соляной кислоте растворили навеску едкого натрия массой 12,0324 миллиграмма…».

Том устало прикрыл глаза, запустив пятерню в отросшие черные волосы, сжимая их в кулак на затылке. Химия никак не желала идти в голову, а задачи необходимо было сдавать уже завтра. Еще некоторое время полюбовавшись на условие задачки, Томас, плюнув на все ограничения, захлопнул учебник и отодвинул его на край стола. Выкрутится как-нибудь.

Отца юноша так и не дождался. По всей видимости, тот опять зависал у своих сомнительных друзей. Чем именно они занимались, мальчик даже не хотел предполагать. Мало того, что Тома потрясла новость, что его отец гей, так мальчик, в довесок ко всему, увидел собственными глазами, как Роберт спал с каким-то парнем.

В тот день Том раньше освободился от занятий в школе и спешил домой на всех парах, чтобы порадовать папу тем, как хорошо он написал важнейший тест, который определял, куда Томас пойдет учиться после школы. Вместо крепких отеческих объятий, Том ощутил скользкие щупальца неприязни к родителю. Ему внезапно вспомнилось, что говорила мама, когда прощалась с ним. Шесть лет назад маленький Том не понял смысла тех слов, а вот теперь все встало на свои места.

После инцидента с рассекречиванием пристрастий отца, у двух мужчин семейства Сигурни состоялся важный и невероятно сложный разговор. Роберт все объяснил сыну. Он не рассчитывал на его понимание, но раз уж так сложилось, мужчина не мог пустить все на самотек. Как ни странно, Томас не отверг папу, не стал устраивать истерик. Просто сейчас он знал, что у отца есть вторая жизнь, которая никоим образом, после того раза, не пересекалась с семейной жизнью Роберта.

Том долго ходил понурый и погруженный в себя. Он все размышлял, может ли гомосексуализм передаваться по наследству, ведь папа говорил ему, что определился со своей ориентацией, когда ему было пятнадцать. А женился только потому, что такой выбор сделали за Роберта родители. Хотя, позже, мужчина был рад, что у него родился сын, он очень любил Тома и дорожил им, но был строгим. Как-никак, с ребенком следует работать, как с пластилином, чтобы вырастить из него человека.

Негожее настроение парня заметил его лучший друг Невин, которому Том не побоялся рассказать обо всей случившейся ситуации. И Невин тоже понял, но позже, когда правда перестала колоть глаза, никак не мог удержаться, чтобы не поддеть Тома.

«Как же все надоело! И Билл этот…».

Том, не успев еще принять душ, побрел наводить лоск перед сном. Придирчиво осмотрел свое лицо на наличие прыщей, когда чистил зубы. Окинул взглядом свою прическу, обдумывая, нужно ли наведаться в парикмахерскую. Разделся. Забрался в душевую кабинку. Включил воду.

Обволакивающие теплые струйки стекали по золотистой коже, очерчивая рельеф мышц. С расправившихся слегка подкаченных плеч, по гордо выпяченной груди, минуя впалый живот, вода устремилась к эпицентру, где концентрировалось возбуждающее напряжение. Руки интуитивно потянулись к паху. Тело требовало удовольствия, а в мыслях мелькали эпизоды из фильмов для взрослых, где обнаженные красотки с аппетитными формами ублажали перекаченных актеров. В мышцах приятно ломило от нарастающего наслаждения, а очаг в области паха расползался все шире и шире, раскрываясь жарким красным цветком. Пик все ближе, движения резче, а мысли перекрутились, перемешались и смазались. И вода продолжает истязать своими ласковыми прикосновениями. Теплая, почти горячая. Внезапно она стала ледяной, обжигающей кожу не хуже кипятка. И блаженство накрыло такой волной, от чего даже подкосились ноги, а перед глазами взорвались яркие огни: красные, розовые, сиреневые, синие и голубые…голубой морозный взгляд. Том вздрогнул, как от удара хлыстом. Зацепился за ту мысль, с которой его настиг оргазм. Холодные струи разбудили затуманенный наслаждением разум, и внутренний гонг забил тревогу.

