Любовь моей жизни

За успех моей первой операции и подрыв здоровья нам дали две недели на отдых. Я был несказанно рад отпуску, мечтая увидеть свой освобожденный 16 декабря 1941 года город Калинин. Капитан собирался уехать на это время в Москву, а Катя была намерена остаться на базе. Мне очень не хотелось, чтобы она была одна и скучала без нас, и утром перед самым своим отъездом домойя, наконец, осмелился подойти к Кате не как рядовой к офицеру, а как молодой человек к прекрасной девушке, что понравилась мне еще в день нашей первой встречи.

-До меня дошли слухи, что такой прекрасный цветок собирается провести выходные среди боевых товарищей, а не в кругу друзей – начал я свой разговор.

-Вам с капитаном повезло, у вас есть куда вернуться… - она посмотрела в окно своей комнаты вдаль, и на ее лице я прочитал печаль и тоску.

-Извини, я не знал, что ты…

-Я из Риги. О себе можешь не говорить, я читала твое дело.

-Думал, на это полномочия есть только у Сорокина.

-Он мой лучший друг. Должна же я была знать, с кем меня отправляют на задание.

-Мне такого другу, как у тебя.

-Держись нас и тогда… В общем ты понял.

-Что ж, раз у тебя нет дома, мы могли бы отправиться ко мне в мой город.

-Всегда мечтала побывать в городе, где уже нет проклятых немцев.

-Через час я буду ждать тебя у машины.

Я пошел к себе, чтобы собрать вещи. Когда я был уже готов выходить, ко мне вошел Сорокин. Вид у него был странный, словно он был чем-то недоволен.

-Катя сказала мне, что уезжает с тобой – начал капитан, садясь на стул. – Рад, что тебе удалось уговорить ее это сделать.

-Почему? – заинтересованно спросил я.

-Не знаю. Она ведь из Киева, а там, как ты сам понимаешь, летом 41 было то еще зрелище. Когда немцы взяли Киев, мне и моей группе приказали спасти или убить ее отца Павла Владимировича Виноградова. Никто из моей группы в том числе и я представить себе не мог, что нас там ждет. Семью Виноградовых мы нашли, а дальше ждало одно сплошное невезение. Виноградов был ученым и его разработки, попав в руки немцев, могли нам дорого обойтись, а немцы его так просто упустить не могли. В общем, пока добрались до точки назначения, всех моих ребят уложили, а с ними и самого Виноградова с женой. Задание я провалил, хотя и доставил сюда дочку этого ученого. Девка она что надо и язык знает и оружием владеет и с рацией хорошо справляется. Перед своей смертью отец взял с меня слово, что беречь ее буду, вот и берегу как могу.

-Так поэтому не позволили тогда на мост пойти? – сделал я вывод.

-Да, Ваня. Вы оба молодые, у вас двоих еще может что будет, а я уж стар для нее, да и люблю я ее как сестру. Ты хороший человек, это я сразу понял, когда от фрицев меня первый раз спас. Такой как ты ее в обиду не даст.

-Не понимаю, я Вас. И зачем Вы мне все это рассказали?

-Для общего развития. А теперь иди, а то тебя уже там Катька заждалась.

Попрощавшись с капитаном, я пошел к машине. Катя уже ждала меня там и очень обрадовалась, увидев меня.

-Прошу! – сказал я, улыбаясь, открыв ей дверь.

Закрыв за ней дверь и сев рядом, машина тронулась с места. Мысленно я уже представлял себе свой родной город, хотя и был готов увидеть его в руинах.

Когда наша машина въехала в город, то я был удивлен, что он неплохо сохранился, хотя война явно не обошла его стороной. Были разрушены все крупные предприятия, уничтожена половина жилого фонда, причинен большой ущерб коммунальному хозяйству.

Мне повезло и мой дом на окраине городапочти не пострадал, по крайней мере моя часть бывшего имения была цела, что нельзя сказать от квартирах других жильцов. Кроме моей матери в нашем доме я в тот день не видел. Матушка была так рад снова меня увидеть целым и невредимым, что едва не задушила меня в своих объятиях.

Катя медленно осматривала мой дом. Ей была интересна каждая деталь: фотографии на стенах и полках, различные безделушки. Я как верный пес следовал за ней, ожидая какого-нибудь вопроса и наконец, дождался. Зайдя в мою комнату, она взяла с полки фотокарточку в рамке.

-А это кто? – спросила она, показав снимок мне.

-Мой отец и я, когда мне было еще десять лет, - ответил я ей, взяв из ее рук фотографию и поставив на место.

-Вы должно быть были с ним очень близки.

-Я служил в его части…

Я почувствовал ком в горле, и мне захотелось выпустить слезу, но сдержался и посмотрел в окно, из которого были видны развалины города. Она медленно подошла ко мне и нежно обняла меня со спины, отчего мне стало легче, хотя и неловко, ведь это должен был делать я.

-Ребята, обед готов! – раздался из кухни голос матери.

Мы пошли на кухню. Наша кухня было небольшой, но когда-то места нам хватало. За время моего отсутствия она не изменилась и все предметы были на прежних местах: стол; три стула вокруг стола; небольшая плита…Словом все было, как и раньше, но с той лишь разницей, что идет война, а мой отец уже никогда не сядет с нами за один стол на свое место прямо передо мной и слева от маминого стула…

Наш обед был небогат и состоял в основном из того, что мы с Катей привезли с собой. К моему удивлению тарелок было только две.

-Мама, ты разве не будешь с нами? – спросил я, сев на свое место.

