Средства массовой информации

Дети в значительной мере усваивают роли и правила поведения в обществе из телевизионных передач, газет и других средств массовой информации. Символическое содержание, представленное в средствах массовой информации оказывает глубокое воздействие на процесс социализации, способствуя формированию определенных ценностей и образцов поведения. Некоторые исследователи считают, что воздействие телевидения в качестве агента социализации почти так же велико, как влияние родителей. Женские и мужские образы, представляемые в телевизионных программах, в большинстве случаев сильно стереотипизированы. Мужчины выглядят предприимчивыми, активными, деловыми, женщины, прежде всего, - очень привлекательны, зависимы, заботливы. Особенно это касается образов мужчин и женщин, представляемых в рекламных роликах. Образ женщины в отечественной рекламе чаще всего предстает в двух вариантах: либо как прилежная домохозяйка, либо как сексуально-эстетический объект который в силу приобретения какой-то вещи становится еще неотразимей.

Многие детские книги также способствуют укреплению традиционных гендерных стереотипов. Главными героями большинства сказок и историй являются мужские персонажи, именно они предстают в качестве активного и творческого начала. Героини чаще бывают жертвами, объектами защиты и поклонения. В учебнике по социальной психологии Д.Майерса приводятся сведения о том, что за последние полстолетия в детских книгах, удостоенных премии Калдекотта (Caldecott Award books), девочки в четыре раза чаще мальчиков изображались как использующие предметы домашней утвари (швабры, швейные иголки, кастрюли и сковородки), а мальчики в пять раз чаще девочек пользовались инструментами (такими, как вилы, плуг, оружие). В результате, когда дети вырастают и становятся взрослыми, женщины выполняют большую часть домашней работы. И повсеместно такие домашние обязанности, как приготовление еды или мытье посуды, являются менее всего разделяемыми (Майерс Д., 1997. С. 259).

Не поддаться сексистскому воздействию средств массовой информации трудно, потому что оно осуществляется не прямо, а косвенно, исподволь. Явно никто не демонстрирует сомнения в способностях женщин, их праве на самостоятельность и независимость. Однако через книги, газеты, учебники, рекламу, телепередачи идет поток информации, соответствующий идее "истинного" предназначения женщины в обществе, заключающегося в выполнении обслуживающих функций и материнских обязанностей.

Вся социальная реальность, с которой сталкиваются дети в процессе своего развития и взросления, разделена на "мир женщин" и "мир мужчин", и в этих мирах господствуют разные "правила игры". Различные социальные институты работают на то, чтобы формировать нормы "правильного" мужского и женского поведения и вытекающие из них жизненные сценарии.

Н. Ходорова - одна из наиболее известных согласна, что различия, отмеченные Фрейдом, реально имеют место в психологии мужчины и женщины, но, с ее точки зрения, они результат того, что в нашей социальной системе, как правило, женщины несут ответственность за ребенка в раннем периоде детства. Дело в том, считает она, что, поскольку у детей обоих полов возникает первичное родство с матерью, именно по отношению к ней у ребенка появляется чувство "Я" и именно из ощущения единства с ней начинается процесс отделения и индивидуализации личности. Мальчик, который в определенном возрасте ощущает потребность отождествлять себя с отцом, должен главный упор делать на различение, отделение, отдифференцирование себя (от матери, а потом и от других), отсюда - доминанта автономии и сепаратизма в мужской психологии и мировоззрении. Девочка же, наоборот, отождествляет себя с матерью (а потом с другими), да и сама мать относится к детям по-разному: к сыну как "к другому", к девочке как "к себе".

Ходорова старается доказать, что половые различия в раннем опыте индивидуализации не приводят к тому, что женщины имеют более слабые границы "эго". Это просто означает, что девочки выносят из этого периода большую склонность к сочувствию и сопереживанию. Девочки проявляют более сильную склонность к переживанию потребностей и чувств других, как своих собственных. Ведь девочки не имеют склонности отрицать свою доэдиповую привязанность к матери в такой степени, как мальчики, и возврат к этой модели отношений не воспринимается ими как нечто угрожающее их "эго". Поэтому с ранних лет девочкам свойственно меньшее стремление к сепаратизму, к выделению себя из внешнего мира, чем мальчикам [20]. Таким образом, для мальчиков и мужчин сепаратизм и индивидуализация прямо связаны с идентификацией своего пола в обществе, поскольку отделение от матери -определяющая черта в развитии маскулинности. Для девочек же и женщин, напротив, проблема феминности и феминной идентификации не связана с процессом отделения от матери и индивидуализации.

