Почему тебе так кажется?». 9 страница

- Юлка, - весело прокричал этот жизнерадостный парень в трубку, - ты где?

- На краю света. А что?

- Слушай, группа Стаса через пару дней выступать в клубе будет, - как бы между прочим сообщил хипстер. Он до сих пор общался с этим молодым человеком, и их приятельство превратилось в настоящую дружбу. К тому же Крис соизволил писать песни для группы Стаса, а потому они частенько вместе подолгу зависали в квартире у музыканта, где была оборудована домашняя скромная студия. Время от времени Крис тащил Юльку к Стасу, живущему одному, и они вдвоем начинали уговаривать талантливую девушку сыграть вместе с ними на синтезаторе. Юля тогда начинала жутко беситься, потому что тогда остро ощущала жизненность известной поговорки: «Хочется, да колется».

- И что?

- У них проблемы с клавишником, - вздохнул медововолосый парень. Мистика – но проблемы с клавишниками были стабильно постоянными. Музыканты, играющие на синтезаторе, сменяли друг друга один за одним, постоянно сливаясь. Кто-то не мог прижиться в группе, кто-то не хотел долго репетировать, кто-то переходил в другие музыкальные коллективы, кто-то уезжал. У предпоследнего неожиданно забеременела девчонка, и тот бросил все – и хобби, и универ, и пошел работать на фирму к отцу, чтобы обеспечивать ребенка. Последний клавишник неожиданно, без объяснений, покинул коллектив Стаса перед важным выступлением в местном рок-фесте, подставив всю группу, которая, естественно, не могла выступать без одного из ее членов.

- Не ново, - отозвалась Юля скучающим тоном. – У вас всегда эти проблемы. И мой ответ – нет.

- Что нет? – заорал громко и возмущенно Крис – так, что даже сидящая в соседнем кресле Марта это услышала. – Ты ничего не знаешь, и уже неткаешь. Я от тебя в афиге!

- Ну и что ты хочешь? – спросила, перебив эмоционального парня, Юля, развалившись в кресле и заложив ногу на ногу. Она точно знала, что друг звонит ей для того, чтобы в очередной раз позвать в группу Стаса. Кстати, к самому Стасу девушка относилась очень даже хорошо. Во-первых, он не был бездельником: работал в музыкальном магазине, подрабатывал, делая татуировки (одну из них, цветную, на плече недавно забацал Крис и был счастлив, как ребенок) и делая их очень неплохо, а еще много репетировал, занимался музыкой куда более серьезно, чем многие – работой, хотя, конечно, никаких доходов она не приносила. К тому же он был без дури в голове, не казался обделенным манерами и чувством ответственности, не злоупотреблял алкоголем и наркотой, как многие творческие или около творческие личности (наркотики Стас вообще не употреблял), не менял девчонок, словно перчатки и умел поднять настроение. Поначалу Юля относилась к нему прохладно, но постепенно она оттаяла и свободно общалась со Стасом, заставляя по-дружески ревновать Криса, иногда ведущего себя так, словно ему было пять лет. Со Стасом Юля чувствовала себя спокойно и даже как-то уверенно, зная, что если они вместе гуляют по ночному городу, не ей придётся в случае чего разбираться с гопниками или пьяными, решившими к ним пристать. Да-да, и такое бывало, когда Крестова сдуру потащилась на улицу под утро с Крисом и его дружком, тоже хипстером. К ним неожиданно из какой-то подворотни подкатила компания ребят в спортивных костюмах, принявших Юльку за парня, и начавших требовать то закурить, то позвонить. Юля, смачно обозвав парней несколькими нехорошими словами, на мальчишек рядом с собой даже и не надеялась, а вытащила из сумки, перекинутой через плечо, перцовый баллончик и ловко направила струю парням в глаза, после чего она и ее друзья со всех ног помчались прочь.

