Довмонтов город и Мелетово

Но вернемся в XIV век, его вторую половину, от пригородных монастырей, в сердце Пскова, в Кром, где в 1365 – 1367 гг. был возведен новый, третий по счету собор во имя Святой Троицы. Строил его, возможно, легендарный мастер Кирилл[*34], удостоившийся от псковичей невиданной чести “поставить церковь в свое имя”. Во все времена Троицкий собор был эталоном для псковичей, но храм XIV века имел особое значение. “Несомненно, что в 1360 –1370 гг. в Пскове формируется собственная архитектурная школа, «это эпоха “активного каменного строительства,…работает несколько артелей,…в год иногда возводится два или три храма,…усиливаются старые и возводятся новые крепостные стены и башни”. «Из…двадцати во второй половине XIV века церквей половина оказывается сосредоточенной на крошечной территории Довмонтова города»[*35]. На Руси «нигде не было места подобного Довмонтову городу, и никакие аналоги не помогут представить себе его в XIV веках. Только бродя между раскопанными остатками его храмов, представляя их в первоначальном виде в тесном окружении часовен, оград, ворот, мысленно группируя вокруг них другие храмы, каменные гридницы с их крыльцами и дворами, можно приблизительно вообразить себе эту удивительную картину»[*36].

Тайны Довмонтова города открывались постепенно. В середине XX века это были руины и холмы, поросшие травой. “Псковские Помпеи” раскапывались в течение десятилетий археологической экспедицией Государственного Эрмитажа под руководством Г.П. Гроздилова и В.Д. Белецкого. За 32 полевых сезона были обнаружены, раскрыты и зафиксированы остатки 18 храмов, в девяти из них найдены фрески; особенно значительны находки в ц. Николы с Гребли и ц. Покрова Богородицы (по В.Д. Белецкому, ныне соответственно – цц. Св.Софии и Рождества Христова) [*37].

Только в церкви Покрова (Рождества Христова) археологи сняли со стен 150 кв. метров живописи, не говоря уже о фрагментах стенописи в обилии извлеченных из завалов. После большой, прекрасно проделанной работы по реставрации (под руководством Е.Г.Шейниной) в Эрмитаже с успехом прошла выставка фресок Довмонтова города. Было бы справедливо, если бы хотя бы часть их вернулась в родной город. Об этом мечтал Василий Дмитриевич Белецкий, автор открытий и Почетный гражданин Пскова, чью волю мы не исполнили. О том же не раз говорила и писала недавно ушедшая из жизни замечательный искусствовед Елена Николаевна Морозкина, человек большого обаяния и чистоты, поэт[*38].

Каким бесценным украшением стали бы оригиналы из Довмонтова города в Музее фрески, если бы составили ядро и золотой фонд коллекции! От XIV века и в Европе и на Руси сохранилось весьма немногое. Масштабы находок в Довмонтовом городе указывают на работу псковских артелей. Количество и, конечно, качество живописи служат подтверждением того, что к концу XIV века в Пскове сформировалась своя самобытная школа монументального искусства, также как и школа архитектуры. Даже имя одного из художников этой школы сохранилось – случай редкий и многозначный. «Влас» - подписался он в откосе окна, украсив его чудным, свободным растительным узором. Конечно, трудно составить впечатление в целом о росписи этих храмов и именно здесь пригодился бы в первую очередь «виртуальный подход». Живопись Николы с Гребли (Св.Софии) [*39] в основном представлена обломками фресок. Эти небольшие фрагменты ликов столь остро-индивидуальны, неповторимо-выразительны (от этнических «псковских» черт до свободной, импровизационной манеры исполнения), что мгновенно ясной становится их генетическая связь со Снетогорьем, но на ином, более упорядоченном, сознательном уровне - собирания традиции во второй половине XIV в. Цельная композиция составлялась в алтаре Никольской (Софийской) церкви – это нижний регистр росписи с изображением “Службы святых отцов” (кстати, это единственная фреска из Довмонтова города, экспонирующаяся в залах Псковского музея). Святители поклоняются расположенному в центре символическому изображению Евхаристической жертвы. Этот новый поворот традиционной Евхаристии перейдет через полстолетия и в Мелетовскую роспись. Тема искупительной жертвы Христа неизменно важна для Пскова, но истоки данного сюжета, видимо, пришли на Русь из Сербии (возможно, через Новгород). Псков необычайно восприимчив ко всему, что происходило в духовной жизни Византийской ойкумены, и тотчас воспринимая идею очень актуально и талантливо «подавал» ее.

