И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его

24 и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста свое­го в воде и прохладил язык мой, ИБО Я МУЧАЮСЬ В ПЛАМЕНИ СЕМ.

25 Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же ОН ЗДЕСЬ УТЕШАЕТСЯ, а ТЫ СТРАДАЕШЬ;

26 и сверх всего того МЕЖДУ НАМИ И ВАМИ УТ­ВЕРЖДЕНА ВЕЛИКАЯ ПРОПАСТЬ, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.

Фактически это даже не притча, потому что Иисус на­чал свой рассказ со слов: «Некоторый человек был богат» и «был также некоторый нищий» (стихи 19, 20). Очевидно, говоря о них, Он имел в виду вполне конкретных людей.

В этом отрывке Иисус описывает ад с его пламенем и вечными муками и то, как страждет душа богача в этом страшном месте. Богач говорит о себе: «Я мучаюсь в пла­мени сем». Таким образом, здесь мы узнаем, что место, в которое навечно заключена заблудшая душа, все объято адским пламенем.

Иисус также говорит, что между праведниками и греш­никами утверждена великая пропасть, чтобы пребываю­щие в аду не могли спастись из него бегством. Ад — это место непрекращающихся вечных мучений. Все однажды попавшие туда никогда уже не пересекут ту великую про­пасть и не возлягут на Авраамовом лоне.

Кто, утвердил эту пропасть? Конечно же Бог. Он затво­рил двери, так «что хотящие перейти отсюда не могут, также и оттуда сюда не переходят» (стих 26).

Иными словами, Бог затворил двери, чтобы пребываю­щие в месте вечных страданий никогда и никоим образом не могли попасть на Авраамово лоно. Те же, что находятся на Авраамовом лоне — месте вечного утешения, — никак не могут прийти и помочь грешным душам в аду.

Понимаешь ли ты, дорогой друг, что в действительнос­ти означают слова «слишком поздно»? Однажды отвергнув Иисуса и услышав лязг закрывшихся за ним адских врат, грешнику уже поздно молиться, поздно звать на помощь. Уже катастрофически поздно менять ад на рай. Эти врата закроются лишь однажды, но закроются навсегда. Тот, кто за ними останется, останется там навечно.

Думаю, представшая пред нашим мысленным взором картина достаточно убедительна, чтобы каждый из нас возжелал оказаться по нужную сторону той великой про­пасти! Все мы должны будем однажды покинуть землю, и выбор своего вечного пристанища зависит только от нас.

Хотим мы того или нет, есть всего два пути. Либо в кон­це концов мы сойдем в преисподнюю, либо в составе Его Церкви вознесемся в сретенье Господу, когда сам Иисус, при возвещении, гласе Архангела и трубе Божьей, придет за Ней (см. 1 Кор. 15:52; 1 Фес. 4:16).

Принявшие спасение будут восхищены на небеса, чтобы там пребывать с Иисусом вечно. Отвергшие же Его будут низвержены в преисподнюю. Выбор за каждым из нас.

Библия говорит: «изберите себе ныне, кому служить...» (И. Нав. 24:15). Таким образом, никто ни на небе, ни на земле не решит нашу участь за нас.

Дверь великих возможностей все еще открыта и ждет каждого, кто решит добровольно войти. Каждый властен избрать, по какую сторону вечности ему находиться. Толь­ко ваш выбор определяет, будет это ад или рай.

ВТОРОЗАКОНИЕ 30:19

19 Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и зем­лю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое.

Бог говорит здесь: «Ты избери жизнь или смерть, бла­гословение или проклятие. Ты прежде сделай свой выбор». Единственное, что должен понять отвергающий спасение через Иисуса Христа — с неизбежностью приближается день, когда закроются двери спасения. И затворившись од­нажды, они не откроются никогда.

Многие люди поразительно беспечны и легкомысленны в вопросах, касающихся Бога и спасения души. Им гораз­до проще высмеять тех, кто верит написанному в Библии* чем поверить самим. Некоторые из них даже скажут вам, что разговоры об аде давно устарели и вышли из моды, да и сам ад как таковой вряд ли когда-либо существовал. Но спешу предупредить рассуждающих подобным образом, наш Господь Иисус Христос учит, что как ад, так и рай со­вершенно реальны (см. Мат. 10:28; 18:3).

