Аннотация 13 страница

Выйдя на улицу, Джаспер остановился, чтобы за курить вместе с Пишем.

– Ты нанялся или нет? – спросил он. У него были усы не толще шнурка от ботинок и лошадь не толще усов.

– Наверное, – ответил Диш. – Я теперь работаю на этих ребят из «Хэт крик». Они собирают скот.

– Ты хочешь сказать, они тебя наняли, чтобы ты играл в карты? – спросил Джаспер. Он считал себя Остроумным.

– Да я просто отдыхал, – ответил Диш. – Я помогаю их черному охранять табун.

– От чего охранять?

– От мексиканцев, у которых мы его украли, – ответил Диш. – Капитан отправился собирать команду.

– Черт, – воскликнул Джаспер. – Если мексиканцы узнают, что капитан уехал, они придут и сволокут весь Техас.

– Не думаю, – возразил Диш. Он нашел это его замечание немного оскорбительным. Не один же капитан В Техасе умеет сражаться.

– Он может нанять меня, если захочет, когда вернется, – предложил Джаспер.

– Может, и наймет, – согласился Диш. У Джаспера была надежная, пусть и не блестящая репутация.

Хоть Джаспер и понимал, что тема эта болезненна для Диша, его страшно интересовало, что так изменило Лори. Он задумчиво посмотрел на свет в ее окне.

– Эта девка вышла замуж или что? – спросил он. – Каждый раз, когда я бренчал деньгами, она смотрела на меня так, будто собиралась вырезать мне печенку.

Дишу вопрос не понравился. Он еще не огрубел на столько, чтобы обсуждать Лори с первым встречным. С другой стороны, вряд ли можно считать Джаспера Фанта соперником. Он выглядел полуголодным, да, на верное, и в самом деле мало ел последнее время.

– Это все этот поганец Джейк Спун, – объяснил он. – Он ее заворожил, я так думаю.

– А, вот оно что, – заметил Джаспер. – Кажется, я это имя слышал. Он вроде pistolero, так?

– Откуда я знаю, – ответил Диш, тоном давая Джасперу понять, что он больше не хочет говорить на эту тему. Джаспер намек понял, и они поехали к загонам молча, вспоминая женщину с белыми руками в салуне. Она уже не была недружелюбной, как раньше, но обо им казалось, что и теперь дела обстояли ненамного лучше.

За первый день Калл нанял четырех парней, причем ни одному еще не исполнилось восемнадцати. Молодой Билл Спеттл, которого прозвали Торопыга Билл, был не старше Ньюта, а его брат Пит только на год старше Билла. Ситуация у них в семье была настолько отчаян ной, что Калл сначала даже сомневался, нанимать ли парней. Вдова Спеттл растила выводок из восьмерых детей, причем Пит и Билл были старшими. Их отец Нед Спеттл умер от перепоя два года назад. Как показалось Каллу, семья вот-вот вымрет с голоду. У них была небольшая полуразрушенная ферма к северу от Пиклс Гэп, но плохая земля давала маленький урожай, и семья перебивалась в основном бобами.

Но вдова Спеттл хотела, чтобы он взял ее мальчиков, и не желала слушать протестов Калла. Это была худая женщина с печальными глазами. Кто-то рассказывал Каллу, что она родом из богатой семьи, живу щей где-то на востоке, что в детстве у нее было полно слуг, которые расчесывали ей волосы и помогали на деть туфли. Возможно, все это вранье, Каллу трудно было себе представить взрослого человека, которому надо помогать надеть туфли, но если хоть часть из это го правда, то она прошла длинный путь вниз. Нед Спеттл так и не собрался сделать пол в хижине, где они жили. Его жена растила восьмерых детей на земляном полу. Он слышал, будто Нед не сумел пережить войну, что могло отчасти объяснить случившееся. Таких было много. Война виновата, что чувствовался недостаток мужчин определенного возраста. Калл ощущал вину, что сам он пропустил войну, хотя та работа, которую они с Гасом выполняли на границе, была не менее опасной и столь же необходимой.

