Актуальные проблемы современного изучения истории русской литературы конца 1920- начала 1950-х годов. 5 страница

Характер Григория Мелехова — трагический. О трагическом говорят в случае неразрешимого при жизни героя художественного конфликта, когда поступки героя приводят к гибели либо его самого, либо его жизненных ценностей. К финалу романа Григорий остается в живых, но для его совести это самое тяжкое из возможных возмездий. Похоронив Аксинью, Григорий увидел перед собой «черное небо и ослепительно сияющий диск черного солнца». Это не только выразительный художественный прием передачи внутреннего потрясения героя, но и фольклорный образ-символ, свидетельствующий о трагическом глубинном неблагополучии в мире. Так личная трагедия главного героя эпически соотносится с разладившимся механизмом всей вселенной, в которой новые социальные порядки органически несовместимы с нравственными идеалами жизни.

Самые острые споры в литературной критике вызвал вопрос о причинах и истоках трагизма судьбы Григория Мелехова, В марксистском литературоведении эта проблема однозначно объяснялась противоречивым социальным статусом героя — труженика-собственника. Много писалось о трагических заблуждениях Григория и его вине перед историей и своим народом, заключавшейся в том, что не сумел он должным образом «закалить» свое сердце для достойной борьбы за лучшее будущее. Не впадая в идеологическую тенденциозность, можно констатировать наличие в романе неразрешимого конфликта личности и эпохи, вина за который поровну распределяется между обеими сторонами. Не снимая с Григория личной ответственности за содеянное, следует поставить вопрос и о не менее тяжкой вине эпохи перед героем, его семьей, укладом жизни «тихого Дона». Именно исторической эпохе принадлежит инициатива пробуждения в человеке самых низменных инстинктов, жестокости и фанатизма. Истоки трагедии Григория Мелехова коренятся в том, что эпоха требует от него отказаться от самого себя, в том числе от самого ценного и святого, что есть в нем как в сыне «тихого Дока». Григорий не в состояния сделать это с той легкостью, с какой преображаются другие персонажи романа. Не находит он в себе сил и на то, чтобы сохранить цельность натуры, осознанно встать на защиту своих святынь. Отсюда трагический итог: Григорий не достиг ничего, потеряв все. Финал романа построен таким образом, чтобы подчеркнуть прозрение героя, осознавшего, наконец, истинную тяжесть своих утрат.

Путь Григория Мелехова — это трагический путь обретений, ошибок и потерь, который прошел весь русский народ в XX веке. Мир, в начале романа казавшийся незыблемым, к финалу разрушен до основания. Сметены вековые устои человеческой жизни. Эпоха разрушила человеческие гнезда до основания. Тем не менее финал романа восстанавливает нарушенное социальными катаклизмами эпическое равновесие бытия. «Тихий Дон» возвращается в свое спокойное, величественное русло. Символическая фигурка ребенка на руках у отца свидетельствует о том, что жизнь продолжается. Шолохов остается верен эпической интонации, подчеркивая цельность и вечность жизни, питаемой глубинными народными истоками.

21. Историческая проза 1920-1940-х гг: проблематика, особенности художественного историзма, жанрово-стилевые искания (М.Алданов, Ю. Тынянов - автор по выбору).
Обращение к истории характерно для литературы всего двадцатого столетия, богатого общественными потрясениями. Настоящее соотносится с прошлым, проецируется на него, что помогает разобраться в явлениях современной жизни.

Безусловный взлет интереса к истории отмечался в первые после­революционные годы. Новая жизнь строилась на отрицании, разру­шении старой. Гибель «страшного мира» становилась главной пру­жиной развития конфликтов. Среди первых художественных отражений вчерашних со­бытий революционной эпохи, воспринимаемых как история почти без временной дистанции,,— «Падение Дайра» А. Малышкина и «Дон­ские рассказы» М. Шолохова, рассказы и повести А. Неверова и «Же­лезный поток» А. Серафимовича. Насилие и ненависть в них рассма­тривались как прямое порождение векового угнетения народа. Из истории России извлекалось все, что было связано с освободитель­ной борьбой. Народ как стихия выступал в роли коллективного ге­роя. Личность растворялась в массе до полной потери индивидуаль­ности. Осознание себя отрицало всех, кто «не народ», они зачислялись в разряд угнетателей. Личность, даже стоящая в центре,— Пугачев, Разин — сильна именно своей способностью представительствовать. Если Разин у Чапыгина («Разин Степан») еще как-то выделялся, то Болотников в повести Г. Шторма снижен и обытовлен. Замечатель­ным художником массовых сцен оказался А. Веселый, изобразивший в «России, кровью умытой» бурлящее море народной жизни.

Другая тенденция в исторической прозе проявилась во внима­нии к индивидуальному сознанию. Наиболее интересны в этом пла­не художественные поиски О. Форш и Ю. Тынянова. Общее для книг этих авторов, созданных в 20-е годы, в связи главных героев с рево­люционным движением. В романе «Одеты камнем» (1925) в центре два персонажа. Михаил Бейдеман отдал жизнь за идею, сознательно пожертвовав собой ради борьбы. Трагизм его гибели в каземате пре­одолевался силой убежденности, ощущением нравственной победы над мучителями. Второй герой ценой предательства избежал участи Бейдемана, дожил до осуществления их общего идеала юности. Но дожил дряхлым стариком, потерявшим имя, личность и интерес к окружающему. Он непричастен к новой жизни,— в этом авторский приговор герою.