Конечно же, находясь в самом расцвете сил и обладая отменным здоровьем, легко потешаться над духовными истинами. Проще все высмеять и не придавать этому ни­какого значения, чём всерьез задуматься о своем месте в вечности.

Но совсем иное дело, когда, проделав свой жизненный путь, вы уже приближаетесь к финальной черте, за которой вас ожидает лишь вечная тьма и место, где не будет Бога.

Помню, когда я лежал, прикованный болезнью к посте­ли, одна женщина лет шестидесяти частенько захаживала к моей бабушке. В то время я как раз жил у нее. И вот однаж­ды бабушка и эта женщина пришли ко мне в комнату.

Видите ли, в ее присутствии вы могли говорить обо всем на свете, кроме Бога и Его Слова. Она просто не мог­ла терпеть подобные темы. При том выражалось это в та­кой неистовой форме, что стоило вам только упомянуть Бога, Библию или церковь, как она просто теряла контроль над собой. В этот же день самые безобидные разго­воры совершенно удивительным образом переходили на духовные темы. Я понимал, достаточно было лишь слова, чтобы она тут же пустилась в одну из своих гневных тирад против Бога. А начав, эта женщина уже ни за что не оста­новилась бы.

Так и случилось, как мы только вскользь коснулись биб­лейской тематики. Она принялась убежденно доказывать, что вся Библия один сплошной обман, придуманный чело­веком, и лишь на руку лжецам и мошенникам.

— Вот что я вам скажу, — говорила она, — нам в Аме­рике жилось бы во много раз лучше, если бы мы повзрывали все церкви и уничтожили всех проповедников. Их интересуют лишь деньги, и все эти выдуманные страшилки наподобие ада служат только запугиванию прихожан и вы­биванию из них денег! Когда человек умирает, — продолжала она, еще более распаляясь, — он ничем не лучше той же дохлой собаки, и после смерти ничего нет!

Бабушка, зная, что подобные выпады могут меня рас­строить и отразиться на моем и без того болезненном со­стоянии, сумела-таки перевести разговор в менее безопас­ное русло. Эта женщина была вполне вменяемым челове­ком, пока речь не заходила о Боге.

Двенадцатью годами позже мы с женой были в очеред­ной евангелизационной поездке. Это было как раз во вре­мя Второй мировой войны. Наш маршрут пролегал в непо­средственной близости от города, из которого я был родом, и мы решили навестить моих родственников.

Мать сказала мне:

— Сынок, съезди и навести одну душу (и тут она назва­ла имя той самой женщины). Скажи, что мы переживаем вместе с их семьей за ее состояние.

Я, конечно же, согласился.

Вскоре мы с женой прибыли в город, в котором жила эта женщина. Мы разыскали их дом. На пороге нас приветство­вала ее дочь. Я сразу узнал ее, хотя прошло много времени с того момента, когда мы в последний раз виделись.

Я представился, на что она ответила:

— Как же, как же, вы сын Лилли, тот, что стал пропо­ведником!

— Совершенно верно, — сказал я и, в свою очередь, представил жену.

Мы обменялись рукопожатиями, и затем она продол­жила:

— Кен, мама чувствует себя очень плохо. Только что ушел доктор. Она в глубокой коме, и доктор сказал, что мама умрет, не приходя в сознание. Конечно, вы знаете, как мама относилась к церкви, Богу и Библии. Но я прошу вас, попробуйте, может, вам удастся поговорить с ней до того, как она умрет.

Я, конечно же, согласился, и она повела нас с женой из гостиной в спальню, где в коме лежала ее мать.

Войдя в комнату, мы увидели лежащую на постели жен­щину семидесяти двух лет. Казалось, в ее глазах уже засты­ла смерть — широко раскрытые и неподвижные, они смот­рели прямо перед собой остекленевшими зрачками. Ее рот был открытым. Казалось, что с каждым вздохом смерть все ближе и ближе подбирается к ней.

Дочь позвала ее:

— Мама!

В ответ не раздалось ни звука. Лишь тяжелое прерывис­тое дыхание и рокот в горле. Второй раз она позвала ее еще громче:

— Мама!

И вновь никакого ответа. Я как сейчас вижу эти застыв­шие, не моргающие глаза, неподвижный рот и прерывис­тое дыхание с все усиливающимся рокотом в горле.

Затем она потрясла ее за руку, надеясь, что хоть это за­ставит мать реагировать. И вдруг откуда-то изнутри ее не­подвижного тела раздалось еле слышное:

— Да, — хотя глаза по-прежнему ничего не выражали.

