На каком уровне медитирующий достигает состояния не-ума? Возможны ли мысли без отождест­вления сознания с объектом или отождествление су­щественно для мысли?

Безупречное состояние не-ума достигается при вхождении в пятое тело, но небольшие проблески возможны и на уровне четвертого. Мысли продолжаются в четвертом теле, но медитирующий начинает наблюдать за промежутками между двумя мыслями. До четвертого уровня есть только мысли, мысли и еще раз мысли, мы даже не замечаем, что между ними имеется промежуток. На четвертом уровне появляется интервал, фокус внимания смещается. Если вы видели гештальт-рисунки, то поймете, что я имею в виду. Предположим, вы смотрите на изображение лестничного пролета: если внимательно смотреть на рисунок, то кажется, что ступени ведут вверх, если продол­жить наблюдение, то мы увидим, что лестница ведет вниз. Но самое интересное, что невозможно одновременно видеть ступени, ведущие вверх и ведущие вниз. Мы видим что-то одно, вторая картинка исчезает из вида.

Можно нарисовать два обращенных друг к другу лица, изобразив глаза, носы, бороды. Сначала мы увидим двух бесе­дующих мужчин, изображенных черной краской. Но при внима­тельном рассмотрении в белых промежутках проявится изобра­жение цветочного горшка, а нос и глаза превратятся в контуры горшка. Вы не сможете одновременно увидеть и лица, и горшок;

Как ни стараться, невозможно увидеть два предмета одновременно, гештальт будет менять фокус.

До третьего тела гештальт нашего ума направлен на мысли. Приходит Рама, он виден, как виден и его приход. Пустое пространство между Рамой и его приходом или пустые проме­жутки до прихода Рамы и после его ухода остаются невидимыми для нас. Внимание фокусируется на приходе Рамы, промежуточ­ное состояние не наблюдается. Изменение начинается с четвер­того тела. Совершенно внезапно для вас становится очевидным, что приход Рамы не столь уж и важен. Когда Рама не приходи, было пустое пространство; после ухода Рамы тоже остается пустое пространство. Пустые пространства начинают приходить с определенной настройкой ума: лица исчезают, появляется цветочный горшок. Когда ваше внимание обращено на пустые пространства, вы не можете думать.

Можно делать оно из двух: пока вы видите мысли, вы думаете, но как только вы начинаете замечать пустые пространства, вы становитесь пустыми внутри. В четвертом теле такие состояния сменяют друг друга. Иногда вы видите два лица, иногда горшок: иногда вы наблюдаете мысли, иногда промежутки между ними. Приходит и молчание ума и мысли.

Разница между молчанием, тишиной и пустотой в следующем: тишина означает, что мысли еще присутствуют, изменился лишь фокус внимания. Осознание сместилось и наслаждается тишиной, но мысли еще остались, сместилось лишь сознание. В данном случае внимание концентрируется на тишине. Но мысли иногда возвращаются — если им удается привлечь ваше внимание, теряется тишина и начинаются мысли.

До последнего момента пребывания на четвертом теле ум переходит с одного на другое. На пятом уровне теряются все мысли, остается только тишина. Это не конечная тишина, она является молчанием только относительно мыслей и речи. Тишина означает отсутствие разговора; пустота означает такое состояние, когда нет ни тишины, ни речи. Не остается ни лиц, ни цветочного горшка, — только пустой лист бумаги. Теперь, если вас спросят, видите ли вы лица или цветы, вы ничего не сможете ответить.

Теперь что касается второй части вашего вопроса. До третьего тела отождествление и мысли приходят одновременно, между ними не существует никакого интервала. Вы и ваши мысли едины — вы не отделяете себя от них. Когда вы злитесь, неправильно говорить, что это вы злитесь. Правильнее гово­рить, что вы стали гневом, потому что для того, чтобы быть злым, должна быть возможность и не быть злым. Например, я говорю: «Я двигаю рукой». Предположим, вы просите меня: «А теперь останови свою руку», на что я отвечу: «Это невозможно; рука продолжает двигаться». Тогда вы поинтересуетесь, что я имел в виду, утверждая, что двигаю рукой. Тогда я скажу, что это рука движется, потому что если это я двигаю рукой, то я должен уметь и остановить ее. Если я не могу остановить руку, то не имею и права объявлять ее своей собственностью. Вслед­ствие того, что вы не можете остановить мысли, то и полное отождествление с ними длится до третьего уровня. До третьего тела вы являетесь мыслями.

