ГЛАВА 7. — Ладно, Деклан, раздевайся.

— Ладно, Деклан, раздевайся.

Брюки упали на пол. Резкий свет очертил скульптурные мускулы под натертой маслом кожей. Трусы облегали самые ответственные участки, оставляя неприкрытой мужскую наготу во всей ее красе. Мэгги еще готовилась к сессии, а мысли ее уже работали вовсю, лихорадочно прикидывая наилучший способ получить нужный снимок, перебирая и тут же отбрасывая варианты. По приглашению итальянского дизайнера ей предстояло работать с представителями нового поколения манекенщиков, и им пока что недоставало профессионального опыта.

Чувствуя себя в своей стихии, Мэгги нажала на спуск затвора. На какое-то время все посторонние мысли отступили, и происходящее захватило ее целиком. В роли фотографа она всегда чувствовала себя лучше, чем в роли объекта для съемок, словно страсть к подглядыванию, таившаяся глубоко внутри ее, вырывалась наружу и обретала возможность с безопасного расстояния вторгаться во внутренний мир другого человека. Мэгги нравилось переходить границы и разрушать привычные ситуации, чтобы получить идеальный снимок, и она не отступала, пока не достигала своей цели.

Обливаясь потом в палящем свете ламп, она объявила перерыв и с жадностью припала к бутылке с водой. Визажист, работавший с ней, уже увел Карину, чтобы приступить к преображению. Мэгги до сих пор посмеивалась, вспоминая выражение лица девушки, когда она увидела на съемочной площадке полуголых мужчин. Таким бывает лицо женщины, которую запустили на тотальную распродажу дизайнерских моделей. Остается надеяться, что Карина обретет толику уверенности в себе, как следует повеселится, и Мэгги сможет благополучно вернуть ее Майклу в лучшем расположении духа.

Она вспомнила, как Майкл прижал ее к стене и рывком расстегнул блузу, как впивался ртом в ее груди… и при этом воспоминании задрожала всем телом. Внизу живота родился томительный жар. Что же это с ней происходит? В жизни ее так не заводил ни один мужчина. Влечение — да, было, но вот такая дикая, грубая, безумная похоть — никогда.

А впрочем, она сваляла дурака. Не сообразила, к чему дело клонится. Этот тип сбил ее с толку своими утешающими объятиями. Мужчины считали, что она терпеть не может телячьих нежностей, и, как правило, не ошибались, но разве кто-то из них даже пробовал обнять ее, не помышляя при этом о сексе?

Вчерашний поцелуй был еще хуже. Сладостный, нежный и многообещающий.

Может быть, если она переспит с Майклом, он больше не будет ее возбуждать. Обычно так и бывало. Может быть, одной бурной ночи хватит, чтобы изгнать из нее этого беса, и остаток недели она проживет спокойно, не чувствуя себя озабоченным подростком.

Мэгги допила воду и окинула изучающим взглядом троих стоявших в ряд манекенщиков. Безупречно сложенные тела. Лоснящиеся в свете ламп мускулы. Готовность показать себя. Чего же здесь не хватает?

Дерзкий авангардный фасон каждой линией подчеркивал оригинальность дизайнерского замысла… но если Мэгги не справится со своей задачей, эта модель ничем не будет отличаться от аналогичных изделий Кэлвина Кляйна и других дизайнеров. Будь она проклята, если допустит, чтобы ее работа оказалась второсортной! В раздражении Мэгги принялась покусывать нижнюю губу.

И вдруг лица всех троих манекенщиков разительно переменились. Мэгги замерла, затем осторожно оглянулась через плечо.

Ух ты!

