Глава 13. Пятница, 19 июня, 23:45 Дорогой Дневник, О, Боже, что же нам делать?

Пятница, 19 июня, 23:45
Дорогой Дневник,
О, Боже, что же нам делать?
Это была самая длинная неделя в моей жизни. Сегодня был последний школьный день, и завтра Стефан уезжает. Он собирается в Европу, искать вампира, которого изменил Клаус. Он говорит, что не хочет оставить нас незащищенными. Но он всё равно собирается ехать.
Мы не можем найти Тайлера. Его автомобиль исчез с кладбища, но в школе он не появляется. Он провалил все свои выпускные экзамены. Не то, чтобы кто-то из нас особенно старался. Мне жаль Роберта Э. Ли, как и все школьники, должен был сдать экзамены перед выпуском. Не знаю, пишу ли я по-английски или на Суахили в эти дни.
Я ненавижу Клауса. Из того, что я видела, он такой же сумасшедший как и Кэтрин – и даже ещё хуже. То, что он сделал с Викки, я даже не могу говорить об этом, или я начну плакать снова. Он только играл с нами на вечеринке Кэролайн, подобно кошке с мышкой. И сделать это в день рождения Мередит! Хотя возможно, что он не знало этого. Но, кажется, что он знает очень много. Он не разговаривает как иностранец, не как Стефан когда тот только прибыл в Америку, и он знает все об американском менталитете, даже песни пятидесятых годов. Возможно, он был здесь какое-то время …

Бонни перестала писать. Она отчаянно задумалась. Все это время, они думали о жертвах вампиров в Европе. Но судя по тому, как Клаус говорил, он очевидно прожил в Америке долгое время. Он вообще не казался иностранцем. И он хотел напасть на девочек на дне рождение Мередит…
Бонни вставала, взяла телефон, и набрала номер Мередит. Ответил сонный мужской голос.
- Мистер Салез, это - Бонни. Я могу поговорить с Мередит?
- Бонни! Ты знаешь, какое сейчас время?
- Да. - Бонни придумала моментально. - Но это о… о выпускном экзамене, который был сегодня. Пожалуйста, мне нужно поговорить с ней.
Наступила долгая пауза, затем тяжелый вздох.
- Минутку.
Ожидая, Бонни нетерпеливо постукивала пальцами. Наконец раздался щелчок – подняли трубку другого телефона.
- Бонни? - послышался голос Мередит. - Что случилось?
- Ничего. Я думаю… - Бонни, отчётливо ощущала открытую телефонную линию, как факт того, что отец Мередит не повесил трубку. Он мог подслушать. – Это о той немецкой проблеме, над которой мы работаем. Ты помнишь? То, что мы не могли выяснить для экзамена. Ты помнишь, что мы искали одного человека, который может помочь нам решать это? Так вот, я думаю, что я знаю, кто это.
- Да? - Бонни могла ощутить путаницу в голове Мередит, пытающуюся подобрать нужные слова. – Хорошо, и кто это? Это касается каких-нибудь междугородних звонков?
- Нет, - сказала Бонни, - с этим не связано. Это намного ближе к дому, Мередит. Намного. Фактически, ты бы могла сказать, что это прямо на твоем заднем дворе, на семейном древе.
На линии стало тихо, пауза была такая длинная, что Бонни задавалась вопросом, была ли Мередит все еще там.
- Мередит?
- Я думаю. Это решение имеет какое-то отношение к совпадению?
- Нет. - Бонни расслабилась и немного мрачно улыбнулась. Теперь Мередит поняла.– Нет, эта вещь не связана с совпадением. Это скорее случай истории, повторяющей вновь. Преднамеренно повторяющийся, если ты, конечно, понимаешь то, что я имею в виду.
- Да, - сказала Мередит. Голос звучал так, будто она оправлялась от удара, и это неудивительно. – Знаешь, я думаю, ты можешь оказаться права. Но у нас все еще есть проблема, убедить этого человека, помочь нам.
- Ты думаешь, что может быть проблемой?
