Часть первая ХЛЮПИК 6 страница

В следующее мгновение он отскочил в сторону, а я, выкрутив фонарь на полную мощность, дал в темноту луч света. Никого. Никакого движения, вообще ничего. Тишина и покой.

Опустив автомат, я принялся водить лучом света от стены к стене. Зал был поистине огромен. Кроме того, здесь валялись груды ящиков, бочек, строительного мусора. Куски труб и обломки досок. Создавалось такое впечатление, что их сюда специально стаскивали. Особенно если учесть, что во всех предыдущих помещениях ничего подобного не было. Кто может в зоне заниматься подобной бессмыслицей? Либо человек с прокисшими от излучения мозгами, либо бюреры. У этих даже интеллект какой-никакой присутствует, они не только натаскать, они еще и алтарь сложить могут. Неизвестно, правда, кому там эти карлики молятся, но зачатки религии у них есть.

Еще я слышал истории про матерых разумных кровососов. Говорят, Хемуль с таким сталкивался и живым ушел. Впрочем, Хемуля я лично не знаю, потому для меня и он, и его кровосос разумный — только сталкерская легенда. Правда, в любой сказке только доля сказки, но думать сейчас об этом мне не хотелось.

К тому, что из-за любой груды коробок может выскочить кровосос, я был готов, насколько вообще к этому можно быть готовым, но предпочел бы, чтобы мы с ним разминулись где-нибудь в соседних коридорах.

Глубоко вдохнув и выдохнув на счет «три», я шагнул внутрь. Из всего помещения мне пока был доступен лишь фрагмент. Стена с дверью, в которую мы вошли, стена, прилегающая к ней слева, и кучи хлама посередине. Правая и дальняя стены терялись в темноте, если они вообще тут были.

— Фонарь включи, — велел притихшему в дверях Хлюпику.

Голос разнесся гулким эхом, как бывает в пустой просторной комнате. Тихо щелкнул выключатель. Темноту прорезал второй луч света.

— Иди за мной, смотри под ноги и по сторонам.

— Так под ноги или по сторонам? — не понял Хлюпик.

— Хочешь жить — и под ноги, и по сторонам смотреть будешь. И хватит доставать меня лишними вопросами.

Я отошел от входа, стараясь держаться левой стороны. Лучше двигаться вдоль стены. Хоть какой-то ориентир в случае чего будет, чем наобум в темноте метаться.

Шел медленно. Даже не шел, а переставлял ноги одну за другой, осторожно перенося вес и прислушиваясь к тишине. А тишина была гробовая. И в этой гробовой тишине грохнуло. Глухой металлический звук пустой упавшей бочки.

На то, чтобы развернуться, ушла доля секунды. Я подпрыгнул, как кот, на которого плеснули кипятком. Автомат наизготовку, палец на спусковом крючке…

Над поваленной бочкой стоял Хлюпик со смущенным выражением на роже. Фонарь его смотрел в пол, как нос провинившегося первоклассника. Черт, еще бы секунда — и я бы его пристрелил.

— Твою мать, — буднично, насколько мог, сообщил Хлюпику.

Заниматься воспитанием было некогда. Не место и не время. Еще через пару шагов слева появился провал. Еще одна дверь? Сдерживая желание идти быстрее, я, не меняя темпа, добрался до черного прямоугольника в стене.

Это был не проход. Чтобы протиснуться в него, мне пришлось чуть нагнуться. Внутри обнаружился небольшой закуток в несколько квадратных метров. Вверх от закутка уходила не то шахта, не то вентиляционный короб. Но, вне зависимости от того, чем этот короб являлся на самом деле, подняться по нему не было решительно никакой возможности.

Пригнувшись, я выбрался обратно в зал. Хлюпик уже протопал мимо и бодро попер дальше. Совсем страх потерял.

— О! — азартно бросил попутчик. — Выход.

Я и сам уже видел дверь, к которой он направлялся. Но лезть туда вот так… Так вы и дохнете, новички безмозглые.

— Ты чего делаешь, скотина! — гаркнул я, но было поздно.

