ПРИМЕЧАНИЯ. «Критика чистого разума» была создана в 1769—1781 гг

«Критика чистого разума» была создана в 1769—1781 гг. и вышла в свет в 1781 г. (Immanuel Kant. Kritik der reinen Vernunft. Riga, Hartknoch, 1781).

В связи с появлением в печати многих замечаний по поводу трудно­сти понимания этого сочинения Кант подготовил второе его издание, в котором текст был вновь отредактирован и дополнен им (Immanuel Kant. Kritik der reinen Vernunft, zweite, hin und wieder verbesserte Auflage. Riga, Hartknoch, 1787).

Второе издание «Критики чистого разума» — наиболее полное и со­вершенное, и при изучении философии Канта обычно принимают во внимание именно это издание. Первое же, переиздававшееся крайне редко, исследуется сравнительно узким кругом специалистов. Почти все переводы «Критики чистого разума» (в том числе и на русский) сделаны по этому — второму — изданию.

Однако поскольку Кант при подготовке этого издания значительно изменил содержание некоторых частей своего труда, то как в немецких изданиях, так и в переводах обычно приводят (в качестве приложения, параллельного текста или примечаний) те места из первого издания, которые претерпели существенные изменения. В настоящем издании они даны как приложение в конце основного текста. Небольшие, но важные по содержанию места из первого издания приводятся ниже, в примечаниях. Многочисленные мелкие, в основном стилистические, изменения текста опущены.

«Критика чистого разума» была переведена на русский язык три­жды. Первый перевод сделан русским историком философии М. И. Владиславлевым (И. Кант. Критика чистого разума. СПб., 1867). Опубликование этого перевода было значительным событием в духо­вной и культурной жизни России того периода. М. И. Владиславлев проделал большую работу над переводом труднейшего из произведе­ний Канта. И все же в тексте множество неточностей, ошибок, искаже­ний терминов. Например, «Ding an sich» он переводит как «вещь сама в себе» — странная для русского языка конструкция, не говоря уже о том, что она никак не передает смысла термина Канта.

Спустя 30 лет был сделан новый перевод, осуществленный Н. М. Соколовым (И. Кант. Критика чистого разума. Кн. 1—2. СПб., 1896—1897. В 1902 г. он выпустил свой перевод в одном томе). Однако этот перевод, хотя в нем и учтены многие промахи Владиславлева, немногим лучше предыдущего. И в нем множество ошибок и искажений (Соколов был не профессиональным философом, а скорее «энтузиас­том»). Таким образом, задача дать русскому читателю хороший, адек­ватный оригиналу перевод главного сочинения Канта не была еще решена.

Эту задачу выполнил Н. О. Лосский (И. Кант. Критика чистого разума. Пг., 1915), который учел опыт предыдущих переводов, а также

в ходе работы над текстом привлек некоторые новые переводы труда Канта на европейские языки (в частности, перевод на английский язык, сделанный Мейклджоном, см. ниже). По своему философскому и науч­ному уровню, тщательности, продуманности этот перевод выгодно отличается от двух предыдущих. С его появлением русский читатель впервые получил добротный перевод основополагающего труда Канта, осуществленный выдающимся русским философом, рассматривавшим перевод трудов Канта как особый, трудный и серьезный вид философ­ского творчества, что, собственно, и было залогом его успеха.

В России (СССР) развитие философской мысли никогда не прекра­щалось, и всегда были подлинные носители философской мысли, одно­временно развивалась и совершенствовалась и культура философского перевода. Этому, в частности, во многом способствовало издание вну­шительной серии «Философское наследие» под руководством видных историков философии (издательство «Мысль», Москва), в рамках кото­рой вышло в свет более сотни томов произведений классиков философ­ской мысли прошлого. Естественно, что перевод Н. О. Лосским «Кри­тики чистого разума», осуществленный в начале века, следовало пере­смотреть. При его тщательной сверке с немецким оригиналом были обнаружены ошибки, неточности, даже пропуски, требовавшие исправ­ления. Но поскольку перевод вполне удовлетворителен, главное наше внимание было обращено на некоторые термины, точный перевод которых важен для понимания критической философии Канта вообще и «Критики чистого разума» в частности. Так как настоящее издание также не снабжено комментариями, мы даем здесь краткие пояснения лишь нескольких терминов и их переводов.