- Я думаю, да. Иногда люди выходят из себя… из-за теста. Иногда они даже частично теряют свой разум.
Сердце Бонни остановилось. Это было то, о чём она не подумала. Что, если он не сможет говорить с ними? Что если он совсем обезумел?
- Все, что мы можем сделать – это попытаться, - она сказала, стараясь, чтобы её голос звучал настолько оптимистично, насколько это было возможно. - Завтра мы должны будем пробовать.
- Хорошо. Я заберу тебя в полдень. Доброй ночи, Бонни.
- Спокойной ночи, Мередит. - добавила Бонни. - Извини.
- Нет, я думаю, так даже лучше. Чтобы история не продолжала повторяться. До свидания.
Бонни нажала разъединяющуюся кнопку на телефонной трубке. В течение нескольких минут, она только сидела, уставившись на стену, ее палец по-прежнему был на кнопке. Наконец она положила телефонную трубку на место и снова взяла свой дневник. Она добавила новое предложение:
Завтра мы собираемся видеть дедушку Мередит.

- Я - идиот, - Стефан сказал это на следующий день в машине Мередит. Они направлялись в Штат Западная Виргиния в США, в учреждение, в котором дедушка Мередит был пациентом. Предстояло довольно долгое путешествие.
- Мы все идиоты. Кроме Бонни, - сказал Мэтт. Даже не смотря на беспокойство, Бонни почувствовала жар.
Но Мередит покачала головой, не отрывая глаз от дороги.
- Стефан, ты, возможно, не понял, так перестань заниматься самобичеванием. Ты не знал, что Kлаус напал на вечеринке Каролайн в годовщину нападения на моего дедушку. Не я ни Мэтт не догадались, что Клаус, уже был в Америке так долго, потому что мы никогда не видели Клауса и не слышали, что он говорил. Мы только думали о людях, на которых он, возможно, напал в Европе. В действительности, Бонни была единственной, кто соединил всё это воедино, потому, что она владела всей информацией.
Бонни показала язык. Мередит увидела это в зеркале заднего обзора, и выгнул бровь.
- Только не становись слишком дерзкой, - сказала она.
- Я не буду, скромность - одно из моих самых лучших качеств, - ответила Бонни.
Мэтт фыркал, и сказал:
- Я все еще думаю, что ты умница, - что возобновило жар снова и снова.

Это учреждение было ужасным местом. Бонни как могла старалась скрыть свой ужас и отвращение, но прекрасно понимала, что Мередит всё равно почувствует. Плечи Мередит, которая шла по холлу впереди, были жестки, с напущенной гордостью, которая скорее являлась защитной реакцией. Бонни, которая знала ее в течение многих лет, могла видеть оскорбление под маской гордости. Родители Мередит считали состояние дедушки таким пятном, что никогда не говорили о нём посторонним. Это была тень на их семью.
И теперь Мередит впервые раскрывала тайну посторонним. Бонни чувствовала порывы любви и восхищения своей подругой. Это было так похоже на Мередит, сделать всё без суеты, с достоинством, не позволяя никому видеть, чего ей это стоит. Но учреждение было все же ужасным.
Оно не было грязным, по нему не бродили маньяки в бреду или что-то вроде того. Пациенты выглядели чистыми, видно о них хорошо заботились. Но было кое-что в бесплодных запахах больницы и залах, переполненных неподвижными инвалидными креслами и пустыми глазами пациентов, взглянув в которые Бонни хотеть бежать.
Казалось, что это здание, полное зомби. Бонни видела, как голова одной старухи, с белыми тонкими волосами, через которые был виден розовый скальп, резко опустилась на стол, рядом с голой пластмассовой куклой. Когда Бонни отчаянно потянулась, она нашла руку Мэтта, который уже тянулся к ней. Держась, они следовали за Мередит, не смотря на эти ужасы.
- Это - его комната.
Внутри был другой зомби, с белыми волосами, в которых были видны прядки тёмных волос, как у Мередит. Его лицом было покрыто морщинами и линиями, глаза, слезящиеся с алым ободком. Они смотрели рассеянно.
