На озере

Николай Техин, мечетинский казак, приехал в столицу, чтобы бартером достать шведское медицинское оборудование. Сельхозпредприятие «Дон КЭТ» решило внести свою долю в реорганизацию районной больницы. Толчком к этому послужило возвращение на родину местного казака Василия Трифоновича Павлова, врача-хирурга одного из госпиталей Санкт-Петербурга.

«Надоели за двадцать лет асфальт, камни и бетон. К чужой природе и климату так и не привык, по ночам снился Дон и чудился запах чабреца и полыни. После смерти жены совсем стало невмоготу. Дочь с зятем – дипломаты, все время за границей, внучок с ними. Решил вернуться домой. Приглашали в города, но тянуло в хутор. Приехал – и не жалею. Прошла бессонница, люди относятся хорошо, все свои; чувствуется, что всегда поддержат. Отдохнуть есть где и летом, и зимой. Да и ходить далеко не нужно: дом со всеми удобствами, во дворе сад, за садом – речка, чуть дальше – озерцо и луг до самого Дона. За Доном красуется станица с красивой Покровской церковью, оттуда доносится звон колоколов.

До работы полчаса езды. Работа интересная. За больницу взялись всерьез. Это будет первоклассная больница с обширным стационаром, четырьмя операционными, станцией скорой помощи. Думаю превратить ее в центральный казачий госпиталь.

Речной и автомобильный транспорт надежно связывает станицу с другими населенными пунктами – Ростовом, Волгодонском, Шахтами, Сальском. Есть все условия для работы. На базе госпиталя организуем училище военных фельдшеров и медицинских сестер. Будут у казаков свои медработники. Надеюсь, что их с удовольствием примут и на учебу в любой медицинский вуз».

В столице Николая встретил представитель фирмы и предупредил, что решение вопроса может занять несколько дней. На это время ему предложили пожить в арендованной фирмой даче, там сейчас лишь слуги и охрана, они не побеспокоят.

Дача находилась в часе езды на автомашине. На берегу озера, окруженного старым лесом, недалеко друг от друга расположились комфортабельные дачи, выстроенные в старом русском стиле «терем». По берегу тянется неширокая полоса ухоженного пляжа, покрытого чистым золотистым песком. Древние деревья заботливо прикрывали постройки и лужайки со свежей травой, создавая уютную тень. У берега на эллингах – лодки, весельные и с подвесными моторчиками, рядом – шкафы с удочками, масками и аквалангами.

– Если есть желание, можете покататься, порыбалить, – предложил сопровождающий. – Глубина здесь больше десяти метров. За разделительные буйки, – он указал на ярко-красные буйки, делящие озеро почти пополам, – не заезжайте, там правительственная дача.

Оставшись один, Николай переоделся в старый спортивный костюм, свой постоянный спутник в дорогах, и подошел к эллингу. Ему приглянулась небольшая, хорошенькая, как елочная игрушка, лодочка с небольшим подвесным мотором. На вид она обладала хорошей устойчивостью и легким ходом. Все в ней было тщательно продуманно и осуществлялось быстро: и крутящееся сиденье, и крепление для удочек, и фиксатор для троса, якоря – небольшие, но надежные.

Соблазн был велик. Есть не хотелось, заходить в помещение – тоже. Одного нажатия на стопор было достаточно, чтобы тележка плавно скользнула в воду. Осмотрев незнакомый мотор, Николай определил, что это двухцилиндровый четырехконтактный двигатель со стартером. Легкий ветерок отогнал лодку от причала. Николай открыл подачу бензина и нажал кнопку стартера. Двигатель зашелестел, и чуть слышно забулькала вода. Мотор работал так тихо, что не заглушал ни щебета птиц, ни плеска легкой волны.

Поманеврировав возле берега, подошел к причалу. Выбрал в шкафу спиннинг и набор блесен, взял поплавочную удочку и баночку с ручейниками для наживки. Послушная лодочка легко скользила вдоль берега, затем направилась на глубину. Рыбак обратил внимание на небольшие буйки с изображением разных рыб. Все ясно: там лещ, там карпы. Николай остановился возле Щучьего, поставил лодку на завоз и подивился его фиксации: надежный, и при нажатии завоз сразу освобождается. Молодцы, оценил казак, раз – и готово!

