Астраханские казаки. 3 страница

Малороссийские казаки.
После вхождения русских земель бывшей Киевской Руси в состав Литовского государства, а затем Польши, территория этих земель была поделена на староства. В начале XVI века это были Черкасское и Каневское староства на юге. Эти староства по сути находились в собственности магнатов и постоянно подвергались набегам со стороны крымских орд. Затем, число староств было расширено.
Для защиты и безопасности своих земель от крымчан, черкасский и каневский староста Евстафий Дашкевич и хмельницкий староста Предислав Лянскоронский просто были вынуждены организовать отряды для отпора татарам. Нанимали в эти отряды и казаков приграничья, и коренное население, также ставшее именоваться казаками. Чтобы казаки не покинули службу в критический момент, кроме платы за службу, иногда разрешали им некоторые вольности: пограбить, совершить авантюрный набег на иностранное государство, т. е. то, что называется «выпустить пар». Иногда, основатели малороссийского казачества, развлекаясь, и сами возглавляли эти походы.
Пришедший на смену Дашкевичу князь Дмитрий Вишневецкий (Байда) увеличил число черкасских и каневских казаков, и также возглавлял их не только в обороне староства от крымских татар, но и во время грабительских набегов. В 1563 году он чуть было не захватил Молдавию, но своими же казаками был выдан, затем схвачен и повешен турками.
В середине XVI столетия князь Байда Вишневецкий построил на Днепре на о. Хортице укрепления и сосредоточил там казаков в качестве сторожевого отряда, положив начало Запорожской Сечи, и стали именоваться казаками запорожскими. Эта вольность была открыта для всех желающих как в Малороссии, так и во всей Польши. В Сечь бежали не только от гнёта и преследования властей. Туда шли за удалью, волей, удачей, ведомые авантюрным складом характера не только русские, но и поляки, причем последних там было в достаточном количестве.
На положении казачьих частей состояли Малороссийские конные казачьи полки.
Мальтийские казаки.
Существуют свидетельства того, что некоторая часть казаков в 1775 г, после ликвидации Запорожской Сечи, откололась от Задунайской Сечи и подалась на остров Мальту, где в то время еще существовал Мальтийский орден. Сохранилась запорожская песня, описывающая события тех лет.
Сергей Новиков, в недавнем прошлом первый заместитель верховного атамана ОО "Белорусское казачество", дважды получил высшую награду "Мальтийского ордена".
Массагеты-казаки.
Древний кочевой народ Восточного Прикаспия, вероятные предки Туркменов; принадлежали к комплексу Азиатских Скифов, но от конца I в. по Р. Хр. находились под властью Асов-Аланов и приняли их имя, которое носили до нашествия Гуннов; по китайским хроникам известны как «Яньцай».
Монгольские казаки.
В конце XII века на политическую арену в Азии выходит сибиряк-старовер Богдан из рода Бодончара (в поздней интерпретации - Борджигинов), казачий атаман, вынужденный признавать власть китайского императора и имевший титул хайкона. Хай - высокий, правитель; кон – территория. В поздних трудах историков эта должность звучит как хахан, хакан, хайхан, а по-китайски - чин хана.
Мореходы казаки.
Осуществить покорение коренного населения обычными на западе способами: конными и пешими казачьими отрядами зачастую не представлялось возможным из-за больших расстояний, низкой плотности населения и сложной пересеченной местности, изобилующей горными хребтами. Это было возможно, только создав защищенные базовые поселения — остроги на реках, связанных с Жиганском и Якутском морем. В связи с этим в Якутском казачьем войске помимо традиционных конных и пеших казаков, появились и казаки-мореплаватели. Эту роль в основном исполняли выходцы из Поморья, имевшие опыт арктического мореплавания.
Профессионалы-мореплаватели посылались якутскими воеводами на «морскую службу» в качестве «провожатых и вожей», то есть кормщиков и проводников-лоцманов. Они должны были доставлять казачьи отряды на «дальние реки», снабжать их продовольствием и всем другим необходимым, а также вывозить пушнину и моржовую и мамонтовую (заморенную) кость, полученную в качестве ясака и добытою самими казаками.
Помимо казаков морской путь использовался купцами и промысловиками, которые зачастую обязаны были брать на свои суда и казаков, выполнявших функции представителей власти и следивших за тем, чтоб купцы и промысловики не обижали ясачное население и тем самым не наносили государю «урона в ясачной подати».