Перед ней стояла Карина. Визажист сиял самодовольством, а Мэгги любовалась обликом девочки, превращенной его искусством в юную женщину. Лицо ее, покрытое тонирующей основой для макияжа, словно светилось изнутри, щеки отливали легчайшим персиковым оттенком, глаза обрели выразительность. Глянцевый блеск придал пухлым губам невинный и в то же время соблазнительный вид. Курчавые волосы были уложены вокруг лица аккуратными блестящими завитками, создавая эффект, который поневоле притягивал взгляд. Карина по-прежнему была в джинсах, но простенькая футболка сменилась ярко-красной свободной кофточкой поверх полупрозрачной рубашки, и этот наряд, подчеркивая пышность ее упругой груди, тем не менее оставался скромным.

Мэгги возликовала, увидев, что каждое движение Карины дышит уверенностью в себе. И, судя по реакции всех троих мужчин на площадке, эта уверенность была вполне обоснованной.

— Ты просто ослепительна, — проговорила Мэгги и, протянув руку, коснулась пальцами черных тугих завитков. — Тебе нравится?

— Поверить не могу, что я так выгляжу! — яростно закивала Карина.

— Я верю своим глазам, — улыбнулась Мэгги. — И мои парни, думаю, тоже.

Карина покраснела, переступила с ноги на ногу и украдкой покосилась на манекенщиков. Все трое были явно заворожены девушкой, которая до своего преображения не вызвала у них ни малейшего интереса. Мэгги подозревала, что невинность и соблазнительность — редкое сочетание, а уверенность, которая проявилась в Карине, была для мужчин словно песнь сирены. Нет зрелища более привлекательного, чем женщина, которая нравится себе самой. И все-таки было сейчас в их лицах что-то еще, цеплявшее внимание Мэгги, некое чувство, которое она редко замечала у мужчин, и…

Вот оно!

Сердце забилось так, что едва не выпрыгнуло из груди, но Мэгги, взбудораженная своей идеей, оставила это без внимания. Вот он — идеальный снимок! Прямо здесь, перед глазами.

— Иди со мной!

Мэгги схватила Карину за руку и потащила на съемочную площадку. Стремительно двигаясь, она принялась менять мизансцену, передвинула фотоаппарат и заново настроила освещение.

— Деклан, Роберто, Паоло, познакомьтесь — это Карина. Она будет сниматься вместе с вами.

— Что?! — пискнула Карина.

Мэгги поставила ее на краю площадки, направила лампы так, чтобы девушка оставалась в тени.

— Скрести руки на груди, вот так. — Она прислонила Карину к стене, помогла принять непринужденную позу. — А теперь смотри в окно — смотри так, будто мечтаешь о чем-то радостном и прекрасном. Не беспокойся, твое лицо будет расплывчатым, а на фигуру ляжет тень. Договорились?

— Но я не…

— Ну пожалуйста!

Карина едва заметно вздрогнула, но потом медленно кивнула. Лицо ее напряглось, стараясь принять нужное Мэгги выражение. Та проворно метнулась к манекенщикам и выстроила их в неровный ряд. Заметно было, что они слегка возбудились, но признаки возбуждения не смущали Мэгги — напротив, это было именно то, чего не хватало в снимке.

— Слушайте внимательно. Вы должны смотреть на нее. — Она указала на Карину, которая замерла, явно испытывая неловкость. — Представьте, как вы могли бы подойти к ней, подарить первый в ее жизни поцелуй, пробудить в ней женщину. Вот чего я от вас хочу. Начали!

Мэгги схватила фотоаппарат и нажала на спуск затвора. Выкрикивая указания, она лихорадочно металась по площадке в попытках уловить неуловимое… невинность… влечение… искушение. Речь была уже не только о том, чтобы продемонстрировать привлекательное нижнее белье. Снимок должен был веять подлинным, живым чувством.

Секунды текли, и Мэгги сосредоточилась, не замечая ничего вокруг. Наконец лицо Карины едва заметно дрогнуло. Губы ее сложились в легкую улыбку. Манекенщики шевельнулись, не сводя с нее глаз, а потом…

Щелк!

Готово.