А еще Стас воспринимал Юлю как-то иначе, не так, как ее друзья мужского пола, для которых она была своим в доску парнем. Он не давал ей таскать тяжести, не называл Юльком – только Юлей, не предлагал ей на посиделках пива, смешанного с водкой, или другие ядерные коктейли, а, наоборот, говорил, что девушкам такое лучше не пить, и – о, чудо! нет, о дикость! – открывал перед ней двери! Крестову это как-то даже впечатлило. Надежность Стаса, его обаятельная улыбка и тату ей очень даже нравились. Нет, однозначного Юля не была влюблена – это все бред, но Стас казался ей хорошим человеком, на которого она могла положиться. Крис как-то намекал подруге, что они со Стасом смотрелись очень даже круто, но девушка так далеко послала парня, что тот обиженно замолчал. И дулся рекордное для себя количество дней – целые сутки. Юля, которая терпеть не могла ссоры с близкими, все же спросила, почему друг так обиделся – неужели она его раньше никогда не посылала? На это Крис ответил, что ему обидно не за себя и разговор замял, больше к теме о ней и Стасе не возвращаясь. Нечуткая к намекам и воспринимающая только открытые понятные действия Юля так и не поняла ничего.

- Что я хочу? Хочу твоей помощи, - заявил хипстер.

- Нет, - вновь сказала девушка, не дав ему продолжить. – Я не буду с ним играть.

- Всего лишь один концертик, Юлька, один маленький концертик. Замени клавишника. Мы до сих пор никого не можем подобрать. А через два дня нужно выступать.

- Ты у нас тоже умеешь играть, - лениво потянувшись, сообщила другу Крестова. – Выйди на сцену и сыграй разок.

- Ну, ты и сволочь, - восхитился Крис. – Ты же знаешь, что я с отцом через два дня буду на закрытии «Штрихов гармонии».

Одним из двух человек, которых хипстер искренне боялся, был его собственный отец – ни кто иной, как тот самый Иван Савельевич, давно друживший с Константином Власовичем. Криса он воспитывал один, с помощью своей матушки, старенькой, но крайне грозной женщины, некогда оперной певицы. Бабушка была вторым человеком, которого хипстер не смел ослушаться. Дома, при родственниках, этот парень был образцовым мальчиком, пьянеющим от конфет с ликером и слушающим только классику и размышляющим о высоком. И если отец сказал Крису, что тот будет с ним до самого закрытия, а после пойдет на торжественный банкет, на котом будет много деятелей искусства, то парень не мог поступить иначе.

- А я что, там не буду? – фыркнула Юля. Она была одной из выступающих, как, впрочем, и Марта. Обе они должны были играть в одном и том же зале филармонии и один и тот же день – в последний, третий. Правда, Марта должны была выступать вместе со своим оркестром, а Юля – сольно.

- Я пробил у бати инфу – ты будешь до часов семи, а потом освободишься, - изрек Крис. – Выступление-то только в десять. Успеешь. Да и репетировать тебе почти не надо, ты же талантливая, - льстиво заметил он, - ноты посмотришь, чуток послушаешь и…

- Нет, Крис, - отказалась вновь Юля. – Попроси кого-нибудь другого. – Я – пас. – И девушка отключилась под внимательным взором любопытной и скучающей в своем ожидании Марты.

Спустя полчаса трое встречающих внимательно вглядывались в толпу прилетевших из Лондона, силясь отыскать там пианиста. Марта отлично знала, как молодой человек выглядит, поэтому, как смогла, описала его:

- Высокий, темноволосый, темноглазый, скорее худой, чем плотный или накаченный. Очень симпатичный, улыбчивый, - тут Карлова осеклась под заинтересованным взглядом сестры, которой показалось, что о гостей Марта говорит с излишней эмоциональностью.

«Нравится он ей, что ли?», - подумала про себя Юля. Самой ей никто не нравился, хотя парней в ее окружении было более чем достаточно.

- Отлично! – воссиял преподаватель. – Будем ждать его! – И он высоко, как только мог, поднял табличку с именем вверх.

Однако никакого Феликса к ним все не подходило, хотя поток прибывших из Лондона почти иссяк. Марта, вглядывающаяся в бурлящую толпу людей, в которой то и дело раздавались радостные возгласы и громкие слова приветствия, нервничала все больше и больше. Пианист так и не появился.