- Дедушка, - сказала Мередит, становясь на колени перед его инвалидным креслом, - Дедушку, это - я, Мередит. Я пришла к тебе. Я хочу спросить у тебя кое-что важное.
Старые глаза не мерцали.
- Иногда он узнает нас, - спокойно, без эмоции сказала Мередит. – Но в последние дни нет.
Старик только продолжал смотреть.
Стефан склонился к нему. «Позвольте мне пробовать», - сказал он. Изучая морщинистое лицо, он начал говорить, мягко, успокаивающе, как, он уже разговаривал с Викки.
Но покрытые плёнкой темные глаза так и не мигали. Они только продолжали бесцельно смотреть. Единственным движением старика было непрерывное подрагивание рук, лежавших на ручках инвалидного кресла.
Не смотря на старания Мередит или Стефана, это был единственный ответ, которого они могли добиться.
В конечном счете Бонни сделала попытку, используя ее психические полномочия. Она могла ощутить кое-что в старике, некая искра жизни, попавшая в ловушку, заключения в плоти как в тюрьме. Но Бонни не удавалось достигнуть её.
- Я сожалею, - сказала она, откинувшись и убирая волосы с глаз. - Это бесполезно. Я не могу ничего сделать.
- Может, мы попробуем в другое время, - предложил Мэтт, но Бонни знала, что это было не правильно. Стефан уезжал завтра; не было другого времени. Хоть это и выглядело, как хорошая идея… жар, что ранее согревал её, теперь превратился в пепел, и ее сердце теперь было подобно свинцовой глыбе. Она повернулась, чтобы увидеть Стефана, который уже выходил из комнаты.
Мэтт взял Бонни под локоть, чтобы помочь ей встать и вывести отсюда. И после минутной задержки, ее голова опустилась в унынии, Бонни позволила ему помочь. Было трудно собрать достаточно энергии, чтобы шевелить ногами. Она медленно обернулась, чтобы посмотреть, идёт ли Мередит…
И закричала. Мередит стояла в центре комнаты, перед дверью, на лице было написано уныние. Но позади нее, фигура в инвалидном кресле, наконец, пошевелилась. В тихой вспышке движения, поднялись слезящиеся старые глаза, которые широко были распахнуты, рот открылся. Дедушка Мередит смотрел так, будто он был пойман на месте преступления с поднятыми руками, изо рта вырывалось тихое завывание. Крики Бонни отразились от стропил.
Тогда все и произошло. Стефан влетел обратно, Мередит повернулась кругом, Мэтт схватил её. Но старая фигура не двигался. Он стоял, возвышаясь над всеми, разглядывая их лица, казалось он видел что-то, что не мог увидеть ни кто из них. Звуки, пробивающиеся из его рта, наконец, сформировались в одно воющее слово:
- Вампир! Вампир!!
Дежурные были уже в комнате, переполняя её. Они отгораживали Бонни и других от старика. Их крики смешались в столпотворении.
- Вампир! Вампир! - Кричал дедушка Мередит, как будто предупреждал город. Бонни почувствовала панику - он смотрел на Стефана? Действительно ли это было обвинение?
- Пожалуйста, Вы должны теперь покинуть палату. Я сожалею, но вы должны уйти,- говорила медсестра. Они быстро удалились. Мередит боролась, так как её вывели в зал.
- Дедушка!
- Вампир! – вопил незнакомый голос.
И затем: «Белый ясень! Вампир! Белый ясень».
Дверь хлопнула и закрылась.
Мередит задыхалась, борясь со слезами. Бонни вонзила ногти в руку Мэтта. Стефан обратился к ним. Зелёные глаза были широко распахнуты, он был шокирован.
- Я сказала, вам теперь лучше уехать, - нетерпеливо повторяла обеспокоенная медсестра. Четверо из них игнорировали ее. Они все ошеломленно смотрели друг на друга, замешательство уступило место осмыслению на их лицах.
- Тайлер Смоллвуд сказал, что есть только один вид древесины, который мог травмировать его - начал Мэтт.