– Возьми их, – попросила вдова Спеттл, глядя на мальчиков так, будто удивлялась, зачем она вообще их родила. – Я думаю, они смогут работать не хуже других.

Калл знал, что мальчики помогали гнать небольшое стадо в Арканзас. Он выдал вдове по месячной зарплате парней, зная, как ей нужны деньги. Судя по всему, в семье не имелось ни одной пары обуви, даже мать ходила босиком, чего она наверняка стыдилась, если история про слуг была правдой.

Он не взял ребят с собой, потому что не привел запасных лошадей. Но они сразу отправились в Лоунсам Дав пешком, причем каждый нес по одеялу. У них на двоих был один морской кольт со сбитым бойком. Хотя Калл уверил их, что он даст им оружие в Лоунсам Дав, они отказались оставить кольт.

– Мы никогда из другой пушки не стреляли, – пояснил Торопыга Билл, как будто хотел дать понять, что они и не умеют стрелять из другого оружия.

Когда он уезжал, миссис Спеттл и оставшиеся шестеро ребятишек едва обратили на это событие внимание. Они стояли на жаре во дворе, где копались в пыли одна или две тощие курицы, смотрели на братьев и плакали. Мать, которая даже не прикоснулась к уходящим сыновьям, стояла выпрямившись и тоже плакала. Трое из детей были девочками, остальные мальчики-подростки, достаточно взрослые, чтобы помочь матери.

– Мы о них позаботимся, – сказал Калл, но понял, что все впустую. Маленькие девочки цеплялись за старую юбку матери и плакали. Калл уехал, хотя на душе у него было скверно. Хорошо, что мальчики ушли с фермы, у них на всех работы было недостаточно. И все же они были гордостью семьи. Он, Калл, присмотрит за ними, сделает все, что в его силах, но кто знает, что может случиться за две с лишним тысячи миль пути?

К заходу солнца Калл добрался до ранчо Рейни, в куда более жизнерадостное место, чем ферма Спеттлов. У Джо Рейни была кривая нога, сломанная при несчастном случае, но передвигался он практически не хуже здорового человека. Калл не разделял чувств Гаса к толстой краснолицей жене Джо – Мод, но, с другой стороны, следовало признать, что он вообще не разделял чувств Гаса ни к одной из женщин.

Фигурой Мод Рейни напоминала бочку, с грудями величиной с ведра и голосом, от которого, по утверждению некоторых, выпадали волосы. По единодушному мнению жителей Лоунсам Дав, если бы они с Гасом по женились, от их голосов оглохли бы все дети, которых им удалось произвести на свет. За столом она выражалась так, как выражаются мужчины, когда погоняют мулов.

И все же они с Джо умудрились нарожать ровно дюжину детей, из которых восемь были рослые парни. Семья Рейни за один присест съедала примерно столь ко, сколько семейство Спеттл за неделю. Насколько Калл мог судить, они, когда бодрствовали, либо ели, либо охотились за тем, что можно съесть. Августовы свиньи были куплены у Рейни, и именно о них Мод и спросила в первую очередь.

– Вы уже слопали энтих свинок? – спросила она, еще не дав ему спешиться.

– Да нет, – ответил Калл. – Думается, Гас приберегает их на Рождество, или ему просто нравится с ними беседовать.

– Ладно, слазь и помойся вон в том ведре, – приказала Мод. – Я как раз готовлю двоюродного братца тех хрюшек.

Надо признаться, Мод накрыла роскошный стол. Калл еле успел умыться и закатать рукава, как семья приступила к трапезе. Джо Рейни быстренько пробормотал молитву, а Мод принялась раздавать свежий кукурузный хлеб. Калл не мог вспомнить, когда в последний раз видел такое обилие мясных блюд: бифштексы и свиные котлеты, цыплята и телятина, а еще жаркое, в котором чувствовалась белка и еще что-то менее знакомое, но очень вкусное. Когда Мод ела, лицо у нее краснело, как, впрочем, и у всех, сидящих за столом, от пара, поднимающегося с тарелок.