Отличительной особенностью восточносибирского мореплавания было то, что в нем тесно смыкались торгово-промысловые и государственные экспедиции. Поездки казачьих отрядов часто проходили при участии торгово-промыслового люда и обычно на его деньги.
Так как среди якутских казаков было много выходцев с Русского Севера, способных к морской службе, умевших пользоваться компасом и глубинным лотом, то не только профессиональные вожжи в случае необходимости могли взять на себя руководство морской экспедицией. Именно они казаки-мореплаватели совершали географические открытия от Лены до Камчатки, составили описания своих плаваний и первые карты, способствовали присоединению этого огромного края к России.
Как и в Поморье, в XVII веке в Восточной Сибири плавали на кочах, однако восточносибирский («якуцкий») коч был больше по размерам и брал на борт большее количество пассажиров и груза.

Нагайбаки.
Тат. нагайбәкләр — этнографическая группа татар, проживающая по большей части в Нагайбакском и Чебаркульском районах Челябинской области. Язык — татарский. Верующие — православные. По российскому законодательству официально являются малым народом.
Численность по переписи 2002 года — 9,6 тыс. человек, из них в Челябинской области 9,1 тыс.
В Российской империи нагайбаки сословно входили входили в Оренбургское казачество.
Районным центром нагайбаков является посёлок Фершампенуаз в Челябинской области.
Нагайбаки под названием «уфимских новокрещен» известны с начала XVIII. По мнению различных исследователей имеют либо ногайско-кыпчакское, либо казанско-татарское происхождение. К концу XVIII века они жили в Верхнеуральском уезде: Нагайбакской крепости (у современного села Нагайбакский в Челябинской области), селе Бакалы и 12 деревнях. Кроме нагайбаков-казаков в этих селениях жили татары-тептяри, с которыми у казаков существовали интенсивные брачные связи.
Часть нагайбаков жила в казачьих поселениях Оренбургского уезда: Подгорном Гирьяле, Аллабайтале, Ильинском, Неженском. В начале XXвека они окончательно слились с местным татарским населением и перешли в мусульманство.
Нагайбаки же бывшего Верхнеуфимского уезда сохранили самосознание себя, как отдельной от татар общности. Во время переписи 1920-1926 годов они учитывались как самостоятельная «народность». В последующие годы — как татары. При переписи 2002 года — отдельно от татар.
Некрасовцы.
Казаки ушедшие в сентябре 1708 г. с атаманом Игнатом Некрасовым за турецкую границу на Кубань; это же прозвище сохранилось - за их потомками до наших дней. На турецкую территорию вместе с Некрасовым перешло около 8.000 душ обоего пола, участники Булавинского восстания и их семьи. Вначале они обосновались на Средней Кубани при Лабе или на Таманском полуострове, где построили три городка: Блудиливский, Голубинский и Чирявский. Отсюда они нападали на русские окраины, но и сами не раз терпели от вторжения русских войск.
Продвижение Русских в Приазовье заставило Некрасовцев подумать о более спокойном месте для поселения. С разрешения турецкого султана в 1740-41 гг. большинство из них переселилось в Добруджу, а остальные задержавшись сначала на левом берегу Кубани, через сорок лет последовали за первыми к устьям Дуная. Здесь они сообща основали селения:. Большие Дунавцы, Сары Кей, Славу Черкасскую, Журиловку, Некрасовку и др.
В 1775г., после разгрома Русскими Низовой.Сичевой республики, там же появились Днепровские Казаки. Те и другие старались занять лучшие рыболовные угодья и на этой почве между ними неоднократно доходило до вооруженных схваток: Поэтому Некрасовцы через 10-15 лет начали новое переселение к берегам Эгейского моря в Энос или на озеро Майнос в Азиатской Турции, в 25 км. от портового города Бандерма на Эгейской море.
К началу XIX в. Н. собрались в двух отдельных группах Майносской и Дунайской.
Майносская ветвь Некрасовцев жила вдали от русских границ, в чуждом окружении, изолированно, замкнуто. Это создало условия для сохранения общественно-демократического устройства общины, какой она была на Дону, Кубани, и культуры своих предков.
Несколько иной облик приобрела община, оставшаяся в Добрудже, «дунаки» или «хохлы», как их называли майносцы. Эти постепенно потеряли казачьи национальные черты и обратились в эмиграцию религиозную. Некрасовцы Дунайской ветви принимали к себе всех уходивших с родины старообрядцев и русских, и украинских.