- Или мы его не увидели, или он нас, - попробовал себя в роли Доктора Очевидности Викентий Порфирьевич. – Давайте-ка поступим так, госпожи мои студентки. Я останусь тут с плакатом, а вы походите и поищите его, раз ты, Марта, знаешь, как этот Грей выглядит. Нам без него никак нельзя уехать.

Девушкам пришлось повиноваться. Правда, Юля отделилась от отдавшей букет преподавателю Марты и для увеличения эффективности поисков, пошла в противоположную от сестры сторону, написав на большом листе бумаги, который был у нее с собой, в рюкзаке, фамилию и имя гостя фестиваля, правда, уже на русском языке.

Марта, фыркнув в спину сестры, минут пятнадцать или больше бегала по чересчур шумному залу прибытия международного терминала и даже по улице, выглядывая знакомую фигуру Феликса, однако поиски ее не увенчались успехом.

«Возможно, у него возникли накладки с регистрацией или с получением багажа, и он только сейчас вышел в зал прилета», - промелькнуло у Карловой в голове, и она поспешно решила вернуться к Викентию Порфирьевич. Не без труда разыскав уважаемого профессора, девушка чуть не подпрыгнула от радости: стоял пожилой мужчина не один, а в компании с высоким стройным молодым человеком в черных зауженных джинсах и в светло-серой кофте с длинными рукавами. Рядом с ним стояла большая дорожная сумка. Поскольку что-то радостно вещающий Викентий Порфирьевич стоял к ней полубоком, а Феликс – спиной, Марта и не заподозрила неладное. Только подумала, что, кажется, ее друг с их последней встречи еще, кажется, вырос, да размах его плеч стал как-то шире. А еще отметила, что стиль одежды совершенно не похож на Феликсовский – молодой человек предпочитал классический элегантный стиль одежды: брюки, пуловеры и рубашки, нежели молодежные стильные вещи, да и капюшон на голову никогда не натягивал, но, может быть, вкусы его поменялись?

Длинноволосая девушка решила немного поозорничать. Она осторожно стала пробираться сквозь толпу встречающих какого-то своего родственника людей, подкралась к Феликсу со спины и прижала палец к губам, заметив на себе взгляд преподавателя, продолжающего распинаться на тему того, как он рад видеть Феликса в этом городе. Пожилой музыкант при этом забавно размахивал все той же желтой табличкой и букетом цветов и выглядел так, как будто бы встретил не гостя музыкального форума, а последнего из царского рода Романовых.

Марта еще ближе подкралась к высокому молодому человеку, встала на цыпочки закрыла ему глаза своими ладонями. Вернее хотела закрыть глаза, а закрыла ладонями линзы огромных очков. Это ее слегка смутило, но девушка не стала отступать.

- Угадай, кто? – весело спросила она приятеля, с которым так часто болтала по «аське»: им вообще было очень легко общаться на многие темы, хотя, конечно, большинство из них, так или иначе, затрагивали музыкальную жизнь обоих.

Марта была уверена, что англичанин поймет, что это она.

Но Феликс не понимал и не угадывал. Он просто стоял и не двигался: то ли усиленно думал, кто это, то ли слегка изумился, не ожидав встретить здесь свою интернет-подругу.

«Не узнал, что ли?», - подумала Карлова с некоторым недовольством. По скайпу ее голос звучит почти также, как и в жизни. Ну, Феликс, давай же! Мы ведь так хотели встретиться, а сейчас у тебя есть все шансы удивиться тому, как неожиданно и скоро произошла эта встреча!

- Угадывай! – повторила длинноволосая девушка громко, касаясь щекой его прямой спины. – Иначе не отпущу! Ну же!

- Марта, - хотел что-то сказать Викентий Порфирьевич, но не успел. Феликс ловко стряхнул с себя ладони скрипачки, неожиданно развернулся, схватил ее за запястья и притянул к себе, явно разглядывая сквозь непрозрачные солнцезащитные очки. Держал он девушку уверенно, цепко, но не причиняя ей даже малейшей боли.