– Это мое жаркое по-охотничьи, – сказала Мод.

– Да? – вежливо переспросил Калл. – И что в нем?

– А что собаки поймают, – ответила Мод. – Или сами собаки, если им не удастся ничего поймать. Я ленивую собаку кормить не собираюсь.

– Она туда опоссума пихнула, – сообщила одна из девочек. Она казалась до краев наполненной задором, как и ее толстая мамаша, которая в свое время, не смотря на размеры, наделала много переполоха среди мужчин, прежде чем остановить свой выбор на Джо.

– Ну, Мэгги, не раскрывай секреты моих рецептов, – остановила ее Мод. – К тому же капитан наверняка и раньше опоссума пробовал.

– По крайней мере, это не коза, – ответил Калл, стараясь поддержать разговор. Для него это был непривычный труд, поскольку за своим собственным столом он старался избегать разговоров. Но он знал, что женщины любят беседовать со своими гостями, и старался не нарушать традиции.

– Мы тут прослышали, что Джейк вернулся и что он в бегах, – вступил в разговор Джо Рейни. Он носил окладистую бороду, которая в данный момент блестела от жира. У Джо была привычка смотреть прямо перед собой. Хотя Калл предполагал, что у него, как и у всех, имеются шейные суставы, он ими вроде никогда не пользовался. Если вы сидите напротив, тогда Джо смотрит вам прямо в глаза, но если вы в стороне, то он смотрит мимо вас.

– Да, Джейк приехал, – подтвердил Калл. – Он побывал в Монтане и утверждает, что это самый чудесный край в мире.

– Тогда там, верно, полно баб, – заметила Мод. – Я Джейка помню. Если ему не попадается женщина, он становится таким беспокойным, что начинает чесаться.

Калл не счел нужным вдаваться в отношения Джейка с законом. К счастью, все Рейни были так увлечены едой, что не стали задавать вопросов. Дети были хорошо воспитаны и не тянулись за лучшим куском. Они обходились цыплятами, жарким и хлебом. Самый маленький и низкорослый вообще не получил ничего, кроме хлеба и остатков курицы, но и он не жаловался. Имея одиннадцать братьев и сестер, всех старше себя, не очень-то пожалуешься.

– Ну, а чего Гас поделывает? – спросила Мод. – Я тут все сижу и жду, когда он заявится и заберет меня от Джо, да, видно, зря. Он все еще обожает пахту?

– Да, причем пьет литрами, – ответил Калл. – Я тоже люблю, так что мы соревнуемся.

Ему показалось, что Мод не слишком удачно высказалась, но Джо Рейни продолжал смотреть перед собой и ронять пищу себе на бороду.

Калл спросил, не смог бы он нанять пару парней. Мод посмотрела на два ряда своих ребятишек.

– Я бы лучше продала свиней, чем отдала ребят, – вздохнула она. – Но, наверное, им когда-то все равно придется посмотреть мир.

– А сколько платишь? – спросил как всегда практичный Джо.

– Ну, сорок долларов и кормежка, так я думаю, – ответил Калл. – Ну и верховых лошадей дадим.

Эту ночь он провел в фургоне во дворе Рейни. Ему предложили сеновал, но там было столько детей, что он не решился. Да и спать он предпочитал на свежем воздухе, хотя у Рейни даже на свежем воздухе было куда более шумно, чем он привык. Всю ночь ворчали свиньи в поисках съестного. Еще в сарае жила сова, которая орала всю ночь напролет, так что ему не сразу удалось уснуть.

На следующее утро он заручился согласием Мод, что два ее старших сына прибудут в Лоунсам Дав к концу недели. Сами парни – Бен и Джимми – практически не произнесли ни слова. Калл уехал довольный, считая, что у него хватит теперь людей, чтобы начать собирать скот. Потом слух разнесется в округе и, воз можно, подъедет кто-нибудь еще.

Им надо будет собрать скот и поставить на нем клей мо. По крайней мере, у них есть такая роскошь, как лишние лошади, если только Гас и Джейк не зевнули их.

