Читайте также:
|
Видение развеивается. И Володя становится Владимиром Петровичем. Он счастлив. Он смотрит на только что вставшую с постели дочь и видит в ней Божью искру.
Владимир Петрович – Осторожней, Настюша. Шаг за шагом.
Настенька делает шаг, потом еще один – она заново учится ходить.
Ты не устала? Может, приляжешь.
Настенька – Папа, я столько времени лежала, больше не хочется.
Владимир Петрович – Не переусердствуй.
Входит Серафима Андреевна. Вскрикивает от счастья.
Серафима Андреевна – Ножками своими пошла! Счастье-то какое! Аккуратней ступай. Не упади.
Настенька – Не волнуйся, нянечка, я потихоньку: топ-топ-топ…
Серафима Андреевна – Слава тебе, Господи! Настенька наша на ноги встала! Господи, сохрани!
Настенька – Он тебе привет передавал, нянечка.
Серафима Андреевна – Кто, милая? Кто передавал, не поняла я?
Настенька – Боженька.
Серафима Андреевна - А ты что же, видела его?
Настенька – И его видела, и маму, и твоего, нянечка, покойного сынка видела.
Серафима Андреевна закрывает рот руками.
Серафима Андреевна – Как он там?
Настенька – Плохо ему, мается. Но ты не переживай, Боженька его простит. Ой, ноги подкашиваются. Устала верно.
Владимир Петрович – Давай я тебя наверх отнесу.
Владимир Петрович берет Настеньку на руки. Уносит ее на второй этаж.
Серафима Андреевна – Господи, прости грешную душу раба Твоего Григория! Не со зла он, а по не знанию руки на себя наложил. Помешательство у него было, не ведал, что творил. Прости, Господи! Не мог он больше на мир наш грешный смотреть, вот и душу свою…
Возвращается Владимир Петрович.
Владимир Петрович – Серафима Андреевна, где Яша? Надо за доктором послать – у Настеньки от долгой болезни галлюцинации делаются.
Серафима Андреевна – Не галлюцинации это, Владимир Петрович, вот вам крест, не галлюцинации.
Владимир Петрович – (Кричит) Яша! (Серафиме Андреевне) Где это видано, чтобы человек наяву Бога видел? Святым и то лишь архангелы являются. (Кричит) Яша, где ты?! (Серафиме Андреевне) Только после смерти перед Творцом предстанем.
Серафима Андреевна – А Настя, на каком свете была: лежала ни жива, ни мертва, на том свете или на этом? Видела она Создателя! Видела!
Входит Яша.
Яша – Тут я, Владимир Петрович.
Владимир Петрович – Поезжай за Николаем Ивановичем. Он велел докладывать о любых изменениях в Настином здоровье. Скажи, что на ноги встала, пару шагов сделала, а еще передай, видения у нее какие-то возникают, сказала, что с Богом разговаривала.
Серафима Андреевна – Не спешите с докторами, Владимир Петрович. Говорю же вам, не видение это! Доктора в нее только таблеток напичкают и, не дай Бог, рассудка лишат, как сыночка моего Гришеньку.
Владимир Петрович – Ты что, старая, не хочешь, чтобы дочь моя выздоровела?!
Серафима Андреевна – Боже сохрани…
Владимир Петрович – Так какого лешего! Яша, поезжай, кому сказано?
Яша уходит.
Серафима Андреевна – Я как лучше…Я…
Владимир Петрович - Твой Гришка от рождения юродивый был. А Настя моя…Ты видно на старости лет сама ума лишилась! Я за дочь свою горло перегрызу!
Серафима Андреевна – Господь с тобой! Я как ты…
Владимир Петрович – Я столько ждал, чтобы Настя очнулась и на ноги встала! И не дай Бог, если она опять с недугом ляжет, я и тебя убью и сам застрелюсь! (Уходит).
Серафима Андреевна – Господи, вот ведь еще испытание отцу! Сколько ждал, сколько страдал, сколько мучился! Пил нещадно. Вот проснулась Настенька, на ноги вставать начала, а ему еще терпение надо, чтобы окрепла она. А окрепнет и еще терпеть придется. И потом… (Крестится и уходит).