А Марта мысленно ахнула, не в силах оторвать взгляда от лица того, кому она только что игриво закрывала глаза. Теперь ей впору было закрывать себе рот ладонью, да обе ее руки находились в плену у пальцев молодого человека. Поэтому она всего лишь прикрыла глаза – на мгновение. Кровь от ее и без того чуть бледных щек отхлынула от стыда. Не смотря на наличие очков и на то, что парень был в капюшоне, Карлова как-то сразу поняла, что перед ней ни какой не Феликс. Тот, чье лицо находилось в непосредственной близости от ее лица, был ни капли на него не похож.

- Вы кто? – тихо спросила она, не сводя с молодого человека глаз и осматривая от самой макушки, прикрытой серой тканью, до белоснежных кроссовок в тон майке, виднеющейся из-под расстегнутой кофты. Бледное, довольно узкое продолговатое лицо с точеными чертами, словно вырезанными острым скальпелем, вложенным в руки божественного умельца, прямой тонкий нос с хорошо оформленными крыльями, который не выделялся на лице, поскольку казался отлично сбалансированным со слегка вздернутым подбородком и линией тонких, отчего-то ярких, с коралловым оттенком, и потому контрастирующих со цветом кожи, губ. Аура вокруг этого парня была необычная, полная таинственности, неуловимо мистическая и словно приглушенная. Даже не смотря на то, что Марта не видела его глаз и волос, она с уверенностью могла бы сказать, что этот человек утончен и симпатичен - даже более чем симпатичен. Еще совсем немного изысканности – и его эффектная загадочная внешность стала бы даже несколько женственной, на любителя, но удивительным образом она балансировала на грани, оставаясь утонченно мужественной.

- Кто вы? – повторила Марта, не в силах оторваться от лица молодого человека. Ей казалось, что где-то она его уже видела. Но где? Не мог же Феликс сделать пластику?! Явно не мог.

Незнакомец, наконец, отпустил ее запястье, поняв, что девушка перед ним в легком оцепенении и пожал плечами. Этот жест у него вышел таким артистичным и одновременно недоумевающим, что Марта слабо улыбнулась. Надо же, облапала совершенно постороннего человека. Только почему он молчит? И пожимает плечами?

- Простите, - произнесла она, закусывая губу и глядя то в бело-серый мраморный пол, то на него. – Я перепутала вас с другом. Мне очень неловко, простите!

Молодой человек позволил себе чуть улыбнуться, легонько прижал указательный палец к своим тонким ярким губам, прося девушку замолчать, и добавил негромко на чистом английском, не американском английском, ни канадском, ни австралийском, а именно на чисто английском:

- I don’t speak Russian.

Недоумение в разноцветных глазах Марты росло в геометрической прогрессии. Это вообще кто? Кого Порфириьч подцепил, пока их с Крестовой не было?!

- А я понял, почем табличку сделали на английском, - гордо сказал в это время Викентий Порфирьевич, до того молча внимавший происходящему. – Потому что он не понимает русского, ха-ха-ха! Представляешь? Фестиваль отечественных исполнителей, а парень ни бум-бум в русском! Хоть и наш наполовину.

- Who are you? – не обращая внимания на преподавателя, спросила скрипачка, понимая, что Феликса они просто-напросто проворонили!

- Felix Grey, - медленно и внятно отозвался молодой человек, кивнув на желтую табличку в руках у пожилого профессора. Как будто бы ему задали глупый вопрос. Очень глупый вопрос.

- Феликс Грей? – не поверила своим ушам скрипачка.

Быть не может! Она отлично знает, как выглядит Феликс!! Этот парень на него ни разу не похож! Нет, он, конечно, напоминает кого-то, но… глупости какие, никакой он не пианист из Лондона, которого ждут на фестивале «Штрихи гармонии».

- Yes, that's right, - с медленным, исполненным достоинства кивком подтвердил высокий парень в серой кофте с капюшоном. Голос у него был приятным: негромким, спокойным, плавным и каким-то магнетически успокаивающим, как у психотерапевта.