Рис 4

(щука)

Спиннинг с длинной ручкой и мощной катушкой был удобен и легок. Леска – «восьмерка» импортная, на такую бугая можно ловить, прикинул он. Шикарный набор блесен радовал глаз. Такой не только держать в руках – видеть не приходилось. Не рыбацкая снасть, а произведение искусства. Бог знает, какая им цена, может они из золота и платины. С сомнением потрогал, но потом выбрал самую красивую, пристегнул к леске и легким взмахом забросил метров на сорок. Леска сходила легко и плавно. Первый заброс – пусто. Еще и еще – то же самое. Десятка два забросов – и все попусту! Сменил блесну на более знакомую, побросал без толку и закурил, любуясь сказочной красотой, его окружающей. Хотел взяться за поплавочку, но спиннинг был такой красивый, ловкая ручка так и просилась в руки, блесна манила своим совершенством.

Заброс сделал поближе к ветвям дерева, опустившимся в воду. Едва блесна нырнула, стал выбирать слабину, и на первых же оборотах сильный рывок чуть не выбил спиннинг из рук. Леска натянулась струной, затрещал тормоз катушки, удилище согнулось дугой. «Солидная рыбина!» – обрадовался рыбак и стал осторожно вываживать. Рыба пошла легко, но страшенный рывок, едва не вываливший его за борт, вырвал спиннинг из рук, и тот, как перископ подводной лодки, двинулся от берега, то выныривая, то скрываясь.

Секундное дело – отцепить лодку, завести мотор и пуститься в погоню. Не дай Бог не поймаю – ему ведь цены нет! – билась в голове одна мысль. Но не давалась в руки чужая снасть. Едва лодка настигала ее, она ныряла, и появлялась в метрах пяти, десяти в другом направлении. Нельзя было даже предугадать, где она появится в следующий раз.

За этой гонкой с любопытством наблюдал какой-то рыбак, лодка которого стояла метрах в двухстах от происходящего. Видимо, поняв, в чем дело, он оставил в покое свою удочку, достал со дна лодки спиннинг и, поколдовав над ним, стал внимательно наблюдать за «перископом». Едва рукоятка беглеца вынырнула метрах в пятидесяти от него, как он резко взмахнул, и тяжелая блесна врезалась чуть впереди. Есть! Леска натянулась, рыба пошла по дуге. По усилиям рыбака и треску катушки было видно, что сил у рыбы достаточно!

Николай осторожно повел лодку с противоположной стороны и поймал спиннинг. Отцепил чужую блесну, заметив ее совершенно незнакомую форму. Поняв, что рыба солидная и одному с ней не справиться, жестом пригласил рыбака на помощь. Тот согласно кивнул и через минуту был рядом.

Рыба не бунтовала.

– Что, рыбак, не по силам рыбка? – спросил незнакомец.

– Не знаю, что и делать, одному не справиться. Тянет как буксир, поглядите!

– Да хоть что там?

– Щука, больше некому!

– В этом озере сто лет сетями не ловили. Говорят, попадаются солидные экземпляры!

Николай потихоньку вытравливал леску.

– Ослабьте тормоз, – посоветовал рыбак, – опять вырвать может или лодку перевернет.

Николай только протянул руку к тормозу, как рывок, чуть не опрокинувший лодку, выбросил его за борт. Тормозок он все же успел чуть ослабить, а рыбак сумел подхватить спиннинг. Лодку откинуло далековато, и он ухватился за лодку незнакомца.

– Не паникуйте и не лезьте – перевернете. Вон катер спасателей спешит, подберет!

Леска вновь натянулась и потянула лодку. Опасаясь, что она порвется и дорогая блесна пропадет, Николай отпустил борт.

Катер сначала подошел к рыбаку. Слов слышно не было, но Николай ясно видел, как рыбак показал на него. Легкий катерок с воздушным винтом шел, почти не образовывая волны. Ловкий разворот, и две пары рук выдернули потерпевшего крушение из воды, как морковку из грядки. Помогли снять одежду, дали полотенце. Третий член экипажа снял с себя маску и ласты.

– Ты как здесь очутился? – спросил старший.

– Да спиннинг рыба вырвала, вот и гонялся! Снасть-то чужая, дорогая. Хорошо, что этот мужик попался, а то бы хана. Там, небось, за одну блесну год работать надо.

Матросы, переглянувшись, хохотнули.

– Видать, здорово гонялся, что сам в воде оказался!

– Ну чего там, мало ли что на рыбалке бывает. Вы бы лучше мужику помогли, не справится же сам, гля, куда поперла!..