В Покровской (Рождественской) церкви живопись сохранилась на 3 регистра высоты. В апсиде здесь – также «Служба святых отцов», выше – «Евхаристия» (интересно её традиционное – но по мирожскому варианту – выполнение в виде двух сцен – «Причащение хлебом» и «Причащение вином», в которых Христос изображён дважды). Однако псковичи не только демонстрируют преемственность от старых образцов, но и творят новые. Впервые в Покровской церкви встречаем загадочную «Неясыть». Фреска изображает птицу-пеликана, что должно символизировать Христа, ибо, как утверждает легенда, пеликан накормил птенцов собственной плотью (Напомним, что сотворение новой иконографии станет устойчивой особенностью псковской школы).

Святые мученики и мученицы, подвижники, преподобные и воины, жертвующие во имя веры, предстательствуют в алтаре, где совершается главное таинство жертвы Христа, соединяющее всех и спасающее всех, - это важный смысл донесли до нас фрески таинственного, разрушившегося города[*40]. Великолепен св. воин Федор Стратилат (ц.Рождества Христова), но еще замечательнее персонаж за ним, - абсолютно портретный, маленький, с мольбой к Богу,- через своего патронального святого. Скорее всего, здесь мы встречаем самого заказчика храма! Это один из самых замечательных заветов - посланий от наших предков, чудом дошедший до нас! Строить храмы для Бога и людей, - прекрасный обычай псковичей. Но почему вольные псковичи, управляющие своим городом, не особенно стеснённые в территориях, с упорством и последовательностью строят в крохотных пределах Довмонтова города столько церквей; украшают, ремонтируют, возобновляют – в случае необходимости – из года в год? Почему здесь чаще других ставятся так называемые «обетные» храмы (т.е. возводимые в один день деревянными, они заменяются через год каменными)?

«С возникновением в начале XIV века Псковской боярско-вечевой республики появившееся названия «Дом Святой Троицы» отразило желание псковичей прибегнуть к защите своего маленького «государства», к покровительству самого христианского Бога. Окружённые могучими врагами: немцами, Литвой, шведами, они как бы отдали всё святой Троице: храм, город, землю, наконец, самих себя. И если враги нападали на Псков, то нападали теперь на «Дом самого Господа Бога»… Псковичи обязаны были найти для своего города особенный образ – выстроить какой-то зримый градостроительный символ небесной Божией обители… И псковичи справились со сложнейшей задачей…”[*41]. Псков был смоделирован как небесный город Иерусалим, по слову Иоанна Богослова: “И увидал я престол и сидящего на нём,… и увидал я мёртвых, и великих, стоящих перед Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни, и судимы были по написанному в книгах, сообразно с делами своими[*42]. Общий градостроительный символ Пскова состоял из нескольких частных символов и составлял их совокупность: гражданский символ, символ вечевого Пскова Перси (каменная стена) – воинский и вечевой символ Пскова, закрывавшего дорогу на Русь католическому Западу, … Вече сидело на лавках, а частью стояло в амфитеатре Персей. Оно было обращено лицом к Святой Троице, ее Сеням, и правее, к Трибуне, Вечевой степени. А позади вечников в низине Довмонтова города под Персями находилось кладбище с могилами их “праотец, отец и братии”, заставленное крестами и храмами. Все псковичи сгрудились перед Святой Троицей: впереди живые, позади – мертвые. В этом предстоянии “как на духу перед Богом” живых и мертвых символический смысл и функциональная обоснованность градостроительного построения структуры и композиции южной части псковской цитадели…

Для будущего Страшного суда был создан Довмонтов город мертвых перед Святой Троицей. Здесь псковичи хоронили самых важных и почетных своих вечников… Таким образом, в градостроительной цепочке объектов: Троицкий собор – Вечевая площадь – Довмонтов город - обнаруживается не просто мемориальный памятник градостроительного масштаба, соединивший каждый текущий день с днями ушедшими и содержавший в себе еще перспективу грядущего “рокового дня”… в содержании градостроительной структуры и композиции южной части Крома и Довмонтова города заложена эсхалогическая идея Конца Мира и Страшного Суда” [*43]. Как видим, эту грандиозную идею развивает и вся живопись Пскова.

XV век – лучшее время для самобытной культуры Пскова. В начале его появляются знаменитые иконы так называемого “Варваринского мастера”, в конце – непревзойденная церковь Богоявления с Запсковья, а в середине столетия создается настоящий “grand art” Псковской школы – храм Успения в Мелетово.

