Структурно-композиционные особенности книги

ДЖОРДЖА ГЕРБЕРТА «ХРАМ»

М. Р. Чернышов

Уральский государственный университет им. А. М. Горького, Екатеринбург

Джордж Герберт (1593—1633) – один из наиболее известных и видных английских лириков XVII века, его творчество – неотъемлемая часть классического наследия английской литературы. В западном литературоведении творчество Герберта – популярнейший предмет изучения: ему посвящено более полусотни только монографических исследований. Такое пристальное внимание обусловлено, в частности, недвусмысленной нацеленностью поэта на эксперимент в области стихотворной формы. Единственная книга Герберта, в последние годы жизни ставшего, как и Джон Донн, священником, – сборник религиозных стихов «Храм» («The Temple») – по его собственным словам, содержит «изображение множества конфликтов, в которые моя душа вступала с Богом, прежде чем я сумел подчинить свою волю воле Господа моего Иисуса»[1]. Один из самых интересных аспектов поэтики Герберта – структура и композиция «Храма».

В большинстве изданий, претендующих на полноту, «Храм» представлен в виде «трилогии», начинающейся дидактическим, в стиле проповеди, стихотворением в 432 строки «Паперть» (“The Church-Porch”) и завершающейся тоже объемным, в 279 строк, стихотворением «Воинствующая Церковь» (“The Church Militant”), посвященным истории христианства. Между ними помещается основной корпус книги – более полутора сотен лирических стихотворений, объединенных заголовком «Церковь» (“The Church”). Сам поэт не оставил никаких обоснований этой структуры, и у критиков была полная свобода домыслов и догадок по поводу ее значения и даже для сомнений в ее трехчастной организации.

Самое очевидное решение – пойти от заглавия всей книги. Символика храма многозначна, но долгое время для объяснения структуры сборника считали достаточным первое – архитектурное – значение. Перед входом в «Церковь» на «Паперти» читателя наставляют, как следует вести себя внутри, и очищают, кропя святой водой с помощью специального инструмента («Паперть» имеет подзаголовок «Perirrhanterium», одно из названий кропила). Здесь автор настолько последовательно выдерживает архитектурную метафору, что краткий вывод из долгих поучений дает в отдельном маленьком стихотворении “Superliminaire” (притолока над входом). В самой «Церкви», где описаны перипетии религиозной жизни лирического героя-христианина, есть несколько стихотворений, посвященных деталям церковного интерьера: «Алтарь», «Церковный пол», «Церковные окна»… Все это казалось явным свидетельством того, что замысел Герберта целиком посвящен архитектурной метафоре. И лишь в XX веке, когда ученые вплотную занялись формой его поэзии, было замечено, что «Воинствующая Церковь» совсем этой метафоре не соответствует: в композиции церковного здания нет соотносимого с ней элемента.

Появилось множество версий символического обоснования трехчастной структуры книги. Дж. Д. Уокер возвел ее архитектонику к трем составным частям древнееврейского храма: «Паперть» - внешний двор, «Церковь» - святилище, «Воинствующая Церковь» - святая святых[2]. Л. Л. Марц связал ее с концепцией Бонавентуры о трех этапах активной жизни христианина: 1) очищение своей души; 2) созерцание; 3) помощь ближнему[3]. В. Карнс выдвинул гипотезу «религиозно-эстетического цикла» усвоения человечеством Слова Божьего, состоящего из трех циклов (которым, по его мнению, соответствуют три части «Храма»): 1) нисхождение Божественного Слова в видимых образах; 2) его вербальное переоформление через светское слово, молитвы и стихи; 3) воссоединение светского слова с Божественным[4].

Эти трактовки, а также концепции Ст. Стюарта, Ст. Фиша, Б. Левальски[5] и некоторых других, при всех их различиях, имеют общий недостаток. Во всех довольно убедительно обрисовывается новый аспект связи «Паперти» и «Церкви», но для присоединения к ним «Воинствующей Церкви» приходится прибегать не просто к натяжкам, а к явно голословным утверждениям. Дело в том, что в этом стихотворении история христианства подается скорее в сатирическом виде. Пафос его – скептический, главная тема – всесилие греха, подчиняющего себе все перечисляемые здесь достижения и завоевания церкви.

