Глава 19. Софья Яковлевна сразу повела себя так, словно мы знакомы с пеленок.

Софья Яковлевна сразу повела себя так, словно мы знакомы с пеленок.

– Пошли, Степочка, – взяла она меня под руку. – Экая ты тощенькая, все ребра наружу. Сейчас угощу тебя настоящим штруделем и замечательным кофе. За вкусной едой проблемы быстрее решаются. А по моему виду понятно – я прекрасно умею выбирать угощение, а значит, отлично справлюсь с любой задачей.

Вайнштейн громко рассмеялась, и ее грудь размера этак пятого плавно заколыхалась. Я невольно улыбнулась. Сотрудница агентства вывела меня в коридор и потащила вперед, безостановочно болтая о всякой ерунде.

От шумно-веселой дамы сильно пахло мятной жвачкой и каким&то лекарством, очень знакомым, похоже, микстурой от кашля на основе аниса. Уж не знаю, почему, моя Белка называет это средство каплями датского короля.

Латте, принесенный секретаршей, и кусок бисквита с горой жирного, разноцветного крема, извлеченный Софьей Яковлевной из холодильника, оказались гаже некуда. Но я, помня о том, что необходимо подружиться с дамой, мужественно уничтожила и то и другое, хотя на штрудель торт походил, как я на носорога.

– Еще кусочек? – прищурилась хозяйка кабинета, увидев, что я опустошила картонную тарелочку.

– Спасибо, – улыбнулась я, – мне не следовало вообще ничего есть.

– И почему? – удивилась Софья Яковлевна.

– Я стала быстро полнеть, – соврала я. – Еще год назад преспокойно завтракала-обедала-ужинала, в промежутках перекусывала сладким, и вес не менялся. А теперь килограммы прямо налипают к бокам.

Вайнштейн похлопала себя по бедрам.

– В двадцать лет я могла пролезть между железными прутьями любого забора, а сейчас не во всякую калитку войду. Объем увеличивается не от еды, а от прожитых лет. Но тебе пока можно не волноваться. У вас уже есть пожелания по рекламной акции?

Я выбросила одноразовую посуду в мусорную корзинку.

– Начальство пока велело найти агентство. Шеф сказал: «Мы им заплатим нехилые деньги, вот пусть сами и думают».

– Логично, – согласилась Софья Яковлевна. – Если расстегиваешь кошелек, то не стоит самому напрягаться.

На меня снизошло вдохновение.

– Единственное, с чем Роман Глебович определился, так это с местом, где должны снимать рекламный ролик. Сначала он предложил в качестве площадки клуб «Буль», сказал: «Отличное помещение, десять лет назад я там частенько бывал». Но я выяснила, что «Буль» прекратил существование, и тогда босс заявил: «Значит, используем кинотеатр «Ленинград».

Вайнштейн облокотилась о стол.

– Почему там?

Я быстро обернулась и зашептала:

– Не хочу сплетничать, но наш шеф человек со странностями…

– В моем кабинете толстые стены и дверь, – перебила меня рекламщица, – можешь не волноваться, посторонние наш разговор не услышат. А начальники все со своим сдвигом. Наша Екатерина, например, ненавидит молодых женщин, в «Кадре» всем сотрудницам за сорок и больше. Даже секретарше ближе к пятидесяти. Странно, что она согласилась иметь дело с тобой, хорошеньким девушкам Катя сразу пинок под зад дает. Какие бы университеты симпатяшка ни заканчивала, Барашкова в агентство ее не возьмет, будь у нее рекомендации хоть от самого президента.

На этот раз я удивилась искренне.

– Пока мы шли по коридору, нам попались два или три парня лет тридцати. Они с нами здоровались, я думала, это ваши сотрудники.

– Так то мальчики… – многозначительно процедила Софья Яковлевна.

– Вот странность, – продолжала я недоумевать.

Софья Яковлевна вынула из ящика изящный портсигар.

– Не против, если я подымлю? Нервы сигаретами успокаиваю. Врач вообще&то велел мне одно новомодное лекарство пить. У нас оно не продается, мне его из&за границы привезли, но я решила, что курение меньшее зло, чем антидепрессант.