«Я ведь не…?»

***

-Том, ты ничего не хочешь мне рассказать?

-Нев, ты психологом, что ли, заделался?!

Парни сидели в школьном кафетерии, поедая сомнительные сэндвичи с сыром.

-Ты опять о чем-то думаешь целый день. На истории так вообще не услышал, как тебя Лизерн выгонял за игнор его вопроса. – Невин испытующе взглянул на друга.

-Да не буравь ты меня! - взбрыкнул брюнет.

-Том…ты знаешь меня, я добьюсь своего.

-Вот и добивайся! Чего только? Все со мной в порядке!

«Угу, кроме того, что я кончаю с мыслью о парне».

-Ты такой, как только поговорил с Элгрэем. Что он тебе сказал такого? И как вообще получилось, что он тренером твоим стал?!

-А я знаю?! Отвянь от меня! – Тома начинало мелко трясти, а внутри зарождалось раздражение.

-Не отвяну! Я кто тебе, в конце концов?! - Невин напряженно сжимал свою коленку. Он чувствовал, что «дело пахнет керосином». Подсознательное чутье.

-Вот именно! Ты мой друг! Так что кончай меня доставать разъяснительными речами! – Томас резко поднялся и покинул компанию Невина.

«Залезет в душу, на*рет и не догадается даже, что помолчать нужно!»

***

-Елисей, я могу попросить тебя об одной услуге?

-Конечно, можешь, Билл! Какие могут быть вопросы?

Вильгельм аккуратно отряхнул невидимые мусоринки со своего серого кашемирового свитера, разгладил складочки ткани на рукавах и вновь поднял взгляд на высокого статного шатена.

-Ты можешь провести свое занятие раньше? Мне необходимо пустое помещение на сегодняшний вечер. – Вильгельм пристально посмотрел в лицо Елисею, закрепляя свой «приказ».

-Без проблем. Только обзвоню своих, и каток твой… - уверенно с улыбкой произнес мужчина, но взгляд все же отвел.

-Замечательно! – расплылся белоснежным оскалом Элгрэй.

«То, что нужно».

***

Том долго топтался перед входом в спортивный комплекс. Вот уже несколько минут он не мог принять единственное правильное решение: «Идти или не идти». Одна его, разумная, часть говорила, что ему ни к чему эти тренировки, что он сможет добиться всего сам. А второй внутренний голос шептал, что стоит попробовать. Кто знает, чем обернется его сотрудничество с Вильгельмом? И шепот этот был гораздо громче и внушительнее, нежели логичные и самолюбивые выводы разума. Парень поддался наитию и переступил порог, идя навстречу необычному, но такому притягательному человеку.

Вильгельм лениво кружил по льду, уже думая о том, чтобы уйти. Он сказал мальчику правду о том, что не любит ждать.

Но воплощению его желания помешал грохот захлопнувшейся массивной двери. На горизонте показался Томас. Билл усмехнулся, заметив замешательство подростка и его растерянный взгляд.

-Я же тебе говорил не опаздывать. – стальным голосом.

-Прости..те, я задержался немного. – промямлил Том.

-Уж вижу, что не раньше меня пришел. - Элгрэй осмотрел мальчишку с ног до головы, угадывая гибкое и красивое тело под одеждой: грубая джинсовая ткань не могла скрыть длинных и стройных ног; а тонкий молочный трикотаж олимпийки только подчеркивал мужественную ширину плеч, возбуждающе оттеняя смуглую кожу.

-Переодевайся…

-Мне только коньки надеть – выговорил Томас, принимаясь за упомянутое занятие.

-Ты в джинсах кататься собрался?! – скривился Вильгельм.

Дата добавления: 2015-08-10