– Нужны будем – позовет! Ты что, боишься, что рыбу заберет?

– Да Бог с ней, с рыбой, спиннинг бы не пропал. Завезет – ищи-свищи.

Матросы заржали:

– Думаешь, сопрет?

– Кто его знает? Штука дорогая, вдруг соблазнит!

Хохот матросов перешел в икоту.

– Ты откуда такой взялся?

– С Дону.

– Казак?

– Ясное дело!

Катер потихоньку следовал за рыбаком, ведя лодку потерпевшего на буксире. Матросы следили за рыбаком. Тот, слегка повернув голову, спросил:

– Сеть есть?

– Нет, откуда ей взяться?

– Жаль! С этой снастью рыбу не выловить. Сколько времени лодку таскает – и хоть бы что. Да и на что такое чудище, кто ее есть будет? Не в ресторан же сдавать. Придется обрезать леску.

– А блесна?!

– Блесну она потом выбросит!

– Ага, а платить за нее мне?

Пока шел разговор, рыба сама решила принять меры. Метрах в двадцати вдруг возник бурун, и из него, как ракета, вылетело огромное, обросшее мхом чудище, с громом оно рухнуло в воду и исчезло. Зрители ахнули!

– Вот это да… – протянул Николай. – Ей Богу, расскажи кто – не поверил бы. Расскажу своим – засмеют, ведь в ней метра два было!

– Пожалуй, и больше, – согласился рыбак, поглядывая на провисшую леску, которая медленно тонула.

– Сошла?

Рыбак покрутил катушку, и леска пошла зигзагами. Из воды показалась черная, обросшая мхом палка. На ее расщепленном конце захлестнулась леска.

– Понятно! – прокомментировал рыбак, – в старую вешку врезалась. То-то и вылетела, как ракета.

– Все хорошо, что хорошо кончается! Вот только блесну жалко!

– Не плачь, я тебе возмещу убыток, – упокоил потерпевшего рыбак, протягивая ему спиннинг.

Николай вздрогнул, сердце екнуло. Что-то уж больно знакомый голос, да и лицо похожее. Неужели он? А почему бы и нет? Ведь говорят же, что здесь правительственная дача, и катерок подозрительно быстро прискакал.

Рыбак смотрел с чуть заметной улыбкой. «Понял, что я узнал», – среагировал казак, стараясь не подавать вида.

– Вы, гость шведов?

– Да, от казачьего экономического товарищества с поручением.

– Видимо, донской казак?

– Так точно, хорунжий Николай Техин, атаман хутора Мечетного Константиновского юрта.

– Вы сегодня вечером свободны?

– Да, дело будет обсуждаться завтра.

– В таком случае приглашаю вас на уху. В конце концов, это я рыбу упустил, хоть ухой расплачусь. Катер за вами придет в девятнадцать ноль-ноль. До вечера, счастливого пути!

С лодочкой на буксире, катер заскользил к далекому берегу. Задумавшийся было Николай, поднял голову, но встретив веселый взгляд матроса, покрутил головой:

– Дела!..

Тот подмигнул:

– Везучий ты, казак, не всякого у нас на уху приглашают!

Управив лодку и снасти, Николай надел уже высохшую одежду и прилег под ближним деревом, закурил и, закинув руки за голову, устремил взгляд в голубое безоблачное небо. Как держаться на ухе? Что сказать? О чем промолчать? Видно, хочет узнать рыбак о казачестве кое-что из первых рук. Врать и угодничать? Не тот случай, да и не к чему. Хочет знать ситуацию – о чем думает народ, на что надеется – будет знать. Осторожно, как с первым встречным, буду вести беседу, но скажу лишь правду. Ему, видно, тоже хочется поговорить откровенно, вроде бы на равных. Два человека беседуют о жизни. Я всегда могу сказать, что не догадывался, с кем уху хлебаю. Может, похож малость. Видел-то только на портретах, да по телику? Так что с того? Мало ли людей похожих? Встал, отряхнулся. «Господь не без милости, казак не без доли», – и вошел в дом.

В холле было прохладно. Притемненный свет мягко освещал современную мебель. Осмотревшись, Николай подошел к бару, нажал кнопку. Дверцы бесшумно скользнули в стороны. Ярким светом заискрились разноцветные бутылки, сияющие рюмки, бокалы и фужеры разного калибра. «Кучеряво живут шведы, да и выпить, небось, не дураки». Покрутил в руках бутылку с белой лошадью. Поставил. «Шарахнуть бы сейчас в фужер чего-нибудь крепкого, да не стоит. Негоже, чтобы попахивало!».