– Обожаю сигаретный дым! – снова самозабвенно соврала я, ощущая, как слопанный кусок «штруделя» неподъемным кирпичом давит на желудок. – Вы правы, табак намного лучше, чем таблетки. Это же растение, а не химия, которая губит человечество.

Вайнштейн с наслаждением затянулась и выпустила дым через ноздри.

– Приятно встретить единомышленника. А то сейчас народ на курильщиков, как на гадов, бросается, требует нас в резервации отправить.

Я старательно сдерживала кашель, а Софья Яковлевна, почувствовав во мне родственную душу, решила пожаловаться:

– Наша Катя с возрастом не в лучшую сторону меняется. Хотя, если честно, и смолоду особой любви к красивым и хорошо одетым женщинам-коллегам не испытывала, вечно их подставляла. Меня только не трогала, я же далеко не красотка, так, носатенькая еврейка, во мне она соперницы не видела. А остальным доставалось. Причем Катерина настолько хитро всегда орудовала, что и не подумаешь про ее неприязнь. Даже я не сразу сообразила, что к чему, когда…

Собеседница отвернулась к окну и замолчала.

– Барашкова вас чем&то обидела? – предположила я.

Вайнштейн посмотрела на меня.

– Ты еще молодая, слушай советы, что мать дает. Мне моя мамуля давно про то, что Катя за штучка, втолковывала, но я отмахивалась, говорила: «Ты ничего не понимаешь, она прекрасная подруга». И только в последнее время до меня, старой дуры, дошло: права была Сара Абрамовна. Катя всю жизнь прикидывается. И вот теперь она решила, что пора и меня выгнать вон. Скажи, почему ваша фирма собралась такой лакомый заказ в «Кадр» отдать? Оцениваешь, каково нынче положение рекламного бизнеса в России?

– Трудное, – кивнула я. – Прошли те дни, когда бизнесмены деньги мешками пиарщикам тащили и безоглядно верили: если над Тверской повесили растяжку «Покупайте конфеты «Гав-гав», они самые вкусные», то народ про другие сладости забудет и за упомянутым товаром сломя голову кинется. Мне в принципе все равно, к кому обратиться, шеф дал карт-бланш. Просто кто&то ему ваше агентство посоветовал. А чем вас оскорбила Барашкова?

Софья Яковлевна встала, открыла шкаф, достала с полки темно-коричневую непрозрачную бутылку без наклейки, сделала прямо из горлышка несколько больших глотков, вытерла губы тыльной стороной ладони и сказала:

– Нервы совсем ни к черту. Стоит чуть разволноваться, ноги трястись начинают, руки дрожат. Спасибо, умные люди надоумили к гомеопату обратиться, он микстуру выписывает, которая меня реанимирует.

Я решила не выпадать из придуманного образа и кивнула:

– Лучше травы, чем таблетки.

Вайнштейн взяла из вазочки на столе конфету, сунула ее в рот и снова села в кресло.

– Ты умная девочка. Повторяю, всегда слушай свою маму!

– В моем случае не стоит отмахиваться от советов бабушки. Мои родители погибли, когда я была совсем маленькой, не помню их, – уточнила я, ощутив крепкий аромат мяты, исходящий от собеседницы.

– Прости, дорогая, – всполошилась Софья, – я не знала, что ты сирота!

– Совершенно себя таковой не ощущаю, – успокоила я Вайнштейн. – У меня есть бабуля. И много подруг.

Хозяйка кабинета резко выпрямилась.

– Подруги… Они главное зло! Ты мне сразу понравилась, поэтому кое&что сейчас тебе объясню. Не торопишься?

Я поспешила с ответом:

– Нет!

Софья Яковлевна откинулась на спинку громоздкого офисного кресла, а я приняла позу суслика, который внимательно прислушивается к окружающим его звукам, и стала внимать рассказу начальницы отдела.

…Агентство «Кадр» основал Исаак Соломонович Ройзман. Некогда он был студентом Сары Абрамовны, матери Софьи – та работала педагогом в консерватории. Ройзман получил диплом в начале девяностых годов. Ну и кому тогда в России были нужны бессмертные творения Чайковского-Рахманинова? Исаак, умный мальчик из хорошей еврейской семьи, живо понял, что умрет с голоду, если не сменит профессию, и отправился искать работу на только что открывшийся продуктовый рынок. Нет, Ройзман не стал торговать куриными окорочками, у него был другой план.