Именно эта мысль и беспокоила его больше всего по дороге домой. Не то чтобы Гас был некомпетентным. Если судить по способностям, он мог дать сто очков вперед любому. Не раз он сомневался, что сам может тягаться с Гасом, если тот действительно постарается. Но Гас редко старался. В качестве членов команды они уравновешивали друг друга: он делал больше, чем от него требовалось, а Гас делал меньше. Гас сам часто шутил по этому поводу.

– Если тебя убьют, мне придется работать больше, – говорил он. – Если меня так стимулировать, то я могу и исправиться. Но ты ведь жив, так чего жилы рвать?

Калл старался ехать побыстрее и жалел, что не взял кобылу. Чертова Сука испортила его, по сравнению с ней все остальные его верховые лошади казались плохими. То, что она опасна, привязывало его к ней еще больше. Она заставляла его держать ухо востро, а это всегда полезно.

Не доезжая пятнадцати миль до Лоунсам Дав, он свернул на запад, считая, что именно там его помощники держат табун. Он объехал вокруг зарослей кустарника с юга и наткнулся на следы лошадей. Они возвращались назад, на юг, по своим же собственным следам, что его несколько удивило. Гас вел табун назад в город. Возможно, у него и была причина, но Калл о ней не знал, а потому пришпорил коня.

Когда он подъехал к городу, то увидел лошадей, пасущихся немного вверх по реке под присмотром Ньюта, Дитца и ирландцев. На первый взгляд все были на месте, так что скорее всего ничего не произошло.

Что хорошо было в Гасе Маккрае, так это то, что искать его никогда не приходилось. В три часа пополудни, в любой день, он сидел на веранде, время от времени поднося ко рту кувшин. Когда Калл подъехал, тот дремал. Джейка нигде не было видно.

– Хороший из тебя сторож, – заметил Калл спешиваясь.

Шляпа Августа была сдвинута на глаза, но он поправил ее и взглянул на капитана.

– Как там Мод Рейни? – спросил он.

– Здравствует, – ответил Калл. – Накормила меня два раза.

– Хорошо, что только два, – сказал Август. – Задержись ты там на неделю, пришлось бы брать напрокат быка, чтобы доставить тебя домой.

– Она хочет продать тебе еще свиней, – сообщил Калл, беря кувшин и прополаскивая рот виски.

– Если Джо убьют, может, я за ней снова приударю, – размечтался Август.

– Очень на это надеюсь, – заметил Калл. – Этим двенадцати ребятишкам мал-мала меньше нужен хороший отец. Что это лошади здесь делают так рано?

– Пасутся, судя по всему.

– Педро не делал попытки?

– Нет, и по очень веской причине, – проговорил Август.

– И что это за причина?

– Потому что он умер.

– Ну надо же, – поразился Калл. – Это правда?

– Я тела не видел, – ответил Август, – но думаю, что правда. Джаспер Фант ищет работу, он и привез эти новости, хотя, поганец, не сказал мне об этом сразу, и я большую часть ночи зря провел в седле.

– Интересно, что его прикончило? – поинтересовался Калл. Педро Флорес так или иначе присутствовал в их жизни вот уже сорок лет, хотя они его видели воочию от силы шесть или семь раз. Удивительно, вроде бы он должен был чувствовать облегчение от известия о смерти Педро, но Калл ничего такого не ощущал. Просто удивился.

– Джаспер деталей не сообщил, – сказал Август. – Он просто слышал об этом от vaquero. Но я думаю, что это правда, потому что тогда понятно, почему тебе удалось увести его верховых лошадей с помощью мальчишки и идиота.

– Надо же, – повторил Калл. – Вот не ожидал.

– Да ладно, – продолжил Август. – Я тоже не ожидал, но, с другой стороны, почему бы и нет? Мексиканцы ничем от остальных не отличаются, так же умирают. Наверное, и Бол помрет однажды, и не останется у нас никого, кто бы стучал ломом по колоколу по вечерам.