Хлюпик, добравшись до двери, вцепился в ручку. Я в несколько скачков оказался рядом. Хлопок двери и шлепок по физиономии прозвучали одновременно. Стоящий в двух шагах от двери Хлюпик потирал скулу и ухо, по которым пришлась оплеуха. Взгляд у него был шальной, глазки бегали от меня до двери и обратно.

— Я ее… — пробормотал он. — А она захлопнулась.

Этого скомканного объяснения мне было достаточно. Хотя представления о том, что произошло, оно не давало, но ясно было одно — ничего хорошего не происходит. С автоматом наизготовку я дернул ручку — никакого толку. Ее словно держали с другой стороны. Причем нужно учесть, что силенок у меня было в разы больше, чем у Хлюпика, поэтому то, что ручку оказалось невозможно сдвинуть даже на сантиметр, оптимизма не вызывало. Я даже боялся себе представить, сколько силенок у существа, которое ее удерживает, и что вообще это за существо.

Вышибать дверь плечом… Во-первых, она металлическая, во-вторых, тот, кто ее держит, мне явно не даст этого сделать. Знать бы, кто ее держит.

Отвернувшись от двери, я грубо отпихнул своего спутника. Тот не возражал, чувствуя, видимо, свою вину. Более того, шел теперь за мной, как козел на поводке.

Я отошел подальше, повернулся. Автомат уставился дулом в дверь. Палец лег на спуск. Глубокий вдох. Раз, два… Загрохотала очередь, со звоном отрикошетили пули. Без толку.

Опустив «калаш», я поглядел на Хлюпика. Дать бы ему посильнее, чтоб не лез.

— Может, гранатой? — жалобно предложил он.

— Ага. Кому-то по башке гранатой.

Гранатой эту дверь, может, и вынесешь, но только кто нас потом отсюда выносить будет вперед ногами? Ладно, есть еще необследованный кусок. Может, здесь найдется другой выход.

— Стой тут, — велел я Хлюпику. — Следи за дверью. Если что, стреляй. Только никакой самодеятельности. Еще хоть один чих без моего ведома, и я тебя здесь своими руками положу одной пулей в затылок.

Он закивал, как китайский болванчик. Переборов желание еще разок двинуть ему по морде, я повернул правее и пошел вперед. Через десяток шагов фонарь высветил правую стену. В луче что-то чуть дрогнуло. Словно воздух над костром. Я замер на месте и медленно повел луч обратно.

Ничего. Или смотрю не там, или показалось. Бросив «Калашникова» болтаться на ремне, я перехватил фонарь в другую руку и достал болт. Кусок металла с потертой резьбой мелькнул в свете фонаря, спикировал в темноту и грохнулся на пол. Одновременно с ним на пол полетел и я. Только в обратную сторону.

Потревоженная аномалия собралась с силами и показала все свои возможности. Над головой пронеслась волна жара. Я откатился в сторону, поднялся и побежал назад. Что происходит за спиной, уже не видел, но мне это и не обязательно. Жарку в действии мне видеть доводилось не единожды.

Этой аномалии нужно время. Сначала в воздухе словно из ниоткуда собираются огненные всполохи, сплетаясь и выкручиваясь, как зарождающаяся галактика. Затем эта галактика набирает объем, наливается цветом… а потом выплевывает фонтан пламени. Такой, что любой напалм может дух испустить от зависти. Говорят, в пламени жарки температура доходит до полутора тысяч градусов. Так это или нет, не знаю. Лезть в нее с термометром мне в голову не приходило. Пыхнуло второй раз, но далеко. До меня дошла лишь волна горячего воздуха.

Перед носом возник Хлюпик. Рожа ошалелая. Еще бы — такого фейерверка ты, дитятко, не видел. Ну, посмотри.

Он и смотрел. Стоял и пялился завороженно. Наверное, с такой завороженностью насекомые летят на свет и бьются в экстазе, когда горят заживо в огоньке свечи или плафоне лампы.

— За мной! — приказал я, хватая его за рукав.