В бывший СССР в те времена хлынул поток дешевой импортной еды. Харчи брались невесть откуда, и на упаковках не было русского перевода. Хозяева ларьков не владели иностранными языками, и если покупательница, решившая приобрести нечто вкусное, спрашивала: «А что вон в той коробке, печенье?» – торговец задумчиво чесал затылок и отвечал: «Вроде того». Сколько раз люди прибегали потом на оптушку и устраивали скандалы. Взяли пельмени, бросили их в кипяток, и выяснялось, что купили… миндаль в белом шоколаде. Или покупали лапшу, насыпали в суп, а из кастрюли лезла обильная пена. Вермишель&то на самом деле оказывалась стиральным порошком! Хорошо, если на банках-коробках было нарисовано то, что находится внутри, но подчас под крышкой с изображением аппетитных ломтиков салями обнаруживались чипсы. И о чем люди должны были думать, если на жестянке красовалась кошка? Внутри корм для животных? Или колбаса из Мурки?

Исаак быстро просчитал конъюнктуру и предложил торговцам свои услуги. Ройзману, прекрасно владевшему немецким, французским и английским языками, не составляло большого труда объяснять полуграмотным бизнесменам, что у них лежит на прилавках. Выпускник консерватории стал хорошо зарабатывать, а продуктами его снабжали бесплатно благодарные клиенты.

Как&то один из них пожаловался Исааку, что слишком уж много народа торгует сосисками, у него падает объем продаж. На следующий день Ройзман привел в ларек бродячую собаку и посоветовал владельцу точки, что надо делать. Несколько раз в день хозяин колбасного магазинчика ставил пса на возвышение и кричал:

– Лучшие продукты наши! Сейчас Малыш это докажет!

И кидал псу кусок сардельки. Собачка с урчанием сжирала еду, покупатели смеялись и неслись к прилавку.

Видя, как бойко завертелись дела у конкурента, другие аборигены оптушки тоже начали советоваться с Ройзманом, и через год Исаак открыл при рынке агентство «Кадр». Софья Вайнштейн, сидевшая тогда без работы, стала первым сотрудником конторы, Исаак предложил дочери своей любимой преподавательницы весьма скромный оклад.

Когда в рекламном агентстве появилась Катя, это было уже успешное предприятие с немалым штатом, собственным офисом и отличной репутацией. Исаак лично руководил работой, Сонечка считалась его правой рукой. Ройзман прекрасно относился к сотрудникам, у него имелся лишь один пунктик – он не выносил даже запаха алкоголя. Человек, замеченный в употреблении спиртного, изгонялся из «Кадра» сразу и навсегда…

Софья Яковлевна встала, снова приложилась к бутылке с успокаивающей настойкой и продолжила рассказ. А я все так же внимательно слушала.

Катя вела себя скромно, всем улыбалась, была услужлива и быстро подружилась с Сонечкой и ее коллегой Раей Самойловой. Женщины сообща ходили обедать, проводили вместе свободное время. Потом Екатерина нашла выгодного клиента – Леонида Барашкова. Тот начал делать крупные заказы, рейтинг Кати в коллективе здорово вырос. Вскоре владелец «Кадра» ее повысил, назначил начальником одного из отделов.

Спустя некоторое время после того, как Катя получила должность, Исаак Соломонович вызвал к себе Сонечку и сказал:

– Хочу поручить тебе очень деликатное дело. Но нужно сохранять тайну, правду никому сообщать нельзя.

– Хорошо, – кивнула Вайнштейн, – слушаю.

И тогда Ройзман рассказал ей такую историю.

У Барашкова, лучшего клиента агентства, возникли проблемы в семье. Алена, его жена, долго лечилась от наркомании и в конце концов смогла победить зависимость. Сейчас она не прикасается к героину, но Леонид боится, что супруга, сидя постоянно дома, затоскует, почувствует себя ненужной и вновь кинется к дилеру. Вернуться на телевидение, где работала много лет, она не может – у Елены Борисовны там плохая репутация. К тому же ремесло репортера связано с большим нервным напряжением, вероятен даже стресс, а значит, Алена может опять потянуться к наркотикам. Отправить супругу в абы какую фирму Барашков опасается, неизвестно, какие порядки там будут, вполне вероятно, что на рабочих местах выпивают, а кое&кто не стесняется угощать коллег травкой. Вот у Ройзмана здоровая обстановка, и Барашков, учитывая хорошие отношения с владельцем агентства, откровенно с ним поговорил. Исаак пошел ему навстречу и сегодня принял Елену Борисовну на работу.