Мэгги удовлетворенно вздохнула и позволила себе расслабиться.

— Закончили. Именно то, что надо.

Персонал и манекенщики разразились дружными одобрительными криками. Мэгги расплылась в счастливой улыбке, развернулась… и столкнулась нос к носу со своим «мужем».

Ой-ой!

Майкл был в черном костюме от Армани и васильково-синей, выглаженной до хруста рубашке с ярко-красным галстуком. От его фигуры веяло безупречной сдержанностью, чего нельзя было сказать о черных глазах — в них бушевала буря. С нарочитой неспешностью он оглядел Мэгги с головы до ног и снова устремил взгляд на съемочную площадку. Оттуда донесся звонкий смех Карины, и Мэгги, даже не оборачиваясь, поняла, что девушка, скорее всего, флиртует с Декланом. Мускулистым манекенщиком в узеньких плавках.

Ну и влипла же она…

Мэгги стало страшно, но она расправила плечи и выпрямилась, не желая поддаваться этому отвратительному чувству.

— Я все могу объяснить.

— Не сомневаюсь.

Сказано было тихо, почти шепотом, но от этого шепота Мэгги бросило в дрожь.

Отчего он кажется таким неотесанным, грубым? Словно подстрекает проникнуть под внешний лоск и обнаружить все эти замашки первобытного самца. Он вырос в достатке, в окружении любящей родни, практически не зная трудностей. Не то чтобы Мэгги это не нравилось, но мужчины с солидным уравновешенным прошлым, как правило, оставляли ее равнодушной и вызывали скуку. С Майклом все обстояло иначе. Ей понадобилась бы целая вечность, чтобы изучить его до донышка, и все равно он наверняка не переставал бы ее изумлять. По счастью, Мэгги и не намеревалась исследовать тонкости его итальянского темперамента.

— Ну, видишь ли, — спохватившись, затараторила она, — я решила на время работы с натурой отправить Карину сделать макияж, чтобы ей не пришлось глазеть на манекенщиков в нижнем белье, потому что знала, тебе это не понравится.

Голос Майкла хлестнул, точно плетью.

— И поэтому я увидел ее на площадке с теми самыми голыми манекенщиками. Потому что ты о ней позаботилась.

Мэгги поморщилась. Разговор поворачивался не так, как она рассчитывала.

— Ты не дал мне договорить. К тому же они не голые. Словом, у меня никак не получался нужный снимок. И тут появилась Карина. Она так радовалась своему преображению, стала настолько уверенней в себе… И вот тогда на лицах парней появилось совершенно невероятное выражение, правда невероятное. Мне никогда прежде не доводилось видеть у моделей такого целомудренного чувства… И я поняла, что просто обязана запечатлеть его на снимке, чтобы создать нечто новое и неповторимое.

— Целомудренного? — вскинул брови Майкл, и глаза его засверкали от бешенства. — Ты привлекла мою младшую сестренку к съемкам, чтобы на нее глазели голые самцы — и все ради того, чтобы запечатлеть на своем снимке целомудренность? Это и есть твои оправдания, Мэгги? Ты готова пожертвовать чем угодно, только бы заработать на рекламе?

Вот это да! Страх испарился бесследно. Да как он смеет? Мэгги презрительно фыркнула и вскинула голову:

— Они. Не. Голые. Ты перевираешь мои слова, Граф. Что касается жертв, то я многим готова пожертвовать ради настоящей любви. Даже притворяться твоей женой.

Майкл придвинулся совсем близко и прошипел ей в лицо:

— Ты не ради любви это делаешь, cara. Не забудь, что ты тоже получишь от этой сделки свою выгоду.

— Ну да, конечно! Извини, что из-за меня ты больше не сможешь вздыхать по моей невестке и пожирать ее издалека влюбленным взглядом!

У Майкла отвисла челюсть.