Укрытие мне на ум приходило только одно. Бежать до двери, через которую вошли, было немыслимой глупостью. А вот шахта, или короб, который я изучал, пока Хлюпик ручонки шаловливые тянул, куда не надо, был как раз рядом.

Я торопился, и было от чего. Новая жарка уже закручивала свое файер-шоу. И смотреть его до конца мне не улыбалось. Спасительная лазейка была уже в двух шагах. Я поднырнул в проем, уходящий шахтой вверх, и отпрянул к дальней стене. Хлюпик вжался спиной в стену рядом.

Полыхнуло. Следом еще и еще. Откуда их столько? И какого черта они перемещаются? Обычно жарки практически статичны. Привязаны к месту. А здесь отчего-то разгуливают по комнате. Или я умудрился пройти и не потревожить их раньше? Нет, не может быть. Бред.

— Что это? — хрипло спросил Хлюпик и закашлялся. Понимаю. У самого от сухого воздуха в глотке першит.

— Жарки, — отозвался я. — Жарят на тысячу с лишним градусов. Но красивые. Хочешь сгореть заживо — выйди посмотри.

Хлюпик зябко повел плечами, хотя что-что, а уж холодно тут никак не было.

— Это аномалия такая?

Умный какой. Был бы тут Мунлайт, уже сообщил бы свое любимое: «Возьми с полки пирожок. Там их два, твой — посередине».

Снаружи стало тихо. Жарки поутихли. Только тихо гуляли по стенам и полу странные всполохи. Интересно, что это такое. На жарку не похоже. Свет и тень мелькали хаотичными всплесками. Как будто кто-то нес над комнатой лампу с абажуром, но шутки ради раскачивал ее из стороны в сторону. Полыхнуло в последний раз, и помещение снова погрузилось в темноту.

Нет, бюреров тут нету. И кровососов нету. Они хоть и безмозглые, но в аномалию лезть не станут. Хотя если учесть, что среди них попадаются почти разумные, то, может быть, нашелся один, который научился таким образом жарить себе мясо.

Я присел на корточки и осторожно высунулся наружу. Хлюпик рыпнулся следом, но я пресек.

— Жди здесь!

Только Хлюпика мне еще снаружи не хватало. Там и без него жарко.

В зале снова было тихо. Я включил фонарь и зашарил лучом по окрестностям. Ничего. Ни жарок, ни памяти о них, ни даже подрагивающего воздуха. Хотя в темноте хрен разглядишь. Это мне повезло крупно, что заметил. Считай, в рубашке родился с серебряной ложкой во рту и прочими атрибутами врожденного везения.

Ладно, аномалия не активна. А дальше что? Спрятаться-то мы спрятались, только теперь оказались в мышеловке. И дверка захлопнулась. Возвращаться к двери, через которую вошли, нереально. И потом, кто сказал, что ее тоже кто-нибудь не прикрыл уже. Да и не возвращаются в зоне никогда. Добираться до оставшейся неисследованной стены и надеяться, что там будет выход, тоже не вариант. Ломиться в закрытую дверь или учиться лазать по стенам и уходить через короб. Бред какой-то. Оставшийся вариант — сидеть и ждать. Пока не сдохнешь с голоду или не свихнешься и не попрешь на жарки. Как мотылек на лампочку.

Никто и не подозревал, а будет у Угрюмого феерический конец. Жаль, никто не увидит. Шутка опять получилась паршивой, но отшучивался я не для кого-то, а для себя. Так что сойдет.

Болтиков в карманчике оставалось штуки три. Я с прискорбием вытащил металлическую болванку и подумал, что если дальше так пойдет, то скоро мне кидать будет нечего, разве что раскидывать боезапас по одному патрону. Интересно, что будет, если патрон в жарку попадет? Обычно из жарки, если туда что-то попадает, кристаллы и огненные шары получаются. Ну, еще пресловутые «капли», за которые я, по договоренности с барменом, должен был бы сейчас водку жрать на халяву и отсыпаться. И кой черт меня дернул связаться с этим Хлюпиком.