Остаток дня повалялся в шезлонге на веранде, нависшей над водой. Курил, рассматривал картинки в зарубежных журналах. Пришла мысль: – Как одеться? Решил, что этот спортивный костюм сгодится, раз уха. На всякий случай проверил, нет ли дырок. Дырок не было. Все в порядке.

Катер подошел ровно в 19.00 и ловко причалил. Николай, шагнув на палубу, обратил внимание на то, что матрос оглядел его, одобрительно, хмыкнув. Бесшумный двигатель, отсутствие вибрации и качки, форма и отделка придавали катеру вид выставочного экземпляра. Экипаж тоже был под стать: вылощенный и наглаженный, по сравнению со спасателями, выглядел адмиралом.

Заходило солнце. Гладь озера, берега, то заросшие, то присыпанные песком, создавали чудный пейзаж, действующий умиротворяющее. Через несколько минут показался причал, со стоящим на нем мужчиной, одетым в неяркий спортивный костюм. Катер, изящно причалил, и казака встретила дружески протянутая рука.

– Здорово дневали?

– Слава Богу!

– Прошу, – хозяин указал на неширокую тропинку,– Пройдемте к моему шалашу!

Тропинка, ведущая через старый сад, привела к небольшой бухточке. В нескольких метрах от берега стоял добротный шалаш с камышовой крышей. Перед ним на полянке теплился костерчик, где на рогульках висел небольшой котелок. Рядом вкопан стол с гладкой некрашеной столешницей, около него – скамейки без спинок. На столе хлеб, прикрытый чистым полотенцем, соль, зелень, стопка фаянсовых мисок, на блюде – расписные деревянные ложки и разводящий (половник). Украшали стол бочоночек, две фаянсовые кружки, небольшой ушат с мелким льдом и выглядывающими оттуда горлышками бутылок. Рядом две рюмки, накрытые салфеткой.

Усадив гостя, хозяин наполнил две миски – одну Николаю, другую – себе. От ухи шел такой аромат, что Николай невольно проглотил слюну и только сейчас вспомнил, что не ел с самого утра. Аромат не вызывал сомнения – тройная уха. Умеют варить!..

– Перед ухой можно по одной! – Пошутил хозяин. – В бочонке квас, в ушате пиво. Будьте как дома!

Горькая настойка прошла легко. Попробовав уху, Николай поинтересовался:

– Не сами ли варили? Вкуснотища!

– А как же! Чай не лыком шит, я ведь тоже казак.

Похлебали. Хозяин указал глазами на бутылку:

– Вам еще налить?

– Благодарю!– отказался Николай, бывший начеку и понявший, что хозяин больше пить не будет.

– Хорошего – понемножку, горького – не до слез!

Щедро наполненные миски быстро пустели, и Николай, ощутивший приятную сытость, благодарно взглянул на хозяина.

– Хорошо! Миска емкая, и налили до краев.

Не уловив смысла, тот предложил:

– Добавить ушицы?

– Благодарствую, сыт. Ушица – прелесть!

– Ну, не буду Демьяном! Желудок меру знает.

После ухи сидели, молча, потягивая пряный, шипящий, пахнущий малиной напиток. Николай любовался красотой открывающийся отсюда и делал вид, что не замечает изредка бросаемых на него взглядов. «Почему он меня никак не называет? Может, дает понять, чтобы я его не называл? Оно и правда, сошлись два рыбака, вместе повечеряли, а говорить не о чем. Ничего, пусть сам находит тему. Ему же от меня что-то надо, а не мне от него. Тема за ухой всегда найдется. Здесь на откровение тянет, у кого что болит, тот о том и говорит. Посидим, поболтаем и разойдемся. Кто ты, кто он – Бог знает».

Поведение Николая, видимо, удовлетворило хозяина.

– Как живется на Дону, станичник?

– А у нас на Дону и сеют, и жнут, и весело живут! – переиначил гость казачью песню. Веселого, правда, пока мало. Вот трошки организовались – терпимее стало! Теперь уже до голода не, допустим, попытаемся на ноги встать. На Дону полегче, чем в России. Народ дружный, дисциплину знает, один за одного стоит!