Это прежде всего знаменитое выражение Канта «das Ding an sich». Его Η. Ο. Лосский перевел как «вещь в себе». Объективно, однако, такой перевод не передает смысла немецкого термина, в действитель­ности означающего «вещь, существующая сама по себе». Выражение же «вещь в себе» не только искажает кантовское понятие, но в известной мере и мистифицирует его. «Бытие (чего-то) само по себе» заменяется некой таинственностью, непонятностью, загадочностью, задуховно­стью и т. п., что не имеет ничего общего с учением Канта о «вещи самой по себе». И как бы ныне выражение «вещь в себе» ни рассматривалось как (якобы) уже укоренившееся в сознании русского читателя и в рус­ской интеллектуальной культуре (мы часто слышим: раз професси­ональным философам, интеллектуальной «элите» понятно, этого до­статочно!), все же мы убеждены, что его необходимо заменить правиль­ным и точным русским выражением «вещь сама по себе», ибо истина выше всяких предубеждений. Не говоря уже о том, что снобизм в фило­софии особенно нежелателен и неуместен.

Учитывая важность этого термина, мы хотели бы подкрепить ска­занное текстом самого Канта. Немецкое выражение «an sich», означа­ющее «бытие, существование чего-то независимо от субъекта», Кант употребляет не только в сочетании с понятием «Ding» (вещь), но и со многими другими, как, например: Gegenstand an sich, Objekt an sich, Verhältnis an sich, Erfahrung an sich, Verstand an sich, Vernunft an sich, Erkenntnis an sich и т. д. И если их перевести (соответственно) как «предмет в себе», «объект в себе», «отношение в себе», «опыт в себе»,

«рассудок в себе», «разум в себе», «познание (или знание) в себе», то неизбежность нашего исправления окажется очевидной. Ибо у Канта речь идет о том, что берется, дано, существует само по себе, независимо от нас. В издании 1964 г. мы исправили эту неточность лишь в некото­рых местах: нам было «указано», что «вещь в себе» нельзя заменить ничем другим, так как его в таком виде употребляет В. И. Ленин. В настоящем издании это понятие всюду заменено более точным — «вещь сама по себе».

Несколько слов о другом важном термине Канта — слове Anschauung. Η. О. Лосский перевел его как «наглядное представление». В издании 1964 г. этот термин переведен как «созерцание». Поскольку и этот перевод не совсем точен, мы предлагаем читателю краткое пояснение. Стремление различать два вида, или метода, познания — одна из основополагающих установок западноевропейского рационали­стического философского мышления, и восходит оно к античности. Элемент такого стремления есть уже в учении Платона об идеях (имея в виду недискурсивность их постижения). Это стремление нашло более ясное выражение в философии эпикурейцев, закрепившей когитативный феномен непосредственного познания или постижения в слове επιβολή. Терминологически более четко указанные два вида познания сформули­рованы у Филона Александрийского и особенно у Плотина, различа­вшего επιβολή и διεξοδικός λόγος — соответственно непосредственное, мгновенное постижение (узрение, озарение), и последовательное, диску­рсивное познание, с помощью логических умозаключений. В V веке понятие επιβολή Боэций перевел на латинский язык термином «intuitus» (от глагола intueri, означающего «всматриваться», «проникать взгля­дом (зрением)», «мгновенно постигать»). Позднее немецкий монах Виль­гельм из Мёрбеке (1215—1286), сподвижник Фомы Аквинского, повторил и закрепил перевод Боэция, и термин «интуиция» вошел в западноевропейскую философскую традицию.

* * *

Ссылки

¹ Кант приводит слова английского философа-материалиста Бэкона (Bacon. Francis, 1561 — 1626) из предисловия к «Новому органону» (см.: Фр. Бэкон. Новый органон. М., 1938. С. 15).