Рука привычно дернулась в короткий замах и обратно. Болтик пролетел метров семь и покатился по полу. Жарки не заставили себя ждать. Так как среагировали они не в мою сторону, я мог сидеть, высунув нос наружу, и наблюдать за феерией. А посмотреть было на что, и аномальное зрелище в самом деле притягивало, завораживало.

В воздухе закрутилось сразу три сгустка. Набухая, как бутоны, и распускаясь, как огромные пышные цветы, из которых огненной струей неожиданно вываливался непомерно большой пестик. Три активные жарки — это убийственно красиво.

Зал осветило практически полностью. Я забегал глазами по помещению. Сейчас увидел все завалы и разглядел наконец противоположную стену. Глухая была та стена. И другого выхода, как уже известные две двери и неведомая шахта, не было.

Жарки потихоньку стали затухать, и по стенам снова заплясали странные всполохи. Я задрал голову. Над центром зала порхало… Нет, я не смог бы это описать. Таких штук я не видел никогда. Словно пламя от костра поднялось в воздух и, будто птица, замахало крыльями. Хотя формой этот огонек, размером с кабанью голову, напоминал скорее бабочку.

Точно. Потревоженная бабочка. И порхает так же. И такая же непостижимо красивая. Плохо дело, Угрюмый, не иначе мир перевернулся, если ты решил аномалиями любоваться.

Бабочка стала опускаться вниз. Движения ее стали более спокойными, плавными. Даже немного заторможенными, словно внутри у нее села батарейка или закончился завод. На высоте полутора метров она застыла на мгновение и вдруг снова задергалась, быстрыми резкими движениями запорхала в мою сторону.

Только этого мне не хватало. Я зло сплюнул. Словно по приказу бабочки снова завозились жарки. Причем теперь они глядели четко в мою сторону. Вот ведь зараза!

Я откатился назад. Подскочив на ноги, вжался в стену рядом с Хлюпиком. Снаружи затрещало струящимся пламенем. На мгновение воздух накалился до предела, стало нечем дышать. Но через несколько секунд жар спал. Лицо горело. Спина намокла настолько, что, казалось, можно раздеваться и отжимать одежду, как после стирки.

Всполохи снова завертелись из стороны в сторону. Огненная бабочка искала меня.

— Это тоже жарка? — прошептал едва слышно Хлюпик.

— А мне откуда знать, — огрызнулся я. — Нашел себе энциклопедию ходячую.

Всполохи стали медленнее и печальнее. А что, если мне на эту дрянь тоже поохотиться?

Идея показалась занятной. Я скинул рюкзак, подхватил автомат и высунулся наружу. Бабочка, порхавшая в дюжине метров от меня, уже собралась на покой. Видимо, посчитала свою миссию выполненной. Спят усталые жаркушки, мерзкие аномалюшки.

Я вылез из своего убежища, присел на одно колено. Приклад уперся в плечо, автомат удобно устроился в руках, палец на спуске.

Сейчас посмотрим, кто из нас круче. Я поймал в прицел огонечек и спустил курок. Очередь ушла мимо. Видимо, мимо, потому как бабочка снова заметалась и понеслась в мою сторону. Я снова попытался взять ее на мушку, но движения этой штуки были настолько дергаными, хаотичными и непредсказуемыми, что целиться было невыносимо трудно. Сбоку задрожал закручивающимся пламенем воздух. Я дал вторую очередь. Бабочка легко увернулась и закружила почти у меня над головой. Или промазал, или моя пристрелка ей как мертвому припарки.

Краем глаза поймал крутящееся пламя. Одно, два… Еще одна попытка и назад. Иначе меня зажарят. Я поймал цель и нажал спуск. В последний момент рука дрогнула, я чертыхнулся и метнулся назад, в спасительный закуток. Но именно дрогнувшая рука меня, видимо, и спасла. Поднырнув в провал, дернулся к стене, только сейчас, задним числом, осознавая, что над головой вспыхнуло как-то неестественно ярко. Вспыхнуло и потухло.