То, что последняя часть «Храма» очень сильно отличается от двух других, было замечено давно, прежде всего издателями. Один из них даже поместил ее в другом томе, другие в комментариях отмечали, что она может и не иметь отношения к «Храму». Некоторые литературоведы пытались обосновать двухчастную структуру книги. Наиболее интересной из этих попыток является статья Л. Э. Джонсон[6], автор которой начинает с того, что последовательно опровергает концепции, интегрирующие «Воинствующую Церковь» в состав «Храма», на основании неорганичности пессимизма первой для общего пафоса и особенно финала книги. Но особенно любопытны ее формальные доводы.

Рукописей самого Герберта не сохранилось. Основными источниками текста «Храма» является первое посмертное издание (1633), осуществленное близким другом поэта Н. Ферраром, и два списка неясного происхождения. Текст одного почти совпадает с первым изданием, ныне этот манускрипт хранится в Бодлеянской библиотеке Оксфорда и литературоведами обозначается буквой B. Второй список в XVIII веке попал в лондонскую библиотеку доктора Уильямса (W). В него входит около 40% от состава первого издания, поэтому он считается ранним вариантом сборника. «Воинствующая Церковь» входит в оба. Джонсон обратила внимание на некоторые различия между списками и изданиями. Во всех изданиях «Храма», начиная с первого, дважды повторяется слово FINIS (конец): после стихотворения «Love», завершающего «Церковь», и после «L’Envoy», замыкающего «Воинствующую Церковь». Но в обеих рукописях наличествует только первый FINIS – видимо, второй вставлен издателями. После первого же в рукописи следуют заключительные слова «Церкви»: «Glorie be to God on High, and on earth peace, good will towards men» («Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение»). После этого, полагает Джонсон, какие-либо добавления излишни. И, наконец, тот факт, что в рукописи B «Воинствующая Церковь» отделена от «Церкви» пятью чистыми листами, является, по ее мнению, явным доказательством того, что Герберт и не помышлял о включении ее в состав «Храма».

В итоге Джонсон выстраивает следующую гипотезу замысла всего сборника. Герберт решил составить книгу своих английских стихов (он писал их также на латинском и греческом). В основную ее часть вошли небольшие лирические стихотворения. Но ему хотелось также сохранить два более крупных стихотворения, которые, как убедительно доказал издатель Хатчинсон, были написаны раньше. Одно из них он назвал «Паперть» и объединил с центральной частью общим заглавием «Церковь». Другое же в это единство никак не вписывалось, и тогда он поместил его в конец книги, отделив от «Храма» словом FINIS и пятью чистыми листами.

Еще более радикальное разрушение «Храма» производит Д. К. Шугер[7]. Она утверждает, что по характеру изображения личности «Паперть» стоит нисколько не ближе к «Церкви», чем «Воинствующая Церковь». Все три части представляются ей одинаково несовместимыми друг с другом, ибо рисуют разные сферы человеческого опыта: социальную, духовную и историческую. Однако эта исследовательница использует чисто культурологический подход и не применяет филологических методов, тем более анализа формы.

Более правомерной представляется нам концепция Э. Миллера[8]. Он видит в «Храме» двухчастную структуру, которую возводит к двум составным частям литургической службы. Литургии Оглашенных, т.е. непосвященных, нуждающихся в наставлении и проповеди, соответствует «Паперть»; Литургии Верных, во время которой совершается таинство Евхаристии, - «Церковь», где евхаристические образы составляют существенную часть всей образной системы. Что же касается «Воинствующей Церкви», то это стихотворение выходит за рамки литургической традиции и, видимо, является подражанием библейскому жанру пророчества. Действительно, мы находим в ней не только обличение недавнего прошлого (в духе, с одной стороны, Лютера, с другой – библейских Книг Пророков), но и попытку предсказать будущее – в частности, распространение христианства в Америке (о переселенцах с «Мэйфлауэра», очевидно, было уже известно). Таким образом, Миллер утверждает принципиальное отличие третьей части «Храма» от первых двух, но при этом не видит необходимости вырывать ее из книги совсем.