Бэкон Веруламский. Великое восстановление. Предисловие. О самих себе мы молчим; но для предмета, о котором идет речь, мы хотим, чтобы люди считали его не мнением, а делом; и были уверены в том, что здесь полагаются основания не какой-либо секты или теории, а пользы и достоинства человеческого. Затем, чтобы они... сообща пеклись о своем преуспеянии и... приняли и сами участие в тех трудах, которые еще предстоят. Наконец, чтобы они прониклись доброй надеж­дой и не представляли в своем уме и воображении наше восстановление чем-то бесконечным и превышающим силы смертных, тогда как на самом деле оно есть законный конец и предел бесконечного блужда­ния.

² Цедлиц (Freiherr von Zedlitz, Karl Abraham, 1731 —1793)—прибли­женный Фридриха Второго, министр просвещения Пруссии (1771 — 1788 гг.). Слыл покровителем наук, в частности философии. Высоко ценил Канта как ученого и человека. Дважды предлагал ему кафедру философии в университете Галле (одном из ведущих в тогдашней Герма­нии), а также титул придворного советника.

³ Метафизика (от древнегреческих μετα — после, вслед за и φυσικά — природа). Первоначально метафизикой стали называть (Ан­дроник Родосский, Николай Дамасский) труды Аристотеля, поставлен­ные его учениками в списке его трудов после «Физики» (и поэтому τά μετά τά φυσικά, т. e. «то, что после физики»,— «Метафизика»). В даль­нейшем, поскольку в «Метафизике» были собраны те сочинения Ари­стотеля, в которых рассматривались собственно философские пробле­мы (в частности, проблемы сущего, бытия, познания, начал. Сам Ари­стотель называл это свое сочинение «Первой философией»), слово «метафизика» стало синонимом, как мы говорим, фундаментальных проблем философии, тем самым определенная разница между ними сохранилась. Метафизика была главным образом умозрительной сфе­рой познания идеальных сущностей и объединяла «высшие» проблемы онтологии и гносеологии, рассматривая их совершенно оторванно от более «приземленных» философских проблем.

В средние века, особенно после распространения трудов Фомы Аквинского, метафизика была канонизирована и превращена в систему бесплодных догм и схем. Непродуктивность старой метафизики наи­более ярко выявилась в Новое время, в эпоху бурного развития те­оретического и экспериментального естествознания и общественных наук, почему она и стала «жалкой нищенкой» наподобие гомеровской Гекубы, растерянной и беспомощной в новой ситуации после падения Трои. Сама философская мысль, однако, никогда не угасала как неуст­ранимая сфера человеческого мышления, и уже в XVIII веке некоторые философы (Юм, французские материалисты) и историки философии стали проводить отчетливую грань между метафизикой и философией.

Кант критикует схоластическую метафизику как познание, совер­шенно оторванное от опытного знания, так как всякая наука, находяща­яся за пределами «возможного опыта», является, по Канту, пустой видимостью. Отбрасывая метафизику в старом ее понимании, Кант считает действительным ее предметом чистое априорное познание, а истинной ее задачей — исследование априорных синтетических знаний и их возможности.

ния. Ни у кого также не может быть априорного представления о ка­ком-нибудь цвете или вкусе; пространство, наоборот, относится лишь к чистой форме созерцания, следовательно, не заключает в себе ника­кого ощущения (ничего эмпирического), и все виды и определения пространства могут и должны даже представляться a priori, если долж­ны возникать понятия форм и отношений. Только благодаря простран­ству возможно то, что вещи суть для нас внешние предметы».

²⁸ Ушк и Сатурна (Henkel des Saturns). Впервые кольца Сатурна в виде боковых придатков, видимых по обеим сторонам планеты, заметил Галилей (1610 г.). Однако вследствие несовершенства своего телескопа он не смог объяснить происхождение этих «ушков», или «боковых придатков». Это удалось раскрыть Гюйгенсу, построившему более совершенный телескоп. Он назвал их кольцами и описал в своем сочинении «Systema Saturnium» (1659 г.).

²⁹ Естественная теология. Сторонники естественной теологии со­относят понятие Бога с природой вообще и с человеком в частности. В естественной теологии, например, Бог «представляется» как «перво­создатель» или как «перводвигатель» явно по аналогии с природными явлениями. Кант замечает, что сторонники естественной теологии при­писывают «создателю мира» свойства, порядок и единство, наблюда­емые в природе и у человека как части природы.