— Ты просто спятила! Я сто раз тебе говорил, что не влюблен в Алексу. Все это твои бредовые фантазии плюс потребность держать все под контролем. И при чем тут Карина и твоя потребность в самовыражении любой ценой?

— Я помещу Карину в тень. Никто и не разглядит ее лица. Я бы в жизни не стала втягивать ее в нечто неподобающее.

Майкла затрясло от бессильного бешенства.

— Ты это уже сделала!

— Майкл!

Карина с разгона влетела между ними и крепко обняла брата. Нежность и беспокойство, отразившиеся на лице Майкла, красноречиво говорили о том, что он понятия не имеет, как справляться с тем, что его маленькая сестренка неизбежно взрослеет.

— Майкл, ты видел меня на площадке?! — восторженно воскликнула она. — Я была настоящей фотомоделью!

— Ты была великолепна, cara. — Он бережно коснулся рукой блестящих черных завитков. — Откуда это?

— Мне сделали макияж. Ох, если бы ты видел, как Мэгги работает! Я никогда раньше не была на съемках, а это так классно! Теперь я, может быть, появлюсь в настоящей рекламе… И манекенщики такие славные ребята! Деклан пригласил меня поужинать с ним и другими парнями, и я…

— Исключено. — Брови Майкла угрожающе сошлись над переносицей. — Я рад, что эта поездка доставила тебе такое удовольствие, но съемки уже закончились. Ты не отправишься ужинать с мужчинами, которых увидела впервые в жизни. Кроме того, тебе сегодня нужно будет присматривать за детьми дяди Брайана.

Мэгги открыла рот, собираясь высказаться… но тут же закрыла. Нет уж, к черту, вмешиваться она не станет. На самом деле Карине она вовсе не невестка. Она не принадлежит к семье Майкла. Она ему не жена.

Глаза Карины сверкнули гневом.

— Я сижу с детьми дяди Брайана почти каждую субботу, а другие девушки ходят на свидания!

— Я не стану спорить с тобой на этот счет. — Майкл провел рукой по лицу. — А теперь будь хорошей девочкой, умойся, приведи себя в нормальный вид, и пойдем. Нам скоро нужно быть в консульстве.

Молчание.

Мэгги зябко поежилась. Плохо дело. Очень плохо. С чувством надвигающейся катастрофы она смотрела, как после этих слов лицо Карины вытянулось и потемнело. Девушка прижала трясущуюся руку к губам, чтобы удержать близкие рыдания, но голос ее все равно дрожал и срывался.

— Почему ты не можешь понять, что я уже не ребенок? Почему тебе нет дела до того, что хочу я? Лучше бы ты никогда не возвращался в Италию! — С этими словами она вышла из студии, и стало слышно, как вдалеке хлопнула дверь.

Мэгги закрыла глаза. Вот дерьмо!

Майкл помотал головой и разразился потоком итальянских ругательств. Бормоча себе под нос, он мерил шагами студию, и Мэгги старалась держаться от него подальше, потому что не знала, как сейчас поступить: то ли обнять его и утешить, потому что вид у него был чертовски несчастный, то ли влепить ему пощечину в надежде, что эта процедура его хоть сколько-то образумит.

В конце концов она приняла компромиссное решение.

Она метнулась наперерез стремительно шагавшему Майклу, и он с разгона едва не сбил ее с ног.

— Майкл…

— Что я такого сделал? А? Разве это плохо — запретить ей пойти на пьянку с компанией голых манекенщиков и навеки погубить себя? Мы одна из самых богатых семей в Италии. Она слишком молода! Ее могут похитить и потребовать выкуп. И почему она вела себя не так, как обычно? Она всегда присматривает за детьми Брайана и говорит, что ей это нравится. А теперь ей вдруг захотелось все бросить и шастать по городу, где ее может похитить любой подонок! Нет уж, дудки.

