Преходящий театр

Говоря о преходящем театре, я меньше всего хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что слово «преходящий» я употребляю в смысле «не заслуживающий внимания». Я употребляю его для того, чтобы провести различие между недолговечным театром и театром долговечным, чтобы отделить один театр от другого. При этом я совсем не хочу сказать, что недолговечный театр хуже долговечного; я только подчеркиваю отличие первого от второго.

И еще я не хочу, чтобы у моих читателей сложилось впечатление, что под преходящим театром я подразумеваю театр сегодняшний.

Для того чтобы лучше нарисовать в своем воображении такой театр, вспомните различные периоды в истории театрального искусства, возьмите в каждом из них те стороны, которые наименее устойчивы, наиболее эфемерны, и вообразите теперь, что они еще менее устойчивы, еще более эфемерны, — вот вы и составили представление о том, что это такое.

Рассмотрим теперь преходящий театр в том же порядке, в каком мы рассматривали театр долговечный.

Итак, драматургия.

Все должно быть непринужденным, непосредственным. Всякая словесная ткань должна быть импровизацией. В танце должна быть {283} полная свобода, какая бывает в народных танцах; в пении тоже должна царить импровизация. И в тех случаях, когда персонажи разговаривают, и в тех случаях, когда персонажи поют (в операх), мы можем обнаружить в прошлом множество прецедентов такого подхода. В Италии XV и XVI веков жили настоящие мастера импровизационного искусства; доказательством недолговечности искусства импровизации может служить тот факт, что до нас не дошло почти никаких его образцов, кроме того, что сохранила комедия Мольера; у Мольера же, само собой разумеется, диалог в высшей степени отточен и отшлифован, так что он доведен почти до состояния нетленности.

О сегодняшних эстрадных представлениях можно в известной степени говорить как о легкой форме преходящей пьесы. Я сказал «легкой», а не «низшей» по той простой причине, что я не считаю эту форму низшей. Если же кто-нибудь не согласится со мной, пусть попробует поимпровизировать хотя бы в том объеме, в каком импровизируют артисты эстрады; убедившись, какая это трудная задача, он, я думаю, больше не захочет называть ее «низшей» формой.

Немало импровизации можно обнаружить также в цирке, во всяком случае в цирках старого образца (может быть, слегка подновленных), с которыми мы встречаемся в Европе. Я не знаком с американскими цирками, но думаю, что они не уступят европейским по части импровизации.

Время от времени я пытался быстро записывать диалог между клоунами в цирке, и он во многом похож на диалоги в пьесах Мольера; в основном они строятся практически одним и тем же способом, но в записи разговор клоунов совсем не смешон. В самый конец диалога всегда ставится то, что, по их расчетам, должно вызвать пароксизм смеха у слушателей, а все остальное является лишь подготовкой, имеющей целью настроить публику на ожидание.

Мне лично не приходилось слышать импровизирующих певцов, но я слышал, как импровизируют музыканты-инструменталисты, которые бродят весенними и летними вечерами по улицам Флоренции; иной раз их импровизации настолько хороши, что они разубедили бы любого скептика, считающего импровизацию чем-то невозможным.

Я не считаю нужным упоминать об искусстве Востока, когда речь идет о возможных путях развития искусства западного, и объясняется это, конечно, не недостатком пиетета с моей стороны по отношению к восточному искусству и его перспективам, а существующей опасностью слишком раннего знакомства со зрелыми чужеземными плодами развития того искусства, которое должно с самого начала развиваться на своей родной почве.

После многолетних трудов и поисков путей и способов создания театра, контуры которого наконец начнут все более ясно обозначаться с каждым днем, можно будет обратиться за помощью и поддержкой к искусству Востока. Но пока что мы не станем его {284} касаться, хотя импровизация, несомненно, все время практикуется во многих краях Азии.

По-моему, импровизаторы драм должны будут ограничиться легкими сюжетами, с которыми им не жаль расстаться; импровизации на такие темы, как Ромео и Джульетта, Кориолан, Юлий Цезарь или фараоны, по-видимому, звучали бы фальшиво; вероятно, именно поэтому клоуны бессознательно выбирают темы вроде ограбления ближнего или натягивания проволоки, чтобы ближний растянулся, споткнувшись на нее. Ведь об этих мелких кознях можно забыть тотчас же после того, как они будут отыграны…

Хотя главная тема импровизаторов-комиков — это околпачивание другого человека, она раскрывается через самые разные эпизоды и многочисленные побочные варианты. А целое всегда имеет здоровую мораль, ведь околпаченным неизменно оказывается тот дурак, который мнит себя умнее другого дурака и стремится выказать свое умственное превосходство над ним.

Эта комедия редко отличается изяществом, и однако же преходящий театр должен овладеть искусством показывать свои собственные импровизированные драмы, которые были бы изящны и даже изысканны. Может быть, для этого придется отказаться от речи и перейти к танцу. Пусть только он ничем не напоминает танец жрицы перед алтарем любви — не то мы насмешим мальчика, примостившегося в углу; он рассмеется, потому что у него хороший вкус.

Нет, пусть в основу этих танцев будут положены движения смертных живых существ, уродливых букашек и более красивых насекомых — в сущности, всей недолговечной природы; или пусть в танцах, может быть, найдут выражение скоротечные периоды детства; даже хрупкость игрушек могла бы стать темой для танцевальной импровизации. Для нас имеет значение не только то, что вещь недолговечна, но и то, что она способна меняться.

Дата добавления: 2015-07-20