– Трудновато со сбытом и приобретением?

– Безобразие! Ни продать, ни купить. Платежеспособность населения резко упала. Наплыв импортной продукции лишил покупателей. Нет оптовых организаций, нет плановой закупки. Брокеры за бартерные сделки берут более тридцати процентов, да еще в валюте, а где ее брать? Бартер с зарубежьем – это морока! Нам, к примеру, нужно медицинское оборудование за зерно. Оно есть у шведов. Но им зерно не нужно. В Африке нужно зерно, но нам их товар ни к чему, и шведам тоже. Жди, когда негры продадут свое и купят наше.

– Да, без валюты на мировой рынок выходить нельзя. Со временем все, конечно, встанет на свои места.… А каково у казаков отношение с местными властями?

– У нас еще у самих разнобоя много, но когда сильно припекает, собираемся гуртом, блокируем начальство. Чего удается добиться, чего – нет. Руководство наше, похоже, никак настоящую дорогу не найдет, да и людей случайных там много. Гребут к себе, предают интересы казачества. Простые казаки не могут их вышибить! Откуда они налезли – не известно. Но то, что их поддерживает кто-то и так ясно! Больно уж ретиво хватаются за всякую авантюру и порочат казачье движение. Да и на руку не чисты!

Нажмут казаки на администрацию, выжмут какие-то деньги на казачьи хозяйства, а куда они делись – никто не знает! Поймали кошевого атамана за бесчестье – и ничего! Какие ж это руководители казачества! Слава Богу, еще с казачьим экономическим товариществом повезло. Руководители там избранные на круге, за каждого поручился род и община. Гуртуемся! Говорят, что гуртом и батьку побить можно. Имеются в виду батьки выборные – атаманы и повыше.

Мы ведь издревле не приверженцы частного дела. Нам ближе подходит программа перестройки, чем дикий, или хучь и не дикий капитализм. Переход должен идти без кризисов и шоков, а то и кризисы, и шоки в стране на каждом шагу. Дошли – капиталистам кланяемся: дайте, помогите.… Да они нас готовы в ложке воды утопить. Один Пентагон чего стоит, со своим планом!

– Они от него отказались!

– Не верю! Они никогда не откажутся подгрести под себя хоть социалистическое, хоть капиталистическое государство. Тут уж они ни сил, ни денег не пожалеют. Вы человек, видать, образованный, не мне вам объяснять все это. Простите, погорячился! До того на душе накипело!.. Я бы всех этих благодетелей и к границе не подпустил, голодом бы сидел, пуп на работе надрывал, а выкрутился!

Как российский народ – не знаю, но по казакам – вижу. Как взялись всерьез – дело двинулось! Вот даже на больницу денег наскребли.

– Что же мешает перестройке?

– Кто винит президента в мягкотелости: не срубил десяток голов вовремя, теперь страдают миллионы, а полетят тысячи. Ясно видна его непоследовательность, попытки решать неразрешимые проблемы, провести непопулярные и неосуществимые реформы. Другие считают, что не учел мощнейшей коррупции в партии, и ее шкурные интересы, которые политические авантюристы, набившиеся в КПСС будут защищать до последней возможности. Коррумпированные силы пойдут на все: на развал страны, гибель экономики, кровопролитие по малейшему поводу, – и, проведя все это по плану ЦРУ, – обвинят перестройщиков! Они уже взяли в руки шахтеров, металлургов, энергетиков, то есть основной пролетариат. Да о чем это я разглагольствую? Народ это видит и понимает. Остается удивляться – почему не вводится чрезвычайное положение и не наводится порядок?

У нас в животноводстве чтобы не допустить гибели всего стада, изолируют или уничтожают больных, а в стране эта зараза гуляет вольно. Бывшие коммунисты, уже давно ставшие господами, напрямую рвутся к заветной цели – стать законными господами, вместо подпольных. Недаром все СМИ трубят – господа, господа!.. Кто-то же им за это платит? Да те, кто рассчитывает прибрать все к рукам, все средства производства, а валюту перекачать за рубеж. Украсть побольше и майнуть на границу! Стать там миллионерами и «уважаемыми членами общества». Как и ихние, тоже нажившиеся на воровстве, грабежах и мошенничестве!

Если кто из перевертышей и надеется построить в стране капитализм и этим укрепить государство, то их надежды ни к чему. Никто не позволит им этого: СССР расчленят, экономику задавят, новых хозяев оберут до нитки, вооружат подонков и будут качать богатства недр и земли. Тогда уже не на один век пол Евразии останется в рабстве. Неужели нет ума ни у кого?