- Он - Феликс Грей, - радостно подтвердил Викентий Порфирьевич. – Что ты к нему привязалась, деточка? Все, ищем Юлию и в машину! Встретили - и в дорогу с Богом!

- Что вы говорите, это не тот Феликс! – воскликнула девушка.

- Как не тот? – посмотрел на свою студентку, как на сумасшедшую, пожилой мужчина и даже нетерпеливо топнул ножкой. – Тот!

- Совершенно не тот!

- Марта, милая моя, ты уверена?

- Конечно! Где вы его вообще взяли? – перевела большие глаза на лже Феликса Марта. Он спокойно стоял около них, опустив руки вдоль тела и изредка чуть поворачивая голову в разные стороны – через черные линзы не было видно, но, скорее всего, уроженец Лондона осматривался.

- Где взял, где взял… Сам он подошел, - отозвался обиженно Викентий Порфирьевич. – Ткнул сначала в табличку, потом себе в грудь. Я сначала подумал, что он малек, - тут мужчина захихикал, - малек того, - и он покрутил пальцем у виска, - потому и не говорит. А оказалось, что иностранец.

Молодой человек, тем временем, проводив взглядом большую толпу только что прилетевших из Европы домой русских туристов, заинтересованно глянул на разговаривающих на незнакомом языке длинноволосую хорошенькую девушку в сине-голубом платье и забавного, топчущегося на месте старика, и спросил на английском, стараясь говорить более медленно и разборчиво, чем привык:

- Вас прислал встретить меня мой друг?

Озадаченные глаза: два серых, один зеленый и один голубой с недоумением уставились на парня в серой кофте с капюшоном.

- Вас прислал мой друг? – повторил он, потирая почти что белые ладони с длинными пальцами и выпирающими костяшками друг о друга на уровне солнечного сплетения и глядя на озадаченных и ничего не понимающих Марту и Викентия Порфирьевича. – Вы от Кезона… вернее, как это, по-вашему, Кирилла? – вспомнил он русское имя своего ближайшего друга и коллеги, к которому, собственно, и приехал. Да, этот таинственный молодой человек, скрывающий свое лицо с помощью очков и капюшона, прибыл из далекого туманного Лондона в родной город Кезона-Кирилла. Раньше он никогда не бывал в России – нет, однажды все же бывал, но это было плановое посещение столицы в рамках концертного европейского тура. Всего лишь двадцать два часа – неполные сутки - он и его группа провел в Москве, после чего на личном самолете отправились в Рим, на очередное выступление, билеты на которое были распроданы как горячие пирожки за пару часов. Впрочем, билеты на концерт рок-группы, в которой имел честь играть этот молодой человек с узким бледным лицом, обычно обрамленным темными чуть волнистыми волосами длиною чуть выше плеч, сейчас спрятанными под капюшоном, всегда продавались с потрясающей быстротой.

- Вас прислал Кирилл? – продолжал тот, кого приняли за Феликса на своем безупречном английском. А, возможно, он и был Феликсом – только другим. Девушка удивленно переглянулась со стариком. Они вновь о чем-то заговорили на своем непонятном грубоватом, но звучном языке с большим количеством твердых согласных. Кезон как-то говори, что русский язык – один из самых сложных в мире, и сколько бы он не пробовал повторять отдельные слова вслед за другом, у него, видимо, всегда получалось плохо, поскольку Кезон начинал смеяться.

- Он что-то говорит про Кирилла, так? – тем временем, косясь на парня, спросил Викентий Порфирьевич, который куда лучше знал итальянский язык, нежели английский. – Марта, а ведь генеральный продюсер «Штрихов» - это Кирилл Юрьев. Может, он его имеет в виду, а?

- Может быть… - осторожно отвечала совершенно ничего не понимающая Марта.

- Да, мы от Кирилла, - заявил тут же, воодушевившись, Викентий Порфирьевич и, видя, что юноша не понимает его, очень медленно, как будто бы разговаривал с дауном, проговорил заново. – Да-а-а-а, мы-ы-ы, - тут он для наглядности ткнул большим пальцем себе в грудь и указательным – в сторону Марты, - мы – от Кирилла. Ки-рил-ла! Понимаешь? Я и Кирилл – дру-зья.

