|
Читайте также: |
Когда минфа вломился в нее в пятый раз — одной рукой сладострастно вцепившись ей в волосы и запрокидывая ей голову вверх, а другой терзая исцелованную и изгрызенную до невидимых в ночи синяков грудь — у нее уже не осталось сил кричать. Она лишь гортанно всхлипнула, счастливая, удовлетворенная, но безропотно и покорно дающая своему мужчине столько, сколько ему надо; ноги у нее, стоявшей на четвереньках, обессиленно подломились, и она мягко повалилась на бок вместе с Богданом; и долго еще в такт ему шептала, облизывая языком распухшие, пересохшие губы:
— Да... да, любимый... Наконец-то... Да... Когда безумие отступило, Богдан провалился в сон стремительно, будто его кто выключил. В душе была пустыня — то ли горькая после случившегося, то ли сладкая, не понять. Пока не понять. Где-то на самой грани яви он успел вспомнить — и это была первая человеческая мысль в его голове с того мгновения, как Жанна его поцеловала, — что срок их с Жанною брака еще не истек и, стало быть, все, что он тут проделывал в течение последних, верно, полутора часов, он проделывал с супругой, значит, в чистоте телесной... Но это было слабым утешением.
Й день девятого месяца, вторница,
Утро
Богдан проснулся едва живой. Словно на нем пахали всю ночь. С трудом разлепил глаза.
Он лежал во гробе. Как всегда.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Полыхнула — и погасла. А дыхание невидимой женщины — осталось. | | | Лампада покойно, мирно теплилась перед иконою. |