До третьего тела, утверждая, сражаясь с мыслями человека, мы сражаемся с самим человеком. Если мы скажем: «То, что ты сказал, неверно», он никогда не почувствует, что неверны его слова; у него возникнет ощущение, что это он не прав. Ссоры и конфликты происходят не вследствие утверждений, а вследс­твие «я» — так как существует полное отождествление. Напа­дать на ваши мысли означает нападать на вас. Даже если вы скажете, что не возражаете, что чья-то точка зрения не совпа­дает с вашей, в глубине вы почувствуете, что противоречат вам. Нередко сам вопрос отбрасывается в сторону, и мы начинаем воевать только по той причине, что нам возражают. Вы придер­живаетесь определенной точки зрения только потому, что это была ваша идея, вы объявили ее своей концепцией.

До третьего тела включительно между вами и мыслями нет никакой дистанции. Вы и есть мысли. На четвертом уровне начинаются проблески понимания вашей отделенности от мыс­лей. Но вы еще не можете остановить поток мыслей, потому что еще существуют глубинные корни ассоциации. Вверху вы ощу­щаете себя отдельной веткой: вы сидите на одной ветке, а мысли — на другой. Но в глубине вы и мысли по-прежнему составля­ете единое целое. Следовательно, такое разделение является кажущимся, мы находимся под впечатлением, что если наши ассоциации с мыслями разорвутся, то мысли остановятся. Но они не останавливаются. На более глубоком уровне ассоциации с мыслями продолжаются.

На четвертом уровне начинаются изменения. Возникает ощущение отделенности от мыслей, однако мыслительный про­цесс по-прежнему остается механическим. Вы не можете ни остановить мысли, ни вызвать их к существованию. Если я скажу: «Останови свой гнев и докажи, что хозяин — ты», то это будет равносильно высказыванию типа: «Прояви гнев, докажи, что хозяин ты». Как только вам удастся проявить гнев по собственному желанию, вы действительно становитесь хозяином. Тогда вы сможете и остановить гнев в любой момент.

Интересен тот факт, что вызвать гнев несколько легче, чем остановить его. Поэтому, если вы хотите стать хозяином эмо­ций, начните с попытки вызывания гнева (или другой эмоции). В ситуации проявления гнева вы спокойны, но в ситуации остановки гнева вы уже эмоционально задействованы, поэтому вы даже не осознаете себя. Разве возможно в таком состоянии остановить гнев? Всегда легче начать эксперимент, чем прекра­тить его. Например, вы начали смеяться, но затем оказывается, что остановить смех не так уж и легко. Но если вы не смеетесь, то без труда можете вызвать смех. Тогда вы познаете тайну смеха — откуда он появляется, и каким образом все происходит, — но вы узнаете и тайну остановки смеха и сможете остано­вить его.

На четвертом уровне вы начнете видеть, что вы и ваши мысли отдельны друг от друга, что вы не являетесь мыслями. При появлении состояния не-ума появляется и свидетель, при появлении мыслей свидетель исчезает. В интервалах между мыслями вы осознаете свою отделенность от мыслей. Тогда между вами и мыслями исчезают всяческие ассоциации. Но даже после этого вы остаетесь беспомощным наблюдателем, однако все усилия должны быть привнесены на четвертом уровне.

Я определил две возможности четвертого тела — данная от природы и достигаемая в процессе медитации. Вы будете пос­тоянно переходить от одной к другой. Первая возможность — это мысли, а вторая — понимание. В момент достижения второго потенциала — вивек, или понимания, — четвертое тело отпадает, как и отождествление сознания с умом. Когда вы достигаете пятого тела, уходят две вещи: четвертое тело и отождествление.