Это было почти правдой. Знаменитый дирижер Юрьев, которого уважали как на родине, так и за рубежом, был одногруппником Викентия Порфирьевича, когда оба они учились в Московской консерватории много-много лет назад.

- Друзья. Фрэндс, - вспомнил, как будет друг по-английски преподаватель и добавил на русский манер, нарушая кучу праивл грамматики. – Ай энд Кирилл – фрэндс. Вери гуд френдс. Хи оправил, понимаешь? От-пра-вил, - теперь увлекшийся мужчина двумя пальцами изобразил бег, - ме-ня к те-бе, Феликс. Чтобы довес-ти те-бя – ю-ю, тебя, да, - до отеля. Отель. Хотель, андестенд? Фирштейн? – перешел он почему-то на немецкий.

- Отель? – повторил парень и, чуть подумав, кивнул. Марта, видя этот цирк, потерла лоб.

- Сорри, - сказала она молодому человеку, которому, видимо, Викентий Порфирьевич совсем уже промыл мозг. – Но это все равно не Феликс!

- Может, ты его не узнала? – со всей своей непосредственностью поинтересовался преподаватель по истории музыки. В голосе его звучала надежда.

- Это не Феликс, - упрямо повторила Марта, думая, что делать и кому звонить. Правда, она тут же обнаружила, что мобильник не с ней.

Викентий Порфирьевич пожевал нижнюю губу, внимательно глянул на загадочного молодого человека. Ситуация его явственно напрягала.

– На, - он вдруг протянул Марте букет цветов, уже чуток помятый, явно что-то замыслив. – И смотри! Вдруг ты узнать не можешь?

И преподаватель, с необыкновенной для своего возраста ловкостью, умудрился одним легким движением стянуть с молодого человека солнцезащитные очки и стянуть капюшон, явив миру темные, длинные почти что до плеч, волосы, спрятанные под серую кофту. Передние, более короткие пряди выбились из прически и плавно опустились на бледные скулы, почти касаясь линии тонких кораллового оттенка губ. В одном ухе сверкнула необыкновенной формы серебряная серьга – серьга-талисман в виде креста бога Осириса, известного как египетский крест или анх, с которой, по слухам, этот человек никогда не расставался. Темные глубокие глаза, под которыми пролегли едва заметные тени, расширились.

Цветы из рук Карловой упали на пол, но она даже не заметила этого, потому что все ее внимание было приковано к лицу молодого человека.

Марта, наконец, поняла, почему его лицо казалось ей таким знакомым.

Да потому что она сотни раз видела этого человека! По Интернету, по телевизору, в журналах… Она тысячи раз слушала его игру на гитаре, фортепиано, синтезаторе и, конечно же, скрипке – он ведь так обворожительно играет: стремительно, ярко, талантливо, умело вплетая мелодии, издаваемые тонким смычком, в общий поток музыки своей великолепной группы, и каждым своим штрихом, каждым взмахом рук подчеркивая неповторимость звучания сильного вокала солиста.

Визард, Принц регент Визард, Ви, Виндер, Странный Ви – вот как называли этого загадочного человека многочисленные друзья, журналисты и миллионная орда фанатов и фанаток разной степени сумасшествия.

Один из членов группы безумно популярной группы «Red Lords» - группы блестящей и уже, бесспорно оставившей свой след в музыкальной мировой истории двадцать первого века.

Марта тоже безумно уважала этого знаменитого музыканта, известного не только отличным слухом и музыкальным талантом, во всем своем блеске проявляющимся в творчестве группы «RL», а также своим странноватым, с каким-то мистическим оттенком, поведением. И да, это точно был именно Визард, а не кто-то другой. Даже серьга-анх в его ухе подтвердила это!

