Настоящая тюрьма!

Зашел в камеру. Там всё построено по-деловому. Камера маленькая, семь на шесть метров, стоит десять шконарей. На эти десять шконарей сидит человек двадцать пять народу. Но порядка никакого нету. Если не «Лебеде» сидят – у всех баулы закрыты, вещи сложено, пол подметен так, чтоб ни пылинки на нем не было, то здесь – все разложено. Везде полотенца, весь пол заставлен тапками, застелен тряпками и матрасами, баулы кругом стоят, вокруг параши все обклеено порнографическими картинками. Умывальник весь в кусочках мыла. На дубке стоит гора всевозможных кружек, мисок, контейнеров, везде жратва навалена. Все шконари завешаны шторками из простыней и полотенец. Кругом весят канатики. В хате две каборы – одна идет наверх, а другая вбок. Хата сквозная, через нее постоянно идут груза, малявы, курсовые, точковки. Смотрящий за хатой по кличке «Наркоман». Маленький, похожий на бабку, но все еще с мозгами. Видно, что проколотый на всю голову, пронырливый, постоянно суетится, спрашивает, смеется. Одновременно что-то записывает, передает. Кому-то что-то объясняет, отсылает, движуху наводит. Спросил у этапа фамилии, имена, погоняла, откуда едут, статьи, все записал и отправил. Эти курсовые нужны для того, чтобы все знали, кто заехал. Чтоб можно было найти того, кого ищешь. Или чтоб обиженный мужиком не притворился. Или гад. Или крыса. Хотя всем, конечно, пофигу. Скорее формальность. Но выполнена с таким деловым видом, что меня даже смех пробрал. Теневая бухгалтерия!

Сели общаться с «Наркоманом» - оказалось, что политику партии он разделяет и выступает радикально против наркотиков. Причем рассуждает здраво. Если не внешний вид – а он говорил о том, что здоровья там года на два-три, его можно было бы смело на митинги выгонять. Имел бы успех, до того убедительно говорил. Общались с ним, вроде, и ни о чем, но в тоже время и обо всем. О том, как можно казино на деньги выставлять, о том, как мышцы накачать, о том, как первентин варить, как девок кадрить. Спелись с ним довольно быстро.

Еще был мужик, лет сорока, по кличке «Птица». Он возвращался этапом на лагерь «Харпы».

- А ты же политический?

- Да, есть немного.

- А я сидел на одном бараке с политическим. С Платоном Лебедевым.

- И как он?

- Нормальный мужик. Без пафоса, без понтов! Но только тяжело ему сидеть.

- Почему?

- Понимаешь, у него же денег дофига, но у него никто ничего не берет. Он затянет передачу. Помочь кому-то сигаретами, чаем – не вопрос. Но идет собрание отряда. Отрядник говорит, что, мол, надо купить футбольный мяч. У кого есть возможность? Мячик стоит-то триста рублей. Но это ж надо купить, привезти, чтоб кто-то его на свиданке передал. Лебедев говорит: «Давайте, я куплю на всю зону по мячику. Какие вопросы? Зачем бабушек напрягать, мам, жену, которые на воле на последние копейки живут?» Не-не-не! От Вас ничего не надо! Приходит зима, все начинают убирать снег. Убирают, естественно, лопатами. С утра до вечера. Это очень энергоемкая, тяжелая, неприятная и порожняковая работа. Опять собрание отряда. Лебедев говорит: «Давайте я куплю снегоуборочную машину? Будет маленькая такая на зоне ездить, снега вообще никакого не останется! Она и подметет, и уберет, всё чисто будет. Зачем людей мучить?» Нет-нет! Ничего от вас не нужно. Будут убирать лопатами. Не надо, чтобы быстрее, или чтобы лучше – надо, чтобы вы заебались!

Рассказал, что и пизды он получает, как все. И кровь ему сворачивают. Я раньше был уверен, что, если человек сидит с деньгами, то сидит он по-любому хорошо. Посидев в СИЗО 99/1 понял, можно создать условия, в которых и олигарх будет также ограничен во всем, как и простой смертный. Даже сильнее. Но на зонах-то они нормально сидят! Оказалось нет. Оказалось, что если ментам из Москвы строго погрозить пальцем и сказать «Вот только попробуйте что-нибудь у него возьмите! Только попробуйте – сами там окажетесь!» И всё! Ничего не захотят, УДО не дадут, никаких поощрений, никаких «исключительных возможностей» нет.

На следующий день заказывают камеру в баню. Что интересно – хата этапная. Все же грязные – не постираться, как следует, не помыться. Постоянно воняешь. Максимум – подмышки и ноги под краном сполоснул, полотенцем вытер, и вся гигиена. Но в душ идет всегда максимум треть зеков. Остальные остаются в камере сидеть чертями. Отшучиваясь, что «Черт – это не масть! Этап месяц всего. Ничего страшного, если не помоюсь!» А для меня даже неделю не мыться – уже отвратительно.

Когда выходили из камеры, я увидел, что развозят обед. Первое, второе и кисель. Хлеб дают утром на весь день, на всю камеру. Ясно, что кто-нибудь на всех баланды возьмет, придем – поедим.

Помылись, вышли в раздевалку. Смотрю, ребята достают двухлитровую бутылку. В ней, похоже, кисель, который развозили. Молодцы, какие! Прихватить успели! Пить-то хочется.

- Макс, с нами будешь?

- Давай, конечно! Чего не попить-то!- Дали мне кружку, делаю глоток – кисель больно на квас похож.

- Как тебе?

- Нормально. С изюмом! Классный кисель.- Выпил кругаль.- На белый квас похож! Только, мне кажется, подбродивший…

- Это не квас!

- Как не квас?

- Да это брага!

- Я ж не пью!

- Да она слабенькая. Так, повеселее тебе будет немного, и все.

Никогда в жизни не пил, а тут подсунули бухла! Вроде и не скажешь, что сволочи. В тюрьме угостить брагой – признак уважения. Откуда ж они могли знать, что я ее и не видел такой ни разу? Хрен с ним. По вкусу – чуть-чуть крепче кваса.

Пришли в камеру, немного посидели, поиграли в шахматы с Наркоманом. Тут чувствую, что меня в туалет тянет. Пошел, погадил. Жидко-сионистско! Прошло полтора часа, а у меня уже несварение желудка. Все нормально, просто баланды не той сожрал. Проходит еще полчаса - опять туда же, спустя еще сорок минут снова! Температура поднимается, залез на шконарь, закутался в тряпки и одеяла. Что же так мог отравиться один из всей хаты? И понимаю, что только этой брагой! Подсунули, гады!

- Наркоман, зачем подсунул мне этой дряни? Я умру от неусвоения алкоголя через час! Два с половиной года отсидел за Идею, чтобы на пересылке брагой отравили! Тебя, наверное, таджикские наркоторговцы подкупили!

- Чифира немного выпей или заварки съешь сухой! – Смеется Наркоман. - Она нормально крепит.

Смотрю, они как раз почифирили, говорю:

- Давайте заварник этот сюда.- Сожрал ложки 4 столовые вторяков, хоть как-то вылечиться бы. Таблеток, естественно ни у кого нет, даже и спрашивать не стоит. И врача звать – тем более.

По-тюремному принял лекарства, взял книжку Донцовой и лег на шоканарь читать. Больше в хате ничего не было. К тому же она хороша тем, что думать не надо – можно в любом состоянии читать. Убил Донцову за ночь.

На следующий день просыпаюсь, а точнее на следующий вечер. Режим я себе поломал - ночью тусовался, потом завтракал и ложился спать. Жил ночью.

Дата добавления: 2015-08-10