-Нет, сынок, - выдохнула она, готовая заплакать. – Я уже старая, а вы молодые, у вас еще целая жизнь впереди. Ешьте.

Мама вышла из кухни, но есть мне не очень хотелось после слов матери. Я вышел из-за стола и пошел следом за ней в их спальню. Мама разглядывала фотографию, на которой мы все были вместе и счастливы.

-Ты, наверное, не помнишь этой фотографии. Ее сделали на твой первый день рождения. Ты тогда был непоседой и нам с трудом удался сделать этот один единственный снимок в тот день – по ее щекам потекли слезы.

Я взял из ее рук фотокарточку и обнял ее, успокаивая ее так, как когда-то это делала она, когда мне также грустно как ей сейчас.

-Все хорошо, мама. Теперь все будет хорошо. Вот увидишь, война скоро закончиться и мы снова будем вместе.

Она взглянула на меня и ее заблестели от слез.

-Какой же ты у меня теперь большой, Ваня. Кажется, еще вчера я укладывала тебя спать в кроватку, а сегодня ты заботишься обо мне. Отец гордился бы тобой, сынок. Ну что это я? Совсем раскисла. У нас же гостья, а я тут слезы распустила.

В ее голосе послышались нотки веселья, хотя чувствовалось, что это дается ей с большим трудом. Когда мама ушла из комнаты, я взял папин снимок и перед моими глазами представили воспоминания моего детства и юности, последних часов проведенных с ним перед его смертью.

Для всех мой отец погиб сразу после атаки на нашу часть, но это неправда. Мой отец был единственным выжившим офицером нашей части, принявшим на себя тяжелое бремя войны. Он до последнего командовал редеющими ротами солдат, и геройски погиб прикрывая небольшую группу выживших солдат. Я был горд за моего отца и с такой же гордостью защищаю свою страну от фашистского гада, что всеми своими щупальцами ухватился за советскую землю.

Мы с Катей легли в моей комнате, так как спального места у нас было мало.

-Ты,правда, веришь, что твой отец погиб? – спросила меня Катя, лежа в кровати, когда я готовился ко сну.

-Я видел как он погиб своими глазами, Катя, - ответил я твердо. – И дело тут вовсе не в том, верю я или нет.

-Просто я видела, как люди говорили, что их командиры погибали на их глазах, а потом оказывалось, что они живы и сотрудничают с немцами.

-Не хочу даже слышать об этом!

-Прости, я не хотела тебя обидеть – она подошла ко мне и положила свою голову на мою грудь. – Ты не такой как он.

-Как капитан? – процедил я.

-Мне с ним хорошо, но не так как с тобой.

-Ты для него как сестра. Он бережет тебя.

Она посмотрела в мои голубые глаза, а в ее карие и наши взгляды встретились. Это было как провидение, как неумолимое желание и мы предались своим страстям, понимая, что рано или поздно можем пожалеть об этом.

…Мне снился город. Красивый город…Большой город…город, который я никогда еще не видел в своей жизни. Он был такой невинный, такой чистый и светлый, что казалось, будто ничто не может сделать его хуже, чем он есть. Внезапно вся красота исчезла, а повсюду были видны взрывы и языки пламени. Смерть нагоняла каждого, кто пытался убежать от нее в этом городе…

Я проснулся весь в холодном поту и немедля встал с кровати. За окном уже светало. Умывшись холодной водой из таза, я проверил маму. Она мирно спала в своей постели, словно она справилась со своим горем. Вернувшись к себе, я увидел, что Катя уже встала.

-Ты рано встала. – сказал я ей, улыбнувшись.

-Тебе снова снился кошмар, - ответила она, подойдя к зеркалу. – Они ведь для тебя что-то значат, верно?

-Не знаю, - я начал одеваться. – Порой мне кажется, что судьба зря дала мне второй шанс и лучше бы я тогда умер.

-А как же твоя мама? – она повернулась ко мне, и ее длинные черные локоны отразились в зеркале, сделав и еще прекрасней. – Она бы умерла с горя.

-Да, ты права. Порой я бываю эгоистичен.

-Ты просто слишком рано вырос.

-Ты тоже, – она улыбнулась. – Я покажу тебе город.

Одевшись теплее мы, оставив маме записку, отправились гулять по освобожденному городу. Мне и самому было интересно, каким он стал после войны, так что эта была экскурсия для нас обоих.

Я водил ее по местам своего детства и юности, рассказывал о наших с отцом весельях в этих местах, своих друзьях и товарищах. Кате было интересно со мной и порой мне казалось, что ей интересен не сам город, а то с каким восторгом я описывал свои воспоминания связанные с ним. Так провели мы с ней все выходные, которые сблизили нас еще больше и кажется, она влюбилась в меня еще сильней.

Когда нам пришло время возвращаться, мама снова заплакала.

-Ну, ты чего, мам? – спросил я, обняв ее.

-Любит она тебя. По глазам вижу, что любит – она достала откуда-то сверток и передала его мне. – Молодые вы еще, думаете, что судьба не тронет вас. Когда-то эти кольца подарил мне твой отец, сказав, что хранить они будут нас, пока носим. Когда будешь готов, пусть они хранят вас от смерти и напастей.

Она еще раз обняла нас на прощанье и закрыла за нами дверь. В моей руке были обереги моих родителей, и до самогоштаба думал о словах матери. Мы еще молодые и мне не хотел связывать себя узами пока идет война, но я так боялся потерять Катю, что был готов погибнуть сам, только чтобы она была жива.

Дата добавления: 2015-08-10