С этим согласна и другая исследовательница, Дж. Бенджамин, которая также приходит к выводу, что для мальчика чрезвычайно важной психологической процедурой, предопределяющей тип его дальнейшего миропонимания, является отрыв от матери (символизирующей затем "природу") и переход под влияние отца (символа "культуры"). Девочка же, как правило, продолжает сохранять личное тождество с матерью. Поскольку, считает Бенджамин, свое отторжение от матери мальчик "компенсирует" ее негативной оценкой, это обусловливает в дальнейшем доминирование в мужском мировоззрении тяги к господству над природой, стремление познать и подчинить ее [21]. Вместе с тем глубокое переживание дочерью слитности с матерью позволяет ей понимать мир "внерассудочно", "внедуалистично", исходя из первичного единства с ним. Это оказывает большое влияние на историческое формирование особой женской природы, в основе которой лежит установка на единство с миром (в соответствии с основной формулой женского восприятия "я есть ты", в отличие от доминирования в мужском сознании формулы "я есть не ты"), на синтез и целостность, что предполагает отказ от поляризации субъективного и объективного, активного и пассивного, эмоционального и рационального, сознания и интуиции.

Анализу специфики соотношения рационального, эмоционального и интуитивного в природе сознания женщины посвящена книга К. Макмиллан "Женщина, разум и природа" [22]. Автор исходит из того, что источник этой специфики - не только первоначальный опыт женщины как дочери, но прежде всего опыт матери и вообще специфически женский опыт семейной жизни. Именно то, что сферой жизнедеятельности женщины (и соответственно ценностные ориентиры в ее воспитании) на протяжении всей обозримой истории была семья, где приоритетными являются забота, любовь, сочувствие, стало причиной формирования специфических особенностей женского мышления, Макмиллан замечает, что, поскольку мужчина в культуре всегда ассоциировался с умом и разумом, а женщина с чувством и интуицией, познавательные способности мужчин всегда оценивались неизмеримо выше женских. Однако, показывает автор, "чувства" имеют большой познавательный потенциал, не уступающий по своей значимости "мысли", женщина часто бывает умна чувством, и в ней нисколько не меньше разумного начала, чем в мужчине, просто это начало у нее неотделимо от чувств.

Макмиллан сравнивает интеллектуальные способности "примитивных" народностей, к которым в европейской культуре традиционно сохраняется пренебрежительное отношение, с женским типом знания.

Женская интуиция не есть что-то врожденное, таинственное. Во взаимоотношениях матери и ребенка и вообще во взаимоотношениях в семье очень много такого, чего невозможно вычитать и выучить заранее. Повседневная и "в высшей степени деликатная работа женщины" как матери и жены всегда требовала не общих знаний, а знаний совершенно конкретных, связанных с чувством индивидуальности каждого члена семьи, с чувством контекста всех условий их жизни, отсюда и специфика женского мышления, которую можно обозначать как монизм (в противоположность дуализму), поскольку рациональное, с одной стороны, и эмоционально-интуитивное- с другой, не противостоят друг другу, а представляют нерасчленимое единство.

Такой особенности женского мировосприятия, как контекстуальность. т.е. большая ориентация на конкретную ситуацию и взаимосвязь людей друг с другом, была посвящена книга К. Гиллиган "Другим голосом" [23], имевшая большой резонанс в теоретических исследованиях природы женщины. Гиллиган фокусирует свое внимание на морально-психологическом аспекте проблемы. Отправной точкой ее работы стал анализ исследования Л. Кольберга о развитии морали у детей. Кольберг старается выделить познавательное содержание в моральных суждениях. Поэтому для него стадии морального развития не что иное, как познавательно-структурные изменения в представлениях о соотношении "Я" и общество. Суть этих изменений сводится к тому, что взросление человека сопровождается моральным развитием, которое Кольберг рассматривает как процесс самоконструирования и саморегулирования человеком своего поведения в социуме. Высшей стадией морального развития была признана та, при которой "собственно моральные суждения предписывают поведение независимо от намерений человека, и в этом смысле они принимают характер моральных принципов, которые служат универсальной формой выбора" [24]. Разделяя точку зрения Канта, Кольберг утверждает, что моральные принципы потому служат универсальной формой выбора, что им должны следовать все люди во всех ситуациях.

Гиллиган анализирует метод Кольберга на примере одиннадцатилетних детей Джека и Эни, которых попросили разобраться в ряде затруднительных жизненных ситуаций. В частности, у человека по имени Хайнц умирает жена, но у него нет денег на лекарства. Должен ли он украсть лекарства, чтобы спасти жизнь своей жены? Для Эни, доказывает Гиллиган, люди в этом этюде не столько оппоненты в соревновании прав (на жизнь или собственность), сколько члены сети отношений, от продолжения которых они зависят. Да и саму проблему они увидели по-разному. Для Джека это прежде всего конфликт между жизнью и собственностью, который может быть решен путем логической дедукции: жизнь важнее собственности, следовательно, существующий закон о собственности может быть попран, для Эни же проблема в самих человеческих отношениях, которые должны быть изменены.