С таким толкованием «естественной теологии» связано деление Кантом этого вида теологии на два «подвида» в зависимости от того, с чем соотносится понятие Бога: с природой или со «свободой» (т. е. с человеком, так как, согласно Канту, понятие свободы присуще только человеку как единственному свободному существу) — Бог рассматрива­ется или как высшее мыслящее существо и как таковое есть «начало» всякого природного, естественного порядка и совершенства, или как высшее свободное существо и как таковое есть «начало» всякого мо­рального порядка и совершенства. В первом случае мы, по Канту, имеем дело с физикотеологией, во втором случае — с этикотеологией, или моральной теологией.

Целью такого деления естественной теологии было для Канта показать недоказуемость понятия Бога как не соотносимого ни с каким возможным опытом.

³⁰ Канон рассудка и разума (древнегреческое κανών — прав и ло, пра­вило, мерило) в философии Канта — совокупность принципов правиль­ного применения познавательных способностей. Кант усматривал от­личие своего понимания канона от традиционного в том, что считал принцип «соотносимости с опытом» главным принципом своей теории познания. Поскольку чистый разум сам по себе не может добыть синтетические знания о предметах, то и канон чистого разума не может быть предназначен для такой цели. Канон чистого разума, согласно Канту, обращен к сфере воли, априорных нравственных законов. По этой причине Кант называет его часто каноном чистого практического разума.

³¹ Intelligenz (в прежних изданиях «Критики чистого разума» Канта, в том числе и у Н. О. Лосского, переводилось как «интеллигенция»)— один из многих терминов, заимствованных Кантом у схоластической философии, означал способность рассудочного познания и само рас-

судочное познание. Под этим понятием Кант подразумевает и совокуп­ность познавательных способностей вообще («умопостижение»), и носи­теля рассудочного познания — мыслящий субъект. В этом смысле «Intelligenz» у Канта — эмпирическое понятие. Вместе с тем Кант счита­ет Бога (в рамках понятия «естественной теологии», см. это понятие в примеч. к с. 68) «высшим мыслящим существом» («höchste Intelligenz») или высшим рассудком, что вполне понятно, если учесть кантовское понимание естественной теологии.

³² Secunda Petri. Кант имеет в виду вторую часть широко известного труда Петра Рамуса (Ramus Petrus, или фр. Ramée Pierre, 1515—1572) «Две книги диалектики» (Dialecticae libri duo. Pars Secunda: Judicium sive Dispositio, 1556). В первой книге («Inventio») Рамус рассматривает «ин­вентивные», творческие способности человеческого разума, возмож­ности мышления для создания чего-то нового. Во второй же части он рассматривает только способность суждения. Поэтому под «Secunda Petri» подразумевали сферу суждения. Произведенное Рамусом разгра­ничение логики (в то время логику называли также и диалектикой: и в том и в другом случае речь шла о законах мышления, хотя и нельзя говорить о тождестве в ту эпоху понятий логики и диалектики) стало общепринятым в философии. Подобное деление, задуманное и осущест­вленное совершенно иначе, чем у Петра Рамуса, имеется и в «Критике чистого разума» Канта, исследующего раздельно рассудок и разум и соответственно рассудочное и разумное мышление.

³³ В первом издании этот тезис сформулирован так: «Основоположение, антиципирующее все восприятия как таковые,

гласит: во всех явлениях ощущение и то реальное, что соответствует ощущению в предмете (realitas phaenomenon), имеет интенсивную вели­чину, т. е. степень».

³⁴ πρόληψις — антиципация — в философии Канта означает «пред­восхищение» или априорное познание предметов восприятий еще «до» самих восприятий, посредством чистого созерцания — пространства и времени, предшествующих, по Канту, всякому опыту. Однако ссылка Канта на Эпикура и эпикурейцев неправомерна и является по существу попыткой идеалистического толкования материалистического воззре­ния Эпикура. Для последнего πρόληψις не априорное познание пред­метов восприятий «до восприятий», а «предвосхищение» на основе опыта, а именно воспоминания о схожих восприятиях того же предмета (Diog. L., X, 33: μνήμην τοΰ πολλάκις έξωθεν φανέντος «воспоминание о многократно [повторяющихся] внешних явлениях» или «предметах»). Пролепсис у Эпикура имеет свой источник в опыте, в восприятии внешних предметов или, выражаясь языком самого Канта, в опосредст­вованном опытном знании. Но именно этот момент Кант и исключает из понятия антиципации.