Свет гаснет. Сквозь черноту слышно чье-то горестное мычание – это мотив песни. Свет загорается. За столом в своем кабинете сидит Владимир Петрович. Перед ним лежит пистолет.
Владимир Петрович (поет) – «Ой да ты калинушка, размалинушка.
Ой, да ты не стой, не стой на горе крутой».
Выпивает горькую.
«Ой, да ты не стой, не стой на горе крутой.
Ой да не спущай листа во синё море».
Раздается стук в запертую дверь.
Голос Серафимы Андреевны – Владимир Петрович, к вам Николай Иванович приехали. Хотят вас проведать.
Владимир Петрович – «Ой да не спущай листа, да во сине море».
Стук.
Голос Серафимы Андреевны – Владимир Петрович, что отвечать?
Владимир Петрович – «Ой да во синём морю корабель плывет».
Голос Серафимы Андреевны – Сказать, что скоро выходите, пусть подождут?
Владимир Петрович – «Ой да во синём морю корабель плывет».
Стук.
Владимир Петрович – У Насти все по-прежнему! (Выпевает горькую).
Голос Серафимы Андреевны – Так он не к ней, а к вам.
Владимир Петрович – «Ой да корабель плывет, аж вода ревет».
Голос Серафимы Андреевны – А то вышли бы, друга повидать. Не удобно, что доктору ждать приходиться.
Владимир Петрович – Ждать ему приходиться! А мне сколько ждать?! Сколько еще душу себе рвать?! «Ай да корабель он плывет, аж вода ревет».
Голос Серафимы Андреевны – Так же Господь распорядился. На все Его воля!
Владимир Петрович – «Ай да как на том корабле три полка солдат».
Голос Серафимы Андреевны – Вам отчаиваться нельзя – грех это! Отчаяние как омут затягивает, потом не выберешься.
Владимир Петрович – Уйди! Не тревожь душу! Уйди! И докторишке передай, чтобы проваливал!
Стук.
Голос Николая Ивановича – Докторишка никуда уходить не собирается, пока тебя не увидит.
Владимир Петрович – «Ой да на том корабле три полка солдат».
Стук.
Голос Николая Ивановича – Слышишь, Володя? Открой!
Владимир Петрович – «Ой да три полка солдат, молодых ребят».
Стук. Стук. Стук.
Владимир Петрович – Пошли вон! Видеть никого не хочу!
Голос Николая Ивановича – Володя, открой, поговорим, выпьем. Что же ты сам себя изводишь! Анастасии от этого лучше не станет.
Владимир Петрович – А что делать надо? Ты ничего сделать не можешь, а я-то…
Голос Серафимы Андреевны – Верить надо!
Голос Николая Ивановича (Серафиме Андреевне) – Да, уйдите вы! (Владимиру Петровичу) Володь, ты мозгами подумай: ничего нельзя изменить…
Голос Серафимы Андреевны – Что вы такое говорите!
Голос Николая Ивановича (Серафиме Андреевне) – Замолчите! (Владимиру Петровичу) …Ничего нельзя изменить, но зачем же себе вредить! Она встанет, вот увидишь, время придет, она очнется. Только тебе-то дожить до этого необходимо, а ты травишь себя!
Владимир Петрович – Надоели!
Раздается выстрел. Пуля попадает в дверной косяк. Тишина.
«Ой, да три полка да солдат, молодых ребят.
Ой, да как один то из них Богу молится».
С треском дверь слетает с петель – ее плечом выбивает Николай Иванович. В два прыжка он достигает стула, где сидит Владимир Петрович, и выхватывает пистолет у него из рук.
Владимир Петрович – Дорвался, сволочь!
Николай Иванович ударяет друга в челюсть, тот теряет сознание.
Серафима Андреевна – Вы что делаете?
Николай Иванович – Позовите слугу!
Серафима Андреевна – Что?
Николай Иванович – Быстро!
Серафима Андреевна (кричит) – Яша! Скорей! Владимиру Петровичу плохо! Яша!
Вбегает Яша.
Николай Иванович – Яков, помогите перенести Владимира Петровича на диван. За ноги берите.
Яша и Николай Иванович переносят Владимира Петровича на диван. Серафима Андреевна только охает.
(Серафиме Андреевне) Подайте мой саквояж.