Мэгги поджала губы. Нелепость его высказываний потрясла ее до глубины души, и она едва сдержала порыв покатиться со смеху. Ее всесильный граф на самом деле брюзгливый отец семейства, не желающий смириться с тем, что его сестра ускользает из-под неусыпной опеки. Мэгги в двадцать один год сама распоряжалась своей жизнью, и никому дела не было, с кем она ужинает и ночует ли дома. Она кашлянула в ладонь и изо всех сил постаралась принять серьезный вид.

— Что ж, согласна. На пьянку я бы ее тоже не отпустила.

Майкл прищурился, словно говоря: «Вот только посмей надо мной потешаться».

Мэгги примирительно вскинула руки:

— Я понимаю, сидеть весь субботний вечер с четырьмя буйными племянниками — это потрясающе увлекательно, но девушку пригласил поужинать симпатичный парень, и ей очень хочется пойти. Разве можно ее в этом винить?

— Ты бы ее отпустила? — почто беззвучно спросил Майкл.

— Я бы ее отпустила, но на определенных условиях, — уточнила Мэгги. — Я тоже не настолько хорошо знаю этих ребят, чтобы разрешить Карине встречаться с ними одной. Зато у меня есть близкая подруга, которая может к ним присоединиться. Ее дочь — ровесница Карины, и думаю, они легко найдут общий язык. Я бываю у Сьерры всякий раз, когда прилетаю в Милан. Она из тех людей, которым я доверяю. Не знаю, свободна ли она сегодня, но могу позвонить. Она могла бы сопровождать Карину, а после ужина отвезти ее домой. Если Сьерра сегодня занята, я всецело соглашусь с тобой: Карину нельзя отпускать одну… Но по крайней мере ты покажешь ей, что пытаешься найти компромисс.

— И как только у мамы получается не выходить из себя? — чуть ли не застонал Майкл. — Карина всегда такая спокойная, сдержанная. Что с ней происходит? Почему она не хочет слушаться?

Мэгги смягчила свой голос:

— Почему ты прилагаешь все усилия, чтобы не дать ей повзрослеть?

Майкл поднял голову. На долю секунды в иссиня-черной глубине его глаз мелькнули боль и страх. Мэгги коснулась ладонью его твердой щеки — ей сейчас нужно было это прикосновение.

— Я обещал, что не подведу. — Он произнес эти слова едва слышным шепотом.

Сердце Мэгги сжалось, но она не отступила, твердо решив докопаться до сути.

— Кому обещал, Майкл?

— Своему отцу. Перед смертью. — Уверенность в себе, которую он всегда излучал, сейчас ощутимо поблекла. — Я в ответе за всю семью. За всех.

И Мэгги с беспощадной ясностью осознала, какое бремя несет он на своих широких плечах. Она и представить себе не могла, что кто-то способен так буквально воспринять чужие слова, но Майкл, похоже, твердо был убежден, что на нем лежит ответственность за любой успех или же провал его семьи. Безмерное напряжение, тяжкий гнет необходимости решать за всех своих родных поражали ее воображение.

Господи, она так долго жила, полагаясь только на себя, что и понятия не имела, как это — принимать нелегкие решения за других. Всякий другой мужчина из тех, кого она знала, в подобной ситуации умыл бы руки и ушел не оглядываясь. Всякий, но только не Майкл. Если кто-то стал частью его жизни, он никогда не оставит этого человека своей заботой.

Нестерпимое желание стать той самой женщиной, которую Майкл будет так страстно оберегать, вспыхнуло в сознании Мэгги, обожгло ее плоть и всколыхнуло душу. Каково это было бы — всецело, всем своим существом принадлежать ему?

От избытка чувств у Мэгги перехватило дыхание. Изысканный пряный мужской аромат дразнил ее обоняние, жар мужского тела, проникая сквозь одежду, обволакивал и обжигал. Отчаянно захотелось расстегнуть его рубашку и провести ладонями по обнаженной плоти, раздвинуть ноги и принять его в себя, чтобы наконец утолить глубинную беспредельную жажду… Вместо этого Мэгги отняла руку, которой касалась Майкла, и отступила. Иногда ей до смерти надоедало спасаться бегством, но, похоже, только это искусство она изучила в совершенстве.