А наша разведка не знала о разработанном и пущенном в ход плане развала СССР? Этого не могло быть! Те, кто кинулись на приманку ЦРУ, я имею в виду члены ЦК и Политбюро, не могли не знать, что план развала есть, а плана перерождения – нет. Это доверчивый и затурканный народ ничего не знал, но о многом догадывался!

– А как объясняют казаки неспособность президента держать под контролем внутриполитическую обстановку?

– Да мы же видим, что едва он упрекнет оппозицию, диссидентов этих, как наши СМИ и зарубежные, начинают вопить о возврате к авторитарному режиму. Поднимается волна воплей о прекращении переговоров. Ему сразу, видать, объявили холодную войну. Не мне судить о том, что нужнее: то ли ликвидация идеологического и военного противостояния, то ли наводить порядок в стране. Ясно, что одновременно гоняясь за двумя зайцами, еще никому не удавалось их поймать.

Я по своей простоте постарался бы навести порядок в своем доме, а зарубежники пускай прыгают у себя. Не стал бы препятствовать двум-трем республикам, где националисты взяли верх, на выходе из состава СССР, но вывез бы оттуда все, построенное за годы пребывания в СССР. Что нельзя вывезти, заставил бы выкупить, а не захотели бы – разрушил. Ну, потеряли бы мы Эстонию, Латвию и Литву, они ведь советскими никогда и не были. Побывал я там, в 1964 году. Все косились – «приехали советы». Чего купить – ничего не продадут: – Нету! Кому они нужны вместе с задрипанной Польшей! Разве лишь как плацдарм для нападения – так на нашу страну уже и нападать не нужно, вот-вот сама упадет!

Извините меня за трепотню, сам не знаю, отчего разболтался. Оно может и так, что в душе столько накопилось, что только чужому человеку, не удержавшись, выложишь. Встретились, выговорились, и конец – он туда, ты – сюда!

– Да, наговорили вы много, и, пожалуй, дельно! Спасибо, казак, за откровенность и честность. Передайте войсковому атаману, что один из руководителей – перестроечников хотел бы с ним встретиться. О времени и месте ему сообщат мои посыльные. Его пароль будет «щука»…

– А ответ – «блесна», – не удержался Николай.

– Ну, хорошо, пусть «блесна». Вот возьмите, точная копия блесны-отзыва, а из этих, – он открыл большую коробку, – возьмите такую, как утратили!

Хозяин проводил гостя на катер, пожелал ему здоровья и счастья, а всему казачеству – удачи.

– Да поможет и вам Господь! – ответил Николай.

Он так и простоял на корме, не спуская глаз с одинокой фигурки на причале. О чем думал гостеприимный хозяин, глядя вслед катеру, – не угадать. То ли о красоте вечера, то ли… Кто их знает, этих больших людей!..

Нервное напряжение не помешало хорошему сну. В пять ноль-ноль Николай проснулся, наскоро сделал несколько упражнений, искупался, оделся, собрался ехать, но в холле уже ждала хорошенькая девушка в фартучке и наколочки официантки.

– Что вам подать на завтрак?

– Что-нибудь поплотнее: мясо, овощи, яйца, томатный сок и крепкий кофе без сахара.

Одевшись, взяв чемодан, он спустился в холл, где нашел уже сервированный столик, и – никого. Хорошо заправившись и хватив стакан из белой бутылки, он позвонил в офис. Его поставили в известность, что дело пока не ладится, и вряд ли решится в течение двух-трех недель. Николай поблагодарил за гостеприимство и сказал, что сегодня же уедет, а фирма пусть держит связь с Константиновской. Сразу же связался с Внуково, и, узнав, что билет на 12.10 есть, заказал его до Ростова. В 15.00 он был уже в Новочеркасске, а через крестного связался с атаманом. Тот принял его немедленно, подробный доклад занял около часа, и к 19.00 казак уже заходил в свой курень.

Расцеловавшись со всеми и раздав, слава Богу, заранее купленные подарки, он вышел в беседку. Жена Нюра села рядом и, прижавшись к нему, ласково рылась в волосах. Наскучалась. Наскучался и он. Как тихо и спокойно в хуторе. Как хорошо дома!

Дата добавления: 2015-07-20