Опешивший от бестактности и дерзости русских парень мгновенно накинул на голову свою капюшон и попробовал забрать назад из рук старика с развеселыми добродушными глазами свои темные очки, но тот все также ловко, как какой-то баскетболист, отпрыгнул назад и зацокал языком:

- Ты посмотри, какое у него удивительное лицо, Марта! Какая одухотворенность в глазах, какая аристократичность! А какой профиль!

Девушка вскинула голову и глянула в глаза кумира миллионов, невесть как попавшего в российский аэропорт «Купцово» и выдающего себя за Феликса Грея. В этих глазах: темных, чуть-чуть глубже и ближе посаженных, чем того требовал идеал, но выразительных, с умиротворяющей поволокой и легкой отстраненностью от обычной жизни, сейчас читались сильнейшее недоумение, граничащее с благородным гневом, и огромное беспокойство. Визард несколько раз резко обернулся в разные стороны, держа подбородок прижатым к шее и наклонив голову, так, что капюшон закрывал глаза, видимо, боясь, что его могут заметить и узнать. Слава Всевышнему, пока что этого не произошло.

- Сэр, отдайте очки. Сэр! – тихо, но очень настойчиво попросил он на своем родном языке.

«Мамочки, мамочки, это Ви! Лорд Визард!», - кричала мысленно Марта, заворожено глядя на молодого англичанина. Она не верила своим глазам! Да быть такого не может! Не может! Один из музыкантов «Красных Лордов! Прямо здесь, прямо перед ней, живой и такой офигительно красивый!

Из ее сердца, бьющегося в темпе живительного presto, посыпались искры восторга, которого она пока что сдерживала, как могла.

- Ну, прямо Дориан Грей современности, - хмыкнул Викентий Порфирьевич, глядя на лицо лже Феликса. – Ха, оба же англичане, да и фамилия-то одна и та же!

- Отдайте ему очки. Вы что? - сказала отрывисто Марта, не в силах перестать на своего кумира. Тот, прикрыл пол-лица, в том числе, и глаза, длинной ладонью, явно опасаясь того, что его узнают.

- Простите…. Простите, Вы – Визард? Вы играете в группе «Красные Лорды»? – тихонько спросила скрипачка у молодого человека, не слишком правильно составляя порядок слов в предложениях, но тот, кого величали Странным Ви, ее понял.

Данный текст не редактирован и размещен на сайте samlib.ru в черновом варианте.

- Тише, - очень нежно попросил он Марту, касаясь свободной руки ее запястья вновь, и девушка чуть не умерла от восторга. – Тише, мисс.

- Это вы? – почти прошептала обладательница копны чуть вьющихся и длинных светлых волос.

Короткий кивок подтвердил ее нехитрые предположения.

Визард как-то и не предполагал, что забавный старик поведет себя, как ребенок, и сдерет с его лица очки, не убирая ладонь от лица, вновь по-английски сказал с огромным сомнением в голосе:

- Вас точно прислал Кирилл?

Ответить ему теперь с трудом соображавшая Марта не успела.

- Вы кого это подобрали? Вы, вообще, где его взяли? – спросил негромкий, спокойный, но очень серьезный голос Юли за спинами Марты и Викентия Порфирьевича, отдающего назад, владельцу, очки. Крестова тоже видела лицо Визарда и, также как и сестра, узнала известного музыканта. Пары мгновений ей хватило, чтобы понять, что перед ней Виндер из «Лордов». Крестова даже сначала глазам своим не поверила.

- Юлечка, - обрадовался пожилой музыкант, вконец запутавшийся во всем. Все-таки организация чего-либо была его слабой стороной. Бытовые вопросы вообще его утомляли. – Это какой-то абзац, нонсенс, вернее. Ты же английский хорошо знаешь. Спроси у этого юноши, Феликс ли он Грей или не Феликс?

- Это Виндер из «Лордов», - шепнула отстраненно Марта Юле. Карловой вспомнилось, что недавно она видела в Инете инфу, что «Красные лорды» временно, на два или три месяца приостанавливают свою деятельность после длительнго тура, чтобы отдохнуть перед записью нового альбома.