Поэтому «впоследствии они ассимилировались с позднейшими выходцами из России, утратили язык своих предков, обычаи, фольклор, предания и песни об Игнате, его «Заветы». Не потеряли только желания называться Казаками. Со временем кубанцы-майносцы стали различаться с дунаками и по религиозному обряду. В то время как первые отказались от всякого духовенства и остались при своих начетчиках (их называют «беспоповцами»), вторые стали принимать к себе духовных пастырей Белокриницкой или Австрийской иерархии.
В начале XX века часть Некрасовцев переселилась из Румынии к Майносу. Здесь они разместились отдельно от прежних поселенцев и занялись исключительно рыболовством, в то время как старые майносцы занимались земледелием, а на море выходили только с осени. Особенной близости между теми и другими не возникло, хотя смешанные браки стали обычным явлением. В начале ХХ столетия среди дунаков стало распространяться «единоверие», причем их причетники рукополагались во священники московскими епископами.
Начиная от 1912 г., с разрешения русского правительства, Некрасовцы стали возвращаться в Россию. Они просились на Дон, но их оставили на Кавказе и не разрешили селиться севернее Кубани. К 1958 г. в СССР собралось 7.200 душ обоего пола, из них майносцев 1.200 человек. Именно последние принесли с собой много интересных данных о старом языке, обычном праве и фольклоре Донских Казаков. В 1963 г. из Турции в США тоже принято 224 души дунаков и кубанцев во главе с Тарасом Агафоновичем Атаманом, из числа отказавшихся наотрез ехать в СССР.
Низовые Запорожские казаки.
Ханские подданные казачьей народности составляли три общины: оседлую - за Поросьем в днепровско-бугском клину; полуоседлую Перекопскую и кочевую Белгородскую. За всеми Казаками, расселившимися на Литовской Украине, сохранялось прозвище Запорожских, хотя они теперь обитали много выше порогов.
Ведя жизнь обособленную от новопришлых людей, во второй половине XVI века от 3апорожских Казаков стали отделяться бытовая группа под именем Низовцы.
Низовцы не признавали никакой другой власти, кроме атаманской, никаких посторонних давлений на их волю, никакого вмешательства в их дела; народ исключительно военный, часто безбрачный, они послужили первыми кадрами, непрерывно растущего казачьего населения Запорожского Низа.
Низовские казаки представляли собою укрепленный форпост за днепровскими порогами, ставший вскоре для казачьей молодежи школою войны. К концу XVI в. он разросся в самостоятельную Низовую Запорожскую республику (СИЧ).
Живя врозь, Низовцы с Татарами первое время не ссорились. Они даже участвовали в борьбе придворных партий Крыма, выступая по стороне враждебной Туркам. Однако, ханы все больше туречилисъ, забывая прежнюю близость к Казакам, забывали, господствовавшие раньше в Крыму традиции веротерпимости, приобретали взгляды и обычаи своих могущественных завоевателей.
Добрые отношения с ними сохранять Казакам становилось все труднее, но окончательный разрыв между теми и другими стал намечаться много позднее. По степной традиции, а может быть и по договорам с ханами, Запорожский Низ считался юртом Крымских Ордынских Казаков. Формально все пространство от днепровоко-бугских лиманов до Синих Вод и Тясмина входило во владения Крымского ханства и, по праву завоевания, на него мог претендовать султан. Однако, его войска не углублялись далеко в степи: Турки ограничились постройкой крепостей при Черном море.
Крым же не считал, очевидно, разрыв служебных отношений со своими Ордынскими Казаками за повод для лишения их прежнего юрта. В ордах бунтовались не один Казаки, но мятежные улусы редко покидали старые кочевья. При желании Крымский хан мог легко принудить 3—4 тысячи Низовцев уйти из-за порогов. Свидетельством этому может служить неудачная попытка кн. Дмитрия Вишневецкого утвердиться там же на Хортице. Его изгнали Турки и Татары, оставив в покое Низовцев в укрепленной Сичи на острове Базавлуке. Ясно, что Татары с помощью Турок могли изгнать и их.
Весною 1628 г. Низовые Запорожцы пошли в Крым с атаманом Иваном Кулагой. К ним присоединилась и часть 3апорожских Казаков с Украины, которых вел гетман Михаил Дорошенко. Погромив под Бахчисараем Турок и их сторонника Джанибек Гирея они двинулись на Кафу.
