Читайте также:
|
|
Генон — крупнейший западный исследователь сакральной символики XX столетия, и его авторитет в этой области неоспорим. Ни один из серьезных словарей по символике (например, блестящий "Словарь символов" Х.Керлотта) и ни одна мифологическая энциклопедия не обходится без ссылок на мыслителя. Широта его научного культурно-духовного кругозора способна потрясти воображение: он совершенно свободно ориентируется в самых разных традициях Востока и Запада. Однако более основательное изучение его наследия заставляет обратить внимание на одну в высшей степени странную особенность — в книгах Генона практически отсутствует тема православия как в византийской, так и в русской версии, как будто бы Россия и русская духовная культура не имеют своей сакральной природы и символики. Встречающиеся отдельные замечания мыслителя о соответствии понятия Туле русскому названию Тула не проясняют картину, но лишь делают ее еще более запутанной. Что послужило причиной подобной загадочной фигуры умолчания у столь эрудированного автора с универсальным подходом к проблеме символики? Но как бы то ни было, само по себе отсутствие русской тематики даже у самых глубоких представителей западной традиции весьма показательно и отчетливо свидетельствует о глубине расхождения между Россией и Западом. Пример Генона убеждает, что знаменитые строки Киплинга о невозможности "схождения" западного и восточного мира было бы куда уместнее отнести к другой паре — Запад и Россия, поскольку Запад и Восток сходятся куда теснее — и в современной жизни, и хотя бы в книгах исследователей, сопоставляющих две традиции. И ответственность за это расхождение лежит не на России, со времен Петра жадно тянувшейся к Европе, но именно на Западе, не проявлявшем к культуре своего соседа почти никакого интереса. Как бы ни было печально подобное положение вещей, оно избавляет от необходимости принимать геноновские идеи за истину в последней инстанции (все-таки тысячелетие православной традиции России и ее вклад в мировую культуру не вычеркнуть) и открывает дорогу для полноценного и вполне равноправного диалога русской и западной духовной традиции.
В связи с этим возникает несколько вопросов. Один из них касается путей овладения "священной наукой духа", позволяющей проникнуть в глубинный смысл каждого из символов и осознать их не как разрозненные жемчужины, но как фрагменты Великого Целого. Для Генона проблема решается однозначно — существует один-единственный путь, предполагающий контакт человека с какой-либо закрытой эзотерической организацией, постепенно, через систему испытаний и посвящений, открывающей перед профаническим сознанием высшие истины. Все, что идет помимо контакта с подобной организацией, не может считаться чистым гнозисом и рассматривается Геноном либо как профаническое знание, рядящееся в традиционные сакральные одежды, либо как продукт сознательной контр-инициации, относящийся к демоническим сторонам духа и, соответственно, к темным организациям, орденам или ложам. При этом не важно, осуществляется ли это влияние в плотной земной форме через обычные человеческие контакты, или же оно предполагает более тонкое, говоря современным языком, энергетическое воздействие на психосферу человечества.
Однако при таком видении проблемы без ответа остаются вопросы примерно следующего характера: как быть с теми случаями, когда человек обнаруживает глубокое понимание смысла символов благодаря высокому духовному или творческому состоянию без предварительного изучения их сущности в каком-либо инициатическом центре? Как следует объяснить те немногие примеры прозрения и постижения глубинной мудрости, а также творческие взлеты человека к самым высоким духовным состояниям, если человек всерьез не соприкасался не только с посвятительным гнозисом и эзотерическими орденами, но даже с общеизвестной религиозной практикой? Как следует относиться к ранним творческим озарениям Моцарта, с детского возраста воспринимавшего музыку сфер и создавшего множество шедевров, насыщенных глубочайшими образами и символами мистического плана, еще до своего вступления в масонскую ложу — инициатическую организацию, где он мог получить соответствующие знания? Если обратиться к отечественной духовной традиции и вспомнить самое высокое, что в ней есть, по мнению Ивана Ильина — русскую святость и Пушкина, то необходимо признать, что святые не входили в специальные инициатические организации орденского типа, посвящающие в тайные знания. Впрочем, о тайнах старчества речь пойдет дальше. Точно так же и пушкинский "Пророк" едва ли был навеян краткосрочным пребыванием поэта в кишиневской масонской ложе и, конечно, не может быть интерпретирован как чисто литературное переложение одной из книг пророка Исайи. Но кто может решиться сказать, что певец "тайной свободы" Пушкин, как духовная единица, уступает, например, носителю тайных знаний Виктору Гюго, известному во Франции больше как поэт, нежели как прозаик, и входившему в крупные инициатические организации того времени? Вообще, русская духовность, выражалась ли она в форме старчества, или в творчестве калик перехожих, юродстве, духовных стихах, или, наконец, в миссии тех духовных гениев, дар которых Даниил Андреев определил как "вестничество", почти всегда была связана с непосредственным богооткровением. В этом она близка библейской традиции и, напротив, расходится с более поздним западным католическим взглядом на проблему контактов человека с Божеством, обязательно предполагающим наличие промежуточных звеньев и посредников в виде церковной организации.