- Вижу, - отозвалась та, рассматривая молодого человека. Естественно и обладательница кучи пирсингов и тату на руке, более похожая на парня, нежели на девушку, была, мягко сказать, в недоумении, увидев, что перед сестрой и преподом-идиотом стоит легенда рок-сцены, но Юля не была бы собой, если бы почти мгновенно не взяла себя руки, запихав одолевающие эмоции куда подальше.

- Добрый день. Вы – Феликс Грей? – спросила она на очень хорошем английском.

- Да, это мое имя, - отозвался своим приятным завораживающим, почти гипнотическим голосом Визард.

- Прошу меня простить, если я покажусь вам бестактной, но, кажется, вы – один из музыкантов группы «Красные Лорды», не так ли? – продолжала светским тоном Юля, понимая, видимо, что только она сейчас моет вырулить ситуацию.

- Думаю, я буду не прав, если отвечу отрицательно. – Молодому англичанину явно понравился тон коротко стриженой леди с непроницательными глазами.

- Получается, Визард – ваше сценическое имя, а Феликс Грей – настоящее? – уточнила Юля, сделав в голове кое-какие выводы.

- Именно так, только, прошу вас, оставьте это в тайне. Мое настоящее имя известно всего лишь некоторому количеству человек, - отозвался известный музыкант, почувствовавший себя увереннее в черных очках. – Я приехал в этот город инкогнито. Меня должны были встретить незнакомые мне люди, поэтому я искал на табличках свое имя. Их должен был прислать мой друг Кирилл, - русское имя друга он выговорил старательно, почти даже без акцента. - Выйдя из самолета, в зале я нашел этого пожилого джентльмена. Он держал в руках табличку с моим настоящим именем, - Визард-Феликс медленно перевел взор темных, с поволокой, глаз на Викентия Порфирьевича, с кряхтением подбиравшего букет с пола. – А после к нам присоединилась эта мисс. Очень хорошенькая мисс, - добавил он с легкой улыбкой, разглядывая Марту, не понимающую их с Юлией диалог. Карлова поймала этот взгляд, почувствовав его кожей и, как ребенок на живого Деда Мороза, посмотрела в лицо парня. До нее вообще как-то только сейчас дошло, что звезда мировой тяжелой сцены – это не какое-то там полубожественное недостижимое существо в гриме, а парень. Высокий, стройный, обычный – нет, красивый! - парень!

Музыкант, видимо, понял состояние девушки и улыбнулся ей, а после продолжил внимательно слушающей Юлии.

– Она подошла ко мне сзади и закрыла глаза руками. А после испугалась. Затем мисс раскусила меня. Впрочем, как и вы. Надеюсь, мое инкогнито останется в тайне?

- Конечно, не беспокойтесь, - отозвалась Крестова и кратенько перевела разговор сестре и преподавателю. Она много общалась с англичанами и с американцами, но такую правильную, очень вежливую речь слышала не часто. Этот человек напоминал ей какого-нибудь аристократа начала двадцатого века из фильмов. Да и вообще, не часто встречала Юля людей с таким достоинством в осанке. Или, может быть, дело в том, что этот Феликс – очень известный человек? Хотя его постоянно называют Странным – не зря же?

Слухов про него вообще было намеренно: начиная с тех, которые пафосно утверждали, что Визард – представитель одного из знатнейших аристократических родов Великобритании, ведущих свое начало от аристократов, едва ли не со времен правления Вильгельма Завоевателя, заканчивая теми, которые говорили, будто Ви – профессиональный психолог или психотерапевт, погрязший в нео- и классическом психоанализе, умеющий загипнотизировать человека за пару секунд с помощью одного лишь взгляда. А еще ходили слухи (Визард никогда этого и не отрицал), будто этот парень повернут на мистике, ясновидение, астрологии и всяких разных необыкновенных, необъяснимых и парапсихологических штучек. Некоторые считали, что он слегка не в себе. А кое-кто даже утверждал, что странный Ви, частенько полностью оправдывающий свое прозвище, - человек с психическими отклонениями, частенько посещающий закрытые лечебные учреждения, а раньше и вовсе содержащийся в психушке.

Дата добавления: 2015-07-16