— Если мы не дадим им возможности иногда совершать ошибки, как они научатся не ошибаться? — негромко произнесла она. — Карина тебя обожает. Ей только и нужно, что немножко больше свободы. — Мэгги помолчала. — Твоим родным повезло, что ты опекаешь и оберегаешь их. А теперь… давай-ка я позвоню Сьерре, и станет ясно, сумеем ли мы все исправить.

Она схватила смартфон и быстро набрала номер.

* * *

Майкл не сводил глаз с закрытой двери, дожидаясь, когда выйдет сестра. Dios, он заключен в аду, где все демоны женского пола и спасения для него нет. Да, с Венецией было нелегко, но, влюбившись в Доминика, она сразу угомонилась, и Майкл смог вздохнуть спокойно. Конечно, ее решение избрать профессию, не связанную с семейным бизнесом, вызвало нешуточную бурю, и он до сих пор досадует, что сестра так поступила, но это цветочки по сравнению с угрозой, которая нависла над целомудренной чистотой Карины.

Проще всего было с Джульеттой, которую парни не интересовали вовсе. Она стремилась сделать успешную карьеру и доказать, на что способна. Джульетта во многом напоминала ему маму, чья способность сосредоточиться на главном и обостренное деловое чутье по сути и создали «Ла дольче фамилиа». Да, отец сумел превратить семейную пекарню в сеть преуспевающих предприятий, но без маминой прозорливости и напористости он бы этого не добился.

Карина выросла совсем другой. Она всегда была «папиной малышкой» и обладала прозрачной легкостью духа, которая не была свойственна никому из Конте. Карина глубже чувствовала, видела то, чего не замечают другие, и отца тревожила ее способность отдавать безоглядно и без остатка.

Майкл отчетливо, как наяву, увидел сцену разговора с умирающим отцом. Услышал, как дает слово хранить и оберегать своих родных. Всегда заботиться о сестрах. И продолжить превращение семейной пекарни в преуспевающую сеть. О том, что он может потерпеть поражение, не было даже речи.

Капельки пота выступили на лбу Майкла, когда он окинул взглядом троих парней, слонявшихся неподалеку в ожидании Карины. Все они явно намного старше его сестры. Может, он спятил, когда согласился отпустить ее на ужин?

Майкл решительно направился к маленькому холодильнику, схватил бутылку воды и яростным рывком отвернул пробку. Его фальшивая женушка опять отличилась. Карина, его целомудренная сестренка, побывала на фотосъемках нижнего мужского белья и в руках визажиста, а теперь рвется на свидание с манекенщиками. И зачем только он привез сюда Мэгги?

А, ну да. Потому что она его «жена».

Погруженный в мрачные размышления, Майкл допивал воду и наблюдал за Мэгги. Когда она обернулась и взгляды их встретились, сердце его дрогнуло, и Майкла это разозлило. Он уже привык к тому, что между ними постоянно проскакивает искра, огонек влечения, который отражается в этих кошачьих зеленых глазах, искушая его перейти границы дозволенного. А с искушением плоти он уж как-нибудь справится.

В последнее время Майкла все чаще беспокоило другое.

Хуже всего была способность Мэгги преподносить ему сюрпризы. Он ожидал обнаружить в ее общении с группой манекенщиков некоторую близость, порожденную общим делом. Майкл никогда прежде не присутствовал на съемках и был заворожен ее наблюдательностью и непринужденными манерами. Поначалу его отвлекло то, что на площадке оказалась Карина, но вскоре он позабыл обо всем на свете, всецело поглощенный наблюдением за Мэгги. Она командовала съемками, нисколько не умаляя других участников процесса, но, напротив, поощряя совместную работу.