- Белый ясень - сказал Стефан.

- Мы должны узнать, где он скрывается, - сказал Стефан, по дороге домой. Он был за рулём, Мередит отдала ему ключи от автомобиля. - Это - первая вещь. Если мы сделаем это, сможем предупредить его.
Его зеленые глаза сияли со странной смесью триумфа и мрачного предопределения, и он говорил чётким и быстрым голосом. Они были на краю пропасти, думала Бонни. Их нервы были настолько напряжены, будто что-либо могло случиться.
Она чувствовала приближение катастрофы. Как будто все, что было к голове, все события, начиная с вечеринки по случаю дня рождения Мередит, собиралось к логическому выводу.
Сегодня вечером, думала она. Сегодня вечером все это случается. Казалось странно уместным, что это должен быть канун солнцестояния.
- Какой канун? – спросил Мэтт.
Она даже не поняла, что говорила вслух. «Канун солнцестояния», - сказала она. – «Это сегодня. День перед летним солнцестоянием».
- Не говори мне. Друиды, да?
- Они праздновали это, - подтвердила Бонни. - Это - день магии, в который отмечали смену сезонов. И … - она колебалась. - Ну, это похоже на все другие праздники, типа Хэллоуина или зимнего солнцестояния. День, когда линия между миром людей и неведомым миром магии тонка. Они поговаривали, что вы можете видеть призраков в этот день. А ещё случаются разные странные вещи.
- Вещи, - сказал Стефан, поворачиваясь на главное шоссе, которое шло к Церкви Фелла, - собираются случаться.
И ни один из них не знал как скоро.

Госпожа Флауэрс была в саду за домом. Они подъехали прямо к пансиону, чтобы найти ее. Она подстригала розовые кусты, и запах лета окружил ее.
Она хмурилась и мигала, когда они все, столпившись вокруг нее, спрашивали наперебой, где найти белый ясень.
- Погодите, погодите немного, - сказала она, глядя на них из-под края своей соломенной шляпы. - Что это вам понадобилось? Белый ясень? Есть тут один внизу, позади дубов. Да, подождите вы минуту - добавила она, поскольку они все сразу направились туда.
Стефан выбрал ветвь дерева, в руках он держал складной нож Мэтта, который тот извлёк из кармана. Интересно, когда он начал носить его с собой? Думала Бонни. Она также задавалась вопросом, что госпожа Флауэрс подумала о них, когда они возвратились, два мальчика несли покрытую листвой шестифутовую ветвь между собой, взгромоздив её себе на плечи.
Но госпожа Флауэрс только смотрела, не говоря ни чего. А когда они уже приблизились к дому, она прокричала вслед: «Для тебя прибыл пакет, мальчик».
Стефан повернул голову, ветвь все еще была на его плече: «Для меня?»
- На нём было ваше имя. Пакет и письмо. Я нашла их во дворе, перед домом, сегодня. Я положила их наверх, в твою комнату.
Бонни смотрела на Мередит, затем на Мэтта и Стефана, встречая в свою очередь их изумленные, подозрительные и пристальные взгляды. Ожидание в воздухе усилилось внезапно, почти невыносимо.
- Но кто это мог быть? Кто мог знать, что ты - здесь - начала она, когда они поднялись по лестнице на чердак. И затем она остановилась, появился страх, трепещущий между ее ребрами. Предупреждение гудело вокруг ее, подобно жужжащей мухе, но она отбросила эти чувства. Не теперь, думала она, не теперь.
Но не было никакого способа удержаться от взгляда на пакет на столе Стефана. Мальчики облокотили белую ветвь ясеня о стену и пошли, чтобы смотреть на этот, длинноватый, гладкий пакет, облачённый в оберточную бумагу, со сливочным конвертом на вершине.
На обороте, знакомым сумасшедшим почерком было написано Стефан.
Почерк от зеркала.
Они все стояли, смущённо смотря на пакет, как будто это был скорпион.