В пятом теле вы можете привнести мысли, а можете и не привносить их по собственному желанию. Впервые мысли станут средством, и не будут зависеть от отождествления. Если вы захотите привнести гнев, вы его привносите; если вы хотите проявить любовь, вы ее проявляете. Если вы ничего не хотите проявлять, вы свободны, поступать как вам угодно. Если вы захотите остановить гнев в зародыше, вы можете приказать ему остановиться. Какую бы мысль вы ни захотели привлечь, она подчинится вам; если вы этого не захотите, никакая мысль не обладает силой проникнуть в ваш ум.

В жизни Гурджиева таких примеров множество. Его считали необычным человеком. Если рядом с ним сидели двое, на одного он мог смотреть с выражением лютого гнева, а на другого — с любовью. Он так быстро менял выражение, что оба уходили с совершенно разными впечатлениями. Несмотря на то, что оба встречались с ним одновременно, один скажет: «Это очень опасный человек», в то время как второй заметит: «Он преисполнен любви». Гурджиев был за пределами понимания окружающих его людей. Он мог мгно­венно менять выражение лица. Для него это не составляло труда, в то время как окружающим было нелегко.

Причина кроется в том, что в пятом теле вы становитесь хозяином самому себе; вы можете выразить любое чувство по собственному желанию. Тогда гнев, ненависть, любовь, проще­ние, мысли становятся обыкновенными игрушками, поэтому в любой момент вы можете расслабиться. Легко расслабиться после игры, но расслабиться от жизни крайне трудно. Если я только играл в гнев, после вашего ухода я не останусь разгне­ванным. Если я играю в разговор, то после вашего ухода я не буду разговаривать. Но если процесс разговора жизненно важен для меня, то я продолжу мысленную беседу даже после вашего ухода. Даже если некому слушать, все же останется один слушатель — я. Я продолжу разговор, потому что это моя жизнь, это не игра, после которой я могу отдохнуть. Поэтому такой человек продолжает говорить даже ночью. Во сне мы тоже собираем вокруг себя толпы и выступаем перед ними; он будет бороться и делать все, чем он занимался в течение дня. Он продолжает заниматься этим все двадцать четыре часа в сутки, потому что это его жизнь, само существование.

В пятом теле разбиваются все ваши отождествления. Тогда впервые вы становитесь спокойными, пустыми по собственному желанию. Но по мере необходимости вы можете думать. В пятом теле вы впервые используете собственную силу мысли. Пра­вильнее сказать, что до пятого тела мысли используют вас, после пятого вы используете мысли. До этого неправильно говорить: «Я думаю». На пятом уровне вы узнаете, что «ваши» мысли вовсе не являются вашими: мысли окружающих вас людей тоже проникают в ваш ум. Но вы не осознаете, что ваши мысли могут принадлежать кому-то другому.

Рождается Гитлер, и вся Германия проникается его мысля­ми, но каждый немец считал эти мысли своими собственными. Динамичная личность внедряет свои мысли в умы других, где они отдаются эхом. Динамизм столь же серьезен, сколь и глубок. Например, со времен Иисуса прошло уже две тысячи лет. Мыслеформы, оставленные им в мире, до сих пор проника­ют в ум христиан, считающих эти мысли собственными. То же самое можно сказать о Махавире, Будде, Кришне и других. Любой вид мыслей динамичного человека, будь они божествен­ными или дьявольскими, улавливается человеческими умами. Влияние Тамерлана или Чингисхана на наши умы еще не исчезло, как и влияние Кришны или Рамы. Их мыслеформы вечно кружатся вокруг нас, и вы способны уловить эти мысле­формы, приводящие вас к особому состоянию ума.

Всегда случается так, что если с утра человек очень хорош, то к вечеру он превращается в сущего дьявола. Утром он движется на волнах мыслей Рамы, к вечеру же он может уловить мысли Чингисхана. Разница вызвана восприимчивостью и вре­менем. Нищий всегда приходит просить по утрам, потому что во время восхода солнца влияние вибраций дьявола сводится к минимуму. По мере того как солнце устает во время продолжи­тельного путешествия по небу, дьявольское влияние набирает силу, поэтому нищий к вечеру теряет надежду на милостыню от других. Если утром нищий попросит две рупии, ему не смогут сразу же отказать; к вечеру сказать «да» просящему становится гораздо труднее. К вечеру человек устает от работы, теперь он полностью готов отказать. Теперь у него совершенно иное состояние ума, как и вся окружающая его атмосфера. Итак, мысли, считавшиеся нашими, нам не принадлежат.