– Педро был крут, однако, – заметил Калл.

В конце концов этот человек владел приграничной территорией в более чем сотню миль вот уже почти тридцать лет. Калл знавал многих мужиков, которые потом умерли, но как-то не ждал этого от Педро, хотя ему самому доводилось в него стрелять, и не однажды.

– Хотел бы я знать, от чего он загнулся, – промолвил он.

– Может, перцем поперхнулся, – предположил Август. – Те, кого не берет нож или пуля, обычно кончают жизнь, свалившись с веранды или что-нибудь в этом роде. Помнишь Джонни Норвела, которого ужалила пчела? Он раз двадцать нарывался на пулю, а убило его это проклятое насекомое.

Он говорил правду. Джонни тоже был рейнджером, но, когда его укусила пчела, с ним случился припадок, и никто не сумел ему помочь.

– Ну что же, на этом операция «Флорес» закончена, – заключил Август. – У него было всего три сына, а наиболее проворного мы повесили.

Тут Калл удивил Августа, усевшись на веранде и основательно приложившись к кувшину. У Калла было странное ощущение, не болезненное, нет, просто какая-то пустота. Так бывает, когда тебе дадут пинка в живот. Удивительно, но, видно, правильно говорят, что смерть врага может повлиять на тебя так же, как и смерть друга. Он такое уже чувствовал раньше, когда узнал, что умер Брыкающийся Волк. Какой-то солдат-новичок, всего второй раз в дозоре, по чистому везению убил его у Клир-Форк на Бразосе, а ведь Брыкающийся Волк давал работу двум ротам рейнджеров в течение двадцати лет. Калл как раз подковывал лошадь, когда Пи сообщил ему эту новость, и он тогда почувствовал такую пустоту внутри, что вынужден был на время отложить работу.

То случилось десять лет назад, когда он и Гас перестали быть рейнджерами. С точки зрения Калла, смерть Брыкающегося Волка означала конец индейцам из племени команчи и, следовательно, конец его настоя щей работе. Были и другие вожди, и война еще продолжалась, но он никогда не отличался мстительностью других рейнджеров и не захотел потратить годы на преследование изменников и бродяг.

Конечно, Педро Флореса нельзя было и сравнивать с Брыкающимся Волком. Педро редко ездил без двадцати или тридцати vaqueros в качестве охраны, тогда как Брыкающийся Волк, ростом и фигурой напоминавший мальчика, налетал на Сан-Антонио с пятью или шестью смельчаками и умудрялся стащить трех женщин и перепугать всех белых в семи или восьми округах, просто проехав через них. Но Педро тоже был из тех времен и тоже долго задавал им работу.

– Вот не знал, что ты так любил старого бандита, – заметил Август.

– Я его не любил, – не согласился Калл. – Я просто не ждал, что он умрет.

– Он, наверное, тоже не ждал, – заметил Август. – Он был крутым стариканом.

Через несколько минут чувство пустоты прошло, но Калл продолжал сидеть. Ощущение того, что ему следует торопиться, преследовавшее его весь день, на какое-то время исчезло.

– Что же, можно двигать в Монтану, – сказал он. – Здесь теперь никакого удовольствия.

Август фыркнул, удивляясь ходу мыслей своего друга.

– Калл, здесь никогда и не было никакого удовольствия, – возразил он. – И кроме того, ты никогда в жизни никаких удовольствий не получал. Ты иначе скроен. Это больше по моей части.

– Я неправильно выразился, по-видимому, – приз нал Калл.

– Верно, но вот отчего? – спросил Август. – Вот в чем вопрос.

Калл не хотел втягиваться в спор, поэтому промолчал.

– Сначала у тебя кончились индейцы, теперь кончились бандиты, вот в чем дело, – рассудил Август. – Тебе постоянно требуется кто-то, кого нужно перехитрить, так?

– Не знаю, зачем мне кто-то, когда есть ты, – заметил Калл.

