Деревенские бобыли

Крестьяне-новопорядчики

В настоящей главе мы имели дело с крестьянами-новопорядчиками, именно с теми, кто давал на себя порядную запись, 'где и указывались условия, на каких они поражались. К сожа­ лению, порядные крестьянские записи именно Волоколамского монастыря до нас не дошли. Но нам хорошо известен тип этого документа. По собранным М. А. Дьяконовым, Археографической комиссией и другим порядным записям мы твердо можем установить составные элементы этого документа. Тут обозна­чается: 1) кто поряжается, 2) кому, 3) куда именно", 4) срок и условия выхода по истечении срока, 5) подмога и ссуда, 6) тру­довые обязательства порядчика и взносы в пользу землевладельца, 7) податные обязательства, 8) льготы, 9) санкция, 10) часть удостоверительная.

Не во всех порядных находятся налицо все перечисленные элементы: иногда отсутствует упоминание о сроке, часто не бывает указания относительно подмоги и ссуды, очень разно­ образны условия и льготы в отношении повинностей как государственных, так и частновладельческих.

Крестьянин-новопорядчик таким образом представляет пря­ мой интерес не только для землевладельца, но и для государ­ ства. Это возможный тяглец. Нет никаких сомнений, что зна­ чительная часть новопорядчиков и оправдывала надежды госу­ дарства, превращаясь по истечении льготных годов в полно­ ценных тяглецов. Но мы бы сделали большую ошибку, если бы тут же не отметили, что немалая часть новопорядчиков на самом законном основании уходила от старых своих хозяев к новым. Документы Волоколамского монастыря и расспросы кандидатов в кабальные люди в новгородских кабальных кни­гах в этом нас наглядно убеждают.

Итак,- новопорядчики — особая категория сельского населения, которую нельзя смешивать с массой крестьян-старо­жильцев.

1. Новопорядчики — это обедневшие люди, которые не могут справиться с крестьянским тяглом, не имеют средств начать самостоятельное крестьянское хозяйство, но надеются со вре­менем через подмогу или ссуду от землевладельца стать в ряды крестьян-старожильцев.

2. Количество таких обедневших людей растет с конца XV в. в связи с ростом внутреннего рынка.

3. Землевладельцы, особенно же те, у которых хозяйство еще мало устроено, заинтересованы в приеме к себе новопорядчиков.

• Государство до 80-х годов XVI в. поддерживает их право перехода. После издания закона о заповедных годах сами землевладельцы стараются в порядную запись вставлять условие о неотказе новопорядчиков.

• Договор,, определяющий отношения между землевладельцем и новопорядчиком, не может быть точно определении в тер­минах римского, ни в терминах капиталистического права. Это договор средневекового феодального права о вступлении вольного человека в сеньериальную зависимость.

• Со второй половины XVII в. в практике появляется «жилая запись» — договор найма, почти целиком освобожденный от феодальной оболочки.

Деревенские бобыли

Уже из приведенных здесь фактов, взятых на выборку, ясно, что бобыли по своим занятиям, выучке, профессии дей­ствительно представляют значительную пестроту. Тут и земледельцы, и разных специальностей ремесленники, и люди без всякой специальности. Иногда встречаются бобыли, занимающиеся торговлей. Мало того. Здесь мы встречаем людей бед­ных, которым деваться некуда, встречаем и людей, вполне способных жить независимо, иногда со специальностью, обе­спечивающей возможность жить без вступления в зависимость от богатых и сильных. Тем не менее, они стремятся включиться в состав зависимого от крупных землевладельцев населения. Вступая таким путем в число людей, зависимых от землевладельцев-феодалов, бобыли, как мы могли видеть, получали гарантию от притязаний на них государства, посада или кре­стьянского тяглого общества, приобретали также и некоторую бытовую устойчивость. Бобыль поэтому ищет себе господина побогаче и повлиятельнее, такого, который мог бы его защитить. Во всяком случае жизнь за сильным лицом вольному человеку представлялась более безопасной, чем его «воля».

