Мая, центр Москвы, наши дни

Стопарь придирчиво оглядел колонну и остался доволен. На марш собралось порядка сотни антифашистов, а также около двух десятков примкнувших к ним ветеранов. На первый взгляд, народу было немного, гораздо меньше, чем у прокремлевских молодежных движений, коммунистов и даже либералов, однако, во-первых, число участников марша еще не было окончательным: Стопарь знал по своему опыту, что во время движения к марширующим обязательно будут присоединяться сочувствующие, и колонна будет расти, как снежный ком, а, во-вторых, главное – не количество, а качество.

Вообще, сегодняшний день складывался на редкость удачно: стояла прекрасная солнечная погода, просмотр парада, возложение цветов и общение с ветеранами прошли без происшествий. Дай бог, чтобы и предстоящий марш не омрачился каким-нибудь скандалом! Сейчас крайне важно было реабилитироваться после провальной апрельской акции.

Сегодня ничто не предвещало беды: народ собрался вполне адекватный, все трезвые (ну, относительно, конечно, грех было не отметить такой праздник), акция согласована, охраняется полицией, так что никаких столкновений, по идее, быть не должно. Жаль, что никто из «радужников» не пришел, они бы, несомненно, украсили колонну своими мускулистыми телами с военной выправкой. На днях Алесин общался с некоторыми из них, и все они наотрез отказались принимать участие в мероприятии, мотивируя это нежеланием общаться с «гомофобствующими старыми маразматиками», как окрестил ветеранов один из геев. Леха в очередной раз с грустью убедился, что антифашистам никогда не удастся собрать весь свой «электорат» воедино. Если рабочий класс и ветераны прекрасно ладили друг с другом, то к иммигрантам довольно значительная часть и тех и других относилась, мягко говоря, без особых симпатий, ну а активистов и пассивистов ЛГБТ-сообщества и первые, и вторые, и, отчасти, третьи, просто на дух не переносили, и ничего тут не поделаешь. Впрочем, Алесин никогда не терял надежды изменить все к лучшему. Кто сказал, что быть антифашистом легко? Но ведь кто-то должен нести свет истины в дремучие народные массы, учить людей толерантности по отношению друг к другу.

Колонна, между тем, уже полностью сформировалась, и Стопарь дал добро на выдвижение. Участники марша начали свое неторопливое шествие. Появились флаги и транспаранты, зазвучали речевки и песни. Принявшие фронтовые сто грамм ветераны с увлечением рассказывали молодежи о своих героических подвигах на войне. Правда, настоящих ветеранов-фронтовиков, проливавших кровь на передовой, среди присутствовавших стариков и старух не было. Подавляющее большинство из них не дожило до наших дней, а те, кто был еще жив, либо не хотели, либо, просто физически не могли ходить на праздничные мероприятия. Впрочем, молодым знать об этом было совершенно не обязательно, и остограммившиеся «ветераны» вовсю предавались безудержной фантазии. Один бравый танкист, прослуживший писарем при штабе, взахлеб рассказывал, как он на своем верном Т-34 подбил в одном бою четыре немецких «Тигра». Не отставал от него и другой шустрый дедок, назвавшийся летчиком. Он, в свою очередь, поведал о пятнадцати сбитых им фашистских стервятниках. На самом же деле, этот горе- вояка служил в батальоне обеспечения при одном из аэродромов, где всю службу занимался подметанием оного и прочими хозработами. Козлобородый еврей в очках, работавший во время войны курьером в газете «Правда», выдавал себя за подпольщика и, энергично жестикулируя, в красках описывал многоходовые хитроумные спецоперации, которые он и его товарищи проделывали в тылу у фашистских оккупантов. Бабки вещали о том, как они служили разведчицами и медсестрами в партизанских отрядах или же, на худой конец, носили партизанам еду, хотя на самом деле работали в колхозах за сотни, а то и за тысячи километров от линии фронта. Молодежь же внимательно слушала и восхищалась (или же делала вид, что восхищается).