- Напряженное ожидание, - сказала Мередит, когда Стефан, медленно взял его. Бонни знала, что она подразумевала. Она чувствовала, что все это могло бы взорваться или изрыгать ядовитый газ или превратиться во что-то с зубами и когтями.
Конверт, который поднял Стефан, был квадратный и крепкий, сделан из хорошей бумаги. Будто приглашение принца на бал, подумала Бонни. Но в противовес тому, на поверхности было несколько грязных отпечатков пальца, и края конверта были грязные. Что ж, Клаус не выглядел слишком опрятным во сне.
Стефан поглядел на переднюю и заднюю часть письма и затем разорвал конверт, открыв. Он вытащил единственную часть тяжелой бумаги для печатающих устройств. Трое друзей толпились вокруг него, посматривая через его плечо, поскольку он разворачивал его. Тогда Мэтт воскликнул:
- Что … там чисто!
Это было именно так. С обеих сторон. Стефан перевернул его и исследовал каждую часть. Его лицо было напряженно. Все остальные расслабились, тем не менее, ведя возмущенные разговоры. Глупый розыгрыш. Мередит потянулась к пакету, который выглядел достаточно плоским, чтобы тоже быть пустым, когда Стефан внезапно напрягался, его дыхание, стало шипящим. Бонни быстро поглядела на него и подскочила. Рука Мередит застыла на пакете, и Мэтт выругался.
На чистой бумаге, туго натянутой между двумя руками Стефана, появлялись буквы. Они были черные с длинными хвостами вниз, как будто каждая была вырезана невидимым ножом, в это время Бонни наблюдала за ними. Поскольку она читала их, страх рос в ней.

Стефан,
Мы попытаемся решить это как господа? У меня девчонка. Приезжай в старый сельский дом в лесах после наступления темноты, и мы будем говорить, только вдвоём. Приезжай один, и я позволю ей уйти. Приведёшь кого - то еще, и она умрёт.

Не было никакой подписи, но в основании показались слова: Это - между нами.
- Какая девчонка? - потребовал Мэтт, смотря на Бонни и Мередит, как будто удостовериться, что они были все еще там. - Какая девчонка?
Резкими движениями, изящные пальцы Мередит порвали пакет, из которого выпало то, что было внутри. Бледный зеленый шарф с образами виноградных лоз и листьев. Бонни помнила это отлично, и в порыве видение прибыло к ней. Конфетти и подарки на день рождении, орхидеи и шоколад.
- Кэролайн, - прошептала она, и закрывала глаза.
Эти последние две недели были настолько странными, настолько отличными от обычной жизни средней школы, что она почти забыла о существовании Кэролайн. Кэролайн пряталась на квартире в другом городе, чтобы быть в безопасности - но Мередит сказал это сразу: Он может следовать за тобой куда угодно, я уверена.
- Он снова только играл с нами, - бормотала Бонни. - Он позволил нам зайти настолько далеко, даже увидеть твоего дедушку, Мередит, и затем …
- Он, должно быть, знал, - согласилась Мередит. - Он, должно быть, знал, мы все время искали жертву. И теперь он нанес поражение нам. А что если - Ее темные глаза, зажглись внезапной надеждой. - Бонни, ты не думаешь, что Кэролайн потеряла этот шарф в ночь вечеринки? И он только подобрал его?
- Нет. - Предупреждение гудело ближе, и Бонни прогоняла его прочь, не думая об этом. Она не хотела этого, не хотела знать. Но она была уверена относительно одной вещи: это не был блеф. Кэролайн была у Клауса.
- Что мы будем делать? - мягко сказала она.
- Я знаю то, что мы не собираемся делать - слушать его, - сказал Мэтт. - Попробовать решить это подобно господам, он ничтожество, а не джентльмен. Это - западня.
- Конечно это - западня, - сказала Мередит нетерпеливо. - Он выжидал, пока мы не узнали, как травмировать его, и теперь он пробует разделить нас. Но это не сработает!