При гетмане Черном стал также назревать разрыв с между Гетманщиной и усилившимся Низом, т.к. Низ обращался в независимую республику, а казачья Украина все ближе связывалась с Речью Посполитой. Королевский ставленник не пришелся по вкусу народным массам. 3апорожские Казаки двинулись из-за порогов на север, захватили Черного, судили его за продажность и склонность к унии, а осудив казнили. Вскоре после этого Низовцы под командой Кошевого атамана Тараса Трясило напали и на польский лагерь при р. Альте, заняли его и уничтожили стоявшие там войска.
Началось восстание 1630 г., привлекшее на свою сторону и многих реестровцев. Оно и окончилось битвой под Переяславом, которая по словам польского летописца Пясецкого, Полякам «стоила больше жертв, чем прусская война». Им пришлось пойти на уступки: реестр разрешили увеличить до восьми тысяч, а 3апорожским Казакам с Украины гарантировалась безнаказанность за участие в восстании.
С этих пор Низ все больше разрастается за счет Казаков-земледельцев. Уходит в Сич и часть старшин, но с другой стороны, многие принимают весь строй жизни от польской шляхты и обращаются в лояльных польских дворян.
В 1637 г. защиту казачьего населения Украины стесненного новыми переселенцами, попытался взять на себя Запорожский Низ. Казаки вышли «на волости» во главе с атаманами Павлюком, Скиданом и Дмитрием Гунею. К ним присоединились местные 3апорожские казаки из Канева, Стеблиева и Корсуня, состоявшие и не состоявшие в реестре. Их собралось около десяти тысяч, но, после поражения под Кумейками и Мошнами, им пришлось отступить на земли Сичи. Так же скоро Поляки подавили казачье движение на Левобережьи, начатое в следующем году Острянином и Гунею.
Новгородские казаки.
В начале 20-го века столетия русский академик Ознобишин, в противовес теории о происхождении Казаков от «беглых холопов», выдвинул новую версию. По его мнению, родоначальниками казаков следует считать Новгородцев, ушедших на Дон после двух разгромов их республики Великим князем Иваном III и царем Иваном Грозным. В доказательство своей версии академик Ознобишин приводит сходство новгородского и казачьего республиканского строя, стиль церквей, будто бы новгородский у Верховых Казаков, и хранившееся в Тверском музее новгородское знамя с «медведем в кресле».
Имеется много данных утверждать, что Донские Казаки, рассеянные после 1595 г. по всему северу, в XV в. уже находились и на службе у Великого Новгорода Часть из них, вероятно, тоже после возвратилась на Дон, но многие остались на чужбине. Почти все сибирские «землепроходцы» выросли в студеном климате новгородских «пятин», особенно на Северной Двине. Были там Казаки и в XVI в. Только в одном небольшом сборнике актов, изданном недавно (Материалы по истории крестьян в России XI—XVII в. Ленинград, 1958), Казаки упоминаются дважды: под годом 1548 - «увечный Казак Олешка» в Софиевском Новгородском доме и под годом 1592 - «Казак Иванко» в вотчине Новгородского митрополита. В актах Соловецкого монастыря Казаков можно встретить тоже нередко.
Новгородцы, еще до нашествия монголов, славились своею "вольницей".
В IV веке Геты в правление знаменитого гетмана Эрмана, как сильное военное сословие, покорили почти всю нынешнюю Европейскую Россию, в том числе и Новгород (350 г.) и наложили дань на все жившие там народы: скифов, чудь, весь, мерю, мордву, корелу, рокасов (Русь), венетов и др., одним словом, на все те народы, которые впоследствии перечисляет Нестор 73). Но скоро господство их, со смертию 110-летнего Эрмана, было свергнуто.
В IX в. Готы (Готе, Гьте) вновь, как говорит Нестор, покоряют Новгородскую землю и берут с нее дань, но новгородцы в союзе с чудью, мерей, весью и кривичами, перед призванием князей, прогоняют их. На пребывание этого народа на берегах Балтийского побережья и теперь указывают многие названия местностей, как то: о. Готланд и полуостров того же имени, в южной части Швеции 74); город Гетеборг (Гетский бор) там же; река Гота и др.
В писцовых книгах древних новгородских погостов мы находим конных Гофейских казаков (готских), переселившихся в Бежецкую пятину. Кроме того, не так давно в Новгороде ремонтировали один из старейших соборов, построенный еще в XI веке; во время работ обвалилась на одной из стен штукатурка и там оказалась фреска, происхождение которой относится к первоначальной постройке собора. Фреска изображает воинов, вооружение и одеяние которых совершенно сходны с древним казачьим, сохранившимся до конца XVIII в.