Прошло минут двадцать, а колонна уже увеличилась почти в два раза за счет присоединившихся прохожих, контингент которых был весьма разнородным: тут были и пенсионеры, и семьи с детьми, и компании молодежи, как русского, так и кавказско- азиатского происхождения. Последние были не совсем трезвы и вели себя довольно шумно, хотя и миролюбиво, охотно подхватывая кричалки и песни и заводя, таким образом, толпу. Сам Алесин уже устал петь и кричать, и просто шел впереди колонны, весело болтая с Мкртычем и Зоханом. Толпа же заводилась все больше и больше, лозунги звучали, не переставая. Заводилами были двое парней в возрасте чуть за двадцать: один шустрый, небольшого роста, а второй худощавый и долговязый. Их лица показались Стопарю знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где он видел этих парней. Да, зажигали они мощно, пожалуй, даже слишком мощно… Как бы у ветеранов не разболелись головы от дикого ора толпы! Словно подслушав мысли Стопаря, заводилы несколько сбавили темп, а затем начали постепенно опять взвинчивать его.

Стопарь отвлекся на пару минут, чтобы переговорить с Сельдереем, однако закончить разговор ему не удалось: что-то в поведении толпы насторожило его. Кричалки почему-то стали перемежаться с возмущенными выкриками ветеранов, в колонне началась какая-то нездоровая суета. Окончательно вернувшись к реальности и прислушавшись к лозунгам, Алесин сперва опешил, а потом яростно ринулся в гущу толпы, пытаясь отыскать заводил и на бегу вспомнив, где он их видел раньше. Возмущение ветеранов было вполне понятным: заводилы зарядили: «Патриотизм — это фашизм!», а пьяная толпа

автоматически подхватила его, не вдумываясь в смысл слов. Впрочем, почти никто из антифа на эту провокацию не поддался, орала только бухая гоповатая молодежь, примкнувшая к колонне по ходу движения. Сам лозунг, в принципе, был вполне нормальным для антифашистов, вот только выкрикивать его в День Победы было более чем неуместно, и все это понимали. Следовательно, налицо была провокация, кто-то решил мелко подгадить антифашистам, а заодно и ветеранам. Этими «кто-то» оказались Дембель и Антитаджик, ближайшие сподвижники матерого нациста Максима Мурцинкявичюса, больше известного как Резак. Стопарь не сразу узнал их, так как фашики довольно умело загримировались: у Дембеля был рыжий парик до плеч, длинные рыжие усы, как у запорожских казаков, и очки-хамелеоны; Антитаджик, в свою очередь, пришел в надвинутой на глаза кепке и с черной козлиной бородкой.

Пока Стопарь, Зохан, Мкртыч, Сельдерей и Клип с трудом протискивались внутрь колонны, пытаясь отловить подлых негодяев, остальные антифа успокаивали разволновавшихся ветеранов, уверяя их, что произошедшее недоразумение — дело рук провокаторов (что было чистой правдой), которых вот-вот поймают и сдадут полиции (а вот этого сделать так и не удалось, возмутители спокойствия незаметно просочились сквозь толпу и грамотно слиняли). Ветераны начали понемногу успокаиваться и принялись на все лады ругать провокаторов. Запыхавшийся Стопарь вздохнул было с облегчением, но, как оказалось, основные события были еще впереди.

«Виновником торжества» оказался писарь—гроза «Тигров», выдавший гневную обличающую тираду, направленную против «жидовских провокаторов», «дерьмократов»,

«сионистского правительства» и «мирового жидомасонства». Его тут же поддержали несколько дедов и бабок. Не осталась в стороне и часть молодежи: какой-то пьяный гопник, расталкивая всех, вклинился в середину толпы с воплями:

— Где, бля, жидовские провокаторы? Всех порву на хуй, бля буду! Его поддержала компания обжевавшихся насвая таджиков:

— Жьидов рэзать нада! Бей жьидов! Ибать жьидов, ибать!

Тут же нашлись и оппоненты атнисемитов. Козлобородый «подпольщик», гневно сверкая очками и тряся бородкой, прокричал скрипучим голосом:

— Выбигайте выгажения, уважаемый! Вы не в кабаке находитесь! Здесь собгались пгиличные люди, а не хамы тгамвайные! Идите к бгитоголовому быдлу и агитигуйте его, а здесь нечего гадить!