Подобный опыт вы переживете только после достижения пятого тела. Вы удивитесь, увидев, как приходят и уходят мысли. Появляется мысль, затем уходит; она вцепляется в нас, затем оставляет в одиночестве. Мыслей множество, очень про­тиворечивых мыслей, отсюда и путаница в наших умах. Если бы мысли принадлежали вам, не было бы причин для смущения. Одной рукой вы держитесь за Чингисхана, второй — за Кришну, отсюда и все конфликты и недоразумения. Оба потока мыслей ждут вас, как только вы выказываете готовность, они проникают в вас. Они присутствуют повсюду вокруг вас.

Это вы узнаете после полного разрушения отождествления. Самым большим изменением будет то, что до этого времени у вас были мысли, теперь вы будете думать. Между этими двумя процессами огромная разница. Мысли автоматичны: они прихо­дят и уходят, они вечные чужестранцы. Мышление наше, а вот мысли всегда чужие. Мышление начинается в вас после дости­жения пятого тела. После этого вы способны думать; с этого момента вы перестанете собирать мысли других. Мышление пятого тела не становится ношей для вас, потому что теперь это ваше. Мышление, зарождающееся на уровне пятого тела, можно назвать мудростью, пониманием и так далее.

На пятом уровне вы обладаете собственной интуицией, собственным пониманием, собственным интеллектом. На пятом уровне заканчивается влияние внешних мыслей, в этом смысле вы станете хозяином самого себя; вы достигнете своей сущнос­ти; вы станете самим собой. Теперь у вас будут собственные мысли, собственная сила мышления, собственные глаза и собс­твенное видение. После этого к вам сможет приблизиться только то, что вы сами хотите; то, чего вы не хотите, не посмеет приблизиться к вам. Теперь хозяином становитесь вы. Вопрос об отождествлении даже не возникает.

В шестом теле мышление тоже не является необходи­мостью. Мысли необходимы только до четвертого тела: на пятой необходимы как мышление, так и мудрость. На шестом закан­чивается и это, так как потребность в них отпадает. Вы становитесь Космосом; вы становитесь едиными с Брахманом. Теперь нет другого.

Все мысли всегда связаны с другими. Мысли до четвертого тела являются неосознанной связью с другими. Мысли пятого уровня — осознанные связи, но они по-прежнему связаны с другими. Зачем же еще нужны мысли? Они необходимы только для установления взаимоотношений с другими. Однако после шестого тела не остается никакого «другого», с кем нужно было бы устанавливать отношения. Любые отношения заканчиваются; остается только Космическое. Теперь я и вы — единое целое. Теперь нет причины для мыслей.

Шестое — это Брахман — космическая реальность, где отсутствует мысль. В Брахмане нет мыслей, поэтому можно сказать, что в Брахмане есть знание. Мысли, существующие до четвертого тела, неосознанны, это мысли, содержащие глубо­чайшую невежественность. Нам необходимы мысли для борьбы с собственной невежественностью. На пятом уровне мы дости­гаем познания внутренней нашей сущности, но остаемся неве­жественны относительно того, что является другим для нас. Отсюда потребность в мыслях на пятом уровне. На шестом уровне нет ни внешнего, ни внутреннего. Есть только то, что есть. Следовательно, на шестом уровне существует только знание, но нет мыслей.

На седьмом уровне не существует даже знания, потому что больше нет знающего, не существует и познаваемого. Седьмой уровень не лишен знания, он выходит за пределы знания. При желании его тоже можно назвать состоянием невежества. Вот почему человек абсолютного сознания и абсолютно невежест­венный человек обычно кажутся похожими — даже их поведе­ние похоже. Просветленный старик частенько напоминает ре­бенка: разница между ними огромна, подобие существует лишь на поверхности. Иногда просветленный пророк ведет себя как ребенок; иногда в ребенке мы замечаем проблески святости. Иногда просветленный кажется абсолютным дураком, глупее которого никого не найти. Разница в том, что святой ушел за пределы знаний, в то время как ребенок еще не достиг этих пределов. Сходство заключается в том, что оба — вне знаний.

Дата добавления: 2015-07-25