Глава 9. Художница Маревна

Художница Маревна. «Скажи нет Евросоюзу!» и рапсовые поля. Разные применения для мешков с песком. Особенности английских дорог. Кровать и завтрак. Англичанка Элизабет Тейлор

Приехали мы от Стива и Джин домой, в Свонедж. Послонялись по квартире полдня и решили снова пуститься в путь: Джеймс захотел показать мне свою «дачу» в городке Фалмут графства Корнуолл, на западе Соединенного Королевства. Перед отъездом мой будущий муж меня удивил: подкараулил соседа (которого практически не знает, потому что тот живет здесь недавно) и попросил его забирать почту и оставлять ее в нашей квартире на столе, пока мы в отъезде. И ключ ему оставил…

По дороге мы сделали крюк и заехали в Этельхэмптон – посмотреть на дом с красивым парком, где деревья подстрижены в виде пирамид. Как выяснилось, в этом доме у дочери‑актрисы, которая была замужем за англичанином, несколько лет жила художница Маревна, русская по происхождению, и писала вот этот самый парк… В доме сейчас музей, и на втором этаже выставка ее картин. Маревна, кстати, была первой женщиной‑кубистом, и по преданию, когда‑то на Капри Горький назвал так русскую голубоглазую девушку, а она взяла это имя как свой псевдоним художницы. Меня тронуло то, что англичане, нынешние хозяева дома, бережно хранят о ней память, хоть и не имеют к ней никакого особого отношения.

Чтобы попасть в Корнуолл, нам нужно проехать через графство Девон. Меня удивило, что там вдоль больших дорог часто попадаются плакаты «Скажи нет Евросоюзу!», а Джеймс объяснил, что многим англичанам (например, фермерам) не нравится, что Великобритания вошла в Евросоюз и теперь вынуждена подчиняться его решениям, которые здесь непопулярны.

По обеим сторонам дороги – большие поля веселого ярко‑желтого цвета: это здесь так выращивают рапс. Джеймс говорит, что раньше в Англии он считался сорняком, а теперь по разнарядке Европарламента им засевают огромные площади, чтобы потом использовать для производства биотоплива. Фермеров же раздражают указания, что растить, а что нет на их же собственных полях в тот или иной год, и многие считают, что эта плановая политика в скором времени вообще убьет местное сельское хозяйство. А мне так эти желтые поля очень нравятся – даже в самую хмурую погоду они превращают пейзаж в жизнерадостно‑солнечный…

Проезжаем мы вдалеке от всяких населенных пунктов и наблюдаем такую картину: впереди тащится специальная машина и обрезает ветки кустов и деревьев по обочинам, превращая их в аккуратную стену из зелени. С другой стороны дороги она уже прошлась, так что ощущение такое, будто едешь не по малоиспользуемой дорожке посреди лугов и лесов, а по ухоженному важному парку.

Еще по пути я обращаю внимание на то, каким образом англичане устанавливают всякие временные знаки и сооружения вдоль дорог. Из‑за того, что здесь бывают сильные ветра, просто поставить какую‑нибудь треногу или раскладной плакат они не могут – сдует. И вот на нижние перекладины временных светофоров, дорожных знаков и указателей работяги перекидывают несколько неплотно набитых песком мешков, и те отлично удерживают все это на месте. Просто и экологично. Я выдаю похвальную реплику, а Джеймс оживляется и рассказывает, что в городках на море мешки с песком еще притаскивают к дверям пабов или собственных домов, когда объявляется штормовое предупреждение. И если приходит наводнение, этими мешками заваливают пороги входных дверей. «Здорово! – говорю я. – Наверняка довольно действенное средство». А сама пытаюсь припомнить, что делают в таких случаях в России, но ни одного наводнения в зоне моего обитания что‑то не приходит на ум.

Едем мы, едем, и время от времени то справа, то слева, а то и впереди мелькает море. Тут я начинаю вспоминать, что в Англии, где бы ты ни находился, по карте до моря всегда меньше 70 миль (примерно 112 км). То есть всего‑то час‑полтора езды. Правда, час‑полтора – это если (в буквальном переводе с английского) «как летит ворона», то есть по прямой. А дороги петляют; и потом, ведь не везде они и есть…

Заночевать мы решили, не доезжая до Корнуолла. Выяснилось, что в городках на юго‑западе Англии совсем немного гостиниц. Почти все их поперестраивали и сделали из них дома, а квартиры в этих домах попродавали. Поэтому здесь очень развита система «бед энд брекфаст» – «кровать и завтрак»: если в частном доме есть лишняя спальня, ничто не мешает хозяевам поставить у дороги табличку, приглашающую проезжающих мимо остановиться у них на ночлег. Если же сегодня гостей по каким‑то причинам не хотят – табличку уберут или напишут «все занято». Мы выбрали красивый дом с гостеприимной табличкой и несколько обалдели, когда дверь нам открыл качок, весь в татуировках, но при этом приветливо и радостно улыбавшийся. Он провел нас в опрятнейшую, со вкусом обставленную комнату, где все‑все работало как часы, и показал, каким душем и туалетом в доме пользоваться. Затем выдал полотенца, спросил, что мы любим есть на завтрак, а когда мы собрались пойти прогуляться, то дал нам ключ от комнаты, а заодно и от дома!

Вечером перед сном мы уселись в своей комнате смотреть по телику «Укрощение строптивой» с Элизабет Тейлор, и Джеймс вдруг говорит: «Красивая она, все же – типичная англичанка!» Я чуть не падаю со стула: «Элизабет Тейлор – англичанка?!» Джеймс удивляется: «Да, конечно! А кто же еще?!» – «Как это – кто! – парирую я. – Американка, естественно!» Джеймс принимается хохотать, а потом, к моему изумлению, выясняется, что и Кэри Грант – англичанин, и даже Том Джонс родился не где‑то там на американских просторах, а в Британии, в Уэльсе.

Дата добавления: 2015-07-20