Серафима Андреевна подает доктору саквояж. Николай Иванович достает из него какой-то пузырек, смачивает ватку жидкостью из этого пузырька, и подает понюхать Владимиру Петровичу. Владимир Петрович морщится и кашляет.
Серафима Андреевна – Слава Богу!
Николай Иванович – Теперь прошу вас покинуть комнату.
Серафима Андреевна – Как же? А Владимир Петрович?
Николай Иванович – Я сам справлюсь, не волнуйтесь.
Серафима Андреевна – Ему покаяться надо! У Господа прощения попросить. Авось тот смилуется и простит.
Николай Иванович – Сейчас выпьем и покаемся.
Серафима Андреевна – Куда ж еще-то пить!
Николай Иванович – Идите, Серафима Андреевна, идите!
Серафима Андреевна и Яша уходят.
Очухался?
Владимир Петрович – Уйди!
Николай Иванович – Что ж ты, брат, делаешь?
Владимир Петрович бросается на Николая Ивановича, но вновь получает по зубам.
Не хорошо ведешь себя. Я с тобой по-дружески пришел поговорить, а ты? Нервы, зачем и себе и другим треплешь? Сдохнуть хочешь?
Владимир Петрович – Хочу.
Николай Иванович – Стреляйся. Не можешь? Потому что понимаешь – не выход это. Жизнь нам дана не в попущение, а в разумение. Я призываю тебя, подумай башкой своей: чего ты хочешь добиться? Хочешь, чтобы твоя дочь круглой сиротой осталась? Ей и так не сладко сейчас: она за свою жизнь бьется. А ты сдался! Лучшей участи захотел? Грусть-тоска и пулю в лоб? Как сучка последняя хвост поджал.
Владимир Петрович – Да ты..!
Николай Иванович – Молчи и слушай! Думаешь, одному тебе плохо? Ты о Серафиме Андреевне подумал – ей каково? Она же твою Настасью с рождения нянчила, мать ей заменила! И посмотри на нее: она на стены не лазает, за пистолеты не хватается, к горькой не прикладывается. Потому что она в Бога верует! И в Настю верит! И верит, что она справится и, с Божьей помощью, на ноги встанет.
Владимир Петрович – Она верит, что на все воля Божья. И как бы мы не старались, как бы не кочевряжились, все решает Он. Мы черви, копающиеся в собственном дерьме: бесцельно и безвольно. Нам кажется, что мы что-то делаем, но на самом деле ни-че-го. Мы зависим от Него. Он Создатель и Властитель Мира! Он делает из нас рабов. А мы безропотно подчиняемся, потому что мы бараны, не видящие дальше собственных проблем. А тем, кому удалось вырваться, кто увидел, тот понимает, что жизнь на земле бессмысленна.
Николай Иванович – Ты считаешь, твоя жизнь не имеет смыла?
Владимир Петрович – Я не живу, я существую, как овощ.
Николай Иванович – То есть ты хотел сказать, как Настя?
Владимир Петрович – Не сметь! Моя дочь не овощ!
Николай Иванович – Давай называть вещи своими именами. Она же лежит, не двигается, не ест, не пьет - значит, кто она? – растение.
Владимир Петрович – Ах ты..!
Владимир Петрович набрасывается на Николая Ивановича – завязывается драка. Они катаются по полу, бьют друг друга. Наконец, оба устают. Садятся рядом, тяжело дыша.
Николай Иванович – И мой друг не овощ. Он должен жить! Жить, потому что в нем искра Божья. Потому что жизнь ему дана в Божьем промысле, и мы обязаны выполнять возложенные на нас предназначения. В этом заключается наш выбор, выбор всего человечества: жить в согласии или несогласии с Богом. Жизнь – река, окаймленная берегами – Божьим промыслом – широкая раздольная река, может берегов этих и не видно вовсе…Наш парусник может плыть у одного бережка, может у другого, может по центру, может быстро или медленной, может вдоль, а может поперек, есть идиоты, пытающиеся плыть вообще против течения, но так они долго не проплывут: либо устанут и вернутся на правильный курс, либо погибнут.
Владимир Петрович (начинает петь) – «Всколыхнулся, взволновался
Православный Тихий Дон»
Николай Иванович (подхватывает) – «И послушно отозвался
На призыв свободы он».