Из раскопок могил в областях древнего Новгорода, произведенных по поручению Императорского археологического общества в 1872-1873 гг. Ивановским, в достаточной степени установлено пребывание там в XI и XII вв. темно-русых южан воинов, резко отличавшихся строением тела от местных светловолосых земледельцев. Ивановским было разрыто 819 курганов-могильников. Громадное количество бронзовых и медных вещей, оружия, в виде сабель и копий, черепков, волос мужских и женских с сохранившеюся прической, самоцветных камней и монет - доказали самым наглядным образом, что по лицевому углу народ этот был славянского племени, темнорусый.
в 1325 и 1380 гг. вместо варягов-готов в Новгороде, в Бежицкой пятине, появляются уже гофейские (готские) казаки.
Раскопки древненовгородских могил, а также присутствие в говоре бывших новгородских областей многих слов и выражений, свойственных южной и днепровской Руси, ясно говорят, что в население древнего Новгорода волею судеб внедрился элемент с берегов Черного и Азовского морей и впоследствии вполне ассимилировался с тамошними жителями, оставив им в наследие своеобразный общинный образ правления, предприимчивый дух, стремление к независимости и религиозной обособленности..
Новоприбранные казаки.
Ядро войскового сословия Сибирского войска генетически восходило к городовому казачеству Западной Сибири XVII в. Уцелевшие ермаковцы и их дети, положив начало военно-служилому сословию русской Сибири, скоро растворились в массе так называемых новоприбраных казаков. В течение следующего, XVIIIв. часть городовых казаков переселили на пограничные линии, и они дали начало сибирскому линейному казачеству.
Норвежские казаки. Из становищ этих северных Гетов-Руссов по берегам Балтийского моря в Норвегии известны Фрёнделаген - место кочевья Гетов "фругундионов" или Фрягов - Уннов.

Оземейные казаки.
Оземейные - особое правовое состояние Казаков неспособных к военной службе, на Дону в XVIII в.
К Оземейным причислялись и те «новопришлые» Казаки, которые не подлежали обратной высылке в Россию. Оставаясь на Дону легально, Оземейные составляли в казачьих городках особую группу землевладельцев. Они не зачислялись в казачьи службы и не могли участвовать в дележе царского жалованья, но зато получали право пользования станичной юртовой землей, были производителями продуктов питания.
Однако, для экстренных случаев, когда всем надо было выступать для обороны от нападения, Оземейные тоже должны были обладать исправным оружием. В обычное же время, вместо военной службы, они выполняли станичную и общевойсковую, натурально-трудовую повинность. Кроме того, от 1765 г. Оземейные выплачивали в казну Войска подушную подать. Иногда среди них попадались и неказаки: так по актам Ростовского архива, в 1767 г. вольный человек Борис Егоров просил Войсковое правление, чтобы ему позволили «с протчими иностранцами приписатца в Среднюю станицу в оземейные».
Станичное общество разрешало Оземейным пользоваться трудом приписных к станице крестьян и жениться на казачьих вдовах и девушках, даже в тех случаях, если они не были природными Казаками. Таким смешанным семьям всегда отдавалось предпочтение перед другими иногородними и молодежь, родившаяся и выросшая в них легко приобретала все казачьи права. С другой стороны, казачьи дети с физическими недостатками или по другой причине неспособные к строю, перечислялись в Оземейные.
На Дону число Оземейных постоянно увеличивалось за счет пришлых Днепровских Казаков. По приказу Военной Коллегии в конце XVIIIвека, ими иногда пополнялись донские полки и тогда они автоматически приобретали на Дону все гражданские права на казачьем положении. Не попавшие в эти наборы, расселились по слободам и составили часть коренных иногородних.
Ордынские казаки.
До XVI века так назывались все без исключения Днепровские Казаки. Русские называли их Запорожскими Черкасами.
В 1240 г. татары взяли Киев, тогда Казаки отторгнулись от державства Российского и оставались под властию Татар. Эти Казаки составляли коренное население Томаторкани.
После 1240 г., когда все Восточные Славяне стали данниками Золотой Орды, степные казачьи земли и Приазовье, на Дону и на Днепре попали в границы татарской империи. По типу, привычкам и роду жизни Казаки мало отличались от других степных народов, переходящих из кочевого в оседлый быт. В царстве хана Бату они оказались, наравне с Половцами-Кыпчаками, своими людьми.