На пути к Мелетову[*44 ] сегодня минуем редкие малонаселенные деревни, но когда-то здесь было большое торговое село, что у дорог на Москву и Новгород можно было считать последней псковской заставой. Большой холм, на котором поставлена Успения и позднейшая церковь Св. Троицы, мягко вписывается в мелетовский пейзаж. Кладбищенские кущи подступают к белёным стенам храма; земля, деревья, небо дарят ему цвета своих гармоний. Невысокие постройки, прилепившиеся к четверику, связывают его с родной почвой. Глава на соразмерном, стройном барабане уподоблена огню на кончике свечи – символу веры. Скромные украшения из поребриков, бегунков, зубчиков – “белое на белом”, - деликатно вкраплены в спокойно дышащую кладку стен. Но самое удивительное в архитектуре Успенской церкви – ее покрытие. Множество скатов перекрывают верхние части стен и постамент барабана, образованный повышенными подпружными арками[*45]. В легком ритме они обегают храмоздание, придавая ему особое изящество при общей простоте форм. Пирамидальный, но не акцентированный, а спокойный силуэт здания создается и формой главы, и хитроумной игрой скатов, и повторением апсид общего силуэта здания (центральная апсида, округло-пирамидальная, подчиняет себе плоско-пирамидальные односкатные боковые). Удивительно найдены пропорции и общий объемный силуэт, органично сужающийся от земли, приделов и притворов, к небу, главе в молитвенном обращении к Богу.

Откуда здесь, в отдалении от стольного града Пскова,- это чудо, сознательно повторяющее в миниатюре собор Святой Троицы XIV века – главный храм вольной земли? Утверждают исключительность церкви Успения сохранившиеся в ней надписи: “…рхвь сии притвор сей раб божих старост…Захарьина Пучкова псковского посадника Иакова Иоанова Кротова” – к строительству Мелетова были причастны крупнейшие государственные деятели города, выполнявшие его волю. Возводили храм в счастливое время дипломатических, военных и экономических побед Пскова, вынужденного вести сложную политику для спокойствия маленькой республики в отношениях не только со «злокозненными немцами»[*46], но и “друзьями – врагами” – Новгородом и Москвой. До добровольного присоединения к Москве Пскову оставалось 50 лет, но мудрейшие уже предчувствовали 1510 год, когда «колокол у Святые Троица…спустиша…генваря в 13 день…и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воли…»[*47] Как очи со слезами не выпали, а сердце не оторвалося от корени…”[*48]

Небольшое пространство мелетовского храма исполнено особой тишины, гармонии образного строя. Каменные рукава креста внизу и на хорах создают уединение, издавна любимые псковичами “церкви в церкви”; но чем выше – не беспредельно, а как-то строго – спокойно – поднимается взор, тем больше согласованности, слитности в ощутимом движении всех сводов и подпружных арок к подкупольному пространству, - которое все принимает, объемлет, но не довлеет.

Заветная церковь была украшена фресками снизу до верху. Ныне от ковра росписи остались отдельные живописные пятна на беловато-кремовых стенах, но и эти, нуждающиеся в очередной реставрации, далеко не полноценные фрагменты фресок позволяют говорить о высочайшем уровне псковской школы XV века.

В системе росписи Мелетова живы общие традиции: в куполе изображен «Пантократор» (Иисус Христос-Вседержитель), на сводах и стенах – христологические и богородичные циклы, в центральной апсиде – “Служба святых отцов”, “Евхаристия”, в дьяконнике и жертвеннике алтаря – святые мученики, воины. Но псковичи, “зело премудрые философы”, в традиционных сюжетах “вдруг” дают неожиданный, дотоле невиданный поворот, творят новую иконографию, новые смыслы. Так, в известной сцене “Уверение Фомы” художник представил воскресшего Иисуса дважды: Христос перед Фомой и Христос, несущий тело благоразумного разбойника в рай, - такого наглядно убедительного свидетельства воскресшего Христа во плоти, а не призрачно,- до Мелетова живопись не знала.

Блестящая эрудиция псковских богословов, глубокий историзм их религиозного мышления позволяют использовать множество ветхозаветных сюжетов, трактовать их в прообразовательном смысле для нового времени.

«Моисей и Аарон перед Ковчегом Завета», и «Пророк Илия посрамляет жрецов Ваала» и многие другие в символическом повествовании сочетаются с евангельскими и апокрифическими сценами: единство Церкви Божией от древних времен до нынешних, борьба с еретиками всех мастей и путь спасения – темы живописной программы Мелетово. Сложные, тонко- изощренные связи между частями росписи, отдельными композициями и ансамблем – исследованы далеко не полно. Самый сильный по живописи и самый загадочный по программе псковский храм находится в наихудшем положении. Каждый год все меньше видны фрески на его стенах, живопись теряется. Не только для широкой публики, но подчас и для специалистов имя Мелетовского храма ни о чем не говорит. Но этот забытый шедевр не может ждать, пока мы просветимся и у нас появятся средства, он “уходит” сейчас!