Танкист, естественно, был категорически не согласен с представителем богоизбранного народа и предложил ему убираться в Израиль. К оживленным дебатам присоединилось еще несколько стариков и старух с обеих сторон, основательно подбросив дрожжей в и без того интенсивное бурление говен, которое через несколько минут переросло в более активные действия в виде толканий, наступаний на ноги, плевков, срывания наград и головных уборов и, в конечном итоге, мордобоя.

Ошарашенные и протрезвевшие от неожиданности представители молодого поколения, открыв рты, с увлечением наблюдали за брутальным миксфайтом в исполнении старых божьих одуванчиков, а некоторые даже начали снимать происходящее на мобильники. Отдельные ветераны пытались разнять дерущихся, но, в итоге, отхватив люлей от обеих противоборствующих сторон, обозлились и контратаковали обидчиков.

Полиция отреагировала достаточно оперативно, вклинившись между противниками и оттеснив их друг от друга. Один не в меру шустрый таджик, ловко подобрав с асфальта чью—то сорванную медаль, попытался затеряться в толпе, однако попал прямиком в цепкие лапы полицаев и, получив пару раз дубинкой по хребту и лишившись добычи, проследовал в автозак. Ветераны покричали еще немного, затем малость остыли и, недовольно бурча что-то себе под нос, стали с понурым видом расходиться. Теперь уже продолжать шествие не было никакого смысла, и раздосадованные антифа, свернув баннеры и флаги, уныло поплелись по направлению к метро. По дороге МАСовцы посовещались и приняли решение направитьтся в традиционное место сбора — один из баров на Алексеевской дабы залить горе пивком, проанализировать ситуацию и обсудить планы на будущее.

Прибыв на место, парни сдвинули столы, расселись за ними и заказали выпивку и закуску. Молча выпили по первой кружке пива. Напряжение несколько спало, и афа-бойцы принялись неторопливо трапезничать и лениво беседовать, обсуждая недавние события, и одновременно смотреть телевизор. После просмотра новостей поочередно на трех разных телеканалах настроение у антифашистов снова ухудшилось. Подлые журналюги, эти жалкие лакеи буржуев-кровососов, исказили ситуацию до неузнаваемости. Ни слова не сказав о том, что это была фашистская провокация, гнусные шакалы пера утверждали, что причиной инцидента стали антисоветские и антипатриотические лозунги пьяных молодых антифашистов. Разумеется, в антифашисты записали и совершенно левого (не в политическом, а в худшем смысле этого слова) таджика, пытавшегося спиздить упавшую медальку. Конечно, правда все равно выплывет наружу, думающие люди все поймут правильно, в Сети наверняка будет выложено много видео, по которому нетрудно будет вычислить провокаторов, будут даны соответствующие комментарии, будут написаны статьи, где все всем подробно разжуют, но проблема в том, что первое впечатление – самое сильное. Что подумают об антифа миллионы обывателей, посмотрев по зомбоящику всю эту хуергу? Естественно, фашня тоже не оставит без внимания данное происшествие и будет активно пиарить его, радостно потирая шаловливые ручонки.

Стопарь тяжело вздохнул. Да-а, ну и дела… Вляпались по полной. Необходимо срочно реабилитироваться, но как?! Алесин хмуро обвел взглядом соратников. Те тоже молча вздыхали. Первым затянувшееся молчание прервал Серега Клип, барабанщик «Злобного хейткора»:

— Ну, что делать-то будем? Надо бы замутить чего-нибудь.

— Да, надо бы отловить этих мудаков-провокаторов. Вы все, надеюсь в курсе, что это были Дембель и Антитаджик? Я их сам не сразу узнал, смотрю вроде рожи знакомые, а кто это — х/з! — ответил Алесин.

— Бля, а я ваще думал, что это какие-то наши молодые долбодятлы были, — сказал Мкртыч.

— Не надо так плохо думать о соратниках, — подняв вверх указательный палец назидательно проговорил Стопарь, — таких долбодятлов у нас нет.

— Ну да, как же нет, — скептически усмехнулся вокалист «Злобного хейткора» Бумер, —

забыл про двадцатое апреля?

— Там все по-другому было, все нажрались, обкурились, плюс еще эти ебанутые осетины… — При этом Стопарь укоризненно посмотрел на Мкртыча, — а сегодня вроде бухих в хлам не было, обдолбанных тоже не было, я имею в виду наших, а не гопоту, так что…

— Ну, тогда, значит, будет искать Дембеля с Антитаджиком и валить, — произнес Зохан и добавил: — и не просто валить, а поставим на колени и заставим извиниться за провокацию. Само собой, надо снять это на видео и выложить в Интернете.