— Дочь спросила ее:

— Мама, ты узнаешь меня?

— Да, ты моя девочка, моя девочка, — ответила та.

Дочь была единственной из живых ныне детей.

Женщина продолжила:

— Мама, помнишь ли ты Лилли и ее сына Кена, того, что раньше был прикован к постели? Он теперь проповед­ник.

Последняя произнесенная ею фраза вывела эту старую женщину из оцепенения. Она вдруг приподнялась. Ее ос­текленевшие неподвижные глаза были по-прежнему без­жизненны.

— Кен! Кен! Где ты, Кен? — говорила она, ничего не видя. — Кен, дай мне руку.

Я взял ее за руку, и она прошептала:

— О, Кен! Ты ведь проповедник. Скажи мне, что в дей­ствительности нет никакого ада! Скажи, что я умру, как простая собака, и за той чертой ничего нет. Как же темно тут, мне так страшно идти. Мне так страшно идти!

И не успел я сказать даже слово, как она вдруг безжиз­ненно рухнула на подушку, встретив свою смерть в жут­ком страхе и без Бога в сердце.

И вот уже много лет — почти пятьдесят с момента ее страшной смерти — пока я живу и занимаюсь своими делами, эта женщина, находясь в кромешной тьме среди множества таких же, как она, нечестивых, просит и умоля­ет лишь о лучике света и встрече с Господом.

Когда мы можем в любой момент утолить жажду, на­лив стакан холодной воды, все эти годы она не перестает просить:

— Воды! Хотя бы глоток воды!

Многие до сих пор продолжают спорить, какой огонь, на­стоящий или образный, имеется в виду, когда мы читаем про адское пламя. Другие, начиная с сомнений о природе огня, доходят до того, что отрицают и все вечные адские муки.

Я же верю, что как адский огонь, так и вечные муки надо понимать буквально, потому что так говорит Библия (см. Отк. 20:14). Сам Иисус говорил о буквальном огне, что бу­дет пылать в аду целую вечность (см. Мат. 5:22; 13:42; Мар. 9:43-47).

В отрывке о богаче и Лазаре в Евангелии от Луки (24:16) Иисус также говорит об адском пламени. Богач так описы­вает свое состояние: «.. я мучаюсь в пламени сём».

Но, по сути, не так ведь важно, есть ли в аду пламя или нет. Самих мучительных сожалений об упущенном рае и о том, что всю вечность придется провести вдали от Бога, для заблудшей души будет вполне достаточно.

Вечная разлука с Богом и мучительные мысли о поте­рянном навсегда рае сами по себе являются ужасающим наказанием.

Возможно, кто-то из читающих эти строки еще не спа­сен. Дорогой друг, если ты не примешь спасение через Иисуса, тебя ждет погибель. И весь остаток вечности ты будешь обречен провести в сожалениях об отвергнутом Божьем даре и нежелании впустить Господа в свое сердце.

Библия говорит, что в аду будет плач и скрежет зубов (см. Мат. 25:30). Что может быть мучительней для души, чем понимание, что она сама отвергла Иисуса и дарован­ное Им спасение.

Молю Господа, если ты еще не вошел в дверь спасения через веру в Иисуса Христа, чтобы ты переступил ее порог и принял великий дар как можно скорее.

Если ты все еще не рожден свыше, сделай это прямо сей­час, и пусть в твоей груди бьется возрожденное сердце. Если ты не хочешь попасть в ад, а хочешь быть там, где обитает правда, тебе нужно познать Господа Иисуса Христа.

Если же ты, как блудный сын, оставил однажды свой Отчий дом и пошел по пути греха и неправды, знай: тебя с нетерпением все еще ждут дома. Ты можешь вновь обрес­ти общение с Господом. Достаточно лишь искренне обра­титься к Нему со словами: «Отче, я согрешил пред Тобою. Пожалуйста, прости меня» (Лук. 15:11-32).

Войди же скорей открытой дверью спасения верой в Господа Иисуса Христа и воспользуйся его величайшими преимуществами.

Если ты спасен и уже вошел в первую из Божьих дверей, тебя ждут и все остальные. Все они стали доступными бла­годаря первой. Насладись благословением каждой двери, ведь теперь тебе по праву принадлежит исцеление, здоро­вье, безопасность, избавление и вся полнота жизни!

Дата добавления: 2015-07-25