Кольберг был уверен, что Джек находится на более высокой стадии морального развития, чем Эни, и это, пишет Гиллиган, симптоматично для традиционного образа мысли. На самом же деле женский "образ мысли" не лучше и не хуже традиционного, т.е. мужского, - он просто другой (отсюда и название всей книги). И специфика его заключается в большей ориентации на "здесь и теперь", на конкретную ситуацию и человеческие связи, на то, что называется субъективным фактором. Если для мужского менталитета в моральной сфере определяющими оказываются понятия справедливости, морального закона, то для женского - понятия заботы, взаимопонимания и доверия. При этом Гиллиган опирается в своем анализе на рассмотренные Ходоровой идеи о специфике взаимоотношений дочери и матери и также считает, что данные различия мужского и женского детерминированы социальным устройством (прежде всего семейными отношениями).

Половая идентичность, как один из видов личностной идентичности, рассматривается как внутренняя динамичная структура, интегрирующая, отдельные стороны личности, связанные с осознанием и переживанием себя как представителя определенного пола, в единое целое без потери их своеобразия. (Романов И.В.,1996, с.7).Исследуя структурный и динамический аспекты половой идентичности, автор выделяет ее когнитивный и эмоциональный компоненты и отмечает отсутствие факторов, включающих в себя связи между элементами идентичности из разных компонентов. В рамках эмоционального компонента, мальчик начинает чувствовать свою мужественность тогда (и тем сильнее), когда (и чем сильнее) он чувствует в окружающих его девочках женщин. У девочек же переживание женственности прямо не связано с интеграцией «мужских» образов. В рамках когнитивного компонента самооценка личности имеет определенную специфику, связанную с полом испытуемых. Это свидетельствует о том, что чувство взрослости у мальчиков и девочек имеет разный характер. У мальчиков оно связано с идентификацией с половозрастным эталоном взрослого мужчины, у девочек же - с присоединением к миру взрослых в целом.(с.8-10)

Самосознание и самооценка юношей и девушек сильно зависят от стереотипных представлений о том, какими должны быть мужчины и женщины, а эти стереотипы, в свою очередь, производны от исторически сложившейся в том или ином обществе дифференциации половых ролей.(Кон И.С., 1989, с.104)

В период формирования «зрелой идентичности» наблюдаются значительные рассогласования между профессионально-идеологической и коммуникативной сферами, где обнаруживаются также важные половые различия. Представление, что идентичность формируется прежде всего в сфере профессиональной ориентации, отражает традиционно мужскую точку зрения. Ядро личности и самосознания мальчика-подростка действительно больше всего зависит от его профессионального самоопределения и достижений в избранной сфере деятельности. У девочек дело обстоит иначе. В нормативном определении женственности, а следовательно - и в женском самосознании, семье придается большее значение, чем профессии. Соответственно различаются критерии юношеских и девичьих самооценок. Если мальчики оценивают себя главным образом по своим предметным достижениям, то для девочек важнее межличностные отношения. Отсюда - разное соотношение компонентов мужской и женской идентичности. Юноша, не осуществивший своего профессионального самоопределения, не может чувствовать себя взрослым. Девушка же может основывать свои притязания на взрослость на других показателях, например наличии серьезных претендентов на ее руку и сердце (К. Гиллиган, 1982) (с. 93-94).

В сфере занятости до сих пор распространено явление профессиональной сегрегации как воплощение в реальной жизни действия гендерных стереотипов. Профессиональная сегрегация - это асимметричное размещение мужчин и женщин в профессиональной структуре. Женщины в основном работают в непроизводственной сфере, труд в этой сфере малопрестижен, малооплачиваем и связан с выполнением обслуживающих функций. Так, например, в здравоохранении и социальном обеспечении женщины составляют 83%, в торговле и общественном питании - 82%, в образовании - 79% от общего числа занятых (Калабихина И., 1985. С. 90). Так называемые "женские профессии" сформировались путем "вынесения" на макроуровень традиционных женских занятий в рамках семьи. Руководящие должности, как правило, занимают мужчины. Так, среди имеющих высшее и среднее специальное образование, pyководителями того или иного уровня являются 48% мужчин, т.е. каждый второй мужчина - руководитель. Среди женщин - дипломированных специалистов доля руководителей составляет всего 7%. (Рековская И.Ф., 1993. С. 89) Несмотря на то, что сфера преподавания в средних школах является одной из феминизированных отраслей (удельный вес женщин в общей численности учителей в 1991 году составил 75%), доля женщин - директоров средних школ составила лишь 39% (Калабихина И., 1995. С. 85).

Дата добавления: 2015-07-25