Я обернулся. Еще пара спонтанных вспышек в стороне, и вокруг установилась привычная уже тьма. Только теперь она была другая. Что-то в ней изменилось. И жарки почему-то не сработали.

Дыхание было тяжелым, сердце чуть не ломало ребра. Я поглядел на Хлюпика. Тот стоял, прижавшись к стене, и благоразумно светил фонарем в пол. На меня посмотрел затравленно.

— Ты ее убил?

— Аномалию нельзя убить, она не живая, — начал я и прикусил язык.

Если не живая, то как она на меня реагировала? Хотя, наверное, есть какие-то поля, энергии, векторы силы и законы физики. Я в этом всем, один черт, дуб дубом.

— Тогда что? — странным тоном проговорил Хлюпик.

Я пожал плечами и вылез наружу. В сторону, где последний раз закипали жарки, полетел предпоследний болт. Руки тряслись, и силы не рассчитал. Болт с легким свистом рассек воздух и, ударившись обо что-то в темноте, покатился в сторону. Чертыхнувшись, я заново врубил фонарь. Темноту прорезал луч света.

Фонарь повертел светящимся глазом из стороны в сторону. Ничего. Болт искать без толку, а ничего подозрительного нет. Или я действительно прикончил аномалию, или… Другого «или» у меня не было, первое выглядело каким-то хитрым фокусом из сказок про сталкеров, которыми зона полнится. Еще одна легенда родится.

Хотя нет, я тут один, если не считать Хлюпика. Но Хлюпик не расскажет, а я — тем более. Так что сказок про Угрюмого не будет.

— Вылезай, — окликнул я. — И рюкзак прихвати. Он появился мгновенно. Рюкзак на плече. Надо же, послушный какой стал. Интересно, надолго ли? Я сдернул свое имущество с хлипкого плеча спутника и вернул на законное место.

— Куда теперь? — поинтересовался он.

Опять риторические вопросы. Меньше знаешь — крепче спишь. Я молча развернулся и потопал к запертой двери.

На этот раз ручка поддалась легко. Пальцы только коснулись теплого металла, а уже стало ясно, что ручку никто не держит. Она вихлялась из стороны в сторону. Говорят, в Советском Союзе все делали на века. Не знаю, СССР я застал краешком детства, когда на производство в частности и экономику вообще плевали с высокой колокольни. Для меня Союз нерушимый остался ярким и солнечным, а вся ответственность и груз системы вылились в яркую капельку октябрятского значка — вписанную в пентакль фотографию юного Володи Ульянова. Так или иначе, с советских времен ручка разболталась и держалась на соплях.

Я осторожно толкнул дверь и тотчас чуть прищурился. В коридоре за дверью горел свет. Причем яркий. Смысла в фонаре больше не было. Шагнув вперед, я выпустил из темноты Хлюпика.

Коридорчик оказался сравнительно недлинным. Всего метров пятнадцать. Далее был тупик и поворот на девяносто градусов.

— А это как? — подал голос Хлюпик.

Я повернулся к нему. Он напоминал сейчас свежевытащенную на берег рыбу. Еще не бьющуюся в агонии, но уже весьма удивленную тем непостижимым миром без воды, в который она вляпалась.

— Что?

Он ткнул пальцем мне за спину. Я повернулся. Секунды хватило на то, чтобы понять, что так удивило моего попутчика. В голове возникли слова, много слов из лексикона одной маминой подружки-профессорши, которая, зарабатывая себе степень доктора филологических наук, писала работу по теме истории и семантики русского мата.

В конце коридора под потолком недвижно висел деревянный ящик. Может быть, из-за этой неподвижности и резкой смены освещения я его и пропустил. Отмазка. Просто расслабился опять.

Я попятился, отодвигая Хлюпика обратно в темный зал. Ящик, словно уловив мою мысль, резко сорвался с места и с неимоверной скоростью полетел мне в голову.

Кажется, я все-таки помянул вслух чьих-то родственников по материнской линии. Толкнув Хлюпика назад, присел. Ящик пронесся над головой и впечатался в дверной косяк. Раздался треск ломающегося дерева, и на голову посыпались обломки. Болезненно, но не смертельно.