Из вышеизложенного ясно, что попытки органично соединить «Воинствующую Церковь» с первыми частями книги на основании ее содержания критики не выдерживают. Тем не менее, мы полагаем, что Герберт стремился создать именно трехчастную структуру. Связь между двумя последними частями гораздо слабее, чем между первыми двумя, однако она есть, и мы попытаемся это доказать, оспорив доводы Л. Э. Джонсон.

В B действительно нет слова FINIS после «Воинствующей Церкви». Но, как убедительно показал текстолог Дж. М. Патрик[9], первое издание «Храма» 1633 года осуществлялось вовсе не по этой рукописи, а по другой, несохранившейся и, очевидно, наиболее авторитетной копии. Таким образом, совсем не очевидно, что второй FINIS вставлен издателем, а не автором. Первый же FINIS, а также заключительное слово «Glorie be…» относятся явно не ко всему «Храму», а к «Церкви» как к центральной и самой объемной части.

Как ни странно, никто из авторов доступных нам работ не заинтересовался структурной функцией уже упомянутого стихотворения «L’Envoy», следующего за «Воинствующей Церковью» и замыкающего всю книгу. Слово, вынесенное в заглавие, обычно употребляется в значении «заключительная строфа поэмы». «L’Envoy» действительно продолжает отчасти тему «Воинствующей Церкви» (могущество греха) и по содержанию, несомненно, с ним связано. Однако формальные показатели делают связь с «Церковью» еще более тесной. Это и короткий стих, и лирический размер – хорей («Воинствующая Церковь» написана традиционными для эпоса двустишиями пятистопного ямба), и типичная для «Церкви», но совсем не характерная для «Воинствующей Церкви» метафорика, и форма непосредственного обращения к Богу, и, наконец, прямая текстуальная перекличка: «L’Envoy» начинается той же строкой, что «Praise» в составе «Церкви».

На наш взгляд, это не оставляет сомнений: «L’Envoy» было написано специально для того, чтобы присоединить «Воинствующую Церковь» к «Церкви». Это подтверждает и заключительное слово»: «Blessed be God alone,/ Thrice blessed Three in One» (Будь благословен Единый Бог, Троица единосущная и нераздельная). Герберт в «Храме» нечасто говорит о тринитарной доктрине. Здесь же, в самом конце сборника, это явно должно напомнить читателю, что книга состоит из трех частей.

Все же Герберт не мог не видеть, что «Воинствующая Церковь» слишком сильно отличается по своей идее от первых двух частей. Зачем же он включил ее в состав «Храма»? Нам представляется, что это было сделано из религиозно-эстетических соображений. На наш взгляд, идея «Храма» возникла у Герберта тогда, когда значительная часть лирических стихотворений была уже написана. Две крупные вещи, как показал публикатор одного из самых авторитетных изданий Герберта Ф. Хатчинсон[10], были написаны еще раньше, до расцвета лирического таланта поэта. По первоначальному замыслу, видимо, «Храм» должен был состоять из двух частей. Это можно объяснить как отражение структуры и литургии, и церковного здания, хотя последнее правдоподобнее, ибо эта версия подкреплена четырьмя заглавиями. Двухчастный «Храм» обладал почти идеальным единством и смысловой завершенностью. Продолжения не требует не только заключительное слово, как пишет Джонсон, но и последнее стихотворение «Love», рисующее окончательное единение души с Богом на небесах. Но этого оказалось мало.