Бонни наблюдала за лицом Стефана с нарастающей тревогой. Поскольку, в то время как Мэтт и Мередит с негодованием разговаривали, он спокойно сложил письмо и положил его в конверт. Теперь он перестал пристально вглядываться в конверт, его лицо, все еще было, равнодушным, не тронутым тем, что происходило вокруг него. И взгляд его зеленых глазах испугал Бонни.
- Мы можем сделать так, что это будет иметь неприятные последствия для него, - сказал Мэтт. - Правда, Стефан? Разве ты так не думаешь?
- Я думаю, - сказал Стефан тщательно, концентрируясь на каждом слове, - что я пойду в лес после наступления темноты.
Мэтт кивнул, и как защитник он начал было придумывать план: «Хорошо, ты идешь, отвлекать его. И тем временем, трое из нас…»
- Трое из вас, - продолжал Стефан так же, пристально смотря прямо на него, - идут домой. В кровати.
Наступила пауза, которая казалась бесконечной, для тугих нервов Бонни. Другие только уставились на Стефана.
Наконец, Мередит, осторожно сказала: «Что ж, будет трудно поймать его, в то время как мы находимся в кроватях, если он не достаточно любезен, чтобы самому посетить нас.
Это сломило напряжение, и Мэтт сказал, многострадально вздохнув: «Хорошо, Стефан, я понимаю, что ты думаешь об этом» - но Стефан прерывал его.
- Я мертв, серьезно, Мэтт. Kлаус прав; это – только между ним и мною. И он сказал, чтобы я прибыл один, или он повредит Кэролайн. Так что я иду один. Это - мое решение.
- Это - твои похороны, - вырвалось у Бонни, почти истерично. - Стефан, ты сумасшедший. Ты не можешь…
- Ну, так посмотри на меня.
- Мы не позволим тебе…
- Ты думаешь, - сказал Стефан, смотря на нее, - что вы могли бы остановить меня, если бы попробовали?
Эта тишина была неудобной. Уставившись на него, Бонни чувствовала, как будто Стефан изменился, так или иначе, в ее глазах. Его лицо казалось более острым, его положение, напоминало ей о мускулах гибкого, жёсткого хищника под его одеждой. Внезапно он оказался отдаленным, чуждым. Пугающий.
Бонни отвела взгляд.
- Давайте быть разумными, - сказал Мэтт, изменяя тактику. - Давайте успокоимся и поговорим об этом
- Нет, ничего обсуждать. Я иду. Вы – нет.
- Ты должен нам больше чем это, Стефан, - сказала Мередит, и Бонни чувствовала себя признательной за ее прохладный голос. - Замечательно, ты можешь порвать нас на кусочки; прекрасно и никаких споров. И это будет точка. Но, в конце концов, мы прошли вместе через многое, мы заслуживаем того, чтобы обсудить это прежде, чем ты уйдешь.
- Ты сказал, что это была борьба и девочек тоже, - добавил Мэтт. - Когда ты решал, что этого не было?
- Когда я узнал, кем была убийца! - сказал Стефан. - Именно из-за меня Клаус здесь.
- Нет! - закричала Бонни. - Ты заставил Елену убить Кэтрин?
- Я заставил Кэтрин возвратиться к Клаусу! Это - то, с чего всё началось. И я вовлёк Кэролайн; если бы это не было для меня, она никогда не возненавидела бы Елену, никогда не пошла бы с Тайлером. Я несу ответственность за неё.
- Ты только хочешь верить этому, - Бонни почти вопила. - Клаус ненавидит всех нас! Ты действительно думаешь, что он собирается позволить тебе уйти оттуда? Ты думаешь, что он планирует оставить в покое нас?
- Нет, - сказал Стефан, и поднял ветвь, прислонённую к стене. Он взял нож Мэтта из его собственного кармана и начал срезать пруты прочь, делая прямое белое копье.
- О, супер, ты уходишь на поединок, - сказал разъяренный Мэтт. - Разве ты не видишь, как это глупо? Ты идёшь прямо в его западню! - Он сделал шаг к Стефану. - Ты не можешь думать, что трое из нас не смогут остановить тебя!
