Когда Господь наш Иисус был гвоздарем

- А как же всв-таки получилось, что цыгане ста­ли гвоздарями? - не унимался малыш Кико. - Нет ли какой-нибудь сказки про это? А, дядя Напо?

- Как тебе сказать... - задумался я, а сам тут же скоренько придумал конец сказки, - получилось, ви­дишь ли, так что святой Петр отпустил цыгана с та­кими словами:

- Слушай, цыган. Если ты вздумаешь стать порядочным человеком, перестанешь лениться и есть па-даль да не станешь швырять всякую дрянь во дворы трудолюбивых гаджо, тогда и для тебя найдется дело - ремесло, которое гаджо не захотели взять себе, потому что оно тяжелое. Это - кузнечное дело, цыган. Если захочешь работать, как все, то можешь взять его себе. Святой и могущественный бог не рассказал тебе об этом, ибо знает, что скверная кровь течет в твоих жилах. Вот все, что я хотел сказать тебе.

Цыган отправился домой, смеясь над святым Пет­ром: «Ай да Петр! Вот придумал человеку работу!» Однако дома цыган все рассказал жене и детям.

Так ли это было, нет ли, кто его знает...

Подмигнул я старикам, и старики закивали мне! Как видите, некоторые из нас все же посяушались святого Петра.

Побывал как-то здесь один ученый райкано ракло*, так он мне рассказал: ремесло наше древнее, такое древнее, что уже давным-давно какой-то слепой пи­сатель - не то Гомер, не то Помер - писал про то, что среди ромов бывают отличные кузнецы.

Рассказал я этому барину парочку историй, и - не сойти мне с места, ежели лгу, - записал он мои слова в тетрадь! Перо его скакало по бумаге, словно то не перо было, а чертов хвост. А потом он сказал мне, что поместит все в газету.

Ну, коли хотите, послушайте, я расскажу и вам эти истории. Было это в те времена...

*(Молодой барин, барчук (цыганок.))

Да, да, был и он кузнецом! Сколько времени, не знаю, но в детстве Иисус был кузнецом, это я знаю точно. Однажды отец его... забыл я, как его звали... Иосиф. Так вот этот Иосиф был неплохой малый. Однажды он и говорит сыну:

- Вижу я, сынок, выучился ты уже на плотника и в этом мастерстве превзошел отца своего. Но раз человек собирается стать пророком, он должен знать не одно ремесло, ведь народ лукав и способен под­нять на смех даже родную мать. И вот что я задумал, сын мой. Отдам я тебя цыгану, и научишься ты ковать гвозди, ибо лучше цыгана никто гвоздей не кует, в этом деле не могут с ним сравниться ни еврей, ни араб. Плотник и кузнец - братья по ре­меслу. Собирайся, сын мой, я отведу тебя к цыгану.

Так он и сделал. Для начала цыган послал нашего господа за углем, потом заставил его -дробить этот уголь, потом, когда увидел, что мальчуган справля­ется с делом ловко, он дал ему работу потрудней - поручил держать мех над огнем. Со временем маль­чик научился делать гвозди, сначала большие, потом и помельче, потом штифты и прочее. Цыган все боль­ше доверял ему. Иосифу же, когда тот приходил на­вещать сына, говорил, что из мальчика получится когда-нибудь знаменитый гвоздарь.

Случилось как-то - двое лучших гнедых короля Геродия, рассвирепев, сбросили свои подковы. Это... были прекрасные кони, только очень уж лягались и кусались. Они до смерти искусали знаменитых коро­левских кузнецов, когда те хотели снова подковать их. Загрустил король Геродий. Что он станет делать с неподкованными гнедыми? И вдруг его осенило: вспомнил он, что где-то на окраине села живет куз­нец-цыган, который знает, что нужно только поте­реть чем-то коню морду и тот будет стоять смирно.

С горем пополам привели королевские слуги двух гнедых на окраину села, где работал кузнец-цыган. Таких коней не только подковывать - видеть цы­гану не приходилось, но коли выпала на его долю такая честь, решил он не ударить лицом в грязь.

Подошел кузнец к коню, тронул его ноздри, попро­бовал его приласкать, куда там! Гнедой так и норо­вит схватить цыгана зубами, так и бьет ногами оземь. Господь наш Иисус как раз в это время тут же стоял, на дворике. Стоял и глядел: справится хозяин или нет. Видит Иисус, что цыган без толку бьется, и говорит ему:

- Оставь, хозяин, я сделаю.