Совершенной форме религиозный поэт эпохи барокко Герберт придавал огромное значение, это отмечают все исследователи его творчества. Очевидно, структура, состоящая из двух неравнозначных частей, не давала ему ощущения формальной завершенности и символической насыщенности; для этого требовалась третья часть, так как именно цифра 3 обладает религиозно-символическим смыслом (Троица). К. Линч уподобляет форму «Храма» не архитектуре, а другому виду визуального искусства – живописи, а конкретно – жанру триптиха, где три составные части могли быть по содержанию почти не связаны между собой[11]. Существовал в религиозной живописи и жанр диптиха, но в нем обе части должны были быть равны по объему и форме, чтобы их можно было складывать, закрывать, как книгу. Этому условию «Паперть» и «Церковь» не удовлетворяют. В триптихе же первая и третья части меньше второй, центральной. Вполне допустимо предположить, что в момент подготовки книги из двух частей у Герберта возникла ассоциация с живописью, и это потребовало третьей части, приблизительно равной по объему первой, чему вполне соответствовала «Воинствующая Церковь». Можно возразить, что триптих тоже закрывался, т. е. первая и третья части, равные между собой, были вдвое меньше центральной, а окончательный вариант «Храма» этой пропорции не отвечает. Но пять чистых листов перед «Воинствующей Церковью» компенсировали недостаток ее объема по сравнению с «Папертью», а ранняя рукопись W свидетельствует о том, что замысел был воплощен в форму еще тогда, когда «Церковь» составляла менее половины от своего окончательного объема и вполне соотносилась в этом с первой и третьей частями. Присоединив последнюю к «Храму», Герберт достиг формальной завершенности ценой смыслового единства.

Не следует переоценивать писательские способности Герберта. Он был замечательный лирический поэт и хороший священник, блестяще образованный (не только окончил Кембридж, но несколько лет занимал в нем должность официального оратора) и истово верующий человек, но чувство эстетической меры было в нем развито, очевидно, недостаточно: его победила идея совершенной божественной формы.

Итак, мы пришли к выводу, что традиционное трехчастное деление «Храма» соответствует замыслу автора. Первые две ее части связаны архитектурной метафорой: на паперти путем проповеди и наставлений совершается очищение того, кто собирается войти в церковь для общения с Богом. Третья часть не имеет содержательной связи с первыми двумя, и смысловое поле символа «храм» (включающее в себя, например, очень актуальные для Герберта значения «человек», «человеческое сердце») на нее не распространяется. Об ее принадлежности к книге говорят лишь формальные показатели.

[1] Цит. по: Горбунов А. Н. Джон Донн и английская поэзия XVI–XVII веков. М., Издательство МГУ, 1993. С. 153.

[2] Walker J. D. The Architectonics of George Herbert’s “The Temple” // The Journal of English Literary History. 1962. v. 29. N3.

[3] Martz L. L. The Poetry of Meditation. A Study in English Religious Literature of the Seventeenth Century. New Haven, 1954. P. 289–290.

[4] Carnes V. The Unity of George Herbert’s “The Temple”: A Reconsideration // The Journal of English Literary History. 1968. v. 35. N4.

[5] Stewart St. George Herbert. Boston, 1986. P. 108; Fish St. The Living Temple: George Herbert and Catechizing. Berkeley etc., 1978. P. 156; Lewalski B. K. Protestant Poetics and the Seventeenth-century Religious Lyric. Princeton, 1979. P. 290 ff.

[6] Johnson L. A. The Relationship of “The Church Militant” to “The Temple” // Studies on Philology. 1971. v. 68 N2.

[7] Shuger D. K. Habits and Thought in the English Renaissance. Berkeley etc., 1990. P. 91–119.

[8] Miller E. Drudgerie Divine: The Rhetoric of God and Man in George Herbert. Salzburg Studies in English Literature. Elizabethan and Renaissance Studies. Salzburg, 1979. v. 84. P. 143–155.

[9] Patrick J. M., Roper A. The Editor as Critic and the Critic as Editor. Los Angeles, 1973. P. 3–13.

[10] The Works of George Herbert. Ed. by F. E. Hutchinson. Oxford, 1941. P.476; 543.

[11] Lynch K. “The Temple”: “Three parts Vied and Multiplied” // Studies in English Literature. 1989. v. 29 N1.

Дата добавления: 2015-07-19