³⁵ В первом издании этот тезис был сформулирован так: «Общее основоположение их таково: все явления по своему сущест­вованию a priori подчинены правилам определения их отношения друг к другу в некотором времени·».

³⁶ В первом издании заглавие, тезис и начало доказательства до слов «ни увеличиваться, ни уменьшаться» (конец первого абзаца на с. 149) были изложены следующим образом:

точный смысл этого слова — свободное поведение (всех без исключения живых существ), независимость воли.

В философии Канта этим понятием обозначается практическая сво­бода в отличие от свободы трансцендентальной, которая является понятием чисто априорным. Практическая свобода имеет чувственную природу, но у человека она отличается от поведения животных тем, что не подчинена инстинктам, ибо человек сам внутренне, разумно опреде­ляет свои действия.

⁴⁹ Патологический (от древнегреческих πάθος — испытывание воз­действия, страдание и λόγος — учение). Кант употребляет это слово в его первоначальном значении, отличающемся от современного: пато­логическое — это то, что зависит от чувственности, диктуется ею; пове­дение человека называется патологическим, если оно вызвано и направ­ляется чувственными побуждениями. Целиком патологическим являет­ся поведение животного, но таковым может быть и поведение человека, если оно вызвано только инстинктами.

⁵⁰ Во втором прижизненном издании (Riga, Hartknoch, 1787. S. 573) напечатано не noumenon, a phaenomenon (так же и в издании Прусской академии наук, с. 370). Если исходить из концепции Канта о принципи­альном разграничении «вещи самой по себе» и явления, то ответить на вопрос, могут ли явления содержать в себе умопостигаемые условия, можно только так: умопостигаемые условия содержатся лишь в «вещи самой по себе», в ноумене, а не в явлении. Поэтому правы те, кто исправляет явную ошибку оригинала (впервые она была исправлена в издании Хартенштейна, 1853 г.).

⁵¹ Галлер (Haller, Albrecht von, 1708—1777) — швейцарский натура­лист, врач и поэт. Кант имеет в виду его незаконченное стихотворение «Über die Ewigkeit» («О вечности»), напечатанное впервые в 1743 г. Отрывки из этого стихотворения приведены Кантом во «Всеобщей естественной истории и теории неба» (см.: Кант И. Сочинения: В 6 т Т. 1. С. 209, 217, 259).

⁵² Бонне (Bonnet, Charles, 1720—1793) — швейцарский натуралист и философ. Кант имеет в виду преформистскую теорию развития Бонне, излагаемую им в сочинении «Contemplations de la nature». Paris, 1764 («Размышления о природе»). Кант знал эту работу по ее немецкому переводу «Betrachtungen über die Natur». Halle, 1776 (?).

⁵³ Зульцер (Sulzer, Johann Georg, 1720—1779) — немецкий философ, ученик и сторонник Вольфа, один из образованнейших людей своего времени. Занимался вопросами естественных наук, искусства и филосо­фии. Оставил много трудов, написанных на немецком и французском языках. Основной его труд — «Allgemeine Theorie der schönen Künste». Leipzig, 1771 —1774. Кант был близко знаком с Зульцером. Как видно из письма Ламберта к Канту от 13 ноября 1765 г., Зульцером была написана работа «О некоторых возможных доказательствах бытия Бо­га» (см.: Immanuel Kant's gesammelte Schriften. Band X. Kant's Briefwechsel. S. 51).

⁵⁴ С меня достаточно того, чт о я знаю, я вовсе не желаю Уподобляться Аркесилаю или обремененному раздумьем Солону (cp. Сатиры Персия/Пер. Η. Μ. Благовещенского. СПб., 1873).

Дата добавления: 2015-07-16