Эти новые «татарские люди» издавна были христианами, а первые ханы не притесняли инаковерующих.
В 1261 г. киевский митрополит Киприан, по предложению хана Беркая, основал в городе Сарае епископию для ордынских христиан.
Оседлое казачье население выставляло очередные ополчения, которые располагались на границах или принимали участие в походах на запад, но из его же среды выходили своевольные и подвижные группы, совершавшие самостоятельные набеги на соседей. Таким образом, все Казаки могли долгое время считаться ордынскими.
Казаки в войсках темника Нагая играли заметную роль и своими подвигами способствовали росту его военной славы. Современник Нагая, Грек Пахимер рассказывает, что темник сумел основательно отатарить местное население днепровско-донецких степей. Там все стали носить татарскую одежду, переняли татарские обычаи, язык и все вместе стали так сильны, что легко разбили войска хана, пытавшегося принудить их к послушанию.
После Нагая, при крымских ханах Гиреях, Ордынские Казаки выступают, как Казаки Перекопские и Белгородские. Из них же набирались отряды охраны черноморских колоний Генуи. В уставе колоний предусмотрены их права и обязанности.
В известную эпоху такими же Ордынскими Казаками можно считать и Донских Казаков. О них можно многое узнать из посланий московских митрополитов к приходам Червленного Яра на Среднем Дону (от начала XIV в. до 1560 г.). Об участии этих Казаков в Куликовской битве говорит извлечение из какой то старинной летописи, сохранявшееся в записях Вкладной книги часовни на Лубянке в Москве. Пишет об этом и Краткая Московская летопись, которая, по словам Ригельмана, «напоминает нам, что перед сражением Московского вел. князя Дмитрия Ивановича с Мамаем, поднесена ему Донскими Казаками икона Донская». А в родословной Татарской истории он же находит: «Когда татарская сила начала упадать, то Казаки, видя, что Россияне начали явно противиться Татарам, также напали на них всеми своими силами».
Когда начались столкновения между разными претендентами на главенство в империи, ханы особенно стали привлекать к себе на службу многие казачьи роды. Они формировали из них свои дружины и ценили Казаков не меньше, чем своих знатных родственников, огланов, князей и мурз.
В XV в. Ордынские казаки составляли многочисленный социально-племенной слой в друживших между собою Крымской и Нагайской ордах. В то время как Донские Казаки вынуждены были оставить ок. 1395 г. берега своей реки, Перекопские, Белгородские, Нагайские и Азовские Казаки оставались с Татарами до прихода на северные берега Черного моря завоевателей Турок. Тогда Ордынские казаки оставили ханов, признавших власть турецкого султана, перекочевали к границам Великого Княжества Литовского, а частично и к ушедшим раньше на московские «украйны» Донцам. Это произошло в конце пятнадцатого столетия, а через полвека все они начали дружное возвращение на те днепровские и подонские юрты, которыми владели при Татарах и которые испокон веков считали своим «Присудом».
Судя по Запорожцам и всем жителям Дона, Терека и Урала, Ордынские Казаки, живя среди Татар, сохранили свои Прежние внешние и духовные черты. В массе своей они пришли назад на Старое Поле христианами с древнеславянской речью, на которой все же несколько отложилось влияние татарских диалектов.
Оренбургские казаки.
В 1734 началось строительство Оренбургских укрепленных линий. Для их обороны и колонизации края и основания Оренбурга (1735) сюда были переселены уфимские, исетские, самарские и др. казаки. В 1748 из переселенцев 1735 года создан Оренбургский нерегулярный корпус. В 1755 из части Оренбургского нерегулярного корпуса создано Оренбургское казачье войско. В 1798 в Оренбургское казачье войско были включены все казачьи поселения на Южном Урале, кроме уральских казаков.
Осетины казаки.
По переписи 1897 г. в Терском казачьем войске на это время было 167301 человек казачьего населения. Их них русский язык родным назвали 145508 человек, украинский – 16329, калмыцкий – 2727, белорусский – 586, татарский – 252, другие – 2932. В последнем числе большинство принадлежит казакам-осетинам, игравшим значительную роль в истории Терского казачьего войска.
В последнее время несколько десятков статей о казаках-осетинах опубликовал Ю. Запоев. При всем этом данную тему вполне можно назвать малоизученной.