- Не много ли на себя берешь, желторотый? - вспылил цыган. - Скажите, пожалуйста, этот малец уже всюду сует свой нос! Да тебе такая лошадь и не снилась! Он меня решил за пояс заткнуть! Ну, иди, иди, попробуй. Да понимаешь ли ты, дурья голова, что ежели такой конь заденет тебя хвостом, так ты тут же и окочуришься! - Словом, страшно разоз­лился кузнец. Да простит господь его грешную душу, много лишнего наговорил ему тогда цыган сгоряча.

Ну так вот, господь наш ничего не ответил цыгану, схватил топорик, что стоял у двери сарая, подошел к коням и отрубил у обоих прекрасных гнедых же­ребцов копыта. Цыган остолбенел. А господь наш уже мчится к сараю - стук-стук - и прибил под­ковы к отрубленным копытам.

- Чтоб тебя разорвало! Теперь меня четвертуют за твои проделки! Что мне делать! Вот возьму топор, Да и рассеку тебе башку, если ты, пророково отродье, не приладишь обратно все восемь копыт, целый вы­водок раков тебе в глотку!

А господь наш терпеливо молчал да прибивал под­ковы. Когда же покончил он с этим делом - вышел во двор, приложил копыта куда следовало, дунул на них своим святым дыханием - и гнедые мигом вста­ли на ноги.

Вскочил тут цыган и принялся обнимать Иисуса. - Вот как надо работать! Разве не говорил я тво­ему отцу, что из тебя выйдет добрый кузнец, что ты чудеса творить будешь! Да ослепнуть мне, если не говорил я этого! Ловок ты стал. Кто бы сказал, что в тебе не ромская кровь течет?

К вечеру явились королевские слуги и звонким золотом расплатились с цыганом.

С той поры, король Геродий все чаще стал посы­лать своих слуг к цыгану: чуть что надо сделать - сразу же идут к кузнецу. У цыгана дела хорошо шли: ведь за него всю работу Иисус Христос делал.

Но однажды королевские слуги привели коней, когда нашего господа не было дома - цыган послал его за углем. А надо сказать, что стал цыган зазнаваться и уже считал себя великим человеком. Схватил он топорик, отрубил у коней копыта и пошел в сарай их подковывать. Работу он выполнил хорошо, но, когда пришлось приставлять копыта на место, тут-то и случилась беда. Цыган не раз видел, как господь наш Иисус делает: приложит копыто на прежнее место, дунет на него - и готово дело. Цыган тоже приставил копыта, дунул на них и стал ждать, когда встанут драгоценные кони.

Да напрасно ждал он. Гнедые лежали неподвижно, а кровь их растекалась по матушке-земле. Цыган дунул посильней. Все напрасно. Испугался цыган, даже пот его прошиб.

Крикнул он жене, та прибежала, и стали они дуть вдвоем. Никакого толку. Кинулся цыган к горну, схватил мех и дает жене:

- Дуй коню под хвост, а не то к вечеру нас обоих посадят на колья! Дуй, дуй сильнее, если тебе жизнь, дорога!

Но все было напрасно. Бедный цыган впал в от­чаяние:

- Хай, Девла, Девла, - молился он, - могучий владыка! Взгляни на своего бедного сына! Виноват я, грешен: мне и твоего богатства показалось бы мало! Клянусь, в жизни больше не возьмусь за такое дело, только пришли скорее домой сына пророка.

В ту самую минуту появился наш господь Иисус. Он направил свой взор на коней, и кони тотчас живо вскочили на ноги.

- Как это ты умудряешься делать? Даже не дул на коней! А меня обманул, сказал, что весь секрет в этом. Может, надо все-таки подуть? А то как бы кони не свалились в пути!

- Об этом не тревожьтесь! - говорит наш гос­подь цыгану. - Душа к ним возвращается не потому, что я на них дую, и не в секретах тут дело. Если мой небесный всевышний отец захочет, то даже этот ку­сок шлака превратится в золото в моих руках.

- Ну, уж это ты врешь, а дел те марел три годи*, если тебе удалось воскресить пару дохлых кляч, это еще не значит, что ты сумеешь из шлака золото сде­лать!

*(Проклятье на твою голову (цыганск.))

Едва успел произнести он эти слова, как кусок шлака дивно засиял в руках Иисуса Христа. Но гос­подь швырнул его в груду шлака, и там он сразу погас. - Мало в тебе веры, цыган, - сказал наш гос­подь Иисус на прощание, - за это ты вечно будешь копаться в шлаке. - С этими словами он ушел со двора, и бедный кузнец никогда больше его не видел.

Дата добавления: 2015-07-20