Статья 2. Статья направлена против языческого брачного обычая умыкания невесты

Статья направлена против языческого брачного обычая умыкания невесты. В ней предусматриваются, по-видимому, два случая: добровольное умыкание и насильственное умыкание.

Обращает на себя внимание то, что добровольное умыкание приравнивается к насильственному по тем последствиям, которые наступают для жениха, причем на женщину возлагается роль союзницы церкви в борьбе с языческими браками, так как в любом случае женщина получала вознаграждение, равное сумме штрафа в пользу епископа. Анализ этой и других норм Устава показывает, что церковь ставила задачу воспитания новых психологических установок, способствующих усвоению взгляда на законность лишь церковного брака. Церковная санкция носит здесь имущественный характер, причем взыскания налагаются не только на жениха, но и на соучастников умыкания, которые обязывались платить по гривне серебра епископу.

Слова а князь казнить их очень трудны для понимания. По мнению В. О. Ключевского, под казнию следует понимать простое телесное наказание²⁴⁶ [Ключевский В. О. Соч., т. 1, с. 256]. В частности, такое наказание следовало применять, согласно Правилам митрополита Иоанна II (1080–1089 гг.), к волхвам, которых надлежало яро казнити навъзбраненье злу, но не до смерти убивати, ни обрезати сих телесе ²⁴⁷ [РИБ, т. VI. Спб.. 1908, стб. 331-332]. К. А. Неволин расценивал их как свидетельство двойного наказания за церковные преступления: денежные взыскания, обозначенные в статье, налагались епископом, а князь или устанавливал по своей воле денежное наказание вдобавок к церковному, или судил на основании греческих законов, на которые делается ссылка в ст. 1²⁴⁸ [Неволин К. А. О пространстве церковного суда…, с. 301]. Последнее маловероятно, если вспомнить неудавшийся опыт отца князя Ярослава с введением на Руси византийской системы наказаний. А в подтверждение того, что князь налагал денежные взыскания, можно сослаться на многие списки извода Кормчих (в частности, во всех списках Овчинниковского вида), в которых указывается, что князь применял по отношению к умычнику казнь в виде штрафа размером в гривну серебра. Правда, в других списках, число которых не меньше количества списков Овчинниковского вида, прямо говорится, что эта гривна серебра должна уплачиваться епископу. Таким образом, предположение К. А. Неволина остается лишь предположением. В пользу этой версии может служить уставная грамота смоленского князя Ростислава Мстиславовича церкви Богородицы и епископу. В ст. 11 этой грамоты говорится: Аже уволочет кто девку, што возметь князь с епископом наполы, или посадник что възметь свои тяжи, то с епископом наполы ²⁴⁹ [Древнерусские княжеские уставы, с. 144]. Как видно из этой грамоты, уволочка вообще относилась здесь к юрисдикции князя или посадника. Последующие авторы стали расценивать слова а князь казнит как указание на двойную подсудность дел епископу и князю, причем князь тоже налагал денежные взыскания. Сам К. А. Неволин, однако, не считал свое объяснение достаточно убедительным и возлагал надежды на других исследователей²⁵⁰ [Неволин К. А. О пространстве церковного суда…, с. 304].

Действительно, такое понимание плохо согласуется с наказом князю, его потомкам и боярам не вершить суд по делам, отданным церкви. А ведь этот наказ содержится как в Уставе князя Ярослава, так и в Уставе князя Владимира. Видимо, все-таки законодатель расценивал некоторые деяния заслуживающими не только церковного, но и княжеского наказания, что должно было свидетельствовать о единстве усилий церкви и князя в деле установления нового порядка. Но возможно, что слова а князь казнит указывают лишь на то, что исполнение решений епископа о денежных взысканиях возлагалось на государственный аппарат князя, поскольку церковь своим аппаратом не обладала²⁵¹ [См.: Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь.., с. 298-299].

Размер денежных взысканий, обозначенных в ст. 2 Устава, устанавливался в зависимости от социального положения женщины, причем женщины только свободного состояния. В данной статье не упоминается дочь родителей из простой чади, о которой говорится в следующей статье. Видимо, такая умычка расценивалась бы как посягательство на собственность господина. Обращают на себя внимание непомерно высокие ставки денежных взысканий. Я. Н. Щапов, специально исследовавший денежный счет Устава, выявил, что гривна золота равна по ценности слитку золота весом в 160 граммов²⁵² [Там же, с. 268-269]. По предположению В. О. Ключевского, денежные взыскания взимались лишь в том случае, если умычка не сопровождалась церковным браком. Обоснованием этого взгляда В. О. Ключевский считал появление ст. 7 Пространной редакции Устава кн. Ярослава, в которой говорится аже девка засядет, т. е. не выйдет замуж за своего похитителя. В случае же завершения истории с умычкой церковным браком умычник и его жена наказывались только епитимией, занеже не по закону божию съчеталася, как об этом говорится в Поучении духовенству новгородского архиепископа Ильи – Иоанна (XII в.)²⁵³ [Ключевский В. О. Соч., т. I, с. 262; РИБ, т. VI, стб. 367].

Бояре и меньшие бояре – по мнению А. А. Зимина, это члены болгарского Боярского совета и рядовые бояре²⁵⁴ [Памятники русского права. Вып. первый, с. 277].

Неясно, однако, почему Устав князя Ярослава, рассчитанный на действие на Руси, должен защищать от умычки дочерей болгарских бояр. Более рационально мнение В. О. Ключевского, согласно которому это члены старшей и младшей княжеской дружины.

Умчить – похитит для вступления в брак.

Дчи – дочь.

Сором – срам.

Умычницех – соучастниках похищения.

Дата добавления: 2015-07-25