В период Первой мировой войны много казаков-осетин стали офицерами и достигли генеральских чинов. Достаточно сказать, что за всю историю в рядах Терского казачьего войска 12 уроженцев станиц Черноярской и Новоосетинской стали генералами, из них трое до 1914 года (Казьма Занкисов, Бейбулат Тургиев, Заурбек Тургиев), один в течение Первой мировой войне (Эльмурза Мистулов), остальные во время Гражданской войны (Владимир Агоев, Константин Агоев, Иван Хамилонов, Яков Хабаев, Александр Сабеев, Василий Бегиев, Георгий Татонов и Лазарь Бичерахов).
Первые тесные связи горцев с казачьим населением Терека относятся к XVI веку, когда появились станицы Гладковская, Курдюковская и Щедринская. С этого времени численность станичников увеличивалась за счет не только беглых крестьян, но и горцев. Со многими горскими обществами казаки поддерживали тесные экономические связи. Известно, в частности, что осетины имели довольно оживленную торговлю со станицами Щедринской и Червленной. Но самое тесное сотрудничество осетин и терских казаков началось с XVIII века, когда был основан Моздок.
Первые осетины-горцы появились в Моздоке в 1764 году, т.е. уже через год после основания крепости. В это время здесь проживало 6 осетинских семей. В 1785 году в Моздоке уже насчитывалось 223 осетина, составлявших 88 семейств. Со дня появления первых осетин в Моздоке их стали привлекать к воинской службе. В 1764 году была сформирована горская команда из осетин и кабардинцев для несения охранной службы. Некоторые из них впоследствии стали офицерами и были награждены боевыми наградами.
Начиная с XIX века, к первой группе переселенцев-осетин, именовавшихся “цайта”, прибавилась вторая группа – осетин-ерашти из дигорского общества. Как и цайта, ерашти переселились на равнину по причине дефицита земли и притеснения местных феодалов.
Первыми переселенцами из Дигории, основавшими в 1804 году в 25 километрах от Моздока поселение Черноярское, стали братья Кургосовы, капитан русской службы Тавсурко и священник Алексей. Вслед за Кургосовыми в Черноярское быстрыми темпами стали переселяться другие семьи из Дигорского ущелья, а также осетины-иронцы. Уже спустя год поселение насчитывало 40 дворов.
Через пять лет после основания Черноярского на моздокскую равнину переселилось селение Масыгкау Дигорского общества. В трех километрах от Черноярской они построили селение, названное Ново-Осетинское, но в народе долгое время хранилось название “Масыгкау”.
Здесь стоит отметить, что до 1824 года еще не существовало не только Терского войска (образовалось в 1860 году), но и даже Кавказского линейного войска (образовалось в 1832 году). Будущее Терское войско именовалось – “поселенные на Кавказской линии”.
Сейчас трудно сказать, чем руководствовался генерал Ермолов, зачислив в казаки осетин. Возможно, это была попытка привлечь на свою сторону некоторую часть горцев. Будущее показало, что генерал Ермолов очень прозорливо увидел в осетинах “цайта” и “ерашти” верных союзников на долгие годы.
При том, что большинство населения станиц Черноярской и Ново- Осетинской были потомки переселенцев-дигорцев, среди них встречались и выходцы из других обществ. Например: Цаллаговы из селения Унал Алагирского ущелья, Белаевы и Тотиевы (ставшие Латышевыми) – из Нарской котловины. Некоторые из беглых осетин, опасаясь преследования своих феодалов, записались на русские фамилии – Ивановы, Горчашевы и другие. Также стоит отметить, что почти все из переселенцев осетин-мусульман крестились, и лишь некоторые сохранили прежнюю веру (Тургиевы, Мистуловы). Всего в осетинских станицах проживало более 70 фамилий. Некоторые фамилии насчитывали одну семью, другие несколько десятков.
Отдельные фамилии проживали в обеих станицах. Примечателен и тот факт, что, несмотря на неоднократные перемещения казачьего населения на Северном Кавказе, казаки- осетины смогли сохранить компактность проживания, при этом оставаясь неотъемлемой частью всего казачества. Военная доблесть, лихость, удаль, беззаветная отвага и решимость – победить или умереть – все эти качества объединяли казаков и осетин. Военное дело стало основным ремеслом уроженцев станиц Черноярской и Ново-Осетинской.
Постоянно казаки-осетины служили в главной войсковой части России – Императорском Конвое.