— Да, Дембель и Антитаджик – это теперь наши главные враги. Вот только как их вычислить? Фамилий их вроде никто из нас не знает, адресов тоже… какие будут предложения? — спросил Стопарь.

— Ну, насчет адресов, паролей и явок я ничего не могу сказать, — произнес Мкртыч, — но в начале июня эти мудаки вместе с Резаком поедут в Краснодарский край на концерт в честь Дня Ярилы. Инфа проверена, они сами писали об этом во «В контакте». Типа Резак решил немного отдохнуть и развеяться после отсидки, вот и собрался махнуть на юга, ну а эти тоже поедут за компанию.

— Ай маладэц, ара! — воскликнул Бумер, — вот там мы их и накроем!

— Погоди, не гони лошадей, — перебил Алесин, — Мкртыч, а что за концерт, почему в Краснодарском крае, в каком городе?

— Да он не в городе будет, а где-то в ебенях, короче есть такая туса, называется «Русская инициатива», позиционируют себя как нацанархи, главный у них Воислав. Так вот, у них там в Краснодарском крае есть автономное поселение Светлоград, там они часто празднуют свои языческие праздники, концерты устраивают и так далее. Ну а в этот раз у них тоже какой-то концерт будет. Там, правда, будут выступать не совсем фашистские группы, то есть, конечно, фашистские, но типа цивильные, не такие, как «Коловорот». Вроде будет «Рюген», Никола Емельянов, «СветлоярЪ», «Светлозорь», Огнеяр, «Яросвет» и… и все вроде.

— Ну, насчет Светлозори ты загнул, это ни разу не цивильная группа, это почти тот же

«Коловорот», «Яросвет» вроде тоже реальные нацики, — заметил Стопарь.

— Бля, суки, нацанархи, ненавижу! Засрали нашу идеологию! Это ж надо додуматься, смешать анархизм и нацизм! — взвился Саня Зохан. Как и 90 процентов леворадикалов, называющих себя анархистами, он не утруждал себя чтением трудов классиков анархизма

(Нахуя читать всякую заумную хуйню, дайте нам свободно дуть, колоться, торговать наркотой, ссать и блевать прямо на улице!). В противном случае он узнал бы, что отец— основатель этой идеологии Пьер-Жозеф Прудон был махровым антисемитом, а во время Гражданской войны в США симпатизировал южанам и презрительно отзывался о неграх. Антисемитом был и другой известный анархист — Михаил Бакунин. При этом никто из известных анархистов ничего не говорил про свободную торговлю наркотой и защиту извращенцев, так что засирателями идеологии были как раз различные маргинально— криминальные элементы, начиная с революционной матросни образца 1905 — 1917 годов, и заканчивая современными геями-антифа. Да и вообще, в 19 веке антисемитизм и расизм не считались в Европе и Америке чем-то зазорным, а термины «высшая раса» и «низшая раса» активно употреблялись антропологами.

— А еще кто-нибудь из известных фашиков там будет? — поинтересовался Клип.

— Там до хуя кого будет, — армянин начал загибать пальцы, — вся редакция АРН, редакция журнала «Афина»: Авдейкин будет, рассолух хуев, Туляков, еще кто-то; потом, кто еще… А! Еще будут Дима Штольц и Овод, это из Питера, до хуя всяких долбославов… В общем, бля, если всю эту пиздобратию накрыть, охуенно будет!

— Ну что, тогда пора уже сейчас готовиться, потому что фашни там будет до хуя, нам надо собрать побольше народа. Сегодня у меня нет настроения что-то делать, а завтра вечером надо всем собраться в скайпе, еще раз все обдумать и начинать звонить и писать всем нашим, особенно краснодарским, ростовским, ставропольским… «Радужников» надо обязательно сагитировать. В общем давайте завтра с восьми вечера все заходим в скайп, а щас пока отдыхаем, — подвел итоги Алесин. Соратники согласно закивали и с энтузиазмом набросились на пиво.

Дата добавления: 2015-07-20