С точки зрения Генона инициация (правда, он говорил об этом в другой своей работе — "Христианский эзотеризм") в восточном христианстве связана с практикой исихазма и заключается в ритуальной и регулярной передаче определенных формул, напоминающих мантры индуистской традиции или "вирд" исламских тарикатов. Он считал также, что "техника" призывания божественного имени не имеет ничего общего с "христианскими эзотерическими ритуалами". Едва ли можно согласиться с уподоблением молитв мантрам и сведением литургической практики, и особенно Таинства Евхаристии, к разряду экзотерических ритуалов. Таинство облечено в обряд, но не сводится к нему. Открытый характер Причастия еще не означает отсутствия в нем сокровенного эзотерического смысла, недоступного тем людям, чье духовное зрение пока что закрыто, и которые потому не воспринимают Таинство как абсолютно реальную Жертву Бога, приносимую им на каждой литургии. Поскольку непрерывная молитвенная практика, в частности, произнесение Иисусовой молитвы помогает христианину полнее осознать и пережить эту глубинную сущность Евхаристии, то можно видеть инициатический характер восточного православия не в одном лишь исихазме, как полагал Генон, но в соединении чисто исихастского принципа призывания божественного имени и тайной молитвы, произносимой священником, с литургическим принципом — вкушением плоти и крови Христа во время Божественной Литургии. Потому эзотеризм русского православия можно определить как литургический исихазм. К тому же полнота православного литургического делания превосходит католическую традицию, где миряне, по сути, отлучены от крови Христовой и могут вкушать во время таинств только тело Спасителя.
В рассуждениях Генона остается открытым вопрос о наличии тайной непрерывной инициатической цепи внутри восточной церкви. Конечно, такая цепь внутри церкви есть — это прежде всего русское старчество. Дар старчества каждый старец получал не от официальных церковных структур, а от другого старца, разумеется, при условии личного духовного подвига. В то же время, многие русские святые, передающие благодатную силу через институт послушания от сердца к сердцу, считались старцами. Причем обе линии святости — церковная и старческая, — при всем драматизме их взаимоотношений в реальной российской истории, не противоречили одна другой и дополняли друг друга. Можно с большой степенью условности выделить две основные инициатические линии или, точнее и строже говоря, линии благодатного преемства в русском православии:
1. Сергий Радонежский — Никон Радонежский — Андрей Рублев и Епифаний Премудрый — Серафим Саровский, (умерший с иконой Сергия Радонежского) — Иоанн Кронштадский
2. Нил Сорский (посвященный в тайны "умного делания" в Афонском монастыре) — Паисий Величковский — Оптинские старцы.
Необходимо сказать также об еще одной линии, связанной с умным деланием и представленной таким мощным духовным центром страны, как Валаамский монастырь. Судя по книге "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу", инициатическая цепь в русском православии, передающая тайные наставления по умной молитве и ее силу, одновременно и строго иерархична, и открыта, доступна для всех творцов этой молитвы, поскольку в нее входят также и миряне. Конечно, по всем признакам она отличается и от католических мистических орденов, и от других эзотерических обществ христианского толка на Западе. Можно видеть, как в самой глубине и сердцевине православной традиции действовала инициатическая организация, причем без всякого бунта и серьезных конфликтов, не выходя из лона церкви и в то же время не совпадая полностью с официальной церковными структурами. В католицизме подобная ситуация была бы немыслимой.
Кстати, феномен русских духовных стихов, выражающих народную сакральность, позволяет оспорить выдвигаемый Геноном тезис о вторичности фольклора, якобы представляющий собой смутный отзвук Первоначального Откровения, весьма далекий от оригинала. Если говорить, например, о Голубиной Книге, то она поражает своей близостью к ведическим знаниям и образам, как известно, относящимся к первоистокам индоевропейской сакральности. Наличие многочисленных списков и вариантов этих стихов выглядит не отступлением от точности передачи священной мудрости и символов, или их чисто внешним бессознательным воспроизведением, как это безусловно оценил бы Генон, настаивавший на абсолютно строгой и сознательной инициатической трансляции духа и буквы высших знаний, а наоборот, приближением к этим знаниям благодаря непрерывному и многообразному творчеству народного духа.
Можно не согласиться и со слишком резкой и уничтожающей оценкой Геноном личности и наследия такого крупнейшего исследователя символики, каковым являлся Карл Густав Юнг. Конечно, швейцарский мыслитель не был столь строгим последователем традиции, каким необходимо признать его оппонента и критика, однако его выдающаяся эрудиция, широта кругозора и, наконец, его достаточно плотные контакты с реальными носителями духовных традиций Востока позволили ему создать оригинальную теорию символов, особенно ценную своей психологической глубиной. В какой-то мере она удачно дополняет собой метафизическую символику Генона, который, как известно, весьма критически относился к возможностям психологии как науки и очень часто сопрягал со словом "психические" слово "останки". Между тем, Юнг убедительно показал врожденную психологическую предрасположенность человека к восприятию тех или иных символов (в том числе и считающихся священными) и раскрыл их укорененность в глубинах индивидуального и коллективного бессознательного. Многие чисто психологические аспекты символики, выражающиеся в непосредственном знании смысла определенных символов, без их предварительного изучения и даже без малейшего намека на инициацию раскрыты именно Юнгом и принадлежат к его высоким научным достижениям. Особенно интересны примеры детских ритуалов, имеющих сакральный смысл, не выводимый из условий жизни данных детей, ввиду отсутствия специального обучения и нулевого уровня инициатической подготовки. Подобные примеры остаются необъяснимыми, тем более, что Генон сложно относился к понятию реинкарнации. Вообще, признание духовности в качестве единственной и высшей реальности, отрицание психологического (душевного), то есть по сути дела личностного начала находится в противоречии с христианским персонализмом, составляющим стержень того христианского эзотеризма, о котором (в противовес теософскому эзотерическому христианству) говорит сам Генон. Налицо труднообъяснимое противоречие, говоря христианским языком, — соблазн уклона в монофизитскую ересь. "Каирский отшельник" безусловно прав, отказывая в сакральности тому типу сентиментальной душевности, который был характерен для европейского самосознания, однако русская сакральность по своей сути была не только духовной, но и душевной в самом высоком и очищенном смысле этого слова.
Дата добавления: 2015-07-21; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Цивилизация и эволюция | | | Генон и Россия |