Жилищный вопрос

Только семь процентов земли в Израиле находится в частном владении, тогда как хозяином всей остальной земли является государство. Каждый неиудей, желающий приобрести земельный участок или квартиру, вынужден соглашаться фактически лишь на аренду того или другого. Но и подобная аренда неосуществима без специального разрешения государственного земельного управления.

Любое заявление в земельное управление по сути дела индивидуально и конфиденциально, но любому жителю Израиля понятно, что смысл этого специального разрешения в объединении и расширении исключительно иудейских земель, имеющих немалую торговую и жилищную ценность.

Одновременно с тем, в противовес заявлениям неиудеев, заявления иудеев на покупку земли рассматриваются постоянно и только с положительным результатом.

Некоторые русские христиане, вечно озабоченные проблемой жилья, жалуются на то, что практически невозможна аренда частной жилплощади и получение государственной квартиры в том случае, если они не скрывают своего вероисповедания.

Когда владельцам квартиры становится известно, что предполагаемый арендатор христианин, они ему тут же отказывают. В случае с государственным жилищным фондом дело обстоит несколько иначе. Государственный чиновник не скажет: «Вы христианин, и потому не можете претендовать на квартиру». Заявление христианина будет просто оставлено без ответа и «потеряно». В лучшем случае, христианину будет предоставлено обоснование для отказа. Скажем, недостаток жилищных фондов и т.д.

Что касается владельцев частных квартир, то невозможно ничего предпринять, так как нет законодательства, воздействующего на них. Рассмотрим пример. Русская христианская семья, требующая справедливости в решении жилищного вопроса, была сначала выселена из кибуца, а затем из гостиницы для репатриантов, частично оплачиваемой государством, поскольку была определена как «семья православного священника». Если же речь идет о выселении представителей христианского вероисповедания с земельных участков, то некоторая практическая зашита возможна. Позволительно обратиться в мировой суд, но рассчитывать на эффективные средства судебной зашиты этим истцам не приходится, поскольку не существует организации, которая бы предотвращала выселение неиудеев. Христианам следует учитывать тот фактор, что отношение к ним со стороны иудеев диктуется долгой памятью о погромах н преследованиях евреев в Европе. Опять же, большинство христиан, живущих в Израиле, большинство христиан, живущих в Израиле, — палестинцы, которые считаются политически неблагонадежными.

Так как жилищное строительство для неиудеев тайно лимитировано, то христианская семья, если она имеет средства для аренды, вынуждена снимать квартиру в неиудейских районах, главным образом в арабских, где существует крайне ограниченное количество приемлемого для съема жилья.

В отличие от заявления общества МАОЗ, мы приводим заявление госпожи Линды БРАЕР с большими натяжками и весьма неохотно не потому, что ее замечания и наблюдения неверны, а потому, что она критикует расизм в Израиле с позиций анти-иудаизма, а, значит, неизбежно антисемитизма. Почему? Потому что нигде не делает оговорки, что христиане или мусульмане (или прочие неевреи) — единственные жертвы расизма государства Израиль. Между тем ей прекрасно должно было быть известно, что все, о чем она пишет, практикуется не только против неиудеев, но и против евреев из бывшего СССР, как если бы они все поголовно были неиудеями. Нам кажется, что это указывает на антисемитскую позицию, хотя, возможно, мы не знаем подробностей регламента и условий, влиявших на создание этого документа.

Заявление мэтра БРАЕР позволяет лучше понять, что государство Израиль относилось в 1989 — 1996 (и все еще относится) к иммигрантам из бывшего Союза — евреям, — как к неевреям, как к врагам, которых надо уничтожать, дискриминировать, искоренять, повсюду ущемляя их права. Полное юридическое бесправие этих людей, произвол и мошенничество хозяев сдаваемого им в аренду жилья, типичные случаи нападений на них соседей и хозяев квартир, избиений, оскорблений, издевательств, причинения ущерба их имуществу, нарушения неприкосновенности жилища и всех элементарных их человеческих прав — являются политикой государства Израиль, организовавшей, поддерживавшей и провоцировавшей все это.

В высшей степени показателен отрывок из хранящегося у меня заявления просителя статуса беженца в Канаде Гены Тучинского, который в нем писал (перевод с английского): «Я бывал и жил в нескольких странах, и никогда не видел, чтобы соседи вмешивались в дела друг друга. В Бельгии, Германии, Франции, Великобритании соседи, живущие в съемных квартирах, как правило не знают друг друга, сталкиваясь иногда в дверях или на коридоре без попыток познакомится. Между ними не бывает конфликтов, иногда — очень редко — возникают быстро улегающиеся споры по поводу громкой музыки или вечеринки. В Израиле соседи лезут к тебе в душу, они обязательно должны выяснить, кто ты, все твои паспортные и биографические данные. Мне это напоминает сталинскую эпоху, когда повсюду были глаза и уши, все находилось под полным контролем невидимых органов и армии стукачей. Повсюду в Москве были тысячи добровольных и штатных доносчиков, какие подслушивали, подсматривали и немедленно доносили.

По рассказам мамы я знаю, что в сталинских коммунальных квартирах все знали, что ты ешь за обедом, что ты покупаешь в магазине, сколько у тебя висит в шкафу платьев, когда ты занимаешься любовью. Это было, так же, как в Израиле, сделано не потому, что невозможно было строить отдельных квартиры, с отдельными туалетами и кухнями, но для того, чтобы лишить людей частной жизни, чтобы они всегда находились на глазах друг друга, чтобы не было возможности хотя бы минуту находиться наедине с собой или с тем, кто тебе дорог или любим, без свидетелей. Каждый израильский дом — это такая вот сталинская коммунальная квартира, где все друг за другом подглядывают, подсматривают, и сами дома так специально спроектированы, чтобы лишить их жителей частной жизни...]