Чертова тварь. Я поднялся на ноги, стряхивая с костюма щепки. Хлюпик сидел на полу и тер лоб. Посреди лба, словно прорезающийся рог единорога, вздулась огромная шишка с рассеченной посередине кожей. Сразу стало ясно, куда и чем пришелся удар. Везет ему сегодня на оплеухи.

Беглым взглядом оценил коридор. Больше до конца коридора посторонних предметов, по счастью, не было. А там поглядим. Если ублюдок один, то не сунется. Если много, то нам хана.

— Что это было? — Хлюпик поднялся-таки на ноги и теперь, морщась, мял свою шишку пальцами. Мазохист он, что ли?

— Бюрер, — коротко ответил я.

— Тоже аномалия?

Господи! Интересно, этот дурень хоть что-то про зону знает?

— Ты бы хоть поинтересовался, куда лезешь, — пожурил я. — Или про Монолит узнал и жадность глазки затуманила?

— Иди ты, — огрызнулся он.

Опять характер показать решил. Ни черта не умеет, ничего не знает, но на неприятности нарывается и характер есть. Наверное, этим он мне и понравился. Хлюпик, но не тряпка.

— Мутанты это, — устало объяснил я. — Говорят, разумные. Насколько у них реально мозги варят, я не знаю, хотя какое-то примитивное общество у них существует и даже подобие идолопоклонничества. Натащат кучу мусора и молятся. Но самое паршивое, что в них есть, это какие-то телекинетические способности. Видел, как ящиком кинул? Это не руками, а силой мысли, что ли. Кстати, судя по тому, как швырнул, он где-то рядом.

Хлюпик перестал терзать свою несчастную шишку.

— А почему бюреры?

— А почему Хлюпик?

— Сам назвал, — парировал он.

— Вот и их так назвали. Готов? Пошли.

За углом бюрера не оказалось. Зато в воздухе парила пара бочек. В отличие от ящика, который чуть не размозжил две головы: одну — дурную, а другую — мою, бочки плавали вверх-вниз с люфтом сантиметров в двадцать. То ли бюрер был далеко, то ли бочки были тяжелыми, хотя полные он их не поднял бы ни в жизнь.

Словно подтверждая мои мысли, первый бочонок сорвался и с пустым металлическим грохотом шваркнулся об пол. Пустой. И у бюрера явно силенок маловато. Это радует. Интересно, на что он растратился? Или это не та непонятная бабочка, а он дверь держал?

— Идем быстро. Не останавливаемся, — проинструктировал я. — Смотри, аккуратнее. Как он кинуть может, уже знаешь. Идешь за мной, держимся правой стороны.

Хлюпик что-то понимающе промычал, а я уже шагал по коридору. Порванная на мосту нога начинала ныть, и мне это совсем не нравилось.

Бочка снова поднялась в воздух и заколыхалась рядом со своей подружкой. Продолжалось это недолго, секунды три. Потом снова раздался грохот, и пустой бочонок покатился по полу.

Воспользовавшись моментом, я поспешил проскочить мимо. Получилось. Во всяком случае, у меня. Сзади грохнуло. Следом послышался возмущенный вопль и выстрел. Я повернулся.

Хлюпик второй раз пальнул по валяющейся на полу бочке и потер ушибленное плечо. По себе знаю, когда в тебя попадает такой штукой, очень хочется ее пристрелить. Только толку в этом никакого. Бочку не убьешь, бюрера стрелять надо. А его сперва хорошо бы найти. Эти сволочи, когда поодиночке, очень неплохо прячутся.

Бочки зашевелились и вновь, хоть и с натугой, оторвались от пола. Я шел вперед, стараясь не отвлекаться на парящие в воздухе посторонние предметы. Справа возник проем, я мельком глянул внутрь. Бюрера не видно, выхода тоже — комната глухая. Идем дальше.