Владимир Петрович и Николай Иванович – «Зеленеет степь родная,
Золотятся волны нив,
И, с простора долетая,
Вольный слышится призыв.
Дон детей своих сзывает
В круг державный войсковой,
Атамана выбирает
Всенародною душой.
В боевое грозно время,
В память дедов и отцов -
Вновь свободно стало племя
Возродившихся донцов.
Славься, Дон, и в наши годы,
В память вольной старины,
В час невзгоды честь свободы
Отстоят твои сыны».
Свет гаснет. В темноте мы слышим Варин голосок.
Голос Вари – Хорошо поешь.
Свет загорается. Мы видим Володю и Варю.
Володя – Ты пришла? Я и не надеялся.
Варя – Раздумывала и решилась. Ну, что делать будем?
Володя – Не знаю.
Варя – Коль не знаешь, так я пошла.
Володя – Постой. Я хотел тебе сказать…
Варя – Чего голову повесил, говори как есть. Правда - она всегда лучше.
Володя – Понимаешь, я…
Варя – Не бубни. Другая тебе полюбилась, так и скажи, и я пойду, а то дел невпроворот.
Володя – Как? Так просто? Ты развернешься и уйдешь?
Варя – А ты как хотел? Может тебе в ножки броситься, горючими слезами обливаться, умолять, чтобы не бросал, чтобы без любви со мной мучился, так? Не будет этого! Ты не баран, а я не веревка, чтобы тебя держать.
Володя – Значит, не любила ты меня, значит, обманывала?
Варя – Не смей на меня клеветать! Я тебя никогда не обманывала!
Володя – Это же...здорово, Варенька! Ты самая чудесная, самая прекрасная на свете! Варенька, моя!
Варя – Дурной! Очумелый от любви к своей мымре.
Володя – Ты моя мымра! Тебя только люблю всей душой, всем сердцем! Я и встретился с тобой, чтобы признаться, что не могу без тебя ни дня, ни минуты, ни секунды. Все думаю, вспоминаю свидания наши, а душа тоскует, на куски рвется, что тебя рядом нет. Спать не могу, кусок в горло не лезет. Трепещет что-то в груди, и сердце колотится. А в голове, не то что помутнение, а будто мозги плавятся, мысли кругом ходят. Только твой образ перед глазами стоит. Я уж не знал, как от него избавиться: и горькую пил, и к бабам ходил.
Варя – Да?!
Володя – Да, Варенька, все настолько серьезно! Я уж не знал, что делать, а потом понял, вот она, любовь, о которой ты говорила! Она сама пришла нежданно-негаданно, без стука - да что там - дверь сорвала и мне в сердце, будто нож вонзила и прокрутила. Теперь я готов кричать на весь белый свет, что люблю тебя, всей душой люблю! Слышишь, мир, я люблю Варвару! Пусть гремит гром, свищет ветер, сверкают молнии, пусть хоть Страшный Суд начнется, я все равно люблю тебя! «А я Вареньку люблю, а я к Вареньке пойду. Ой, Дуся, ой, Маруся, а я к Вареньке пойду!».
Варя – Не любовь это, а болезнь какая-то.
Володя – Как не любовь?
Варя – Любовь смиренная должна быть. А у тебя голова кружится, сердце колотится, кричать навзрыд хочется – зависимость это, Володя, зависимость.
Володя – А что же тогда в твоем понимании любовь?
Варя – А любовь не в моем понимании, а в Священном Писании, читал? «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».
Володя – Так не бывает.
Варя – Лю-Бо-Вь – люди Бога ведают. Истинная Любовь в согласии с Богом, а твоя любовь лишь страсть глупая.
Володя – Не страсть! А Любовь! Принимаешь ты ее или нет, мне все равно, но она есть! Рано или поздно ты поймешь это. Главное, чтобы не было слишком поздно!
Варя – Никак разлюбишь?
Володя – Не разлюблю! Душой своей клянусь, жизнью! Клянусь, что люблю тебя больше всех на свете!
Варя – Даже больше себя?
Свет гаснет.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Что же это, где же я, Боже ж ты мой! | | | Барышню видно придется украсть! |