– Не понимаю, почему бы нам не захватить всю Северную Мексику, раз Педро умер? – призадумался Август. – Вон она, в конце это клятой улицы. Уверен, там еще найдутся несколько ребят, которые окажут тебе сопротивление.

– Я не хочу воевать, – признался Калл. – А вот подзаработать нам не мешает.

Еще как может помешать, – не согласился Август. – Я могу потонуть в реке Репабликан, как зять Памфри. Тогда все деньги достанутся тебе. А ты даже не сумеешь получить от них удовольствие. Ты, может, потратишь их на надгробия для твоих возлюбленных бандитов.

– Если ты потонешь в реке, – сказал Калл, – я от дам твою долю Джейку. Уж он-то сообразит, как ею распорядиться.

С этими словами он вскочил на лошадь и уехал, намереваясь найти Джаспера Фанта и нанять его, если тому действительно нужна работа.

После того как Джейк Спун пробыл в Лоунсам Дав десять дней, Лорена поняла, что ей предстоит тяжелая работа: заставить его выполнить свое обещание и увезти ее в Сан-Франциско.

Разумеется, Джейк ничем не показывал, что он не собирается держать свое слово. Он сразу же переехал к ней и был так же приятен в общении, как и в первый день. Он не брал у нее ни цента денег, когда они бывали вместе, постоянно говорил ей комплименты – на счет ее голоса, внешности, мягкости волос или деликатности манер. Он всегда имел такой вид, будто слегка удивлен ее благожелательным отношением, и можно было сказать, что, по мере того как они узнавали друг друга, он относился к ней все теплее. Он несколько раз выражал свое недоумение по поводу того, что она застряла в такой страшной дыре, как Лоунсам Дав.

Но через неделю Лорена заметила любопытную вещь: Джейк больше зависел от нее, чем она от него. Ей впервые это пришло в голову, когда однажды днем она наблюдала, как он спит. Он настоял, чтобы она от далась ему, после чего немедленно уснул. Пока она ждала, когда высохнет пот, она вдруг осознала, что во все не так восторженно к нему относится, как в первый день. Тот день был одним из лучших в ее жизни, в тот день Джейк легко вошел в ее существование и поло жил конец ее долгому одиночеству и дискомфорту.

Ей все еще было с ним покойно; они никогда не ссорились, он не проявлял никаких признаков дурного характера. Но она уже поняла, что он один из тех муж чин, которые нуждаются в постоянной заботе. Сначала он сумел ее обмануть и заставить думать, что может взять на себя заботу о ней. Он прекрасно играл в карты и мог этим заработать, но это еще далеко не все. Джейк не мог быть один. Когда он спал, или развлекался, или просто болтал и рассказывал байки, проявлялся скрытый в нем ребенок, и то была большая часть его натуры. Еще недели не прошло, а ей уже казалось, что все в нем наигранно.

Но осознание этого не нарушило ее покоя. Это означало, что она нужна ему больше, чем он хочет признать; она это чувствовала, а признается он или нет, ее не волновало. Если бы Джейк был таким твердым, каким хотел казаться, она бы не чувствовала себя в безопасности. Тогда он мог бы просто повернуться и уйти.

Но он так не поступит. Он любил болтать, особенно с женщинами, и нежиться в постели. Ему даже нравилось, что она живет над салуном, поскольку, если возникало желание, он мог всегда спуститься вниз и по играть в карты.

Поскольку компания «Хэт крик» собирала скот и готовилась к переходу, карточных игроков в салуне прибавилось. В Лоунсам Дав заявились несколько ков боев, ищущих работу. У некоторых хватало сил появляться вечерами в салуне, чтобы перекинуться в карты. С севера приехал высокий ковбой по имени Нидл Нельсон, а из Браунсвилла – развеселый парень, которого звали Берт Борум.

Поначалу Ксавье обрадовался новым клиентам, но скоро ему пришло в голову, что они пробудут здесь все го неделю-другую. И тогда он подумал, как скоро опустеет и каким станет мрачным салун, и он снова стал стоять большую часть ночи у дверей с тряпкой, вода с которой стекала ему на штанину.

