Вагон 19. Мультики

Аниматоры, или, что проще и привычней для уха, мультипликаторы, – народ веселый и в хорошем смысле безбашенный. Художники, режиссеры, операторы. Всё как в настоящем «большом» кино. Только нет актеров. В этих людях странным образом сочетается мрачная взрослая серьезность и детская легкая глупость. Я бы даже сказал – дурашливость, если бы это слово не было специальным психиатрическим термином. Впрочем, мультипликаторы конечно же сумасшедшие. Разве нормально делать годами десятиминутное кино про какого-нибудь зайчика, пуговку или варежку. При этом мучиться, страдать, не спать ночами, отстаивать свою творческую позицию, как будто речь идет о «Войне и мире». Человеку со стороны все это, конечно, смешно, но я не со стороны, я во многом такой же идиот, рисующий, как выразился подтрунивающий надо мной мой друг, каракули: «Вот эти каракули, Бильжо, ты называешь работой?»

Так вот. Однажды вся эта московская лечебница села в поезд Москва – Киев. Весь этот взрослый детский сад без воспитателей. Забросили чемоданы и с шутками, подколами и радостью встреч с себе подобными, а также в предвкушении профессионального фестиваля достали разные алкогольные напитки. Началось. Азартно, весело, с самоотдачей. Поезд тронулся, но мы тронулись чуть раньше.

Поспал часа два; рано утром естественная нужда заставила меня выползти из купе. Стоит ли описывать известные симптомы, которыми расплачивается наутро выпивавший накануне и недостаточно спавший? Они всем известны. Когда я возвращался в купе, поезд уже где-то стоял. Любознательность пересилила желание продолжить сон, и я выглянул в окно. Лучше бы я этого не делал. Впрочем…

Прямо на меня, глаза в глаза, смотрел синий слон с маленьким хоботом, маленькими глазами и желтыми ушами, которыми он тряс. Я на секунду зажмурился и вспомнил все, что я знал об алкогольном делирии и галлюцинозе. Нет, не может быть. В том же окне слона сменил розовый жираф, а рядом с ним – химически зеленый медведь и какое-то фиолетовое чудовище непонятного класса, рода и вида. Все эти флюоресцирующие животные прыгали, бились головами в оконное стекло и качались то вправо, то влево. Нет, надо взять себя в руки. Белая горячка обычно наступает после обрыва, то есть на второй или третий день после прекращения длительной алкоголизации. Я подошел ближе к окну и столкнулся лицом к лицу с оранжевым огромным бегемотом. Господи, да это же всего лишь гигантские, в человеческий рост, мягкие нелепые игрушки, которые снизу держат, поднимая их до уровня вагонного окна, продавцы. Такой кукольный театр. Такой мультик. Вся платформа состояла из этого зоопарка. Проводник объяснил, что жители этого места работают на фабрике игрушек и ими же получают зарплату. «Что же делается у них дома?» – подумал я, и мне стало опять не по себе. Я смотрел на это действо, и мне казалось, что это актеры пришли к поезду мультипликаторов наниматься на работу. Поезд стал потихонечку трогаться, и вдруг среди этой животной толпы я увидел толстую грустную тетку. Она одна стояла без игрушки. На груди у нее висела большая картонная табличка. «Курица» было написано на ней. «Курица» – и все. Я подумал, точнее – вспомнил из школьной программы Зою Космодемьянскую с табличкой «Таня». Кощунственно, конечно. Но что возьмешь с похмельного мозга? Аниматоры спали и не видели этого актерского кастинга, а я уже не мог заснуть. Чудовищные синтетические звери не давали мне покоя. И грустная «Курица» стояла перед глазами. Повезло, все-таки мне повезло. Не успел я порадоваться, как дверь в купе открылась, и на пороге появился во весь рост тот самый синий слон.

«Вот, внучке купил», – сказал он голосом проводника. Тьфу ты, ерунда какая.

Дата добавления: 2015-07-20