Донское хранилище пушкинского Завета

ПРОЗРЕНИЕ

Печатный орган Рязанского областного

Центра Культуры А.С.Пушкина

№ 3 20 ноября 2009 года

ДОНСКОЕ ХРАНИЛИЩЕ ПУШКИНСКОГО ЗАВЕТА

В мае 1829 года А.С. Пушкин, нарушив распоряжение царя Николая I – никуда не выезжать без его разрешения – неожиданно покинул Москву. Путь он держал не как обычно через Курск и Харьков, а сначала прокружил лишних 200 вёрст до Орла, где встречался с генералом Ермоловым. Далее (по словам хранителя архива Пушкина И.М. Рыбкина), чтобы не оставлять «следов» (письменных отметок о своём проезде на станциях по подорожной), он проследовал старыми дорогами через Малоархангельск, Ливны, Павловск, Казанскую, Аксай. Оттуда он верхом на лошади ночью прибыл в столицу Донского казачества Новочеркесск.

Из-за грязи на заброшенной дороге Пушкин потратил на дорогу 7 дней, хотя мог бы этот путь в 1000 вёрст покрыть за 4 суток. А потом для заметания следов проехал ещё на Кавказ и даже в Турцию, где русские войска вели боевые действия. Причём для неузнаваемости сыщиками изменил внешний облик: отрастил усы и укоротил волосы на затылке.

Научная работа, написанная на 200 листах в особенно запутанном виде на старо-французском языке, была тогда в Новочеркасске ночью передана наказному атаману Войска Донского Кутейникову. Кроме рукописи были переданы «ключи от путаницы» рукописи и письменное завещание: всё хранить 150 лет в семейном кругу рода Кутейниковых.

Поводом к такому выбору пророком места хранения было следующее обстоятельство. После возвращения из побеждённого Парижа русских воинов в Царское село пятнадцатилетний Пушкин познакомился с тринадцатилетним Николаем Раевским, жившим при конном полку отца – Н.Н. Дмитрий Ефимович Кутейников

Раевского. Александр был принят Раевскими как родной.

У генерала от кавалерии Раевского был друг и соратник по отечественной войне, тоже генерал от кавалерии Кутейников. Пушкину пришлось по душе его верность Родине-России и чисто русский образ жизни, сохранившийся у Донского казачества. «Там русский дух… там Русью пахнет!».

В 1827 году царь Николай I назначил генерала Д.Е. Кутейникова атаманом. На казачьем подворье новый атаман встречался с Пушкиным, и они договорились о будущем хранении особой рукописи, начиная с 1829 г. О передаче же на хранение своего научного труда Александр Сергеевич сообщил образно в стихотворении того же года:

«Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний.

Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?

Или, свой подвиг свершив, я стою, как подёнщик ненужный,

Плату приявший свою, чуждый работе другой?

Или жаль мне труд а, молчаливого спутника ночи,

Друга Авроры златой, друга пенатов святых?»

На обратном пути, уже осенью 1829 г., Пушкин вновь заехал к Кутейникову. Там он написал стихотворение «Дон», где говорится о «заветном Доне». После получения научной рукописи одарённого человека, каким был Пушкин – плода «труда многолетнего» - семейная святыня Кутейниковых негласно приобрела известность среди выдающихся русских деятелей, умножающих достижения, накопленные человеческим разумом. По просьбе хранителей они за столетие воспроизвели с подлинника рукописи шесть подобных списков для других городов (для надёжности сохранения рукописи в роду Кутейниковых). Так возникло это Донское хранилище пушкинского Завета, ставшего основным хранилищем Всего Русского духовного наследия.

Из Новочеркасска эти рукописи неоднократно перевозились наследниками-хранителями. Сначала - в селение Кутейниково (в 10 верстах от Иловайска), потом на Дон – в столицу Семикаракоры, затем снова в Новочеркасск. И только с 1920 года было выполнено, наконец, Завещание Пушкина: они стали храниться в Таганроге у Лукоморья. Лукоморье – это старинное местное название Азовского моря.

Благодаря обнародованию в изложении И.М. Рыбкина научных положений из донской рукописи, написанной рукой пророка гусиным пером, «с летами чуждые мнения» о великом русском Гении «спали ветхой чешуёй». И тогда, по прозрению самого же Пушкина – «Созданья Гения пред нами открылись с прежней красотой!».

Поэт, благодаря «сафьяновой тетради» уже тогда, в 1812 г. обратил внимание на Вечное Движение во Вселенной, и понял его законы, отразив их в своих произведениях.

Теперь, когда о донском хранении рукописей Пушкина и его содержании мы знаем почти всё, можем быть спокойны вместе с пророком, сказавшем, что «никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять против всеразрушительного действия печатного снаряда… Действие человека мгновенно и одно; действие книги множественно и повсеместно».

В письме И.В. Киреевскому стихотворец советовал: «избегайте учёных понятий; и старайтесь их переводить, то есть, выражаться по-русски: это будет и приятно, и полезно неучам».

Всемирный успех книги и знания – в правдивости и доходчивости вечного знания. Пушкин сознался: «Я ударил об наковальню русского языка, и вышел стих – и все начали писать хорошо». Но Пушкину необходимо было ещё пробудить спящее сознание народа, направить русских людей к исходному пониманию смысла всех слов без исключения – таковы условия продолжения жизни Человека на земле.

Александр Сергеевич сетовал: «Множество слов и выражений, насильственным образом введённых в употребление, остались и укоренились в нашем языке».

«Не все ли, русским языком

Владея слабо и с трудом,

Его так мило искажали,

И в их устах язык чужой

Не обратился ли в родной ?»

«Не худо бы взяться за Словарь-толковник, или хоть за разбор толкования слов». Пора бы заговорить по-русски! «Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка».

Дата добавления: 2015-07-16