Среди офицеров военного времени также было много казаков- осетин, но мы ограничимся только кадровыми офицерами. Все вышеназванные офицеры – терские казаки, но в частях Терского казачьего войска служили и числились офицеры-осетины, не являвшиеся казаками. Многие из них всю жизнь прослужили в Терского казачьего и их судьба не отделима от него.
Во многих фамилиях осетин-казаков почти все мужчины становились офицерами из поколения в поколение. Например, офицеров Тускаевых лишь только в Первой мировой войне участвовало восемь человек. Также здесь можно назвать Сосиевых, Мистуловых, Сабеевых, Валаевых, Цугулиевых, Байтугановых, Гокинаевых и др.
И в радости, и в горести казаки-осетины всегда считали себя неотъемлемой частью всего казачества. И в казачьей среде казаки-осетины пользовались уважением. Совсем не удивительно, что в тяжелые годы Гражданской войны должность начальника Войскового штаба Терского казачьего войска занимал уроженец станицы Черноярской полковник Георгий Хутиев. А уже в эмиграции, в 50-е годы, терцы доверили должность Войскового Атамана ТКВ также уроженцу станицы Черноярской генерал-майору Константину Агоеву.
Осетинские казаки как отдельная “каста” перестали существовать с гибелью Терского казачьего войска. Сильно они пострадали и в годы репрессий. Ныне даже трудно встретить некоторые фамилии, из некогда гремевших на Тереке. Феномена, подобного осетинскому в ТКВ, не было ни в каком ином казачьем войске Российской Империи как по численному представительству, так и по самому факту наличия отдельных станиц из местного, нерусского населения.
Следует добавить, что кроме воинов осетинские станицы дали несчетное число представителей интеллигенции.
Офицеры-казаки.
С древних пор командные должности в казачьих обществах занимали те лица, которых Казаки-воины выбирали сами. Это происходило в XVI, XVII и даже в XVIII столетиях, уже под властью России, правительство которой не признавало казачьих выборных командиров равными по положению офицерам русской регулярной армии.
Еще в 1712 г. указывалась невозможность удостаивать и «впредь, как Донского, так и прочих нерегулярных Войск старшин воинскими регулярными рангами, дабы регулярным офицерам обиды быть не могло». Однако такие ограничения постепенно стали устраняться. После восстаний Пугачева, 14 февраля 1775 г. на Дон пошел царский указ, по которому «все старшины, командовавшие в походах полками, приравнивались к штаб-офицерским чинам». Что касается меньших старшин, есаулов, сотников и т.п., то их тогда еще с русскими офицерами не равняли, хотя признавалось, что они «по службе своей равные офицерской чести должности отправляют».
Указом 1798 г. казачьи военные чины приурочены к русской Табели о рангах и окончательно утверждены с выходом Положения о Войске Донском в 1835 г. Права казачьих «чиновников»— офицеров регулировались Сводом законов Российской империи т. IX. До наших дней существовали казачьи чины: хорунжий, сотник, подъесаул, есаул, войсковой старшина, полковник, генерал-майор, генерал-лейтенант и генерал от кавалерии.
Систематическая подготовка к офицерской службе проводилась в Новочеркасском и Оренбургском казачьих училищах, а также в Казачьей сотне Николаевского кавалерийского училища в Петрограде. Если же Казак поступал в общерусское военное училище, то и оттуда он выпускался с производством в казачий чин хорунжего, после чего командировался на службу в казачью же конную или пластунскую часть.
Состоящие в строю обер-офицеры наших полков производились в следующие чины, прослужив в прежнем - три года. При этом периодически отбывались «выходы на льготу». Чин есаула было получить труднее, только при освободившейся вакансии на должность командира сотни. После десяти лет службы в чине есаула можно было ожидать производства в чин войскового старшины, но снова при наличии вакансии на должность помощника командира полка. Быстрое продвижение в штаб-офицерских чинах удавалось лицам окончившим одну из военных академий (Ген. Штаба, Артиллерийскую, Инженерную, Юридическую, Интендантскую) или хотя бы одну из дополнительных школ с высшей программой (Кавалерийскую, Офицерскую стрелковую, Артиллерийскую).
Во время Первой Мировой войны Офицеры Казаки производились в следующие чины, после четырехмесячной фронтовой службы в пластунах, шести месяцев в коннице, девяти месяцев в артиллерии, за два ранения, за 12 месяцев командования сотней и т. п. Производились также в качестве награды за отличия в боях и получив орден св. Георгия Победоносца.

Дата добавления: 2015-07-25