Бобыли, живущие в одном мосте (деревня, село), связанные договором с одним господином, подчинялись приказчику данного селения или волости и составляли некоторого рода орга­низацию, во главе которой стоял бобыльский староста. Один раз новгородский митрополит потребовал к себе всех бобылей своего села Высока. Они явились вместе со своим старостой. Приказчик этого села по этому случаю писал митрополиту Киприану: «по твоему, государь, святительскому приказу велено мне, холопу твоему, Софейские вотчины села Высока бобылей выслать в Великий Новгород к тебе, святителю; и я, холоп твой, по твоему святительскому приказу, бобылей села Высока выслал в Великий Новгород к тебе, государю святителю, нынешнего 138 году, марта во 2 день. А роспись имянную бо- быльскую послал к тебе, святителю, с бобыльский старостою Стефанком Кривоногом»

Важно подчеркнуть одну деталь. Бобыль всегда платил свой оброк деньгами. Это, очевидно, удобно и ему самому, и его хозяину. В то же время это обстоятельство является штрихом, характеризующим и общественные отношения изучаемого нами времени. Бобыль не сомневается в возможности раздо­быть именно деньги, тогда как крестьянин часто затруднялся в этом отношении. Во всяком случае в публицистике этого времени раздавались весьма определенные голоса о том, что крестьянину деньги раздобывать трудно, и публицист первой половины XVI в. Ермолай-Еразм даже советовал совсем от­казаться от системы денежного обложения крестьян, рекомен­дуя полностью перейти на обложение хлебом.

Так как землевладелец отвечал перед государством за правильность поступления податей, то вполне естественно, он иногда вынужден был обращаться и к бобылям, частично включая и их в крестьянское тягло, в помощь крестьянам.

Но не так смотрело на бобылей государство. Для него бо­быль — человек нетяглый, т. е. с фискальной точки зрения мало полезный, в некоторых случаях даже подозрительный, так как это соблазнительная лазейка для тех, кто хотел избыть тягла. Мы уже видели, как правительство действовало в таких случаях, как оно нередко находило под бобыльской личиной людей, бежавших от своих государственных обязанностей. В архиве Оружейной палаты по этому предмету имеется большой материал, частично опубликованный Павловым-Сильванским

У всех бобылей, живших на частновладельческих землях, есть общие черты, позволяющие выделить их из других кате­горий населения. Бобыльство — это одно из состояний феодальной зависимости. Бобыль — зависимый от своего господина человек, по договору получающий право «жить за» господином и тем самым освобождающийся от тягла на обоюдных с господи­ ном условиях: со стороны господина — включить бобыля в число своих подданных, предоставить ему жилище, иногда и уча­ сток нетяглой земли, со стороны бобыля — оставаться в зависимости сначала на время, в XVII в. навсегда, платить оброк и исполнять ряд повинностей, обычно оговариваемых в договоре.

Закономерность дальнейшей эволюции бобыльства именно в указанном направлении совершенно понятна: общность судьбы крестьян и бобылей объясняется влиянием одних и тех же причин. Бобыли, точно так же, как и крестьяне, в порядных известного времени начинают давать обязательства о невыходе, о пребывании у хозяина безвыходно 8Э. К сожалению, в нашем распоряжении нет ранних бобыльских порядных, в которых обозначалась бы срочность бобыльского поряда, но поскольку до 80-х годов XVI в. Русь не знала бессрочных порядных во­ обще, а крестьянин-новопорядчик и кабальный человек-сереб­реник имели право выхода с соблюдением известных правил, у нас не может быть сомнения в этом смысле и относительно бобылей. В своих порядных о невыходе бобыли еще раз подчеркивают близость своего положения с крестьянами. «Во крестья­не и в бобыли не рядитца» — эта стереотипная фраза повторяет­ся не случайно. Если мы возьмем Уложение Алексея Михайловича, то встретим там подтверждение этой близости. Идет ли речь о сборе на выкуп пленных, о бегстве от своих господ, о выходе замуж беглой девки, о вольных людях, желающих дать на себя порядную запись, о несводе с поместных земель на вотчин­ные, о найме на временную работу, о тяжбах по поводу крестьян и бобылей, об отпуске на волю, о дворниках в загородных дворах, о бесчестье " — всегда упоминаются кре­стьяне и бобыли вместе. Штраф за «лживые обыски» положен на них одинаковый («с крестьян из бобылей по рублю с человека»).

Все это, несомненно, говорит о том, что у крестьянина и деревенского бобыля есть общие черты: их роднит прежде всего причастность к земледелию. С. Б. Веселовский прав, когда не делает в этом отношении принципиальной разницы между крестьянами и деревенскими бобылями. Это — земле­дельцы. Одни побогаче, другие победнее, одни могут справиться с крестьянским тяглом, другие не могут и кладутся не в тягло, а в более легкий бобыльский оброк. Общность заметна и в другом: частновладельческий крестьянин и бобыль находятся в зависимости от своих господ; очень тонкая линия отделяет качества зависимости крестьянской и бобыльской. Иначе закон не мог бы так систематически трактовать эти оба предмета вместе.

Дата добавления: 2015-07-20