Я развил довольно приличную скорость. Хлюпик не отставал, тяжело сопел в затылок. Коридор еще раз изогнулся. Сзади загрохотали падающие бочки. Не то бюрер совсем надорвался, не то решил, что больше нет смысла держать их в воздухе.

На этот раз двери были слева, но зато — три, а не одна. Первая оказалась закрыта. Я дернул ручку. Заперто. Вторая была сорвана с петель и лежала на полу недалеко от входа. Чуть дальше были набросаны старые, еще с советской символикой, газеты. А под потолком справа завис очередной ящик.

Ящик подозрительно зашевелился, словно невидимая рука намеревалась размахнуться посильнее, чтобы швырнуть побольнее. Я шарахнулся в сторону от дверного проема. Хлюпик застыл в нерешительности с той стороны и вопрошающе поглядел на меня.

— Быстро проходи, — посоветовал я. — А то опять по башке получишь.

На сей раз повторять и отвечать на вопросы не пришлось. Хлюпик рванул с места, как будто ему всобачили клизму из скипидара с патефонными иголками. Рывок оказался настолько молниеносным, что кровососы со своим стелс-режимом могли бы порадоваться за возможности человеческого организма.

Я кивнул и двинулся дальше. Третья дверь была нараспашку. В комнате за ней оказалось темно, зато в противоположной стене светился прямоугольником еще один дверной проем.

Вперед. Комнату я просвистал едва ли с меньшей поспешностью, чем избитый мной, ящиками и бочками Хлюпик кусок коридора возле предыдущей двери. По другую сторону проходной комнаты обнаружился еще один коридор. Справа он упирался в стену, слева через десяток метров сворачивал за угол. Под стеной справа зиял провал, над ним под потолком болтался кусок прямоугольного жестяного короба. Вентиляция, что ли?

Приблизившись к провалу, я осторожно заглянул вниз. Такой же жестяной короб, что и наверху, уходил от провала вниз. Но делал он это под углом, оттого понять, что там, внизу, было невозможно. Я встал на самый край и, едва придерживаясь пальцами за стену, извернувшись, запрокинул голову и посмотрел наверх в короб…

Точнее, хотел посмотреть, но не успел. Все произошло мгновенно. Жавшийся рядом и озирающийся по сторонам Хлюпик с воплем «Угрюмый!» дернулся ко мне. Я пошатнулся, балансируя на самом краешке провала, и, не удержавшись, полетел вниз.

Последнее, что я успел увидеть, мелькнувшая физиономия Хлюпика и черный силуэт карлика, стоявшего в конце коридора.

Я с грохотом прокатился пару метров. Дальше короб принял вертикальное положение, и моя многострадальная тушка просто упала вниз. Слава богу, не высоко. Жестяные стенки ощутимо ударили напоследок в бок и под зад. А затем я рухнул на пол в махонькой комнатенке.

Освещение здесь было тусклым, а пространство забитым. В четырех стенах умудрились уместиться пара шкафов, некое подобие стола и здоровенные станины каких-то допотопных машин неизвестного мне предназначения.

Конура была абсолютно замкнутой. Без окон, без дверей, что называется. И кроме меня здесь никого не было. Последний момент меня сильно порадовал. Короткая передышка не помешает. А там придумаю, как отсюда выбираться. Я поднялся на ноги и отошел в сторону. После полета по коробу тело болело так, будто я только что схлестнулся в неравной борьбе с профессиональной командой регбистов.

Наверху забряцало что-то, словно дите великана трясло огромную погремушку. Коротко грюкнуло, и из-под потолка к моим ногам шлепнулся Хлюпик с пистолетом в руке.

— Зря ты там не остался, — мрачно заметил я. — Пусть бы лучше бюрер с тобой мучался.

Парень поднялся на ноги и посмотрел на меня. Глаза этого паразита блестели так, словно его забрали с необитаемого острова и запустили сперва в баню с девками, а потом в элитный ресторан.

— Так это он был? — проигнорировал мой выпад Хлюпик.

— Был? — Я даже оживился. — Ты его пристрелил?