Липпи был основательно занят, потому что ковбои всегда требовали песен. Липпи любил компанию. Он гордился своим умением играть и отбарабанивал любую заказанную мелодию.

Джейк постарался научить Лорену тем приемам карточной игры, которых она еще не знала. Она постоянно удивлялась, как это Берт и Нидл Нельсон обходятся почти без сна, потому что капитан здорово гонял их весь день, а потом они полночи играли. Единственным ковбоем, корчившим кислую мину, когда она садилась за стол, был Диш Боггетт, который никак не мог справиться со своей любовью к ней. Ей было смешно смотреть, как он сидит с каменным выражением лица, да еще при этих огромных усах. Джейк, казалось, не замечал, что парень в нее влюблен. Иногда ей хотелось поддразнить Джейка, но он ей ясно сказал, что ревнив; он может даже пристрелить Диша, а ей бы этого не хотелось. Диш был приятным парнем, просто он не шел ни в какое сравнение с Джейком Спуном.

Когда сбор и клеймение скота продолжалось уже дней десять, Лорена почувствовала, что приближается кризис. Она слышала, как мужчины обсуждали, что работы осталось еще на неделю, и это означало, что они скоро двинутся в путь. Ребята говорили, что они уже опаздывают.

– Черт, нам придется пересекать Йеллоустон по льду, если мы сейчас же не двинемся в путь, – сказал как-то Нидл Нельсон. Он выглядел забавно – тощий, как проволока, и с кадыком, который по величине на поминал индюшачье яйцо.

– Ну, сомневаюсь, что мы переберемся через Йеллоустон, – заметил Джаспер Фант. – Большинство из нас потонут по дороге.

– Нидл не потонет, – вмешался Диш Боггетт. – Нет такой реки, которую он не смог бы перейти вброд, не замочив шляпы.

– А я плавать умею, – бросил Нидл.

– Хотел бы я посмотреть, как ты поплывешь вместе с пятьюдесятью или шестьюдесятью коровами, да еще, возможно, с собственной лошадью на плечах, – усомнился Джаспер.

– Никаких шестидесяти коров на моем горбу не окажется, – возразил Нидл, – да и этой клятой лошади тоже.

Берт Борум считал Нидла весельчаком, тому вообще часто бывало смешно. Он был одним из тех мужчин, чей смех доставлял удовольствие.

– Я подыщу себе, за что держаться, прежде чем в реку полезу, – заявил Нидл.

– А что именно? – спросил Диш.

– Еще не решил, – ответил Берт. – Может, привяжу несколько кувшинов к лошади. Кувшины хорошо держатся на плаву.

– И где же ты возьмешь кувшин, черт бы его драл, во время перегона скота? – спросил Джаспер. – Если капитан накроет тебя с кувшином, он точно будет знать, кто вылакал из него виски.

Джейк терпимо относился к ковбоям, но старался держаться в стороне. Он никогда не участвовал в об суждении их предстоящего путешествия и ничего не говорил Лорене по поводу того, что они трогаются в путь. Он не слишком много работал, хотя иногда ночью помогал собирать скот. По большей части он делал вид, что вся эта суета его не касается.

Затем произошло событие, которое застало Лорену врасплох. Стоял дико жаркий день, и в салуне не было никого, кроме Липпи. Ксавье, любивший рыбу, пошел к реке в надежде что-нибудь поймать. Лорена сидела за столом и практиковалась в карточных трюках, которым обучил ее Джейк. Неожиданно вошел не кто иной, как Гас. Его рубашка промокла от пота так, что создавалось впечатление, будто он неделю провел под водой, даже лента на шляпе промокла. Он зашел за стойку бара, взял бутылку и двинулся к ее столику, широко улыбаясь.

Она заметила, что он взял стакан и для нее, что ее удивило, но, с другой стороны, как говаривал Джейк, от Гаса всего можно ждать.

– Что меня удивляет, так это то, почему сейчас в салуне только два грешника? – сказал Гас.