– Ясно, – пробормотала Сонечка.

– Приглядывай за Аленой, – велел хозяин «Кадра». – Увидишь нечто странное, сразу мне докладывай. И вообще, подружись с ней, у дамочки нет близких знакомых. Барашков нам очень нужен. Ну, ты знаешь, какие заказы он и его отец делают.

Софья выполнила указание шефа. Сначала она приглашала Алену вместе пообедать исключительно из&за распоряжения Ройзмана, но потом поняла, что супруга Леонида ей нравится, и между ними завязались искренние дружеские отношения. Перекусывать Елена Борисовна ходила теперь в приятной компании: Софья, Рая, Катя, и Сусанна Вайнштейн. Последняя была племянницей Софьи Яковлевны, дочерью ее рано умершего брата.

Именно этой, ставшей почти неразлучной компании хозяин поручил подготовку десятилетнего юбилея агентства. Совместное дело еще теснее сплотило приятельниц, они стали часто задерживаться после работы, совещались, как лучше организовать торжество. И всегда в районе восьми в офисе «Кадра» появлялся Леонид, который привозил торт, пирожные, конфеты и говорил:

– Девушки, я украду свою жену? Вот вам выкуп.

Как&то раз Алена зашла в кабинет к Софье и смущенно попросила:

– Можно я сегодня не останусь вечером на совещание? У Лени день рождения, мы идем в ресторан.

– Конечно, – кивнула Сонечка, – никаких вопросов. Почему ты не предупредила нас заранее о торжестве? Приготовили бы подарок, сочинили поздравление. У тебя замечательный муж, мы все его обожаем. Я тебе завидую.

Алена вдруг расплакалась. Соня быстро заперла кабинет, начала утешать Барашкову, расспрашивать ее. Та откровенно рассказала о своем героиновом прошлом и завершила исповедь фразой:

– Леня меня не бросил, зубами из болота вытаскивал. А когда вытащил, его любовь иссякла.

– Не говори глупости, – попыталась утешить ее Соня, – за сто километров видно, как муж тебя обожает.

– Было у нас сильное чувство, – согласилась Алена, – но сейчас все, конец. Мы давно вместе не спим. Я на Леню не в обиде, он герой, не отвернулся от опустившейся бабы, сражался за меня. Но, видно, я ему физически противна стала. Леня очень нашу дочь любит, ради Надюши, чтобы та от развода родителей не страдала, на все готов. На все, но не на близость со мной. Конечно, он мужчина, и… и поэтому у него есть любовница.

– Ты уверена? – удивилась Соня.

– Да, – кивнула Алена. – По мелким признакам заметно. Похоже, у нее тоже дочка растет. Один раз Леня дома в прихожей какую&то бумажку обронил и не заметил. Я подняла, думала, вдруг что&то важное, а там счет из магазина «Рок-н-ролл в подарок». Муж купил гитару, туфли и платье с корсетом. Размер обуви ни мне, ни его матери не подходит, Надя учится в Англии, ей там всю одежду воспитатели приобретают. И наряд с оголенными плечами ни я, ни тем более свекровь не наденем. Девчонку любовницы он порадовал. Со мной рвать отношения, если снова на иглу не сяду, он не намерен, но я ему теперь вообще не нужна. Что делать&то, Соня? Я, когда из героинового тумана выплыла, поняла, как мужа люблю, и вот теперь такое.

– А ты с Леней откровенно поговори, – посоветовала Вайнштейн, – честно его спроси обо всем.

– Как&то боязно, – поежилась Алена…

Софья Яковлевна примолкла, вновь глотнула из бутылки успокаивающую настойку и пробормотала:

– Все беды от того, что люди нормально беседовать друг с другом не умеют. Ну, слушай дальше.

Дата добавления: 2015-07-25