— Нет. — Хлюпик сокрушенно встряхнул рукой с пистолетом. — Заело что-то. Не стреляет. И я за тобой. Но он не полез. Он вообще не лез, стоял и смотрел только.

Еще бы. Я бы тоже посмотрел, как один дурак другого в вентиляцию сталкивает, а потом с суетливой поспешностью сам следом лезет. Если б у бюрера помимо зачатка мозгов был хоть какой-то намек на чувство юмора, он, наверное, не только стоял бы и смотрел, но еще и от души повеселился.

— Дай сюда.

Не дожидаясь реакции, я забрал у него пистолет. Ну, так и думал. Не стреляет чего-то. Патроны кончились, вот и не стреляет. Надо было мне об этом раньше подумать. Я вытащил обойму, протянул по очереди и БП, и пустую обойму Хлюпику.

Привычным движением вынул, не считая, восемь патронов из кармана, подкинул на ладони.

— Сам сможешь или показать?

— Я попробую.

Он протянул ладонь лодочкой, и я ссыпал в нее патроны. Я наблюдал за Хлюпиком со стороны. Занимался ли он этим когда-то, или просто включил логику, а дело хоть и медленно, но шло. Об автоматизме здесь, конечно, речи не было, в другое время в другом месте он бы уже мертвым валялся с такой скоростью, но по крайней мере патрон той стороной вставлял.

Убедившись, что Хлюпик справится без меня, я пошел изучать комнату. Сперва обшарил шкафы. В них оказалось пусто. Причем, судя по следам, их обчистили совсем недавно. Интересно, кто и как? А самое главное, как этот кто-то сюда попал и как отсюда ушел?

Труба, через которую мы вывалились в эту конуру, отпадает. До нее так просто с пола не достать. Варианты? Я осмотрелся и полез на станину.

Сверху комната казалась чуть более просторной, но все равно крохотной. А вот и выход. За станиной под потолком обнаружился еще один, не то вентиляционный, не то еще какой, короб. Лазейка в него была небольшой, ну да не страшно.

Я спрыгнул со станины и вернулся к Хлюпику.

— Закончил?

— Да получилось вроде. Ты мне патронов еще не дашь? А то, если что…

Он комично развел руками. И ведь прав. Надо было мне раньше об этом подумать. А то БП сунул и забыл. Ладно, не извиняться ж мне перед ним теперь. Если б не он, я б сейчас отдыхал у себя в комнатушке, пил водку и ждал очередного выброса, чтоб спуститься от него подальше в подвал к бармену и догнаться там с его Сынком. Сын он бармену или не сын, бог бы с ним. Просто славный парнишка, говорит мало.

Я молча выгреб из кармана горсть патронов штук на пятнадцать и сгрузил их Хлюпику. Кушайте, не обляпайтесь, как сказал бы Мунлайт.

— Готов?

Хлюпик кивнул. Всегда бы так, цены б ему не было. Я закинул на плечо рюкзак, подхватил «калаш» и снова полез на станину. Хлюпик удивленно пялился на меня снизу вверх. Глазенки непонимающие, ресничками хлоп-хлоп.

— Тебе приглашение нужно? — полюбопытствовал я. — Или руку подать?

Последняя фраза его, видимо, оскорбила. Парень небрежно фыркнул и полез наверх. Ну и хрен с ним, охота обижаться — нехай дуется. На надутых воду возят, а на обиженных вообще с прибором кладут.

Я подпрыгнул, пригнулся и упал в темноту. На секунду возникло ощущение, что меня заперли, замуровали в четырех стенах на одном квадратном метре. Но в следующую секунду я увидел лазейку и успокоился.

Снаружи снова был коридор. Причем теперь это был не канализационный туннель с покатыми, выгнутыми стенами и не странные узкие переходики с ярким освещением. Это был нормальный полноценный подвальный коридор. В меру широкий, в меру загаженный. В меру знакомый.

Освещение плохонькое, тусклое, но есть. Стены грязные, покрытые плесенью. Посреди коридора у стены от пола в потолок уходит еще один короб. Что-то смутно знакомое мне в нем показалось.

Дата добавления: 2015-07-25