Да, она флиртовала. Женщина не может не флиртовать. Но чем дольше Майкл наблюдал за ней, тем чаще замечал детали, до тех пор скрытые под внешним обликом. Так, нырнув в прохладную толщу воды, обнаруживаешь в илистых грудах придонного мусора яркую веточку коралла.

Мэгги не допускала сближения.

Не в физическом смысле, конечно. Она регулярно прикасалась к манекенщикам, и Майкла даже передернуло, когда ей пришлось собственными руками подправить недвусмысленную выпуклость между ног манекенщика. Она смеялась, поддразнивала и подмигивала, обращая неприличные намеки в шутку. И все же отчужденный холодок окружал ее, словно колючая изгородь, ощетинившаяся острыми шипами. Смотреть, но не прикасаться. Прикасаться, но не давать волю чувствам. Эмоции Мэгги были загнаны в угол и туго стянуты смертельным узлом самообладания. Однако, когда она смотрела на Майкла, казалось, ее одолевает желание изменить своим правилам. И он хотел того же.

Но что, если Мэгги его оттолкнет? Гордость, уязвленная отказом на первом свидании, нелепая убежденность в том, что он влюблен в ее лучшую подругу, — все обстоятельства как нарочно сложились в огромное увесистое «НЕТ».

Если только он сам не возьмет то, что ему нужно.

Стройную фигурку Мэгги ладно облегали узкие черные брюки, того же цвета длинная блуза без рукавов и босоножки на невероятно высоких каблуках выразительно подчеркивали грациозность ее движений и соблазнительность форм. Роскошная грива каштаново-рыжих волос словно забавлялась игрой в прятки, то скрывая, то вновь обнажая точеную шею, нежный полуовал щеки и изящный, чуть длинноватый нос, всегда высокомерно задиравшийся в присутствии Майкла. Для его итальянской натуры не было ничего слаще, чем стать тем принцем, который возьмет штурмом эту неприступную крепость. Есть ли на свете другая женщина, которая вызывала бы в нем подобные чувства?

Он хотел ее!

Погруженный в свои мысли, он вздрогнул, услышав оклик: «Майкл!» Мэгги указала на свой телефон, затем жестом поманила его к себе:

— Ну что ж, Сьерра сегодня ничем не занята. Она может чуть погодя приехать сюда, а позже вечером отвезти Карину домой. Ты можешь на нее положиться. Впрочем, решать тебе.

Сердцебиение Майкла участилось при мысли о том, чтобы отправить сестру на ужин в компании троих мужчин и совершенно незнакомой ему женщины. И все-таки Мэгги в чем-то была права. Что, если сейчас он не разрешит Карине испытать нечто новое, а потом она наделает глупостей? Майкл не мог позволить себе ошибиться. Слишком уж большое значение имели для него благополучие Карины и обещание, которое он дал отцу.

— Мэгги, — сказал он, — я могу доверить этой женщине свою сестру?

Странное выражение промелькнуло на миг в глазах его поддельной жены. Воспоминание о давней боли, а вслед за тем — сожаление.

— Да. Я не стала бы предлагать для Карины то, что может ей навредить. Я хорошо знаю Сьерру, и она не допустит, чтобы с твоей сестрой случилось что-то плохое.

Майкл кивнул:

— Тогда уславливайся с ней, а я поговорю с Кариной.

— О чем это ты со мной поговоришь?

Майкл обернулся и увидел перед собой сестру. Подбородок дерзко вскинут. Глаза блестят. Макияж она оставила, но даже Майкл вынужден был признать, что он гораздо лучше недавней боевой раскраски. Сейчас Карина выглядела естественно освеженной. Такой, как всегда, только гораздо лучше.

— Мэгги договорилась, что ее подруга будет тебя сопровождать, — ответил он вслух.

— Dios! — ахнула Карина. — Это не шутка? Ты и вправду меня отпустишь?