Как много говорят даже небольшие “иконные” фрагменты живописи в Мелетово. “Ант-скоморох” – фреска, смутившая исследователей: в церкви изображен поганый язычник! Не сразу отыскали ее источник – сборник духовных текстов “Лимонис”, - который хорошо был известен – не только создателям храма, но и простым псковичам XV столетия, без труда “читавшим” скрытые смыслы стенописей. Скоморох, хуливший Богоматерь (читайте еще: “Церковь”) был наказан Ею, раскаялся, вымолил прощение и был помилован Пречистой Девой, и с тех пор стал петь Ей Акафисты в храме. Наивная назидательность этого единственного в мировой христианской живописи сюжета призывает непререкаемо хранить веру в чистоте… Могли ли представить крепкие духом древние наши предки насколько актуальна для потомков эта задача в начале XXI века! Псковичи XV века верят истинно, строго и серьезно; основательные знания позволяют им ассоциативно – символически изобразить “новые” сюжеты с углубленным истолкованием Священного Писания; эти композиции в многоплановых сопряжениях между собой и заглавными изображениями и составляют единую Книгу Храма. Вся роспись являет глубокое знание греческого канона и пестование своих традиций. Преемственность от Мирожи к Снетогорью и Довмонтовым фрескам очевидна; в Мелетове эта традиция отточено гармонична, она приведена к высшей гармонии. Так, центральная идея воплощения и жертвы Христа решена здесь не только в новозаветной, но и в ветхозаветной аргументации.

В конхе центральной апсиды был представлен (сохранившийся фрагментарно) главный “псковский” сюжет: “Троица Ветхозаветная”, а ниже – привычные “Евхаристия” и “Служба Святых Отцов”, т.е. “Троица” и толкуется как прообраз “Евхаристии” в Ветхом Завете. Закономерно ниже располагается новозаветная “Евхаристия”, затем святители как наместники христовых апостолов, ведущие службу, - им же сослужат реальные священники, долженствующие быть в пространстве алтаря. – Воистину, космическая литургия “и ныне, и присно, и вовеки веков”, но впечатляющая и сегодняшнего паломника, адресованная потомкам как Завет Спасения.

Итоги

Фрески Пскова – настоящая энциклопедия духовной жизни, глубокое и редкое по красоте “умозрение в красках”. Священная история Старого и Нового Заветов вновь и вновь переживалась в каменных книгах Мирожи, Снятного, Мелетова. Целью этой громадной духовной работы была и демонстрация исторической эрудиции, и приобщение к мировым ценностям, но главное – Псков искал свой путь в Вере, искал истово и искренне. Это был путь духовной аскезы, подвижничества жертвенности, эсхатологической ответственности. На пути Богоискательства мистические озарения преображают лик псковской живописи. Классическая ясность Мирожи сменилась порывисто-экспрессивной манерой Снетогорья, а Мелетово предстало как блистательный по живописной культуре, разнообразию манер и мощи замысла истинный шедевр не только псковского, но русского и мирового искусства.

«Летом прошедшего 1860 года удалось мне исполнить мое давнее желание – посетить… Псков. Еще много сохранилось… древнего, хотя много уже уничтожено временем и невежеством»[*1],- эти слова графа М.Толстого звучат еще более актуально для нас. На днях полыхал пожар в прекрасном памятнике гражданской архитектуры – Доме Батова. Старинный Псков стремительно уходит. Сколько церквей с замечательными росписям утрачены безвозвратно! Немного жизни, несмотря на реставрацию и особое хранение, остается и главным памятникам города - ансамблям храмов с фресковыми росписями. Призванные их сохранить, мы должны помнить: фрески “уходят”. Непонимание первоочередности проблемы сохранения фресок может привести к непоправимым потерям; ответственность за это лежит на сегодняшнем поколении псковичей, - “слава” Герострата, уничтожившего великий храм древности, реально угрожает нам. Новый Музей Фрески мог бы широко открыть двери для всех желающих войти в сложный мир православного искусства. Его созидание должно быть делом не отдаленного проблематично-богатого будущего, а практически первоочередной, концептуально-осознанной работой. Важнейшим и первым шагом на пути к его созданию должен стать Виртуальный Музей Фрески.

Но уже одновременно с ним надо возводить настоящий, достойный Пскова Музей Фрески. Эта мечта всех знатоков и ценителей истинного чуда Пскова основывается на уникальной возможности Пскова представить великолепную историю монументальной живописи с древнейших времен. Ибо, в отличие от большинства русских городов, да и европейских, где сохранились лишь подчас разрозненные фрагменты настенной живописи, - Псков может представить энциклопедически целую картину ее развития, - а это путь исканий особой по силе духа и искренности веры псковской культуры, - истинно народной русской культуры, - в уникальном Музее Фрески; без этого музея - «Псков - не Псков».

Дата добавления: 2015-07-16