В первом историческом романе Ю. Тынянова «Кюхля» (1925) в центре тоже герой, имеющий отношение к революционному дви­жению. Основу романа составляет не биография Кюхельбекера и не история декабризма, а борьба человека за свой идеал с существую­щим миропорядком.

В последующих произведениях О. Форш и Ю. Тынянов пошли разными путями. В «Современниках» (1925) и особенно в «Радище­ве» (1932) у О. Форш индивидуальная правда, идея нравственного самосовершенствования не совмещаются с идеалом общественного служения. Радищева потеснил Пугачев,— «герой-интеллигент,— как пишет И. Волович,— не мог быть конкурентоспособным герою — носителю идеи классовой борьбы». Тынянов, заостряя конфликт лич­ности с обществом, показывал бессилие героя (Грибоедов в «Смерти Вазир-Мухтара»), отсутствие у него выбора. К такому решению про­блемы личности близок и М.Булгаков.
Наибольшим авторитетом среди создателей исторических рома­нов долгие годы пользовался Алексей Толстой. «Петр I» считался об­разцовым произведением в этом жанре. Начало работы над романом совпало с началом первой пятилетки. Перекличка эпох ощущалась автором в буйстве сил, взрыве человеческой энергии и воли. Яркий изобразительный талант, умение воссоздать образы далекого прошло­го, сделать по-настоящему живой речь персонажей обеспечили успех особенно первому тому (1929—1930). Характер Петра дан в раз­витии, вымысел органически сочетался с документальным материалом. Вместе с тем на концепции романа явно отразилась официаль­ная идеология 30-х годов. В образе Петра утверждалась сильная го­сударственная власть, оправдывалась любая жестокость, совершен­ная во имя высокой цели. Если в рассказе «День Петра» (1918), в пьесе «На дыбе» (1929) царь был представлен обреченным одиночкой, то в романе акцентировалась его «страшная воля». В первых версиях ро­мана она вела в тупик, в последней — создавала непреходящую «сла­ву и богатство отечества».

Подобные метаморфозы произошли и с «Хождением по мукам» (1918—1941) — произведением о более близкой истории. Первая часть была создана в эмиграции. После возвращения на родину А. Толстой ее переписал. В итоге не только Телегин оказывался в Красной Ар­мии, но и Рощин. А в 1937 году появилась повесть Толстого «Хлеб», где Сталин выступал в роли замечательного полководца граждан­ской войны.

В 40-е годы обращение писателей к прошлому было ориентиро­вано на задачу патриотического воспитания. Идея защиты отечества стала звучать в литературе еще до войны. Так, в конце 30-х годов на­чалась публикация романов В. Яна о татарском нашествии. Они вос­принимались как предупреждение о «новом Чингизхане». Автор по­лучил признание у читателей за занимательность, открытие нового материала, у литературных руководителей за изображение прошлого «с позиций марксистско-ленинского понимания истории». К сожа­лению, эти позиции признавались единственно возможными, и лю­бая неожиданность в осмыслении прошлого и настоящего каралась политическими обвинениями.

22.Социалистический реализм как историко-литературная проблема. Жанровая парадигма литературы социалистического реализма, стилевое своеобразие. Споры о соцреализме в отечественном и западном литературоведении.
Решающим элементом системы соцреализма является политизция эстетики и эстетизация политики.Вся культура подчинялась идеологии строительства нового общества и нового человека. Народность в искусстве сталинской эпохи воспринимается как коллективной эсетическое мирочувствие, исключающее всяческое проявление своего голоса. Ведущие жанры - производственный роман, пьеса, поэма, в которой авторы воспевали трудовой героизм народа и руководящую роль партии.Подвергались переосмыслению гражданская война и история революции и все прошлое российского государства.Историко-революционная проза старалась усмирить революционную эпоху, видя в ней стихийную народность и организованную волю партии.

Мифологизация культуры - существенный призна соцреалист. мышления. Стиралась грань между правдой и ложью. правда, то о чем писали в газетах и книгах, вымысел - сама реальность. Это приводило к ограниченности и утопичности повествоания.

Концепция человека имела свою идеалогическую особенность. Отображалась активная роль человека в истории, подчеркивая героическое начало личности.

Социалистический реализм основан на социально-историческом детерминировании всего общества,а не только судеб отдельных людей или социальных групп и народов. Человек в нем активный, порой могучий, но постольку, поскольку этот человек выражает то, что считалось общественно-исторческими закономерностями и ими направляется. Изначально в соцреализме был элемент утопизма.Соцреализм оставался релизмом, пока идеализировал несуществующее будущее, но с 30х годов стал превращаться в нормативизм и иллюстрирование политических лозунгов и сталинского заявления о том, что жить стало лучше, жить стало веселее. Идеализация далеко не идеальной реальности не могла быть реализмом, но соответствующая литература сохранила прежние наименования - литература социалистичесого реализма.

К соцреализму относятся "Жизнь Клима Самгина", "Дело Артамоновых" Горький, ранние произведения Фадеева, "Петр Первый" Толстого, "Поднятая целина" Шолохова и "судьба человека".

Выродившийся же соцреализм, т.е. нормативизм и идеалигизированная иллюстративность, дал в основном антиискусство и от него отказались на рубеже 60х годов.

Соц реализм в трудные для литературы России годы никогда не оставался единственным или двояким ее методом.Многие сферы словесности: интимная лирика, фантастика, детская литература и т.д. находятся вне существующих теоритических представлениях о методах, хотя соцреализм мог влиять и на них (у Толстого Буратино перевоспитался в духе товарищества и коллективизмано это только влияние).

Дата добавления: 2015-07-25