— На определенных условиях, — поднял руку Майкл. — Ты будешь регулярно посылать сообщения и извещать меня, где находишься. Сьерра будет присматривать за тобой и после ужина отвезет тебя домой. И прежде чем вы отправитесь ужинать, я потолкую вот с ними. — Он ткнул пальцем в сторону манекенщиков, которые уже натягивали джинсы и футболки и приводили в порядок свои модные прически. — Capisce?

— Si, grazie, Майкл! — яростно закивала Карина. Лицо ее сияло таким счастьем, что в груди у Майкла потеплело.

— Фотографии готовы, — сказала Мэгги.

Вместе с ней Майкл и Карина подошли к небольшому компьютеру. На мониторе один за другим мелькали снимки. Майкл слушал, как Мэгги комментирует их, отмечая проблемы и недочеты, то, что ей нравилось, и то, что ее не устраивало. Ее суждения, смелые и по-хозяйски уверенные, привели его в полный восторг. Майкл высоко ценил энергичных, умеющих работать женщин и всегда мечтал о том, чтобы такими качествами обладала его будущая жена. К сожалению, многие женщины из тех, с кем он встречался, предпочли бы безбедно существовать под его опекой, а Майкл, хотя и вырос в семье с патриархальным укладом, желал увидеть в своей жене нечто большее. Ему нужна была женщина с характером.

На мониторе возник очередной снимок — и все замерли. Майкл затаил дыхание.

— Вот оно! — прошептала Мэгги. — Получилось!

Майкл завороженно смотрел на снимок. Карина, прислонившись к стене декорации, смотрела в пространство. Фигура ее, наполовину скрытая в тени, была размытой, светящейся. Черты лица скрыты взметнувшейся волной густых кудрявых волос, сжатые губы выдавали затаенную мечту о чем-то невидимом… но близком.

Трое мужчин, замершие позади нее, размещались так, чтобы наилучшим образом показать рекламируемую модель, однако в их позах не было ни грана искусственности. Зачарованные Кариной, они, казалось, приросли к полу, словно вдруг увидели ангела, и на их мужественных лицах явственно отражалось желание. Почти неприкрытая нагота мужских тел отступала перед неявным порывом, который выражали их позы, побуждая стороннего зрителя замереть и пристальнее вглядеться в снимок.

Постановщик восторженно присвистнул и хлопнул ладонью по открытой ладони Мэгги. Наклонив голову к плечу, она взглянула на Майкла:

— Ну как, можно мне использовать этот снимок?

Карина помотала головой, не сводя глаз со снимка, словно загипнотизированная.

— Мэгги, как ты это сделала? — с благоговейным трепетом прошептала она. — Он просто… прекрасен!

— Такая у меня работа, — тихо засмеялась Мэгги. — Но, дорогая моя, без тебя этого снимка не было бы. Не он, а ты прекрасна.

Майкл смотрел, как сестра порозовела и повела плечами в смущенном восторге. Он едва заметно шевельнулся, словно собирался что-то сделать, но вовремя остановился. Как сумела Мэгги так точно понять, что нужно его сестре? Да, она тоже женщина, но ведь Мэгги подчеркивала, что ей чужды обычные женские интересы: готовка, сплетни, дети, житейские сценки. И все же она сказала Карине комплимент, который шел от самого сердца, без малейшего намерения польстить или сфальшивить.

Майкл наклонился к Карине и поцеловал ее в макушку. Потом заглянул в глаза девочки, которая стала взрослой:

— Знаешь, она права. Ты прекрасна. И — да, Мэгги, ты можешь использовать этот снимок.

От нахлынувших чувств у Майкла перехватило дыхание, и он, порывисто отвернувшись, поспешил уйти вглубь коридора. Будь он проклят, если ему сейчас не нужно побыть одному, чтобы овладеть собой.

Дата добавления: 2015-07-25