- Нет, Мэтт, – послышался низкий голос Мередит через комнату. - Это не даст проку. - Стефан смотрел на нее, мускулы вокруг его глаз напряглись, но она только оглянулась назад, её лицо было спокойно. – Таким образом, ты настроен, встретить Клауса лицом к лицу, Стефан. Хорошо. Но прежде, чем ты пойдешь, по крайней мере, убедись, что ты сможешь бороться. - Было прохладно, она начала расстегивать горловину ее сделанной на заказ блузы.
Бонни чувствовала толчок, даже при том, что она предложила ту же самую вещь только неделей ранее. Но это была тайно, ради Бога, она думала. Только тепеь она пожала плечами. Публично или тайно, какая разница?
Она посмотрела на Мэтта, чье лицо отражало испуг. Тогда она увидела складку брови Мэтта и начало того упрямого выражения лица, которое имело обыкновение ужасать тренеров противоположных футбольных команд. Его синие глаза, посмотрели в ее, и она кивнула, вытянув подбородок. Без слов, она расстегнула молнию на легкой ветровке, которую она носила, и Мэтт стащил с себя футболку.
Стефан переводил взгляд с одного на другого из трёх друзей, мрачно раздевающихся в его комнате, пробуя скрыть свой собственный удар. Он покачал головой, белое копье было перед ним подобно оружию. «Нет».
- Не будь сопляком, Стефан, - выговорил Мэтт. Даже в беспорядке этого ужасного момента, кое-что внутри Бонни сделало паузу, чтобы восхититься его голой грудью. - Есть трое из нас. Ты должен взять много, но не повредить никому из нас.
- Я сказал, нет! Не для мести, и не для борьбы со злом! Не по любой другой причине. Я думал, что вы понимаете это. - Взгляд Стефана на Мэтта был ожесточен.
- Я понимаю, что ты собираешься умереть там! - закричал Мэтт.
- Он прав! - Бонни сжала губы. Предупреждение проходило через ее обороноспособность. Она не хотела впустить это, но у неё не было сил, чтобы сопротивляться больше. С дрожью, она чувствовала, что это нанесло удар через броню, и услышала слова в мыслях.
- Никто не может бороться с ним и выжить, - сказала она мучительно. - Это - то, что Викки сказала, и это верно. Я чувствую это, Стефан. Никто не может бороться с ним и выжить!
На мгновение, только мгновение, она думала, что он мог бы услышать ее. Тогда его лицо стало жёстким снова, и он холодно заговорил:
- Это - не ваша проблема. Позвольте мне волноваться об этом.
- Но если нет никакого способа победить - снова начал Мэтт.
- Это - не то, что сказала Бонни! - кратко ответил Стефан.
- Да, это! О чем, черт возьми, ты говоришь? - кричал Мэтт. Было трудно смотреть на то, как Мэтт выходит из себя, но то, что однажды потерянно было нелегко получить назад. - Стефан, достаточно.
- С меня тоже! - Стефан перешёл в рев. Бонни никогда не слышала от него такого тона. - Я болен от вас всех, болен от вашего препирательства и вашей бесхребетности - и ваших предупреждений, тоже! Это - моя проблема.
- Я думал, что мы были командой - закричал Мэтт.
- Мы - не команда. Вы - группка глупых людей! Не смотря ни на что, глубоко внутри вы только хотите прожить ваши безопасные короткие жизни в ваших безопасных маленьких домах, пока вы не отправитесь в ваши безопасные маленькие могилы! Я не такой как вы, и я не хочу быть таким! Я выносил вас так долго, потому что я хотел, но это - конец. - Он посмотрел на каждого из них и говорил преднамеренно, подчеркивая каждое слово. - Я не нуждаюсь ни в одном из вас. Я не хочу, чтобы вы шли со мной, и я не хочу, чтобы вы пошли после меня. Вы только испортите мою стратегию. Любого, кто действительно последует за мной, я должен буду убить.
И с одним последним тлеющим взглядом, он повернулся на пятках и вышел.

Дата добавления: 2015-07-25