Всего, что уже написано нами, вполне достаточно, чтобы охарактеризовать (как это сделали до нас прямо или косвенно Эфраим Меламед, Александр Орловский, Марк Горин [Ханан ГОЛЬД, Рейн МАРКУС, Элиэзер ЛЕВИН, Барух МАОЗ, Линда БРАЕР] и др. [— равно как и Комиссия по Правам Человека ООН /смотрите отчеты за 1998-1999 годы/]) жилищную политику Израиля как преступную, а тех, кто непосредственно занимается ей (ответственен за нее), преступниками. Людей, не имеющих собственного жилья, попросту заставляют /а не только вынуждают экономическими методами/ приобретать жильё по грабительским ценам лишь потому, что они «попались» в Израиль.

Мало того, что на оплату искусственно завышенной стоимости съёмного жилья уходит зарплата /не самая низкая/ молодого мужчины — каждый месяц!, — к этому в районах наибольшего скопления русскоязычных иммигрантов еще и введены неправдоподобно высокие муниципальные. налоги на жильё, которые почти невозможно оплатить на только тому, кто платит за съём квартиры и которые хозяева квартир повсеместно (опять же — пользуясь израильскими дискриминационными законами) заставляют оплачивать жильцов.

Почему квартиросъёмщики должны платить налоги за хозяев квартир, должны платить за уборку и благоустройство территории, за ремонт жилья, владельцами какого не является?! И за съем которого и так платят непомерно завышенные, грабительски высокие суммы! Ведь во всём мире муниципальный налог платит тот, кто владеет жильём, сдает он его либо не сдает. Более того, в ряде стран или районов (или в отдельных домах — билдингах — на съем) принято, чтобы владелец жилья оплачивал расходы на воду и электричество! В Израиле же, где, наверное, самые высокие в мире цены на воду и электричество, все расходы оплачивают жильцы!

Как объяснить, что в Израиле всё не так, как в большинстве более ни менее развитых стран? Очень просто: государство и является в чем-то вроде представителя (кооператива) тех самых владельцев квартир, что сдают жилье квартиросъёмщикам, и это оно руками квартировладельцев грабит их, заставляя платить налоги за владельцев квартир. Это оно — государство — является чем-то вроде управляющего для строительных компаний (кабланов), которые его руками не допускают никакого альтернативного их узаконенному грабежу строительства, из его кармана как из своего достают деньги на покрытие затрат на непродающиеся квартиры!

Язык не поворачивается назвать этот грабёж, это силовое давление в чистом виде экономическим давлением. Это силовое, а не экономическое давление, им государство не только стремится, как можно более основательно грабить иммигрантов в пользу квартирных хозяев, но и вынудить последних приобретать собственное жильё по баснословным, грабительским ценам.

Однако, рвение властей силой заставить людей покупать жильё по грабительским ценам не ограничивается невероятно высокими ценами на съем жилья плюс астрономическим муниципальным налогом, который заставляют платить квартиросъёмщиков. В одной из передач радио «РЕКА» прозвучало следующее: из центра абсорбции Сохнута намерены выселить более 300 человек /Кирьят-Ям/, у которых нет никаких средств к существованию и нет денег для съема жилья. Позже, один из моих знакомых рассказал, что в газете прочитал о выселении тех людей. Что с ними стало, одному Богу известно. Однако, известно, что каждому из них было предложено было на льготных условиях получить «'машканту» (ипотечную ссуду) на приобретение жилья на «льготных условиях, и то, что у них нет никакой возможности потом выплачивать эту ссуду, не смутило предлагавших.

То же самое произошло в Иерусалиме, в подобном центре абсорбции, а так же в гостинице, где были временно расселены тысячи русскоязычных иммигрантов. В сентябре 1992 г. в этой гостинице в Иерусалиме, где жили русскоязычные иммигранты, произошёл пожар. Пожар стал завершением конфликта между русскоязычными иммигрантами с одной стороны — и Сохнутом вместе с администрацией гостиницы, с другой. Характерно и то, что жители этой гостиницы проводили за день до пожара очередную акцию протеста. Вспомним, что аналогичные пожары происходили во многих подобных гостиницах в период наиболее острых конфликтов, во многих палаточных городках, стихийно возникавших в ответ на грабительские квартирные цены в 1991 — 92-м годах.

Правительство боролось с ними не только с помощью поджогов, но также и снося их с помощью бульдозеров и полиции. В сотнях палаточных городков жили тысячи людей, считавших, что не в состоянии купить или снять (арендовать) квартиру, и требовали у правительства дешёвого жилья.

Один из таких палаточных городков вырос в Тель-Авиве, в районе площади Кикар-Га-Медина. У людей, поставивших этот городок, появился свой лидер, уже упоминавшийся Александр Орловский. Вот что произошло вскоре, согласно его рассказу. Полиция оцепила палаточный городок и, без предупреждения, не сообщая, по какому праву это делается, не говоря, на основании каких законов и кто принял такое решение, принялась рвать палатки и выбрасывать из них людей. На палатки пошли бульдозеры, прямо на них, гусеницами давя все, и, если бы сонные люди (а ведь многие из них спали) не выскочили из палаток, они были бы раздавлены бульдозерами. Полиция избила тех, кого захотелось избить, были аресты и задержания.

[Вот как позже описал это и другие события сам Александр Орловский:

Дата добавления: 2015-07-25