Лорена промолчала, но Липпи не удержался.

– Я старался грешить всю свою жизнь, чего же ты меня не считаешь? – спросил он.

– Нет, у тебя ведь дыра в животе, – ответил Гас. – Ты за свои грехи уже расплатился, а мы с Лори пока еще в долгу.

Гас налил немного виски в ее стакан и наполнил свой почти до верха.

– Я хочу с тобой переспать. – Он говорил с таким видом, будто просил у нее взаймы две монеты.

Лорена так изумилась, что не знала, что сказать. Она взглянула на Липпи, который сидел и слушал, будто имел на это право.

Гас, разумеется, нисколько не был смущен своим предложением. Он снял шляпу, повесил ее на стул и доброжелательно смотрел на нее.

Лорена совсем растерялась. Она никогда не ожидала, что Гас способен совершить такую ошибку, потому что все знали, что они с Джейком друзья. Гас должен был знать, что Джейк живет с ней, и все же он вошел и задал свой вопрос, как будто Джейк не имел никакого значения.

Она сидела молча и растерянно, что, казалось, позабавило Гаса.

– Чего тут раздумывать? – спросил он. – Просто отдайся мне, и дело с концом. Ненавижу сидеть и смотреть, как женщина думает.

– Почему? – спросила она, снова обретя голос. Она чувствовала, что начинает злиться. – Полагаю, у меня есть право подумать, если я захочу, – добавила она.

Гас ухмыльнулся.

– Да, есть у тебя право, – согласился он. – Просто страшно смотреть, как сидящая напротив тебя женщина начинает размышлять. Это никогда до добра не доводит.

Он помолчал и отпил здоровый глоток виски.

– Я сейчас с Джейком, – сказала Лорена, констатируя очевидный факт.

– Да знаю я, золотко, – заметил Август. – Как только я поднял глаза и увидел Джейка на дороге, я знал, что вы с ним сойдетесь. С Джейком удобно сходиться, должен признать, куда лучше, чем со мной. Но дело в том, что он появился в лагере в неподходящее время, и Калл запряг его в работу. Каллу не по душе его любовь к отдыху, не то что мне или тебе. Он неделю кипел из-за того, что Джейк не работает, и, уж коль скоро ему удалось наложить на него лапы, он его денек-другой помурыжит.

Лорена взглянула на Липпи, от души желая, чтобы он не присутствовал при разговоре. Но Липпи сидел, пораженный услышанным. Губа его повисла, как ка кой-то клапан, как бывало всегда, когда он забывался.

– Джейку с Каллом не сладить, – продолжал Август. – Придется ему там торчать и клеймить скот не которое время. Так что нет никакой причины, почему бы тебе не отдаться мне один разочек.

– Я назвала тебе причину, – настаивала Лорена. – Джейк теперь обо мне заботится, – добавила она.

– Да нет же, – не согласился Гас. – Это ты о нем заботишься.

То была та самая правда, о которой Лорена уже догадалась самостоятельно. Ее поразило, что и Гас это знает и говорит об этом, как о вполне обычном факте.

– Джейк Спун в жизни ни о ком не заботился, – продолжал Гас. – Даже о себе. Он такой вечный младенец, и, что самое главное, ему всегда удается найти кого-нибудь, кто бы за ним присматривал. Когда-то это были мы с Каллом, а теперь – ты. Все это очень мило, но вовсе не значит, что ты должна полностью бросить свое занятие. Ты можешь дать мне и продолжать заботиться о Джейке.

Лорена знала, что это правда. О Джейке нетрудно было заботиться, да и обдурить его тоже, наверное, будет легко. Ему и в голову не придет, что она продает себя, имея его. Он был себялюбив и весьма тщеславен. Именно это ей и нравилось. Джейк заботился о своей внешности, правда, он не был таким щеголем, как Тинкерсли, но он следил за собой и знал, что нравится женщинам. Она никогда не видела его в бешенстве, но от давала себе отчет, что шутить с ним опасно.

Дата добавления: 2015-07-16